Что-то кроме магии

Глава 31. Старые истории и новые загадки

Синяк под глазом был прямо-таки мечтой художника: сизо-фиолетовый, с легкой желтизной по краю и багрово-красный у нижнего века. Верхнее опухло и застыло, полуприкрыв зрачок. Другой глаз, здоровый, виновато смотрел в пол.

— Руки покажите, — бросил декан, разглядывая изукрашенного таким образом Дерека Джагсона.

Костяшки внушительных кулаков алели свежими ссадинами. У сидящего рядом Макнейра обнаружилось то же самое. И это не считая разбитой верхней губы.

Студентов доставила в кабинет лично профессор МакГонагалл вместе с сообщением о том, что снимает с факультета Слизерин пятьдесят баллов — за нарушение общественного порядка. Проще говоря, за драку.

— Господа, ответьте мне, пожалуйста, на один простой вопрос, — вкрадчиво начал Снейп. — Какое применение вы нашли своим волшебным палочкам? Сделали из них зубочистки? Пустили на растопку камина?

— Не пустили... — из-за разбитой губы у Макнейра получилось «пуфтили».

— Тогда почему дошло до рукопашной?! — рявкнул декан. — Или я не говорил вам и всем остальным не поддаваться на провокации?! «Остолбеней» — слишком сложно для шестикурсника?

— Несерьезно это как-то... — прогудел Джагсон. — Так только мелкие дерутся.

— Ну, разумеется, вам сразу Непростительные подавай! С кем дрались?

— Со Скримджером... Он нас надолго запомнит!

— А он что — тоже палочкой не пользовался?

— Не успел, — самодовольно хмыкнул Дерек. — Я ее сломал.

— Где он сейчас?

— В Больничном крыле...

— Причина драки?

Джагсон покосился на приятеля. Тот неохотно пояснил:

— Он к Мальсибер клеится...

— Она просила вас о заступничестве?

— Да какая разница?! — Макнейр вскочил, злой и красный. Подзажившая было губа вновь начала кровоточить, пятная мантию. — Пусть гриффы не лезут к нашим девчонкам!

— Из-за драки факультет потерял баллы, — осадил его Снейп. — С вас как со старосты — особый спрос. Учитесь вы скверно, ведете себя еще хуже. Вы недостойны своего звания. Акцио значок!

Онемевший от такой новости Гордон лишь вздрогнул, когда серебряный символ его статуса оторвался от ткани.

— Джагсон, к Филчу на отработки до конца семестра. Раз уж вам привычнее работать руками, нежели головой. Всё, свободны оба. И позовите мне мисс Мальсибер.

— Мой отец этого так не оставит, — прошипел пришедший в себя Макнейр.

— Классическая разновидность слюнтяя — папенькин сынок, — скривился Снейп. — Ничего удивительного, что вам предпочли гриффиндорца.

Побитая парочка удалилась, а декан принялся в задумчивости расхаживать по кабинету. Эх, ведь предупреждал же Люциус, чтобы не связывался больше с Макнейром! Но оставить безобразную выходку без наказания тоже нельзя. Отработка у Кеттлберна парня не вразумила. Что ж, не обессудь: настал черед более серьезных мер.

В дверь робко постучали, и, не дожидаясь ответа, в кабинет вошла Бернадетт. После мартовского известия о возможной амнистии брата она заметно повеселела, но сейчас вновь выглядела грустной и подавленной.

— Этти, это правда? — хмуро спросил Северус. — Насчет тебя и Скримджера?

Девушка резко вскинула голову:

— Да, правда.

— И давно?

— С февраля. Когда каток делали, — похоже, сама Бернадетт не видела ничего предосудительного в своих отношениях с представителем недружественного факультета.

— Но почему именно он? — недоумевал Снейп.

— Кристофер хороший, — Мальсибер смущенно улыбнулась. — Умный, добрый... цветы дарит. И рук не распускает, не то, что этот тролль Макнейр! — негодующе закончила она.

— И больше среди слизеринцев никого достойного не нашлось? — недоумение сменилось сарказмом. — Потребовался именно гриффиндорец? Причем не кто-нибудь, а сын главы Аврората? Ты в курсе, что его папаша очень постарался, чтобы Эдгар и другие оказались за решеткой?

— Я в курсе, — тихо, но твердо ответила Бернадетт. — Но от Кристофера не откажусь.

Северус устало опустился на свое место за столом и задумчиво потер лоб.

— Сильно его избили?

— Мадам Помфри говорит, сломаны два ребра и нос, — у девушки дрогнули губы. — Макнейр с Джагсоном подкараулили его, когда возвращался из библиотеки. Мы там с ним вместе занимались.

