Что-то кроме магии

Глава 92. Дама, неприятная во всех отношениях

— Бу!

Елена Рэйвенкло ойкнула и отпрянула от Бродяги Дика. Схватившись за палаш, тот обернулся с явным намерением покарать негодяя, который осмелился помешать свиданию.

Негодяй, донельзя довольный проделкой, свесился с потолка, показал привидениям «нос», гукнул и спрятался. Дик с досадой толкнул палаш обратно в ножны: весь Хогвартс знал, что воевать с Пивзом — дело безнадежное.

— Я папе расскажу! — Елена погрозила кулачком в потолок. — Узнаете тогда!

— «Папе расскажу!» — передразнили из сводчатой темноты. — Все вы, девчонки, одинаковые: чуть что, сразу жаловаться... А ты, дубина, чего ждешь? Где твое неотвратимое возмездие?

Бравый кирасир скрипнул зубами.

— Напрасно стараетесь, господин Пивз. Я более не стану за вами гоняться. Сэр Бедуир объяснил мне, что вы ищете ссоры ради забавы.

— Одного не пойму: как ты от скуки по второму разу не сдох? — полтергейст спрыгнул на пол и сел, закрутив ноги немыслимым узлом. — Элли, что ты нашла в этаком зануде? Лучше меня поцелуй, я веселый и краси... Ай!.. Только не по голове, это мое слабое место!.. Ах, так, двое на одного?! Вот я вас!.. Помогите, убива-а-ают!..

Ковры, камень, дубовые балки перекрытий, этаж, другой, вниз, кувырком, с гиком и уханьем — бум! Опрокинув чернильницу, Пивз грохнулся на стол слизеринского декана, и, блаженствуя, разлегся в фиолетовой луже. Оба призрака, все это время от души мутузившие его, смущенно остановились.

Посреди кабинета, пуская из ноздрей морозные облака и помахивая хвостом, стоял призрачный конь. На нем с мечом в одной руке и щитом в другой восседал Кровавый Барон.

— Ой, папа...

— Добрый день, сэр...

— Опять никому покоя не даешь? — нахмурился Барон.

— Нет, это мы сами, — поспешно возразила Серая Дама. — Поиграли немножко... Правда, Дик?

— Легкое развлечение, сэр, — Бродяга кивнул столь энергично, что пришлось придержать голову, чтобы не отвалилась. — С вашего позволения мы бы хотели...

— Свободны, заговорщики, — слизеринский призрак несколько смягчился, но тут же вновь посуровел:

— А ты куда? Лужу кто убирать будет? И пятна...

Шумный дух с недовольной миной принялся наводить порядок, а Барон продолжил занятие, от которого его отвлекли дочь с ухажером. Не покидая седла, он вздернул щит над головой, отвел вбок, вниз, другой рукой рубя и пронзая невидимых врагов. Конь нетерпеливо переступал копытами, но оставался на месте. Наконец седок перестал воевать с воздухом и тронул конские бока пятками, позволяя животному сделать несколько шагов.

— Собираешься на инферналов? — заинтересовался Пивз.

Призрак стряхнул щит, освобождая руку. Дар Авалона, тонкий обод из лунного серебра, внутри которого клубилась легкая дымка, плавно опустился, чуть касаясь пола и едва слышно звеня. Барон спешился, ласково потрепал холку под короткой серой гривой. Конь фыркнул и одним прыжком исчез в стене.

— Хочу понять, для чего мне дано оружие, которым я не могу воспользоваться, — услышав такое, полтергейст в одно мгновение покончил с уборкой и подлетел к сияющему диску. — Я всадник, для меня щит слишком велик, он, скорее, для пешего воина. Кроме того, подщитовой меч должен быть на добрую треть короче моего. В бою от меня будет мало пользы, если я вооружусь таким образом. И еще одна странность... Смотри.

На тыльной стороне щита, ближе к середине, крепились две короткие узкие дуги, такие же серебристые и полупрозрачные. Барон с трудом протиснул в них кисть и предплечье. Пальцам не хватало места в тесной выемке.

— Он сделан для того, у кого ладонь уже моей, понимаешь? И рука потоньше.

— Как у меня, например, — хмыкнул Пивз, но Барон остался серьезен.

— Ну-ка, примерь.

— Еще чего! Я пошутил... — но дуги уже обожгли руку неожиданным холодом металла, а щит едва не отдавил ему ноги. Этот невесомый на вид сгусток тумана оказался тяжелым, точно был сделан из железа. Пивз выругался, однако не смог не заметить, что кисть удобно легла в углубление под дугой. И вообще, если приноровиться, то управляться с «авалонским подарочком» не так уж сложно.

