Биография нечисти 2

Глава 42

1

Когда повеял прохладный ветерок, он испытал истинное наслаждение. Свежим он конечно же не был, но после смрада сточного коллектора этот пропитанный запахом сырости и мазута воздух показался божественным нектаром. Макс выбрался из колодца и распластался на грязном холодном полу. Жадно потянул ртом и тут же закашлялся. Стоявшие поблизости сумеречники оттащили его в сторонку, бросили на вонючую дерюгу, вернулись к колодцу и опустили на место железную крышку люка.

- Вот ты и прошёл через чистилище! - процедил Мизгирь, держа над головой походный фонарь. - Пропустила, значит, тебя Шака! А твоего приятеля, видать, прибрала. Но так даже лучше...

Воробьёв перевернулся на спину и, щурясь, посмотрел на жреца сумеречников. Тот с любопытством изучал своего пленника, рассматривая окровавленную дыру в одежде.

- А-а-а! Вот оно что! - протянул он. - Значит всё-таки и ты узнал каков поцелуй кровожадной Шаки. - Вон как присосалась. До самых костей!..

Мизгирь наклонился и бесцеремонно ткнул грязными пальцами в рану.

Макс вскрикнул и сморщился от боли. Тактильные ощущения уже вернулись, а значит обезболивающие вещества из слюны червя действовать перестали.

- Она тебя бросила! - задумчиво проговорил Мизгирь. - Не по вкусу пришёлся. Как когда-то и я!..

Теперь уже Воробьёв посмотрел на сектанта с любопытством. Определённо этот зеленокожий тип скрывал какую-то тайну, о которой, разумеется, ни один из прихвостней даже не подозревал. На языке крутились вопросы, но он был не в том положении, чтобы их задавать.

Макс приподнялся на локтях и покосился на укусы червя. Раны стали опухать, кожа покраснела, но кровь сочиться перестала.

- Чем-нибудь болен? - спросил Мизгирь.

- Ничем! - соврал Макс. - А если и болен, то чем именно пока не знаю!

- Ну-ну! У Шаки непритязательный вкус, но тебя она почему-то отпустила, - хмыкнул жрец. - Я в тебе не ошибся! Поднимайся! Последнее испытание твоя команда прошла.

Воробьёв встал на ноги и тут же застонал. Грудь обжигало огнём. Болели ноги и голова, — спасибо почившему Железняку.

- Идём-идём! Почистим твои раны! - бросил Мизгирь. - Глядишь, обойдётся без сепсиса!

2

Они вышли из подвала, прошли через заваленный металлическими чушками зал и, завернув в коридор, вошли в помещение служившее Мизгирю домом. Когда-то здесь располагался заводской цех, — теперь этот упырь в человеческом обличье обустроил здесь подобие языческого капища. Огромное помещение с витражными окнами было заставлено причудливыми атрибутами культа Сумеречников. Железные изгибающиеся странным образом трубы прикреплённые к плитам пола, подвешенные к стенам гофрированные шланги, окрашенные флюоресцентной краской, бордово-красные брызги на бетонных стенах символизирующие кровь. Со стороны не предвзятого наблюдателя эти примитивные театральные декорации могли бы показаться элементом какого-то фарса, но Журналист хорошо понимал, что последователи культа Шаки искренне верили во всю эту фальшивую мишуру, а Мизгирь будучи тонким психологом умело подпитывал их одурманенные умы различными фокусами. Но страшнее всего было то, что Сумеречники довели свой культ до жуткого абсурда, когда жертвоприношения стали неотъемлемой частью их восприятия действительности. Они готовы были принести в жертву даже самих себя, что уж говорить о чужаках.

