Что-то кроме магии

Глава 17. «We will, we will rock you!»

В кабинете директора шло экстренное совещание деканов. Вопрос на повестке дня стоял один и требовал решения скорого и корректного: как быть с бассейном?

За завтраком госпожа Хань официально пригласила всех учеников свободно посещать «парк водяных аттракционов». Там можно плавать, гулять, любоваться диковинными рыбами в большом аквариуме... в заключение своей небольшой речи глава школы Третьего Храма подчеркнула, что в парке довольно тепло и во избежание перегрева посетителям следует одеваться полегче. Особенно для купания.

Именно купание и предстояло обсудить.

— Опросите своих студентов, выясните, кто умеет плавать, — по лицу Дамблдора было видно, что вся затея ему сильно не по душе. — Нельзя допустить, чтобы Хогвартс выглядел отсталым на фоне колониальной школы.

— Но это совершенно аморально, — решительно заявила МакГонагалл. — Почти обнаженные юноши и девушки вместе — ни к чему хорошему такая вседозволенность не приведет! Если уж нельзя прямо отказаться от посещения парка, то нужно запретить нашим ученикам пользоваться бассейном. А чтобы не перегревались, наложим на всех Охлаждающие.

— Минерва, но тем самым мы выставим себя в невыгодном свете, — покачал головой Дамблдор. — Разумнее принять некую форму купальных костюмов, скромных и удобных. Не в мантиях же в воду лезть... Профессор Квиррелл, я пригласил вас как специалиста по магловской культуре. Что вы можете сказать насчет этого вида одежды? У волшебников совершенно точно ничего подобного не существовало.

— На протяжении веков купальный костюм как таковой отсутствовал, — лекторским тоном начал Квиррелл. — Например, в Древней Греции в водоемах купались нагишом. В Средневековой Европе — тоже. В эпоху Возрождения...

— Давайте ближе к нашему времени, — попросил глава школы.

— Одежда для купания стала самостоятельной частью гардероба приблизительно в последней четверти прошлого века. Выглядела она так... — Квиррелл взмахнул палочкой, и перед сидящими возникла старая черно-белая магловская фотография: песчаный берег, вода на заднем плане, впереди — две дамы в чепцах, пышных панталонах ниже колен и блузах с рукавами до локтей. Чуть позади купальщиц стоял внушительных габаритов джентльмен в полосатых штанишках до середины икр и плотно облегающей маечке.

— И как они в этом купались? — скептически поинтересовалась Спраут. — Ведь рюши превращались в мокрые тряпки!

— Нормально купались, — отрезала Минерва. — Как видите, леди выглядят вполне довольными.

Квиррелл поймал смеющийся взгляд Снейпа и сам едва не прыснул. Хмурясь, чтобы скрыть от руководства неуместное веселье, он продолжил:

— В двадцатом веке купальный костюм претерпевал серьезные и стремительные изменения. Современный мужской и женский варианты, прошу ознакомиться...

На появление колдографий загорелого атлета в крошечных плавках и фигуристой красотки в бикини реакция у всех оказалась разная: Дамблдор с любопытством разглядывал яркие изображения, МакГонагалл покраснела то ли от смущения, то ли от негодования, Спраут как-то пригорюнилась, Флитвик остался совершенно равнодушным, а Северус и докладчик понимающе перемигнулись.

— Полнейший разврат! — резюмировала замдиректора. — Профессор Квиррелл, немедленно уберите это безобразие!

— Подвожу итог нашего совещания, — Дамблдор окинул подчиненных привычно внимательным взглядом. — Сколь-нибудь внятного решения по данному вопросу у нас нет. Поэтому я попрошу о консультации госпожу Хань. Уверен, она даст лучший совет. Прошу вас придерживаться его. На этом все, дамы и господа. Не забудьте, через два часа начнутся полуфинальные соревнования Вызова Годрика.

— Я тебя придушу, — заявил Квиррелл, когда они со Снейпом, покинув учительскую, направлялись на обед в Главный зал. — Какого дракла ты хихикал, пока я распинался перед стариком?

— Что я мог поделать, если тетка в панталонах была один-в-один наша Минерва? — хохотнул слизеринский декан. — Скажешь, нет?