— И все-таки он не для меня, — шумный дух решительно выдернул руку и щит вновь завис над полом. — Тебе его вручили, ты и таскай.

— Да, но мне все чаще кажется, что защищать он должен кого-то другого.

— На твоем месте я больше беспокоился бы о том, чтоб знамение не проворонить, — Пивз предпочел не спорить с упрямым рыцарем.

— И то верно... — призрак вздохнул. — Но, знаешь, я даже рад, что пока могу быть здесь. Ты сам разве не чувствуешь, что к Хогвартсу крадется беда? Такая беда, какой еще не бывало?

— Чувствую, — угрюмо подтвердил Пивз. — Между прочим, где Северус?

Привидение ткнуло пальцем в потолок.

— В учительской. Совещание перед новым учебным годом.

Уныние шумного духа испарилось быстрее росы под летним солнцем.

— Наверняка опять нового учителя защиты назначат! Эх, развлечемся!

* * *

Как и следовало ожидать, после разговора с Фаджем Альбус Дамблдор сделался в Министерстве нежелательной персоной номер один. Он успел предпринять еще одну попытку достучаться до разума магического сообщества, выступив с речью на заседании Визенгамота. Призывал не считать слухами факт возрождения Волдеморта, привел, как ему думалось, веские доказательства... В ответ его сместили с поста президента Международной конфедерации магов и лишили звания Верховного судьи. Решение было вынесено «по итогам голосования среди уполномоченных лиц», как сообщалось в официальной министерской депеше.

Лишь один человек в эти дни нашел в себе достаточно смелости, чтобы пойти против общественного мнения. Старейшина Визенгамота Гризельда Марчбэнкс подала в отставку, заявив со страниц «Пророка», что до глубины души возмущена нападками на Альбуса Дамблдора.

Эхо скандала быстро утихло; Гризельда прислала письмо, полное дружеской поддержки и нескрываемой горечи: как человек, имевший определенную власть, она во всем, творящемся в Министерстве, видела часть и своей вины. Дамблдору пришлось лично успокаивать старинную приятельницу, с немалым трудом убедив ее в том, что один голос — даже если это голос Старейшины, — слишком слаб против хора большиства.

Итог министерских баталий был предсказуем. Проныра Флетчер, имевший знакомства среди самых информированных людей Министерства — писцов и уборщиц, — подтвердил, что, за исключением ведомства Артура Уизли, весь штат считает директора школы бессовестным интриганом и старым дураком.

— Feci quod potui,[1] — подытожил Дамблдор, укладывая депешу к другим официальным бумагам.

Зная повадки Министра, он не надеялся, что дело ограничится смещением со всех должностей. И точно: поздним вечером двадцать девятого августа министерская сова принесла директору пакет, содержавший очередную директиву. Изучив ее, Дамблдор невесело рассмеялся:

— Да уж, такого преподавателя у нас еще не было! Акромантул в рюшах...

На следующий день собравшимся учителям был зачитан Декрет об образовании №22, согласно которому Министерство отныне самостоятельно подбирало кандидатов на должность учителя защиты от Темных Искусств. Пивз пробрался в учительскую как раз в тот момент, когда директор закончил чтение и предложил желающим высказаться.

— В документе говорится, что человек от Министерства утверждается лишь в том случае, если у директора нет кандидатуры, — первой заговорила МакГонагалл. — Альбус, но вы же всегда еще в июле закрываете вакансию!

— Существует до сих пор не отмененное распоряжение одного из предыдущих Министров, которое обязывает директоров Хогвартса согласовывать с Министерством весь преподавательский состав. Директора, начиная с Блэка, так или иначе пренебрегали этой формальностью. Фадж неплохо поработал с архивами, как вы можете видеть. Кандидат на должность у меня действительно имелся, но я не счел нужным ставить в известность Министра. Чем он не преминул воспользоваться... — Дамблдор красноречиво развел руками.

— Было бы любопытно узнать, кого вы прочили на место Грюма, господин директор, — Снейп уже давно расстался с мыслью о преподавании Защиты, но вопрос кандидатур по-прежнему волновал его. — Опять какого-нибудь аврора? А Министерство, наверное, предложило другого... из того же ведомства.

— Вы ошибаетесь, профессор Снейп. В этом году вести уроки Защиты я собирался доверить вам.