Посреди зала возвышалось сухое покрытое скользким красным налётом дерево, на обрубленных ветвях которого висели человеческие черепа и берцовые кости. Засохшая плоть, остатки волос так и продолжали покрывать мёртвые головы. От дерева шёл отвратительный трупный запах, но Мизгирю по-видимому было на это наплевать. Он подошёл к дереву и словно какое-нибудь украшение на новогодней ёлке поправил один из черепов. Сектант позировал, демонстративно выворачивая наружу всё что могло вызвать отвращение и брезгливость.

- Это наш алтарь! - проговорил он. - Мы называем его Древом мёртвых. Чтобы оно однажды ожило, каждый день один из моих последователей поливает его мёртвые ветви кровью.

Макс сгрёб ладонью с лица выступивший пот и огляделся, чтобы отыскать себе место. Ноги не держали, и ему нестерпимо хотелось принять горизонтальное положение. На полу были разложены куски брезента. Он выбрал дерюгу по чище и с облегчением на неё опустился.

- Ты обещал, что после испытания выполнишь свою часть сделки? - стараясь сохранить невозмутимость, произнёс он. - Я из Чистилища выбрался — теперь слово за тобой!

- Об этом не беспокойся! - отмахнулся Мизгирь. - Я никогда не нарушал своё слово. Если обещал посадить кого-нибудь на кол — так и делал, обещал лишить головы — что ж мои дела на лицо...

Словно демонстрируя свою принципиальность Мизгирь кивнул на Древо Мёртвых.

- Отправлю в ад и вашу развесёлую компанию, раз уж вам так неймётся.

Сектант задумчиво поелозил лысую голову и посмотрел на Макса.

- Пошли! - бросил он. - Дам тебе антибиотик, а то в водах Чистилища чего только не водится. Загнёшься ненароком раньше времени, и испортишь нам всё дело...

Воробьёв нехотя поднялся и пошёл за Мизгирём. Впрочем идти далеко не пришлось. За алтарём у глухой стены цеха располагался сделанный из листов кровельного железа отсек. Здесь располагалось просторное помещение, которое напоминало скорее лабораторию, чем берлогу свирепого сектанта. Железный стол с инструментами, колбами и ретортами. Стеллаж заставленный картонными коробками. Несколько полок с жуткой коллекцией человеческих черепов. В углу кухонька с примусом и деревянным ящиком вместо стола. Несколько пластиковых бочек с водой.

У кирпичной стены стояли огромные аквариумы с мутной зеленоватой водой, а в ней суетились полуметровые черви. Не в состоянии утолить жажду мерзкие твари буквально выпрыгивали из воды.

- Они чувствуют наше тепло! - прошептал Мизгирь. - Это дети Шаки. Такие же ненасытные и лютые. С той лишь разницей, что у них больше злости и яда...

Жрец покосился на Макса и улыбнулся.

- Гляди! - сказал он взяв в руки металлические щипцы.

Ловким движением сектант схватил одну пиявку-мутанта щипцами и вытащил на воздух. Тварь тут же выплюнула фонтанчик водяных брызг, зашипела и начала яростно извиваться. Удерживать беснующегося червя, было не просто, но ситуация Мизгиря забавляла и он беззаботно рассмеялся.

- Гляди! - повторил он и медленно приблизил руку с щипцами к запястью другой.

Червь тут же развернул маленький капюшончик и жадно распахнул гнусную пасть.

- Он не пил кровь уже две недели, - процедил Мизгирь. - И если дать ему волю, — руку прогрызёт от голода.

Пиявка стремительно выпростала голову и вцепилась жрецу в кожу. Сумеречник поморщился от боли, мышцы на руке напряглись, но через несколько секунд он расслабился и покосился на Воробьёва.