— Думаешь, я случайно именно эту фотографию принес? — довольно фыркнул Квиринус. — А тип в полосатом тебе никого не напомнил?

На другом конце коридора МакГонагалл, уже собиравшаяся свернуть на лестницу, ведущую на первый этаж, поморщилась от совершенно бессовестного хохота в две мужские глотки.

— Так ты от этого пришел в такой восторг? — Снейп кивнул на небольшое объявление, висевшее у входа в Главный зал. «Сегодня в Главном зале состоятся испытания магооргАна и пробный концерт. Начало в десять часов пополудни, приглашаются все желающие», — гласило оно.

— Сразу видно, что ты никогда не слышал, как звучит орган, — вздохнул Квиррелл.

— Мне надеть недельный траур по такому случаю?

— Лучше приходи сегодня и ликвидируй пробел в образовании.

— И этот человек называет меня занудой! Речь идет о каком-то музыкальном инструменте?

— «О каком-то инструменте»! — закатил глаза Квиринус. — Это не «какой-то инструмент», это божественное откровение!

— Пошли лучше обедать, от твоего пафоса у меня в животе урчит.

— Ну, Се-е-верус! Я тебе о высоком, а ты... — полушутя-полусерьезно обиделся магловед.

— А я есть хочу! — весело ответил Северус и за рукав потащил друга в зал, где уже слышался стук ножей и вилок по тарелкам.

* * *

— Трюк с водой второй раз не сработает, — предположил Треверс. — Может, змею им кинуть?

— Наверняка они будут теперь готовы к чему-то подобному, — покачал головой Снейп. — Оставим это как запасной вариант, если не придумаем чего-нибудь получше.

До начала полуфинальных состязаний оставалось полчаса. Зрителей пока было мало, помост и места жюри пустовали. В дальнем углу хаффлпаффцы совещались о чем-то с Флитвиком. Судя по энергичным жестам мастера дуэлей, он показывал студентам какие-то особенно удачные выпады.

— Барсуки себе хорошего консультанта нашли, — заметил Флинт.

Северус не ответил. Он смотрел в зал, но видел ночную улицу где-то на окраине Лондона, темные мечущиеся силуэты, мгновенные вспышки заклинаний... Его первый рейд. Короткий инструктаж от Малфоя: «Хочешь жить — соображай быстро, действуй еще быстрее». Интересно, декану Рэйвенкло приходилось убивать?

— Невербальными хорошо владеете?

— Еще одно умолчание в правилах, — довольным тоном протянул Джералд. — Кажется, использовать их в мирных дуэлях считается дурным тоном.

— Вас это остановит? — многозначительно посмотрел на своих студентов учитель.

— Лишь бы нас судьи не остановили, — высказался осторожный Годвин.

— Это уже моя забота. А вам надо победить.

Болельщики прибывали. Ряды кресел факультетских секторов уже пестрели флажками и шарфами, над китайским сектором парила в воздухе фигура золотого дракона. Канадцы пока не спешили усаживаться на свои места. Кристи, недолго посовещавшись со своим боссом, подошел к соотечественникам и что-то коротко им сказал. Те отозвались радостным гомоном. Кеннет покивал, потом вскинул руки, призывая к тишине. Студенты смолкли, их соседи тоже поутихли, заинтересованные непонятными действиями. И в тишине специалист по магкибернетике дважды ударил ногами в пол и хлопнул в ладоши. Почти сразу его поддержали все учащиеся колледжа: топ-топ-хлоп! Топ-топ-хлоп! Резкий, агрессивный и простой ритм будоражил и завораживал, поглощая зал. Снейп заметил, что и его слизеринцы потихоньку вливаются в общее движение. Даже ему самому вдруг захотелось стать частью этого сухого дробота и единого всплеска сотен ладоней. Кеннет, наклонив бритую голову, прислушивался к нарастающему гулу, а затем разом перекрыл его хрипловатым отрывистым речитативом о хулигане, который хочет раскачать этот мир. На каждый куплет канадцы отзывались дружным ревом припева:

We will, we will rock you!