Северус спохватился, что у него, как у школьника, приоткрылся от изумления рот, и поспешил потереть пальцами подбородок, словно будучи в смущении от услышанного. МакГонагалл неодобрительно поджала губы, Флитвик по обыкновению остался невозмутим, а на лице Спраут промелькнула радостная улыбка, тут же сменившаяся гримасой досады.

— И кто же назначен вместо Северуса? — задала она интересовавший всех вопрос.

— Старший заместитель Министра Долорес Амбридж, — ровным тоном сообщил Дамблдор.

Эту фамилию Снейп уже слышал от Квиррелла и не ждал от замминистра ничего хорошего. Его подозрения усилились, когда директор с теми же интонациями в голосе посоветовал Чарити Бербидж и Сивилле Трелони быть осмотрительнее в своих высказываниях в присутствии будущего профессора Амбридж.

— Предостережение в равной степени относится и ко всем вам, дамы и господа. Полагаю, вы понимаете, что, став преподавателем, данная особа не перестанет быть правой рукой Министра... Который с недавнего времени проявляет пристальный и очень нехороший интерес к школе.

— Таким образом, в Хогвартсе вводится режим повышенной благонадежности, — при взгляде на одутловатое круглое лицо декана Рэйвенкло сторонний наблюдатель решил бы, что этот коротышка усиленно борется с дремотой и последняя берет верх. Но в Хогвартсе сонный вид Флитвика никого не обманывал. Глаза из-под припухших век остро поблескивали и видели многое, прочим не доступное. — И когда же мы будем иметь счастье лицезреть профессора Амбридж?

Дамблдор вспомнил черный бант на мелких завитках, розовое кружево, липкий взгляд и вздохнул:

— Она прибудет завтра утром.

От такого признания Пивз, притаившийся на шкафу, чуть не подпрыгнул от радости. Ясно как день, что директору сильно не по душе новая учительница, следовательно, он не станет ее особо защищать, когда главный хогвартский весельчак примется за дело!

Потихоньку нырнув обратно в подземелье, он поспешил поделиться новостью с Бароном.

— Издевательств над беззащитной женщиной я не допущу, — пригрозил призрак. — Никаких сальностей и вольностей, уразумел?

— Директор дал понять, что она та еще штучка, — не сдавался шумный дух. — Он, похоже, ее терпеть не может.

— Но и он бы ни за что не позволил тебе унижать или оскорблять ее!

— О чем вы тут спорите? — увлекшись, они не заметили, что в кабинет вернулся его хозяин.

— Я хочу радушно встретить новенькую, а этот борец за всеобщую справедливость намерен все испортить! — на всякий случай Пивз подлетел поближе к человеку.

— Ты задумал подлость! — рявкнул Барон.

— Квиринус рассказал мне кое-что об этой Амбридж... Знаете, господин Барон, по-моему, это не та женщина, которая заслуживает вашей защиты.

Последняя фраза вернула Северуса к вопросу о том, с чего бы Дамблдору вздумалось назначить вести ЗоТИ именно его. Новое испытание преданности для Пожирателя смерти или знак того, что сегодняшних школьников завтра ожидает война и их надо к ней готовить всерьез? Но к чему гадать, когда возможность упущена...

Барона кое-как уговорили подождать с выводами до завтрашнего дня. Он согласился дать Пивзу возможность проявить себя, но заявил, что будет начеку.

— И вот так без малого тысячу лет! — закатил глаза Пивз. — Требую свободы и независимости!

— То есть сегодня бочонок лунного мы распиваем без тебя? — невинным тоном спросил призрак.

Шумный дух погрозил привидению кулаком и ушел за шкаф, бормоча что-то насчет бессовестных вымогателей и душителей вольности.

— Кто сможет остановить его, когда вы уйдете? — высказал Северус давно беспокоящую его мысль.

— Думается мне, в том не будет нужды, — загадочно провещал Барон.

* * *

Короткопалая холеная рука с лакированными розовыми ногтями цепко ухватилась за отполированную миллионами ладоней ручку дубовой двери. Рванула на себя. Тяжелая дверь открылась без скрипа и впустила приземистую женщину в шляпе, дорожной мантии, с сумочкой на сгибе локтя. С первого взгляда любому стало бы ясно, что из всех цветов гостья предпочитает розовый и его оттенки.

Хогвартс помалкивал, разглядывая даму, шагнувшую на порог. А та, обведя холл хозяйским, оценивающим взглядом, уверенно двинулась к боковой лестнице, ведущей в башню, где располагался директорский кабинет. В летней гулкой пустоте замка бойко застучали каблуки лаковых туфель.

