Академия Камелии

Глава 6. На самом деле как появилась академия. Часть 2

Сам Нариан понимал, что лишь одному из влюбленных суждено выжить сегодня, потому что второму придется понести наказание за обоих, поэтому дал им сделать выбор самим и считал, что даруя им такую возможность, он оказывает самую большую милость и снисхождение, среди только возможных.

Если бы только это, действительно, было так.

Когда служанка вернулась, она возвратилась не одна, а с ещё одной служанкой, что несла небольшой круглый поднос в руках. И как оказалось, стоило двум влюбленным взглянуть на эту девушку, как они поняли, что оба уже хорошо знали её так, как Ауранос, когда-то отверг ее из-за того, что в тот момент, когда она призналась ему в чувствах, волшебник уже полюбил Ириду. Но державшая поднос девушка, не смогла смириться и простить этого мужчину, из-за чего каждый день придумывала новые способы мести. А стоило ей услышать о том, что сам Его Величество велел призвать к себе этих двоих, чтобы наказать, она сразу же подкупила слуг и надела платье служанки. Лишь только для того, чтобы своими руками убить, хотя бы одного из влюбленных. И, к ее счастью, прямо сейчас ей выпала такая возможность.

Подойдя к волшебнику и эльфийке, служанка протянула к ним поднос, на котором стояла небольшая чаша, в которой находилась жидкость алого цвета, так сильно похожая на вино, но всем находившемся в тронном зале было ясно, что находилось в чаше — яд.

Когда король отдал приказ, что теперь всё в руках самих влюбленных, то Ауранос без раздумий собирался схватить чашу, чтобы выпить всё залпом, и оставить свою любимую жить. Пусть и без него, но главное, она будет жить дальше. Но Ирида опередила его и резко схватив чашу, она мгновенно выпила всё до дна и упала на колени.

Увидев, как эльфийка выпила всё содержимое чаши, король не поверил своим глазам и, даже, встал с трона, чтобы подойти к ней, но резкий крик волшебника, остановил даже Его Величество.

— Стойте на месте! — закричал Ауранос, тоже упав на колени и приобняв любимую, посмотрел в ее голубые глаза, в которых, по-прежнему, как и в их первую встречу, читалась лишь одна эмоция — нежность.

Так получилось, что Ирида с первого взгляда влюбилась в Аураноса и сохранила эту любовь до самого конца. И, даже, умирая она, всё ещё, смотрела на него лишь с любовью и нежностью. Но когда ее сердце навсегда остановилось, а тело рассеялось, осталось лишь одно воспоминание об этой эльфийке — небольшой цветок.

Цветок камелии.

Ауранос оставался сидеть на полу, держа в руках хрупкий цветок и прижимал его к сердцу так сильно, словно, пытался поместить его в свое тело, чтобы сохранить воспоминание о любимой навеки вечные прямо внутри себя.

После произошедшего, король Нариан хоть и пощадил, как и обещал, жизнь одного из влюбленных, но отлучил волшебника от двора и лишил титула графа, из-за чего все в его семье и все его, некогда хорошие друзья, сразу же, отвернулись от него, но сам Ауранос никак не обратил на это всё внимание.

Весь смысл его жизни был потерян всего за один миг, когда тело любимой рассеялось, оставив после себя лишь одно воспоминание — цветок. Но мужчина радовался и этому, ведь это было частью его любимой, а значит так ценно для него.

Так годами он бесцельно бродил по свету, пока не наткнулся на местность, которая, к его счастью, была никем не занята и решив остаться здесь навсегда, Ауранос построил академию, в которой смогут обучаться все расы волшебных созданий и в которой будут ценить за потенциал и способности, а не за расу, к которой относится ученик. И в которой, ученики смогут подружиться друг с другом, найдя что-то общее, не обращая внимание на расовую принадлежность.

И когда академия была построена, то изначально цветочного забора, что сейчас защищает и окружает замок не было. Он появился только благодаря тому, что волшебник решил посадить цветок в землю и посмотреть, что произойдет. И так цветок начал расти, разростаясь всё больше и больше. Этот, некогда, маленький и хрупкий цветок, вскоре превратился в огромный и протяженный на всю территорию замка, забор, что состоял лишь только из зелёных листьев и бутонов камелий.