После второго куплета, где неизвестный парень размахивал знаменем победы, уже весь зал топал, хлопал и орал «we will rock you», стремясь перекричать друг друга. Незаметно к голосу добавился низкий и долгий вибрирующий звук, по углам зала вспыхнули мощные огни, заливая светом помост. Звук разрастался в скрежещущий, лязгающий мотив, удивительно подходящий грохоту, хриплому голосу и бунтарскому тексту. Азарт и взрывная энергия смерчами загуляли по рядам, заставляя в нетерпении сжиматься кулаки, вызывая дрожь предвкушения отчаянной схватки. Дамблдору, появление которого в бушующем зале прошло незамеченным, пришлось прибегнуть к «Сонорус Максима», чтобы объявить первую четверку полуфинала: Слизерин и колледж имени королевы Виктории.

Флинт и Треверс, взрыкнув, вынеслись на подиум. На другом конце, замерев в боевой стойке, их ждали противники. Музыка смолкла, но грохот не стих: каждая группа болельщиков добавила к нему свои речовки и вопли поддержки. Звук гонга едва пробился сквозь них.

— Со времен Годрика не припомню ничего подобного! — Кровавому Барону пришлось кричать в ухо Снейпу, чтобы быть услышанным. — Даже на рыцарских турнирах потише было!

— Зато потом какие все тихие и спокойные станут, — пробормотал декан, не отрывая напряженного взгляда от помоста.

«Давайте... ну, давайте же... невербалкой... правильно!.. Флинт, дубина, куда полез!.. Так... так... сверху! Хорошо... Назад! Треверс, прикрывай, не стой! Бейте их!.. Бейте!..»

Призрак парил в воздухе рядом с человеком. Наблюдать за упрямцем было не менее интересно, чем за схваткой: застыл, будто каменный, только чуть шевелятся губы... А глаза? Да ведь мальчишка сам туда, на помост, рвется! Эх, девяти сотен лет как не бывало! Барон не выдержал, гикнул по-разбойничьи и метнулся к дерущимся, вопя по пути что-то задиристое. Зрители зааплодировали. Северус завистливо посмотрел ему вслед. А на стороне канадцев моментально объявился сэр Патрик, настроенный не менее воинственно! Миг — и бой «два на два» превратился в «три на три». В голоса людей вплелись замогильные уханья и завыванья. Пивз раздобыл где-то мятую кавалерийскую трубу и, летая под потолком, дул в нее со всей мочи, пуча глаза и надувая щеки.

Гонг, кажется, прозвучал слишком рано? Нет, пять минут прошли... точнее, промелькнули, как одна секунда.

— Жюри, посовещавшись, пришло к единому решению, — объявил Дамблдор, когда зал чуть поутих. — В связи с неожиданным вмешательством привидений в данном сражении не присуждать победу ни одному из участников. Счет равный!

Болельщики взвыли: кто от радости, иные — в досаде. Барон и Патрик обнимались. Толстый Монах и сэр Николас гонялись за Пивзом, не давая ему запустить трубой в судей. К взмыленным слизеринцам, еще не успевшим спуститься, подошли их недавние противники:

— Спасибо за бой, парни, — проговорил, протягивая руку, один из них. — Вы здорово дрались!

— Да и вы скучать не давали, — ответил на рукопожатие Треверс.

— Еще увидимся! Приходите в хоккей играть.

— Придем! — пообещал Флинт.

Внизу их ожидал декан.

— Я в вас не ошибся. Немного промедлили вначале, но в остальном молодцы. — Он обернулся на своих студентов и весело спросил: — А почему это никто не поздравляет наших бойцов? Команды ждете?

Треверса и Флинта окружили, затормошили, потянули к зрительским скамьям. Выбираясь из толпы, он чуть не столкнулся с Мальсибер-старшей.

— Профессор Снейп, мне надо отправляться домой, но не хотела бы уйти, не попрощавшись... Мы могли бы поговорить в более тихом месте?

Северус оглянулся на помост, где под не стихающие крики зрителей готовились к выступлению Хаффлпафф и школа Третьего Храма. Посмотреть бы... Он вздохнул и вслед за женщиной вышел из зала.

— Бернадетт забрасывает меня восторженными письмами, — говорила она, не спеша направляясь к выходу из школы. Снейп шел рядом. — Она без ума от вас, ее ближайшие подруги тоже.