Портреты странно усмехались, провожая даму глазами. Два лестничных пролета она миновала в полнейшем безмолвии, а на третьем кто-то затянул громким козлетоном у нее за спиной:

— По приютам я с детства скита-а-ался, не имея родного угла-а-а...

Визитерша вздрогнула и отскочила, когда прямо из-под ее ног выпрыгнул певец — коротышка в пестром наряде и шутовском колпаке. Изогнулся подобострастно, скорчил умильную физиономию и продолжил, подпустив в голос слезу:

— Ах, заче-е-м я на свет появи-и-ился, ах, зачем меня мать родила-а-а...[2]

Оборвав пение, он всхлипнул и подался вперед, протягивая грязную дрожащую ладонь:

— Тетенька, подай сиротке на хлебушек!

— Пошел прочь! — взвизгнула «тетенька». Отпихнув коротышку, она полезла в сумку и достала волшебную палочку. — Что за безобразие! Дамблдор превратил школу в балаган!

Держа палочку перед собой, она решительно пошла дальше. Однако проситель не отставал.

— Тетенька, хоть кнатик! — причитал он, прыгая вокруг нее по стенам и припадая то на одну, то на другую ногу. — С голодухи пропадаю! Ну, не жмись, тетенька!

Эхо радостно разносило по этажам пронзительные вопли. Дама, побагровев от злости, вертелась на ступеньках, стараясь достать крикуна парализующими заклинаниями. Портреты покатывались со смеху, а он ловко уворачивался и завывал, не забывая комментировать каждый промах:

— Пожалей ветерана битвы при Гастингсе!.. Мимо!.. Инвалида Трафальгарского сражения!.. Опять промазала!.. Участника войны Алой и Белой розы!

— Пивз, прекрати немедленно! — сверху спускалась декан МакГонагалл. Судя по статуе горгульи, со скрежетом поворачивающейся вокруг своей оси, она вышла из кабинета директора.

Полтергейст на прощание громко пустил ветры и сгинул под лестницей.

— Кто вы такая? — без особой любезности осведомилась декан.

Дама в розовом поправила шляпку и надменно посмотрела на Минерву.

— Старший помощник Министра магии Долорес Амбридж. И я намерена навести порядок в вашем бедламе!

МакГонагалл скептически хмыкнула. Поравнявшись с Амбридж, она окинула презрительным взглядом ее розовый наряд.

— Что ж, попытайтесь.

— И мне это удастся! — выпятила подбородок будущая учительница ЗоТИ. — Сообщите мне пароль для входа в кабинет директора, уважаемая.

— Директор всегда лично сообщает пароль тем, кого он желает видеть.

— Ему придется пожелать меня увидеть, поскольку я представляю Министерство и господина Министра лично!

— Да, у вас с Корнелиусом Фаджем есть нечто общее, — МакГонагалл откровенно издевалась. Амбридж, заметив это, поджала губы и прищурилась, отчего ее одутловатое лицо сделалось еще неприятнее. Весь ее вид говорил о том, что она обязательно найдет случай припомнить гриффиндорскому декану ее холодный прием.

— Лакричные леденцы, мисс Амбридж.

— Называйте меня «профессор»!

— Профессор? Ну-ну...

Уходя вниз по лестнице, Минерва посмеивалась.

* * *

— Ты видел? Нет, ты видел?! — Пивз возбужденно бегал по потолку кабинета слизеринского декана. Барон, скрестив руки на груди, лежал на диване и оттуда наблюдал за перемещениями полтергейста. — Ни тени улыбки! Даже в ответ на «инвалида Трафальгарского сражения»!

— Она не знакома с магловской историей, только и всего. Такое часто встречается среди волшебников.

— На уроках магловедения все рассказывают, — отмел предположение друга Пивз. — Но не в том дело. Вот скажи: неужто я совсем не смешно вокруг нее прыгал? И песенка... Не смешно?

— Смешно.

— Так почему ж она?.. Вот увидишь: эта окажется еще хуже того, с железной ногой. Боюсь я серьезных, — Пивз поежился. — И ты по-прежнему собираешься ее защищать?

— Я собираюсь немного понаблюдать за ней, — призрак сел на диване. — Позови-ка всех Хранителей. Думаю, пора профессору Амбридж познакомиться с нами поближе.