- Они впрыскивают особый нейротоксин, который блокирует нервные окончания и притупляет боль, - пояснил он. - Яд этих малышей очень токсичный. Вызвать смерть, он конечно не может, но человек которому они впрыснули его в тело не будет чувствовать боль несколько часов. На моторике это никак не отражается — неплохое качество, когда нужно выполнить задачу. Верно? Мои братья даже смерти не боятся, идут напролом как гладиаторы знающие о тщетности своего существования. Когда черви вырастают до размеров Шаки концентрация яда падает. Тварям он уже практически не нужен потому что они и без него способны справится с добычей. Правда до таких размеров доживают единицы. Некоторые подыхают от жадности, когда пытаются друг друга сожрать, в других развиваются не контролируемые мутации несовместимые с жизнью, а у третьих и вовсе наблюдается регресс, — они остаются вот такими хлипкими слизняками.

Мизгирь посильнее сжал концы щипцов и бесцеремонно отодрал червя от своего запястья. Из раны брызнула кровь, но сектант даже не обратил на это внимание. Он с любопытством осмотрел извивающегося от злости червя и швырнул его обратно в аквариум.

- У этой гадины неплохой потенциал! - проговорил он. - Думаю, при благоприятных условиях, запросто превзойдёт свою мамашу в росте. Вон какой широкий прикус, — верный признак, что все физические качества Шаки он сохранил, а со временем даже приумножит.

Всё это время Макс помалкивал. Он слушал Мизгиря и ловил себя на ощущении, что перед ним совершенно другой человек. Ни намёка не безумие и кровожадность, которые сектант ещё недавно так успешно демонстрировал. Рассуждение здравомыслящего. Хорошо образованного. Может в прошлом отличного специалиста в какой-то области знаний.

«Вот она многогранность сумасшествия! - подумал Макс. - Такие опаснее всего! Не знаешь, что от них ждать!».

- Шака тебя отпустила! - смахивая с запястья кровь, сказал Мизгирь. - Очень интересный факт. Второй раз такое наблюдаю. Если Шака кого-то хватает, то уже не отпускает пока не высосет до суха. А ты вырвался! Ты телепат?

Макс поёжился и отрицательно покачал головой. Откровенничать с этим человеком ему не хотелось. Лучше уж соврать, чем дать повод для каких-то неадекватных действий. Но понимал Воробьёв и другое, — Мизгирь и сам мог быть телепатом, причём достаточно сильным, настолько сильным, что ему не составило бы особого труда взломать его разум, как это пытались сделать антропоморфы в Радонске.

- Посмотри! Это сделал червь! - Мизгирь провёл рукой по шрамам на лысой голове. - Он схватил меня за голову и поволок под воду. Отпустил и снова схватил. Он сделал так три раза прежде чем сообразил, что человеческий череп слишком твёрдый орешек. Четвёртый раз он ударил как и тебя в грудь. Но через несколько минут бросил как неудобоваримый кусок мяса. Что-то во мне ему не понравилось.

Мизгирь подошёл к стеллажу покопался в картонной коробке и достал аптечку. Выбрал ампулу, взял шприц.

- Это антибиотик! - пояснил он. - Позволит твоему организму справится с заражением.

Укол был сделан с профессионализмом медика. Потом жрец сунул Воробьёву банку с йодом и бинты.

- Продезинфицируй кожу вокруг раны и сделай накладную повязку, - посоветовал он. - Закрепи её пластырем!

Со своей задачей Макс справился не сразу. Всё это время Мизгирь наблюдал за ним со скептической улыбкой, ухмыляясь при каждой неудачной попытке закрепить повязку на коже.

Потом сумеречник порылся в другой коробке, выудил из неё выцветшую футболку цвета хаки и швырнул её Максу. Обновка пришлась Воробьёву не по душе. На спине он обнаружил четыре пулевых отверстия, красноречиво говорившие о происхождении этой одежды.

«Не иначе с мертвеца снята, - подумал он, чувствуя как по хребту побежали мурашки. - Будь он не ладен, чёртов Хорёк».

Стянул мокрую куртку, сдёрнул рваную футболку. Немного помедлив, натянул подаренную Мизгирём. Скрыть своё отвращения он не сумел, что разумеется не могло ускользнуть от цепкого взгляда сектанта.