— Да уж, тролли... Они свое получили, но пятьдесят баллов с факультета в конце года — почти катастрофа. Что вы на это скажете, староста курса?

— Я поговорю с нашими, мы постараемся наверстать, — пообещала она. — Очень постараемся!

Северус внимательно посмотрел на нее. Бернадетт была настроена решительно.

— Хорошо, можете идти.

Мальсибер была уже у дверей, когда услышала ворчливое:

— Будь осторожней... и передай то же самое Скримджеру.

Она просияла:

— Спасибо, Северус!

— Не за что, — буркнул Снейп.

Сломанные ребра, перебитый нос... Право, смешная плата за преданность той, что способна выпрямиться гордо и заявить: «От Кристофера не откажусь». Снейп скрипнул зубами: лучше бы Мародеры в тот несчастный день вместо мыльной пены забили ему рот песком, чтобы он не смог, ни за что не смог бы выкрикнуть проклятые слова! Ведь во всем остальном он, кажется, был не хуже этого гриффиндорского везунчика...

* * *

Май принес новые заботы: следовало провести с каждым пятикурсником консультацию насчет будущей профессии. И это не считая уроков, которых теперь стало даже больше, потому что были введены дополнительные часы для семикурсников. Кое-как удалось выкроить время, чтобы написать обстоятельное и любезное письмо Стюарту Крэгги, но вырваться на личную встречу с будущим слизеринским тренером никак не удавалось. К счастью, очередной матч предстоял команде только в сентябре.

Наконец, декан добавил себе головной боли необходимостью выбрать нового старосту юношей для шестикурсников. Но нет худа без добра — кандидатура нашлась быстро.

Долохов не поверил своим ушам, когда услышал в деканском кабинете новость о своем назначении. На лице Денниса явственно читался вопрос: неужели бывший «профессор Нюниус» пытается таким образом окончательно сгладить инцидент в подземелье?

— Во время работы «Лабиринта Салазара» вы показали себя неплохим организатором, — сухо пояснил Снейп. — Именно по этой причине я намерен передать вам значок старосты. Староста шестого курса затем становится старостой факультета, но для вас это будет возможно только в том случае, если Слизерин до конца учебного года наверстает баллы, которые потерял по вине ваших приятелей. Иначе на седьмом курсе значок перейдет к кому-нибудь другому.

Северус поймал себя на том, что начал копировать интонации Дамблдора. И они произвели нужный эффект: Долохов посерьезнел, коротко ответил «да, сэр» и спросил разрешения идти выполнять указание.

А за дверью уже топтался первый из списка пятикурсников, ждущий совета в определении своей будущей профессии.

Собственная консультация у Слагхорна почти не запомнилась. Снейп, чтобы не длить бесполезную, как он считал, процедуру, сообщил, что намерен по окончании школы поступить на курсы целителей; старому декану оставалось лишь одобрить выбор, что тот и сделал. Вся беседа заняла от силы минут пять.

И вот теперь он сам на месте Слагхорна. Перед ним — десять табелей успеваемости, основной источник для составления мнения по способностям каждого из этих мальчишек и девчонок. Кто-то из них, как и он в свое время, постарается отделаться формальными фразами, но кто-то всерьез надеется на помощь в выборе... а ведь он их почти не знает! И что бывший Пожиратель может посоветовать родственникам таких же последователей Темного Лорда? Какую работу искать, когда на твоей фамилии клеймо преступника? Северус с усилием отогнал от себя невеселые мысли и пригласил студента войти.

* * *

За стенами Хогвартса вовсю хозяйничала весна. С ее приходом оранжереи Хаффлпаффа потеряли былую привлекательность для романтичных натур: цветы теперь можно было найти и на склонах ближайших холмов, и на поляне у озера. Мальсибер собрала желтых лютиков, синих гиацинтов, лиловых крокусов и поставила букет в заранее приготовленный питательный раствор для растений. Уроки профессора Спраут не пропали даром! Теперь цветы долго не завянут, не утратят тонкого аромата и будут очень хорошо смотреться на фоне скучных белых стен Больничного крыла. Бернадетт собиралась навестить Кристофера.

Мадам Помфри выдала пациенту порцию Костероста и оставила его в одиночестве: когда никто не видит, охать и морщиться от тянущей боли в боках совсем не стыдно. Дышать приходилось через рот: нос отзывался сильным жжением даже на легкий вдох. Тело страдало, а душа ликовала: он все-таки здорово отделал слизеринских громил! Жаль, не видела она, как он врезал Макнейру правой! И целых пятьдесят баллов с зеленых — так им и надо!