— В шестнадцать лет это обычное состояние — быть от кого-нибудь без ума. С возрастом проходит.

— Тем не менее они правы в том, что Слизерину очень повезло с новым деканом.

Он даже остановился от удивления.

— Вы серьезно?

— Вполне, — улыбнулась миссис Мальсибер. — Дочь рассказала мне, как вы прекратили драку в коридоре, как спасли Бертину, как хорошо придумали с катком... Вы неравнодушный человек, Северус, дети это чувствуют.

— Кгм... ну, о катке они сами заговорили, я лишь...

— Спасибо вам. Просто спасибо, — она мягко взяла его под руку и пошла дальше. В просторном вестибюле рев Главного зала слышался приглушенно, поблизости не было ни души. Почтенная леди оглянулась и заговорила уже другим тоном, тихо и тревожно:

— Северус, мне необходимо задать вам один вопрос. Понимаю, ответ может быть связан с какими-то большими тайнами, но я готова дать любой обет, что буду молчать. Скажите... — она помолчала, точно собираясь с духом: — Темный Лорд мертв или нет?

— Зачем это вам? — насторожился он.

— Я хочу знать, что ждет моего сына, когда он выйдет на свободу, что ждет вас... Я хочу быть уверенной, что тот ужас не повторится больше!

— У нас с Эдгаром одинаковые Метки, — неохотно ответил бывший Пожиратель. — Он знает то же, что и я.

— Эд твердит мне, что Лорд мертв, — перебила его мать школьного товарища. — Но мне кажется, он поступает так, чтобы утешить меня. Северус, вы проницательны, вы в свое время были ближе к этому безумцу, нежели Эдгар... Скажите, что вы думаете? Вы, лично?

— Тела не нашли, миссис Мальсибер, — хмуро проговорил Снейп. — Хотя сами понимаете, поиски велись весьма усердно. Повелителя всегда интересовала тема бессмертия, не удивлюсь, если он сумел как-то подстраховать себя. Пожалуй, вы справедливо подозреваете Эда.

— И как скоро можно ожидать его воскрешения? — едва слышно произнесла она.

— Вы задаете вопросы, на которые у меня нет ответа. Год, два, десять... Или завтра, или через час. Не знаю, миссис Мальсибер, и, полагаю, никто не знает. Все просто выжидают, как и я. Незавидное положение, но ничего лучшего у нас нет.

* * *

Когда он вернулся в Главный зал, там уже объявляли победителей. Первое место разделили Слизерин и колледж имени королевы Виктории, второе — Хаффлпафф и школа Третьего Храма. Третье место досталось Рэйвенкло и Гриффиндору.

— Вызов Годрика — испытание первое, но, как вы все знаете, не последнее, — подчеркнул Дамблдор. — Лидеры и отстающие еще не однажды смогут поменяться местами. Спасибо всем командам за участие, а болельщикам — за эмоциональную поддержку. Результаты выступлений каждый сможет увидеть вот на этих волшебных часах...

Директор повел палочкой, и на стене рядом с привычными факультетскими колбами появились шесть новых, поменьше. В четырех поблескивали, как и ожидалось, рубины, сапфиры, изумруды и топазы, а в двух остальных — крупный жемчуг и отливающие серебром металлические шарики, парящие в мерцающем голубоватом газе. Повинуясь следующему взмаху, часть разноцветного содержимого пересыпалось из верхней колбы в нижнюю.

— Завтра в десять часов пополуночи начнется второе испытание — Лабиринт Салазара. Первый день Игр Школяров объявляется состоявшимся!

Студенты не торопились расходиться. На помосте прыгали довольные младшеклассники, пытаясь копировать старших и кидаясь друг в друга слабыми еще «Ступефаями» и другими более или менее безобидными заклинаниями. Кто-то обсуждал дуэли, другие обменивались планами на сегодняшний вечер. Доминик Лепаж брал интервью у Дамблдора, направив на того десяток магокамер. Привидения разглядывали золотого дракона, все еще парившего под потолком. Пивз, у которого наконец отняли трубу, порывался оседлать фантом, но тот, видимо, обладая собственной волей, не давался.