- Мы намеренно носим одежду снятую с мертвецов, - сказал Мизгирь. - Это приближает нас к потустороннему миру. Особая честь носить одежду с убитого в кровавой стычке. С трупа пролежавшего в ней длительное время. Тогда энергетика сражённого в бою передаётся новому владельцу. Мы в это верим.

Воробьёв посмотрел на сектанта и покачал головой.

- Тебе кошмары не снятся? - спросил он. - От ваших привычек кровь в жилах стынет!

- Ты мне нравишься! - усмехнулся Мизгирь. - Сказал, что подумал. Только судишь про наш культ с позиции закоренелого ханжи. Мы живём как подсказывает разум. Всё остальное тщетность и суета, от которых мало проку. Наш разум жаждет истины, а Ваш хочет только денег и для этого он гонит твою развесёлую компанию в сердце Зелёной аномалии. В Царство мёртвых откуда никто и никогда живым не вернётся. Уж я-то знаю. Оттуда возвращаются только мертвецы. Жуткие, свирепые, голодные, бездушные...

Воробьёв с подозрением посмотрел на Мизгиря. Последние слова заставили вспомнить про Фатерлянд и страшную шахту, в которой циничные дельцы устроили секретную лабораторию. Не исключено, что вырвавшиеся из загонов Ворчуны в своих блужданиях уже добрались до логова Сумеречников.

- Ты видел их своими глазами? - наконец спросил Макс.

- Эти твари постоянно приходят к порталу. Вопят за железными дверями, скребутся когтями, стучат по железу, — нам приходится открывать ворота и отправлять их обратно в ад.

Сектант ухмыльнулся и добавил.

- Они чертовски опасны. Несколько братьев даже погибли от их зубов, но это пошло им на пользу. Теперь они далеко. Через Зелёную аномалию их душа перенеслась в Великий мрак. Там они заняли достойное место среди верных, давно почивших адептов нашей веры.

- А что же Шака? - спросил Макс.

- Шака посредник — хладнокровный демон пришедший в наш мир из Великого мрака, - невозмутимо пояснил Мизгирь. - Она охраняет нас и даёт силу, чтобы бороться с врагами. Но она прожорлива и её постоянно нужно кормить.

Глаза жреца вспыхнули недобрым огнём. Ещё минуту назад он размышлял как разумный здравомыслящий человек, а сейчас превратился в фанатика с помутившимся рассудком. От него исходила зловещая энергетика, флюиды которой Макс воспринимал своим уникальным мозгом, и эту пульсацию невозможно было остановить.

- Думаешь, я чокнутый? - рассвирепел Мизгирь. - Я знаю, такие как ты любят выковыривать червоточины. Ты въедливый, самонадеянный выскочка, считающий себя безупречным...

Мизгирь в ярости схватил с полки первый попавшийся череп и швырнул его на бетонный пол. Мёртвая голова разлетелась вдребезги и несколько осколков кости угодили Воробьёву в лицо.

Взывать к разуму было бессмысленно. Оставалось только наблюдать за буйством сектанта и надеяться, что этот съехавший с катушек человек не наброситься на него с кулаками. И вдруг буйство сектанта прекратилось. На его тонких губах заиграла циничная улыбка и он беззлобно хохотнул.

- Ты и в самом деле поверил, что я не способен себя контролировать? - поинтересовался он. - Думаешь, у меня что-то с мозгами?

Макс отрицательно покачал головой. Ситуация до боли напоминала инцидент с Фрезой. Только в поведении сталкера наблюдались признаки вялотекущего сумасшествия на почве жадности, а у этого просматривалось прогрессирующее раздвоение личности с уклоном в мессианство.

«Неужели все кто попадает в Зону рано или поздно теряют разум? - подумал Воробьёв. - Этот придурок с комплексом Наполеона очевидно даже не осознаёт, что именно вызвало в его башке такую реакцию. Он иронизировать пытается».