Так появилась академия Камелии и забор, что окружает ее и по сей день".

И так завершился рассказ об основателе академии, который рассказывала госпожа Марана. Но как только девушка закончила говорить, то увидела множество рук, поднятых ее учениками, которые так сильно хотели спросить о многом.

— По очереди, — произнесла девушка и поправила одну из рубиново-красных прядей, что постоянно выбивалась из её толстой косы.

— О чем думал граф Ауранос, когда влюбился в эльфийку? Их любовь была обречена с самого начала, разве нет? — спросил Лин, продолжая называть волшебника по титулу, несмотря на то, что ещё при жизни, он был лишён всех привелегий знатного волшебника.

— Вы все пока, что ещё слишком юные, чтобы до конца осознать всё то, что произошло тогда. И то, что сердцу невозможно приказать в кого влюбляться. Когда вы повстречаете вашу судьбу, то вы не будете думать ни о чем другом, кроме как сделать её счастливой. Господин Ауранос пытался сделать тоже самое.

— Но он же должен был понимать, что рано или поздно о их любви стало бы известно? — вновь выглянув из-за спины Бажана, спросил Кир.

— Вы правы, господин Акторон. Но господин Ауранос старался продлить счастье Ириды, как можно дольше, поэтому, пытался сохранить их любовь в тайне, но всё тайное рано или поздно, становится явным, так, что, всё было лишь вопросом времени, когда бы стало известно о связи между этими двумя.

— Ну и хорошо, что эта эльфийка выпила тот яд, потому что если бы выпил волшебник, то академии сейчас не было, — сказал, явно гордясь своим выводом ещё один ученик.

— Господин Фирлион, держите свои мысли при себе! — гневно произнесла госпожа Марана. — Если эти слова услышит один из учителей эльфов, то вы можете не только навлечь неприятности на своих соклассников и себя, но и перестать быть учеником академии вовсе.

Господин Фирлион лишь что-то недовольно пробурчал, но увидев раздраженный взгляд учителя, замолк.

— Но хотя граф и создал академию, в которой обучаются все народы королевства, всё же, мы слишком разные и ни одна из рас, так и не решилась завязать дружбу с другой, что уж говорить о любви. И, хотя правило тех времён, когда запрещалось мешать свою кровь с другой расой, после случая с Аураносом и Иридой и было отменено, но всё же, ничего не изменилось и по сей день, — сказала госпожа Марана и окинула взглядом юных волшебников. — Вы и сами теперь стали учениками и на своем собственном опыте, сможете осознать, возможно ли подружиться с кем-то, кто не относится к расе волшебников.

— Но ведь раса не важна, а важна сама душа, разве не так? — поинтересовался Бажан.

— Разумеется, господин Вирлион, — кивнула девушка. — но, к сожалению, не все думают, как вы. В большинстве случаев, все судят друг друга только по внешнему виду, даже не пытаясь узнать, что скрывается внутри. Возможно поэтому, даже, спустя шесть веков, ничего не изменилось и ни кто, не решился стать первым, чтобы, хотя бы, подружиться с другой расой.

— Значит все усилия господина Аураноса оказались напрасны? — вновь спросил Бажан.

— Нет! — уверенно ответила учитель. — Всё, что происходит и всё, что делается в этом мире — имеет свою цель. Ни что не происходит и ничто не делается напрасно. Пусть прошло шесть веков, но ничего не изменилось, это не значит, что всё было напрасно. Быть может, должно пройти ещё шесть веков, чтобы мечта графа осуществилась.

Стоило последнему предложению слететь с уст учителя, как вновь раздался шум колокола, огласивший на всю академию, что первый урок подошёл к концу.

— Завтра ваш первый урок будет здесь же, — взяв перо и листы, на которых писала до начала урока, девушка покинула кабинет.