— И тут всё розовое, — поморщился шумный дух, оглядываясь в апартаментах преподавательницы ЗоТИ. Многочисленные котята на декоративных тарелочках ответили ему согласным писком. Кружевные занавески, подхваченные пышными бантами, плюшевые пуфики, кресла и козетки, толстый ковер на полу в виде распустившейся розы, бутоны с ленточками на обоях, на потолке, в вазочках на столе, подоконнике, каминной полке... Пивз вслух позавидовал привидениям, лишенным возможности различать цвета.

Туманные фигуры одна за другой вплывали в комнату, устраиваясь, где кому нравится. Серая Дама потянулась погладить ближайшего котенка, и к ней тут же сбежались остальные, довольно мурлыча и непонятно как умещаясь на донце одной тарелки. Бродяга Дик, измерив шагами пол, предложил провести тут ближайшую игру в гольф и получил единогласное одобрение всего Клуба Безголовых. Сэр Патрик пристроил голову на подоконник и уселся рядом. Ему посоветовали вернуть ее на место, чтобы не пугать новенькую раньше времени.

— Пусть бы привыкала, а мне без головы легче, — заворчал Делейни-Подмор, но упираться не стал и водрузил голову обратно на воротник. — Ну и где эта наша, как ее... Долорес?

— С Филчем общается, — откликнулся Пивз. — Выясняет, можно ли меня выгнать из Хогвартса. Сейчас они друг дружке на мое ужасное поведение пожалуются, и она вернется.

Говоря это, он вовсю хозяйничал на письменном столе: усевшись посредине, сдвинул в сторону шеренгу фарфоровых пастушек и собачек, письменный прибор в виде все той же розы, листы надушенной бумаги, а на свободное место поставил блюдо с горячей выпечкой. Рядом возникли две кружки — обычная фаянсовая и та, которую в прошлом году сделал из старого чайника Дамблдор. В обеих курился паром горячий чай. Конечно, эльфы на кухне без восторга отнеслись к пропаже части будущего обеда, но кто их спрашивает-то?

Кровавый Барон, побродив по гостиной в поисках подходящего места, в конце концов остановился у стола, следя, чтобы Пивз не подсыпал в чай и снедь чего-нибудь вроде сушеных мух или слабительного порошка.

За дверью послышался стук каблуков. Скрипнули половицы. Прошелестела мантия.

— Добрейшего денечка, тетенька, — Пивз улыбнулся от уха до уха. — А мы тут плюшками балуемся... Давай присоединяйся!

В сторону вошедшей Амбридж поплыли кружка и угощение. Всегда вежливый Почти Безголовый Ник отвесил галантный поклон. Котята испуганно притихли. Сэр Патрик подбоченился и подкрутил ус. Кто-то многозначительно кашлянул.

— Только что я говорила с местным завхозом, — игнорируя предложение, процедила Долорес. — Он утверждает, что вас невозможно вытравить из замка. Я же полагаю, что это не сложнее, чем избавиться от мышей и тараканов. Чем и займусь в ближайшее время.

Кружка и плюшка упали на пол, чай пролился на лаковые туфли. Жабье лицо пошло багровыми пятнами.

— Убирайтесь отсюда!

— Воспитанной даме приличествуют скромность и благонравие, — укоризненно заметил Ник.

— Зря ты так, тетенька, — покачал головой Пивз, отхлебывая из кружки. Амбридж судорожно зашарила в складках мантии, и на полтергейста уставился кончик волшебной палочки.

— Не трудитесь, мы уходим, — остановил ее Барон. — Изучите историю Хогвартса на досуге. Может быть, тогда поймете, что все попытки избавиться от шумного духа и привидений обречены. Это все равно что сносить башни и разрушать стены.

— Ерунда! У Министерства достаточно сил и влияния, чтобы...

— Мы вас предупредили, — перебил призрак. — Теперь пеняйте на себя.

Амбридж снова разразилась угрозами, но ее уже не слушали. Привидения прядями белого дыма утекали в пол и стены, не обращая внимания на женщину, бестолково тычущую палочкой во все стороны.

Котята, обиженно мяукая, разбрелись по своим тарелкам.

— Ты прав, на редкость скверная особа, — признался Барон, когда они с Пивзом вернулись в слизеринское подземелье. — Неумная и сварливая. Кажется, нам придется не ее защищать, а от нее защищаться.

— А я тебе что говорил? — обрадовался полтергейст. — Значит, ты свой запрет снимаешь?

— Угу... Только не переусердствуй: нам не нужно привидение по имени Долорес Амбридж.