- Не тебе нас судить. Не тебе судить меня, - проговорил Мизгирь. - Моя вера крепка как бетон этих стене. Однажды Шака спасла мне жизнь, и это было не случайным событием. Она спасла меня от смерти, когда я ползал по вонючему туннелю и скулил от безысходности. Злобные ублюдки сбросили меня в глубокую яму, посчитав это забавным. Но сначала они разбили мне голову и прострелили плечо. Вдобавок при падении я сильно повредил ногу. Представляешь, каково мне было? А эти двуногие твари стояли наверху и ржали. Они бросали в меня камни и пустые бутылки из-под водки. Советовали поскорее сдохнуть. Когда им надоело глумиться, они для острастки пальнули из дробовика и убрались прочь. А я остался наедине с собой и своим отчаянием. В поисках выхода я таскался по подземелью три дня, а проклятому туннелю не было ни конца ни края. В сводах были трещины, и с поверхности проникало немного дневного света, это позволяло худо-бедно ориентироваться в пространстве. Меня била лихорадка, я выл от боли, страдал от жажды и готов был слизывать со стен плесень. А на четвёртый день я понял, что у меня сепсис. Раны почернели, распухли и стали вонять... Я смирился, когда понял, что близится конец. Шанса выжить никакого. Даже если бы отыскался выход то всё равно на десятки километров вокруг не нашлось бы живой души способной оказать квалифицированную помощь. Ну разве что какой-нибудь бродяга пустил бы мне пулю в башку из милосердия. На пятый день, я вышел к полузатопленной станции метро. Вода доходила до пояса. Слабо понимая что делаю, поплёлся вперёд, в надежде доползти до выхода и вдруг из воды выскочил червь. Это была Шака... она тут же вцепилась мне в голову... потащила на дно, но не справилась с такой крупной добычей и отпустила. Она атаковала три раза. Последний раз вцепилась в грудь. В то время она была раза в три меньше, чем сейчас. Эдакий удавчик из зверинца. Ужас перед жутким мутантом и инстинкт самосохранения на время вернули мне силы. Я выбрался на сухое место вместе с присосавшимся червём и тут же упал в обморок, а когда очнулся, то увидел, что тварь исчезла. На груди зияли раны, из них сочилась кровь, но я не чувствовал ни боли, ни страха. Я совсем ничего не чувствовал, однако это абсолютно не мешало двигаться. Шатался как пьяный, кружилась голова, в глазах двоилось, но я жил. Осмотрел себя. Разорвал футболку и перевязал раны. Нашел местечко потеплее и заснул. Сколько провалялся без памяти не знаю, но когда очнулся то заметил крайне обнадёживающий эффект, — на ранах исчезли припухлости, пропала достававшая вонь, прибавилось бодрости. Тут-то я и сообразил, что это червь впрыснул в моё тело какой-то целебный секрет. Но риск сдохнуть всё ещё сохранялся. Иммунитет мог не справиться с заражением, — значит нужно было повторить терапию. Я подобрался к воде и осмотрелся. Вскоре донёсся всплеск, и я увидел кольчатый бок Шаки. Она чувствовала меня и уходить не собиралась. Я вернулся в туннель, отыскал метров десять проволоки, привязал её к прочной скобе и обмотал свободным концом правую руку. Это была моя страховку, на тот случай если мутант задумает меня утопить. Потом зашёл в воду и позволил червю себя укусить. Отвратительная процедура продлилась не больше минуты. Шака впрыснула в меня свой яд, выпила немного крови, а потом отпустила и убралась прочь. Определённо ей что-то во мне не нравилось. Может дурной вкус крови, может что-то ещё. В третий раз процедура продлилась меньше минуты, но к тому моменту я окреп настолько, что мог прыгать. Через пару дней мои раны затянулись, и я по-настоящему поверил, что Шака была послана мне не случайно. Она спасла меня, чтобы я рассказал про Великий мрак.