Ученики тоже начали поочередно выходить из класса, обсуждая только что услышанную историю. Кто-то не верил, что даже ещё спустя шесть веков, что-то может измениться, а кто-то, наоборот, полагал, что нужно больше времени, и когда-нибудь настанет время, когда все народы Анлиссии начнут дружить друг с другом.

Бажан тоже обсуждал это с Лином, идя по коридору к лестнице, а шедший сзади Кир, пытался изо всех сил влезть в разговор и помешать говорить Лину, но самого юного господина Аларнона это скорее забавляло, чем злило или раздражало.

— Я думаю, что даже если пройдёт ещё шесть веков, то ничего не изменится, — рассуждал Лин. — Если что-то должно было измениться, то изменилось бы давно.

— Кого интересует, что ты там думаешь? Всё равно ты не прав, так что лучше сдохни от поноса, а не рассуждай, делая вид, что понимаешь, что к чему, — просунув руки между двумя идущими волшебниками, Кир оказался прямо посередине них и посмотрев на Лина, ехидно улыбнулся.

Лин же вернул ему такую же ехидную улыбку.

— Я как посмотрю, в твоём рту слишком много зубов. Быть может, из-за того, что их так много, они мешают тебе говорить умные вещи? Быть может, мне стоит помочь тебе и избавить от нескольких?

Кир не сдержался и покраснев от злости, закричал прямо в лицо Лину.

— Ты кого назвал глупым? Меня что-ли? Поносникам слова не давали!

Услышав последнее предложение, которое мальчик выкрикнул на весь коридор, все находившиеся там ученики, проходив мимо начали шептаться, показывая пальцами на троицу волшебников.

Юных господ Аларнона и Акторона ни сколько не напрягало то, что на них сейчас показывают пальцами и шепчат что-то, сопровождая шепот смехом. А вот, что касалось Бажана, так мальчик просто не знал куда себя деть от стыда.

Это был только его первый день в академии, а он уже чуть не ошибся ступенькой и едва не провалился в подземелье, чуть не опаздал на первый урок, а теперь многие ученики видели, как его двое соклассников, сейчас готовы выбить друг другу зубы и назвать самыми "ласковыми" словами, что только существуют в словаре анлисского языка.

Спрятав половину лица ладонью от стыда, что уже могло посоревноваться с самым ценным кораллом, в том, кто из них более красный, Бажан схватил Кира за рукав и взмолился:

— Да хватит вам уже. Все же смотрят.

Но Кир оттолкнул Бажана и схватив Лина за грудки, но на мгновение повернувшись к Бажану вполоборота, процедил:

— Плевать мне, кто там на меня смотрит! Пусть сначала вытрут свой зад, как следует, а потом уже что-то посмеют мне сказать, — и вернув взгляд к Лину, продолжил. — Ты кого там назвал глупым, Аларнон? Такой важный, что считаешь себя умнее всех?

Но Лина, кажется, совсем не беспокоило, что его держат потому, что он ответил на вопрос настолько лениво, словно это был самый последний вопрос из всех, на который он только хотел бы, когда-нибудь ответить:

— Нет, я не считаю себя умнее всех.

Кира такой ответ порядком начал устраивать так, что он даже не заметил, что Лин не ответил на первый вопрос, но стоило ему услышать, что сказал Лин после, это привело мальчика в такое раздражение, что складывается впечатление, что кто-то, сейчас точно пострадает.

— Я не считаю себя умнее всех, — с ехидством повторил свой ответ Лин. — я считаю себя лишь умнее тебя, ведь так оно и есть, — и произнеся эти слова, Лин вырвался из захвата рук и отошёл в сторону.

— Аларнон, ты!! Ах ты, поносник! Ах ты, выскочка королевская! Да кто сказал, что ты умнее меня? Кто? Покажи мне хоть одного, кто это сказал!

— Он стоит прямо за тобой, — указал Лин на Бажана и слегка усмехнулся.

Бажан же услышав, что и его втянули в эту ссору, уже хотел повернуться, чтобы побежать к лестнице, но было уже слишком поздно.

