Бывший. Ворвусь в твою жизнь

Глава 4. Надо валить

— Мама! — раздается восторженный визг — Мама!

На меня налетает маленький ураган и чуть не сбивает с ног Я подхватываю Ваню на руки, и он целует меня липкими губами, обнимает и утыкается носом в шею.

Тяжелый стал. Скоро и не подниму этого ласкового лосенка.

— Ма, ты его сладким кормила? — повышаю я голос, уловив запах шоколада. — ма…

— Нет — из кухни выплывает мама и бессовестно закидывает в рот кусочек шоколадки. — Только подразнила.

— Маааа, — недовольно тяну я и спускаю Ваню с рук, а он жмется ко мне. — Мы только его к зубному водили.

Да, залет все-таки случился. И узнала я о своей беременности не в момент дикой истерики, а намного позже. Когда появился живот. Тест-полоски обманули меня отрицательными результатами, а округлилась я ближе к четвертому месяцу. И нет… У сына мои глаза, но вот брови ему достались от Адама.

— Но он суп съел и котлетку, — мама пожимает плечами. — Десерт он заслужил.

— Да, — Ваня поднимает лицо и улыбается. — Заслужил.

— Шантажом его взяла?

— Ага, — мама смеется. — Пока покупается, надо пользоваться моментом.

— Да, — Ваня кивает.

— Так, маме надо руки помыть, — строго командует мама, — переодеться.

Ваня прижимается ко мне, а затем кидается в комнату, но мама его ловит, вытирает губы полотенцем, а он в ответ фыркает и убегает. Плетусь в ванную комнату, намыливаю руки, и слышу тихое:

— Мила.

— Да?

— Что случилось?

— Меня уволили, — ополаскиваю руки под потоком холодной воды и вытираю ладони.

— А еще?

Смотрю на маму через отражение в зеркале. Она слишком хорошо меня знает, и не получится отвертеться от ее ласкового допроса.

— Нам надо переехать. Желательно на Марс.

— Тебя уволили, а потом ты убила шефа и поэтому нам надо на Марс? — мама приподнимает бровь. — С садиками там, наверное, проблема.

Короткий смешок, и закрываю дверь ванной. Приваливаюсь к стене, в тоске и отчаянии глядя на обеспокоенную маму, и шепчу:

— Лучше бы я убила шефа, честное слово.

— Ты меня пугаешь.

Я тогда маме так и не рассказала, кто отец Вани. Я лишь выла в ее объятиях, заливала слезами ее грудь, а она обещала, что все будет хорошо. Что я закончу университет, что она будет рядом и мы справимся.

— Я встретила отца Вани.

У мамы округляются глаза. Прижимает руку к груди, открывает рот и садится на бортик ванны.

— Господи… — в ужасе шепчет она.

— Валить надо, — скрещиваю руки на груди и смотрю в потолок.

Минута молчания, и я кратко пересказываю нашу встречу с Адамом.

— И ты ему солгала?

— А что я должна была делать?

— Не знаю, — шепчет мама. — И он поверил, что ты замужем?

— Нет, но поверил, что у меня нет детей. Очень опечалился этим фактом.

— Так может…

— Нет.

— Но… он же отец.

— Нет, — повторяю я и щурюсь на маму. — Отец Вани космонавт.

— Он уже в это не верит.

— Подрастет, и папка героически погибнет, — цежу я сквозь зубы. — Придумаю какую-нибудь крутую историю, как папуля всех спас и пожертвовал собой.

— Я тогда думала, что ты с наркоманом каким-то связалась.

— Что?

— Я ведь и не в курсе, кто он.

— И не надо.

— Нет надо, — шипит мама. — Рассказывай.

— Я не хочу. Ясно? Он в прошлом.

— А сын у тебя в настоящем.

Сжимаю переносицу до боли. Я должна с сыном бежать. В какую-нибудь глухую деревню. И ведь я сама виновата. Я не должна была с Адамом кофе пить, дразнить его своим замужеством, но я хотела ему отомстить. Увидеть разочарование в глазах, сожаление, а вместо этого загнала себя в ловушку.

— Вот черт, — шепчу я.

— Что?

Если Адам заглянет в ежедневник, изучит записи, то он поймет, что у меня есть ребенок. В моем расписании есть “отвезти Ваню", “забрать Ваню”, “Ваня зубной“, “Ваня купить одежку", “Ваня утренник, “Ваня поделка-пластилин" и многое другое.

— О, нееет, — сползаю по стеночке.

А среди страничек спрятана фотография недовольного младенца в смешной шапочке с оленьими рожками.

— Что? — испуганно повторяет мама.

— Какая же я у тебя дура, — хрипло шепчу я. — Теперь у меня нет вопросов, почему меня уволили.

— Ма, — в дверь стучится Ваня, — ба!

Мама вздыхает, выходит из ванной комнаты и торопливо уводит Ваню, который рвется ко мне:

— Мам!

— Мама еще ручки не помыла, — с наигранной веселостью отвечаю я и лезу в сумку за смартфоном. — Скоро выйду.

Минуту пялюсь в экран, открываю сообщения, вбиваю номер Адама и дрожащими пальцами набираю строчку:

Возможно, он уже прошерстил его от первой до последней страницы, но я хочу верить в то, что он сдержит обещание сутки в него не заглядывать. Вздрагиваю. В руке требовательно вибрирует телефон. По телу прокатывается волна озноба, и я отвечаю на звонок Адама.

— Что же там такого важного, Мила? — спрашивает тихо и мягко, но я улавливаю угрозу.

— Верни его.

— Рука таки тянется открыть его.

— Ты обещал, — голос почти срывается в крик.

— Знаю, — смеется. — И я держусь из последних сил. Вот поэтому никогда не стоит торопиться, Мила, и бежать без оглядки.

— Ты меня еще тут повоспитывай, — рычу я в трубку.

— Я держу его в руках, — голос Адама становится тверже. — И я не люблю, когда мне грубят. Где моя милая и ласковая девочка?

— Адам… — поскрипываю зубами. — Верни его… — перехожу на шепот и едва слышно добавляю, — пожалуйста.

— Уже лучше.

— Слушай, Адам, это моя личная вещь. Ты не должен был ее забирать.

— Ты специально меня раззадориваешь? Что там? Это, что, твой личный дневник?

— Через час тебе удобно встретиться?

— Почему ты игнорируешь мои вопросы?

Мизерный шанс, что я выйду сухой из воды, с каждой секундой уменьшается до сотых процентов.

— Даже любопытно, как долго ты будешь ломать передо мной комедию, Мила, — голос Адама становится жестким и холодным.

— Ты его открыл, — с присвистом выдыхаю я.

— Нет — сухо отвечает — Фотография выпала. И ты сейчас выдала себя с потрохами, Мила. — Мальчик, да?