Бывший. Ворвусь в твою жизнь

Глава 33. Непредсказуемая радость

— Мам! — рявкаю я. — Это не он!

С трудом промаргиваюсь и болезненно мычу. В дверях застыли мужчина и женщина. Оба статные, высокие, темноволосые с легкой проседью в волосах. И молчаливые.

— Здрасьте, — неловко улыбаюсь я.

Они медленно кивают, не спуская взглядов с моего лица. У женщины в ушах аккуратные золотые сережки с небольшими строгими рубинами, которые выгодно. подчеркивают бледность ее лица.

— А кто тогда? — не унимается мама.

— Ваня. Пяткой зарядил в глаз.

Мама хмурится, выискивая во мне ложь, а затем шепчет:

— Как неудобно получилось… — смотрит на родителей Адама и мило улыбается, — прошу прощения. Я просто испугалась…

— Адам мне однажды нос сломал, — тихо отвечает мать Адама. — Это, видимо, у них семейное…

А его отец издает какой-то испуганный низкий смешок и передергивает плечами:

— Кровищи было…

— Да? — мама округляет глаза. — А так и не скажешь, что нос был сломан…

— Ринопластика творит чудеса, — едва слышно отвечает родительница Адама.

— Ооо, — тянет мама и толкает меня в спину и шепчет с улыбкой, — представься.

— Мила.

Чувствую себя маленькой девочкой. Какая неловкая и напряженная ситуация, а Адам мастерски слился.

— Павел.

— Анна.

— Очень приятно, — сдавленно отвечаю я, но взаимностью мне никто не отвечает.

Минута гнетущего молчания, и Анна говорит:

— Сильно опухло. Может, к врачу?

— Сейчас, — Павел лезет в карман, достает телефон и копается в нем.

— Не надо мне к врачу…

Павел поднимает мрачный взгляд, и затыкаюсь. И я теперь знаю, каким будет Адам через двадцать пять лет.

— Слушаю, — раздается спокойный мужской голос из динамиков телефона.

— Слав, у нас тут пяткой в глаз зарядили, половина лица опухла…

— Кому? Тебе?

— Нет. Одной девушке. Ребенок пяткой в глаз… Вдруг перелом скулы?

— Ребенок — каратист?

— Ты сейчас пытаешься шутить?

— Получается? — равнодушно спрашивает мужик в телефоне.

— Нет, — Павел вздыхает.

— Тогда пусть пощупает себя.

Анна в ожидании смотрит на меня. Аккуратно касаюсь скулы.

— Пусть чуток надавит.

Давлю, половину лица простреливает болью, и я морщу нос.

— Щупает?

— Щупает, — Павел закрывает глаза.

— Раз не орет, то вряд ли перелом, — Слава на том конце зевает. — А говорить может? Глотать?

— Да, — отвечаю я. — Немного больно, но…

— Это просто ушиб мягких тканей. Скорее всего и трещины нет. Если очень хочется, то везите ко мне и я посмотрю, но у меня через час операция. Везете?

— Нет, — решительно говорю я.

— Я скину, чем мазать и какие примочки делать.

Гудки, и Павел прячет телефон в карман. Опять воцаряется молчание, которое нарушается криками и ревом Вани, который врывается в гостиную маленьким обиженным торнадо. Рот открыт, лицо красное и задыхается в слезах. Никого не замечает вокруг и бежит ко мне:

— Мама!

За пару секунд успеваю его осмотреть на наличие травм и принимаю в теплые сочувствующие объятия.

— Что случилось?

Слишком сложный вопрос для малыша, который охвачен истерикой.

— Поранился?

Отрицательно мычит, продолжая рыдать в шею. Я не слышу боли, только обиду, разочарование и облегчение. Нервная система не выдержала, зацепилась за что-то, и Ваню прорвало.

— Что случилось? — спрашивает мама у шокированного Адама, который входит в гостиную.

Судя по его лицу, он ничего не понимает. Он, вероятно, и не подозревал, что, безудержное веселье может окончиться такими же безудержными слезами.

— Зайчик, — поглаживаю Ваню по спине, а он в ответ бессвязно воет.

— Что случилось? — испуганно шепчет Анна.

— Конфетка чихнула ему в ладошку, когда он положил руку ей на морду.

— Какая Конфетка? — Павел недоуменно приподнимает бровь.

— Пони, — невозмутимо отвечает Адам.

А Ваня тем временем рыдает и руку вытирает о мою пижаму. Замечательно. Я теперь еще и в лошадиных соплях и слюнях.

— Пони? — переспрашивает Анна.

— Да, — Адам прячет руки в карманы брюк. — Вы мне в свое время пони не купили, поэтому я купил пони для своего сына.

— Пони? — шепчет мама.

— Даааа, — воет Ваня с восторгом и обидой одновременно. — Конфеее-ее-ееетка- ааа!

— Вот ты таким же был, — Анна неуверенно шагает к нам, садится на корточки, пытается заглянуть в лицо Ваня, который отворачивается и всхлипывает. — Привет… Посмотри на меня. Ну же. Давай знакомится.

— Нет, — бурчит Ваня, затем шмыгает и затихает, чтобы опять через секунду расплакаться. — Не хочу-ууу-уууу!

Да, по реакции присутствующих, я могу судить, что встреча с внуком должна была пройти как-то иначе. Маловато веселья.

— Ваня, — шепчет Анна.

Я решительно подхватываю его на руки. Случился перегруз, и ему срочно нужна тишина и сон, чтобы прийти в себя.

— Куда это ты его потащила? — Павел готов вместе с Адамом кинуться ко мне и отобрать “внука”, о котором еще пару часов назад ничего не знал.

— Поспит и будет готов к знакомству, — с едва уловимой угрозой отвечаю я, и недовольно зыркаю на Адама, — вот тебе и пони.

— Так это он от радости? — в изумлении уточняет он.

— Ага, — выхожу из гостиной, с трудом покачивая тяжелую обезьянку на себе, — радость у детей она такая. Непредсказуемая.

— А мы пока чаек попьем? — с вежливым дружелюбием предлагает мама. — Продолжим знакомство, а то оно у нас не задалось. И многое надо обсудить.

— Да, особенно вопрос по установлению отцовства, — с неожиданной холодностью отвечает ей Павел. — Или он вас смутит?