— Вирлион! Ах ты… — Кир собирался сказать, кем именно считал Бажана, но тут к троице подошли ещё несколько учеников, среди которых оказался тот, кто так "радушно" встретил Бажана вчера, когда тот только переступил за ворота академии.

— Так, так, так, — произнес, смакуя каждое слово светловолосый мальчик и имя его было — Деян Фирлион. — Так значит глаза меня не обманули и со мной в одном классе, и правда, учится этот нищенка?

Бажан сразу же поймал взгляд Деяна так, как кроме него из всех присутствующих учеников на этаже, лишь он один выглядел не так богато, как остальные.

Несмотря на то, что форма у всех была одного оттенка синего цвета, материал отличался потому, что каждый ученик надевал то, что привез из дома, где ему заранее приготовили одежду и вышили на ней цветок камелии.

И, хотя, господин Вирлион потратил не мало денег на то, чтобы купить по-настоящему дорогую ткань, что послужила бы формой для его сына, а госпожа Вирлион провела не один вечер за вышиванием, чтобы вышить на одежде самый прелестный цветок камелии, всё же…

Всё же, всё, что мог себе позволить господин Вирлион так это хлопок или лен, которые хоть и отличались хорошим качеством, но всё же, не могли сравниться с настоящим королевским шелком, который мог позволить себе каждый аристократ Анлиссии, поэтому форма остальных учеников, что являлись детьми аристократов выглядела гораздо богаче, чем одежда Бажана. И, даже, не разбирающийся в материалах ткани и то бы понял, что одежда Бажана не стоила больше пяти серебряных лепестков*.

И даже, вышитый с самой нежной и большой любовью цветок камелии, что вышила госпожа Вирлион, к сожалению, не мог сравниться с цветами, вышитыми лучшими вышивальщицами королевства, которых нанимали аристократы.

Бажан ясно понимал, что он единственный во всем классе, чья одежда не выглядела богато. И чтобы избежать насмешек в свою сторону, он старался казаться незаметным, но двое его соклассников испортили весь его план.

И теперь мальчику либо придется терпеть все слова, что будут обращены к нему, либо же дать отпор, а потом принимать все последствия.

Неизвестно, что из этого было бы лучше, но позавчера вечером, когда Мариус рассказывал Бажану всё, что помнил об академии, в которой, когда-то учился сам, но не смог закончить до конца, мужчина сказал, что, порою, лучше промолчать и не лезть туда, куда потом можешь пожалеть, что влез. И, что, иногда, некоторые создания сами не понимают, что говорят, поэтому не нужно держать зла и сердиться, а только пожелать всего хорошего и отпустить все обиды.

Бажан слушал рассказ о академии и наставления отца, но, несмотря на то, что он запоминал каждое слово, всё же, для себя мальчик всё давно решил. А именно:

Если бьют — бей в ответ.

Если помогают — помоги в ответ.

Если обзывают — обзави в ответ.

Если называют хорошим словом — назови в ответ.

Немного наивно, но именно так для себя всё решил Бажан Вирлион. Вот почему он не хотел вчера терпеть и собирался дать отпор своим обидчикам, но пришедший откуда не возьмись Лин, не позволил ему этого сделать. Но сейчас, в этот самый момент, Бажану вновь подвернулся случай проучить того, кто только вчера издевался над ним и того, по чьему приказу топтали все вещи Бажана, которые его мать так бережно и аккуратно складывала в сумки.

— Фирлион, закрой свой рот, неужели не чувствуешь сам, как из него воняет? — сменил объект для обзываний Кир и встал рядом с Бажаном.

— Кого я вижу, господин Акторон и господин Аларнон, и оба рядом с этим нищенкой, вот так судьба. Кто же мог подумать, что такие богатые волшебники, как мы, будем вынуждены учиться с таким плебеем, как этот…как там тебя? — изобразив наигранный интерес, спросил Деян.

— Бажан Вирлион! — уверенно произнес мальчик и уже хотел подойти ближе к Деяну, как Кир встал прямо перед ним и сделав пару шагов вперёд, ткнул пальцем прямо в грудь Деяна.