— Крис... Крис, к тебе можно?

Ликующая душа от радости подпрыгнула до потолка: Этти! Он мигом перестал кряхтеть и откликнулся, как ему показалось, бодро и очень мужественно.

Пестрые цветы в простом стеклянном стакане утвердились между аптечных пузырьков, и в палате стало как будто светлее.

— Смотри, что я тебе принесла...

Бернадетт поправила хрупкие стебли и, глянув на лежащего, не могла удержаться от улыбки: Кристофер усиленно пытался изобразить бровями и глазами суровое терпение раненого воина, но фиолетовая картофелина носа сводила на нет весь героизм. Парень вскоре сам понял это и прекратил кривляться.

— Спасибо... Здорово, что ты пришла.

Он не знал, что еще сказать. И ей тоже хотелось просто сидеть рядом, и нос его распухший уже совсем не бросался в глаза...

— Ваш, наверное, жутко злой из-за баллов, да? — отчего-то это прозвучало виновато.

— Еще бы! Отобрал у Макнейра значок, представляешь? — Мальсибер присела на стул рядом с его койкой. — Крис, он знает, что ты и я... Что мы встречаемся.

Ликование угасло без следа. Конечно же, этот гад запретил Этти видеться с ним. Наверняка еще и на отработку отправил — с него станется!

— Я ему все котлы повзрываю! — вскинулся Кристофер, забыв о больных ребрах. — О-о-ох... Пусть только попробует что-нибудь тебе сделать!

— Ты в своем уме? — опешила Бернадетт. — Снейп не собирается мне ничего делать! Он всего лишь попросил меня быть осторожней. И тебе велел передать то же самое!

Скримджер по-совиному захлопал глазами. Девушка фыркнула:

— А надумаешь взрывать котлы — я самолично сниму с тебя десяток баллов!

— Что-то раньше ты не беспокоилась так о своем декане.

— Потому что Слагхорну мы были до свечки! Снейп совсем другой... Он хороший!

— Ну и целуйся со своим Снейпом, — проворчал Кристофер.

— Дурак, — коротко бросила Бернадетт и выбежала вон.

Скримджер застонал от отчаяния и боли в боках, которая как будто набросилась на него с удвоенной силой.

— Что тут произошло? — спросила Помфри, входя к нему с очередной дозой лекарства. — Мальсибер вся в слезах... Брякнул лишнее, герой?

— Я идиот...

— Бывает. Ладно, не расстраивайся, поговорю с ней. Эх, молодо-зелено...

* * *

На сегодня собеседования окончились. Четыре человека всего, но отчего же он чувствует себя, точно выжатый лимон? Северус уронил голову на сложенные руки — еще немного, и он заснет прямо за столом.

— Мне кажется, вам следует прогуляться, — заметила из своей рамы Моргана. — Наверху, наверное, хорошо сейчас.

Хм... Еще один флакон Бодрящего или глоток свежего воздуха? Пожалуй, второе. Хлебнуть зелья можно и позже: до отбоя еще далеко.

В крытой галерее, ведущей к Астрономической башне, стояла тишина. Он любил это место за неизменную глубокую тень под арками и за возможность побыть в одиночестве: студенты обычно предпочитали просторный замковый двор или поляну на берегу озера. Но сейчас каменное строение не пустовало, у ближайшего оконного проема виднелась чья-то фигура. Северус пригляделся и узнал Мальсибер. Она привалилась плечом к резной колонне и, кажется, ничего не замечала вокруг.

— Бернадетт?

Девушка вздрогнула, подняла глаза и тут же покраснела, будто декан застал ее за чем-то предосудительным.

— Все в порядке?

— Да, профессор, я просто... просто гуляю.

Он кивнул и собрался уже пройти мимо, но она заговорила вновь:

— Вы были правы. Наверное, мне действительно стоит заводить друзей только среди слизеринцев. Потому что другие оказываются совсем не такими, какими пытались быть...

Северус нахмурился, пытаясь понять, что она имеет в виду.

— У Макнейра и Джагсона больше не будет поводов затевать драку. Я рассорилась с Кристофером.

Малолетние глупцы! Слепые, наивные, смешные в своем жалком эгоизме! И счастливые, но не понимающие того, и потому счастливые стократ больше... Он вдруг почувствовал себя очень старым.

— Прости его. Что бы он ни наговорил тебе.

— Он никогда не придет просить проще...

— Придет.

Мальсибер недоверчиво смотрела на него:

— Откуда вы знаете?

— Потому что когда-то я был на его месте.

