Бывший. Ворвусь в твою жизнь

Глава 16. Прости меня

— Знаешь, мама, ты напрашиваешься на скандал.

— Ну, поскандаль. Тебе это, видимо, надо.

И я иду на подлую, гадкую и мерзкую провокацию:

— Вот поэтому папа и ушел.

Я люблю маму. Она всегда была рядом, поддерживала и помогала, но меня распирает от гнева, источником которого является Адам. Четыре года он был с женой, завел новую любовницу, и огрызаться я решила на маму, потому что это безопасно.

— Нет. Он ушел по другой причине. Он полюбил другую женщину, — спокойно отвечает мама.

— Полюбил другую, потому что…

— Так, даже интересно, что ты скажешь.

— Потому что ты просто невыносима! — бью кулаком по столу.

— Есть за мной такой грешок.

И что я делаю? Я вскакиваю, выхватываю телефон из кармана и цежу сквозь зубы:

— Номер.

— Какой?

— Твоего бывшего мужа.

— Твоего отца? — поднимает взгляд.

— Да.

— Неожиданно, — откидывается назад, — решила папке задать трепку, потому что не можешь этого сделать с Адамушкой?

— Говори номер.

— Я его не помню наизусть. Думаешь, должна?

— Ты же до сих пор одна…

— Думаешь, рыдаю в подушку и копаюсь в сожалениях? — вздыхает. — Однако меня больше интересует вопрос, почему отец у тебя не сохранен в контактах.

— Я все его номера блокирую, он их меняет с завидным постоянством. Может, опять поменял, — в бессилии говорю я.

— У него есть постоянный номер, — мама делает глоток, глядя на меня. — Который не менялся лет десять. Это же сойти с ума каждый раз покупать новый номер, чтобы позвонить дочке.

— Не защищай его…

— Да в мыслях не было, — закатывает глаза, встает и шагает к двери. — Мила, ты такая внезапная, что я аж теряюсь.

Через несколько минут, которые кажутся мне молчаливой вечностью, она возвращается с телефоном в руках.

— Твой Адамушка, что-то воркует и воркует, — касается экрана.

Диктует мне номер отца, который я ищу в черном списке среди “козел”, “козел?”, “козел” и так далее. У меня явные проблемы, которые стоит обсудить с психотерапевтом, но копаться в своей дурной голове я не стану. Я хочу услышать отца и сказать ему пару ласковых. Да, именно сейчас.

— Нашла? — мама возвращается за стол.

— Угу, — сердито бурчу я, убираю “козлинного козла” из черного списка и цепенею в нерешительности.

— Звони уж, — мама откидывается назад и левую ногу под себя подбирает. — Даже любопытно, ответит или сдался?

Гудки, и раздается сонный голос отца:

— Мила? Что-то случилось?

Горло схватывает спазм боли, сбрасываю звонок и откидываю телефон, как ядовитую змею, а после меня накрывает слезами. Мама встает, заключает меня в объятия, в которых я расхожусь в детском и обиженном плаче еще больше.

— Это уже прогресс, — шепчет мама.

Он должен был рядом. В каждый сложный для меня момент просто быть рядом, защищать, любить и поддерживать. Начиная с разбитых коленок, двоек и заканчивая моей неудачной влюбленностью. Будь у меня заботливый отец, то, может, бы я не нырнула в объятия Адама.

Телефон на столе требовательно вибрирует, и мама усаживает меня на стул.

Отвечает на звонок отца спокойным и уверенным голосом:

— Дим. Все нормально.

Нет, ненормально. Он знает, что у него есть внук, а он видел его только на фотографиях, которые мама тайно отправляла ему. Он сдался, раз не нашел к дочери подход и отошел в сторону.

— Нет, ничего не произошло, — мама зевает и прикрывает рот ладонью, — ага, спокойной ночи.

А я все плачу, но уже почти беззвучно. Утираю слезы, которые катятся и катятся по щекам.

— Про Адама сама ему скажешь, если захочешь, — мама откладывает телефон.

— Ты же потом все расскажешь… Я же знаю тебя…

— С большим опозданием.

— Что у вас за отношения?

— Отношения, в которых ничего не осталось, — поднимается на ноги, касается моего лица и улыбается, — кроме чувства вины, сожаления и последствия от множества ошибок, которые решали, как умели. Много суетились, Мила, а пострадала наша дочь. И, увы мне, я тоже виновата.

Молчит несколько секунд и отрешенно говорит:

— Он хотел вернуться, а я его не приняла, Мила. Прости меня.