— Сказал же, закрой свой рот. Неужели и уши грязные? — Кир старался вложить в эти слова всё ехидство и пренебрежение, каким только был наделён от природы.

— Отойди, Акторон, — не обратив ни капли внимания на слова Кира, Деян посмотрел ему прямо в глаза, а в его собственных синих глазах, читалась такая сильная злоба, что становилось удивительно откуда в столь юном создании она могла находиться. — Если ты сам не отойдешь, я тебя подвину!

— О как! — Кир продолжал стоять на месте, не сдвигаясь ни на шаг. — А ты попробуй меня подвинуть или что, может кто-то из твоих прихвостней рискнёт сделать это?

— Ах ты, ах ты! — Деян подошёл к Киру вплотную и попытался сдвинуть его, но если бы он только знал, что стоит ему дотронуться до юного господина Акторона, как тот, тут же упадет на пол и начнет кричать на весь коридор.

— Помогите! Помогите! На меня напал мой же соклассник! Что же это делается! — Кир кричал так громко, что ученики, которые проходили мимо оглядывались и показывали пальцем на Деяна, словно обвиняя его в том, что это он один виноват во всём.

— Да не нападал я на тебя, — оправдывался Фирлион, пытаясь поднять с пола Кира, но последний лишь только продолжал кричать всё больше и громче.

— Помогите! На меня продолжают нападать! Помогите кто может и кто не может! — кричал мальчик, а сам, пока Деян был занят тем, чтобы поднять его, подмигнул Лину и указал взглядом на Бажана, дабы говоря, что они должны поскорее уйти, пока Кир отвлекает юного господина Фирлиона.

Лин сразу же понял, что именно имел ввиду Кир и подойдя к Бажану, сказал:

— Пойдем! — но стоило им сделать около десяти шагов, как их догнал Деян и его шайка.

— Сбегаете? Настолько трусливы? Несчастные трусы! — произнеся эти слова, мальчик начал смеяться, а его шайка, поддерживала лидера смехом. — Что, что, а вот никогда бы не подумал, что сам Лин Аларнон, известный на всю Анлиссию, как самый талантливый и умный ученик главного королевского советника, будет сейчас сбегать, как самый последний предатель с поля боя.

— Кто сказал тебе, что я сбегаю? Я лишь не хочу тратить на такого, как ты, свое время.

— Такого, как я? Такого, как я? — дважды произнес Деян, а его только несколько мгновений назад радостное лицо, исказила гримаса злости и раздражения. — Какого такого?

— Ты сам знаешь ответ на свои вопросы, Деян! — произнес Лин и взглянув на Бажана, добавил. — Пойдем и не обращай внимание на него. Он того не стоит.

Бажан хотел промолчать и уйти, решив отомстить в следующий раз, но вновь раздавшийся смех Деяна слишком надоел мальчику, а то, что произнес тот следом и вовсе вывело юного господина Вирлиона из себя.

— Конечно, не тратьте время на меня, ха-ха! Конечно, я того не стою, ха-ха! Конечно этот оборванец стоит всего, чего не стою я, ха-ха, — юный господин Фирлион всё продолжал смеяться, а его глаза начали блестеть, но не от радости, а так, словно, из них вот вот собирались побежать слезы. — Не тратьте ваше время на меня, но вот я на вас, свое время потрачу, — и произнеся эти слова, Деян сформировал небольшой огненный шар с аурой голубого свечения и уже собирался метнуть прямо в обоих мальчиков, но резко подбежавший и толкнувший волшебника в сторону Кир, который хотел, чтобы шар влетел в стену, а не попал ни в одного из его соклассников, опаздал и шар, всё-таки метнули. Вот только попал он не в обоих, а только в Бажана, из-за чего тот пролетел вперёд по коридору и полетел прямо вниз с седьмого этажа

И как назло, лестница, что вела с шестого на седьмой этаж, была одной из самых длинных лестниц во всем замке, вот почему Бажан летел вниз долго. А стоило ему коснуться пола, как в тот же миг, он потерял сознание.