* * *

Больше половины книг, вынесенных из тайного хранилища, оставались непрочитанными. Весь день декана занимали уроки и консультации, и к ночи сил на исследования уже не оставалось. Впрочем, он не расстраивался: тайна Темного Лорда была практически разгадана, хоркрукс — или хоркруксы? — обязательно отыщутся. Вот наступят каникулы...

Квиринус тем временем все глубже проникал в историю Хогвартса. Днем пообщаться почти не получалось, зато после отбоя они в деканском кабинете подолгу обсуждали интересную обоим тему. Тогда-то и пригождалось Бодрящее.

К их обществу неизменно присоединялись Моргана с Бароном, а вскоре появился еще один участник, точнее, молчаливый и внимательный слушатель — Серая Дама. Она неизменно держалась рядом с отцом, и в такие минуты сходство между ними было очевидным. Оставалось лишь удивляться тому, что никто за сотни лет не заметил его.

— Дамы и господа, ни для кого не секрет, что нередко общеизвестные вещи и явления в определенный момент вызывают больше всего вопросов, — нарочито лекторским тоном провозгласил Квиррелл, выходя из камина и левитируя перед собой стопку толстых фолиантов. — Например, каждому британскому волшебнику известны имена четырех основателей нашей школы. Но можете ли вы вспомнить что-либо об их предках и родине? Где, например, родилась Ровена? Кем были родители Салазара?

— Кажется, Слизерин родом откуда-то с континента, — припомнил Снейп. — Что-то такое я слышал, уже не помню, от кого. А насчет остальных не знаю.

— Годрикову Лощину, разумеется, можно назвать вотчиной Гриффиндора, но это пока лишь гипотеза. И больше сведений нет! — Квиринус сделал эффектную паузу. — В то время как любое мало-мальски родовитое семейство холит и лелеет собственное родословное древо, наши легендарные Основатели пребывают, подобно древним божествам, в состоянии «были тут всегда»!

— Никто из них со мной не откровенничал на эту тему, — вздохнул Кровавый Барон. — Правда, Ровена иногда переходила на какой-то диковинный язык, но было ли это ее родное наречие или колдовской ритуал — не могу сказать.

— Не понимаю, как изучать историю Хогвартса, ничего не зная о тех, кому он обязан своим появлением?! Гнутый кнат цена таким знаниям!

Квиринус негодующе хмыкнул и умолк, но ненадолго:

— От предположений перейдем к фактам. Готовься, Северус, сейчас скажу неприятную новость. Факультет Слизерин гордится тем, что на нем обучался Мерлин. Так?

— Ну да...

— Я совершенно точно установил, что Мерлину на момент появления Хогвартса стукнуло как минимум двести лет. Староват для студиозуса, не находишь?

— Это, между прочим, никакая не тайна, — пожала плечами Моргана. — Просто до нее тоже никому нет дела. Мой братец желал стать пятым Основателем, а ему вместо того предложили пост директора школы, первого директора. Он счел предложение оскорбительным, отсюда все и пошло.

— А про Распределяющую Шляпу рассказать сможете?

— Лучше пусть Бедуир расскажет, он больше знает.

— Что не так со Шляпой? — удивился Северус.

Квиринус торжествующе посмотрел на него:

— Она не могла принадлежать Годрику! В эпоху раннего Средневековья головных уборов такого вида не существовало ни у волшебников, ни у маглов. Вот, смотри, здесь иллюстрации к кодексам десятого века... На них не встречается ничего похожего. То есть ей от силы лет триста!

— На первых порах для распределения использовался его старый шлем, — объяснил Барон. — Потом, когда он совсем обветшал, заменили беретом, его по рассеянности забыл Николас Фламель, когда гостил здесь... И лишь затем кто-то из тогдашних директоров принес нынешнюю шляпу.

— А рисунками факультетских гербов кто занимался, не припомните?

— С ходу не вспомню, к сожалению. Но то, что они появились примерно в то же время, что и шляпа — ручаюсь.

— Значит, мое предположение верно! Я, конечно, не специалист-гербовед, но все-таки заметил ошибки в изображениях. Такое впечатление, что их рисовали по описанию, а не срисовывали с оригинала.

— Слушайте, а вы помните, какой щит был в оружейной? — вклинился в их диалог Снейп. — То-то мне тогда показалось, что с ним что-то не так... Там же алый лев на золотом поле, и повернут он в другую сторону! В Главном зале совсем другой герб висит: лев золотой, а фон красный. Я его хорошо изучил — мое место за столом находилось как раз напротив него.

— Либо мы имеем дело с колоссальной и последовательной небрежностью, либо кто-то планомерно фальсифицирует нашу историю, — задумчиво подытожил Квиринус.