Слизеринцы — усталые, наоравшиеся — потянулись в свои подземелья. Снейпа окликнул Кристи:

— Профессор, вы придете вечером послушать орган? В этом зале акустика для него идеальна!

— Приду. Надо же наконец узнать, что это такое... А, кстати, чем вы сегодня завели учеников? Они никогда еще так не орали.

— Здорово, правда? — обрадовался Кеннет. — Эта песня уже который год кочует по всему миру со стадиона на стадион. Поднимает боевой дух!

— И, конечно же, магловская, как я понимаю.

— Ну да... а что плохого-то? — искренне удивился канадец.

— Ничего, — вздохнул Снейп. — Ничего плохого. Все просто замечательно, лучше и желать нельзя. Извините, я несколько устал. Начало в десять? Буду.

Концертом заинтересовались лишь немногие из старшекурсников. Северус никого не уговаривал и никому не приказывал: после напряженного дня все имели право на отдых по своему вкусу. Оставив их в гостиной, он с группой самых любопытных отправился в Главный зал.

Там уже собралось человек сорок: деканы и старшие студенты. Неожиданно присутствовали все привидения: даже молчаливая и печальная Серая Дама, почти никогда не покидавшая башню Рэйвенкло.

Помоста давно уже не было, столов тоже. Вместо них установили ряды стульев, на которые сейчас рассаживались слушатели. У дальней стены Стивен Монаган вместе с Кеннетом Кристи плели невесомую сеть из полос тумана и тускло-серых длинных нитей — таких легких, что они приходили в движение от малейшего шепота. Переплетения сами собой поднимались к потолку, оттуда спускались по стенам, на полпути исчезая между камнями. В зале отчего-то запахло озоном, словно только что прошла гроза.

Окончив манипуляции, Кристи отошел в сторону, а Монаган повернулся к зрителям:

— Добрый вечер, дамы и господа. Прежде чем мы начнем, я в нескольких словах опишу основные отличия нашего музыкального инструмента от тех, которые вы могли бы увидеть, например, в католических соборах. Начну с того, что его нельзя назвать инструментом в полном смысле слова: в нем нет металлических труб, клавиш и других материальных частей. Магический орган, который мы в нашем колледже создавали в течение почти десяти лет, представляет собой чистую энергию звука. В данный момент она находится в состоянии покоя. Одухотворяя покой, мы создаем музыку... Но я увлекся. В вашем чудесном замке у магооргана должно быть уникальное звучание. Давайте сейчас все вместе убедимся в этом. Господа привидения, скажите, кому-либо из вас довелось в свое время услышать игру Иоганна Себастьяна Баха?

— Мне посчастливилось слушать славного немца в 1717 году, в Дрездене, — прогудел кто-то из Призрачных Охотников.

— Отлично, значит, вам будет с чем сравнить. Итак...

Монаган отступил к сети и легко коснулся ее руками. По переплетениям прошло едва уловимое движение, легкий сквозняк прошелестел по полу. Пальцы волшебника заскользили сквозь туманные пряди...

Первые аккорды рухнули внезапно и мощно, рассыпались кристальным потоком, подхватили душу и повлекли куда-то вверх, расправляя ее, встряхивая, наполняя жизнью. Северус снова стоял на Астрономической башне, снова летел, и опять была боль, но уже другая, рожденная не тьмой, а светом — настоящим, истинным, неподвластным человеку!

Нити органа вибрировали все сильнее, звук шел отовсюду, он казался почти осязаемым и в то же время неуловимым, поток то затихал до шепота, то мчался бушующей рекой, вздымался и опадал, терзал и успокаивал, не зная и не желая знать своего предела.

Но предел, увы, бывает всему... Монаган опустил руки, магический орган смолк. Никто не пошевелился, пока последнее слабое эхо не растаяло где-то под потолком.

Первым зааплодировал Дамблдор, встав со своего места. За ним поднялся весь зал. Рядом со Снейпом откуда-то возник Квиррелл.

— Теперь ты понимаешь?! Понимаешь?! — закричал он, глядя на него сумасшедшими, блестящими от слез глазами. — Это... это... — Квиринус всхлипнул и вдруг закончил с упрямой и усталой тоской в голосе: — Уеду я отсюда. Вот увидишь, уеду. Не могу больше.