Что-то кроме магии

Глава 41. Непробиваемый

«Магические отвары и зелья» Арсениуса Джиггера. Год написания —1550. «Одобрено Министерством магии в качестве учебного пособия для первого курса школы чародейства и волшебства. 1981 г.» Издание сто сорок пятое, неисправленное и недополненное.

Снейп захлопнул книгу. Четыреста с лишним лет мэтр Джиггер витиеватым языком шестнадцатого столетия излагает длинный и сложный способ приготовления зелья от прыщей, который уже давным-давно нигде не используется. Не объясняя, почему нужны именно эти составляющие и отчего непременно в таком сочетании, а не каком-либо другом. Без основ, без элементарных понятий...

Интерес к предмету, с детства привитый матерью, кое-как примирял с отупляющей зубрежкой на уроках у Слагхорна. Правда, старик добросовестно пытался перетолковать архаичные понятия на современный лад и терпеливо объяснял наиболее сложные моменты. Но в итоге все упиралось в нерассуждающее запоминание. Вопрос «Почему?» получал год за годом неизменный ответ: «Так написано в учебнике. Неужели этого недостаточно?»

Класс, пользуясь задумчивостью учителя, хихикал и шушукался. Первокурсники Слизерина и Гриффиндора. Первый урок по Зельеварению. Новенькие учебники открыты на той самой странице с зельем от прыщей...

Выбор надо сделать прямо сейчас.

— Убирайте книги. И ответьте-ка мне на такой вопрос: какое зелье было самым первым в мире? Ну, у кого какие варианты?

Задумались. Смотрят недоверчиво, ищут подвох. Кто-то все-таки полез в учебник, надеясь, что там есть ответ.

— Зелье от прыщей? — робко предположила Селвин.

— Почему именно оно?

Тишина. Думать самостоятельно — непривычно, страшновато и не хочется. Но вы все равно начнете думать сами, другого выхода у вас просто не будет.

Испачканная в чернилах мальчишеская рука тянется вверх.

— Слушаю вас, мистер Руквуд.

— Сэр, мне кажется, это чай! Очень похоже на зелье...

— Правильно! Чай, а если брать шире, то отвар трав. А теперь вопрос, ответа на который точно в учебнике нет: как звали первого зельевара? Самого первого?

Хлопают глазами. Да, поторопился. По-хорошему, это надо спрашивать у семикурсников, и то не каждый ответит. Но зато никто не отвлекается: все усиленно соображают.

— Не перебирайте человеческие имена. Первого зельевара звали... Случай. Именно он уронил в котел с кипящей водой несколько ягод или листьев, или того и другого, а человек, который оказался поблизости, увидел, что вода поменяла цвет. А когда попробовал, то и вкус оказался другим, и свойства.

— А если уронить в воду курицу, то получится бульон, а вовсе не зелье!

О, а это уже гриффиндорцы — их в новом наборе десять человек.

— А если в ту же воду вместо курицы уронить щупальца растопырника? И, кстати, как ваша фамилия?..

* * *

Мышь сидела на столе и делала вид, что лежащий рядом сухарь ее совершенно не интересует. Самая обыкновенная мышь — мелкая, хвостатая... полосатая. В фиолетовую и желтую полоску. Фините Инкантатем!

Мышь почесала желтой лапкой за фиолетовым ухом и потянулась к сухарю. Снейп поскреб щеку и потянулся к кружке с кофе, но вспомнил, что он сейчас не у себя в кабинете, а в классе зельеварения и, следовательно, это не кружка, а чернильница. И мышь — не мышь, а трансфигурированный носок. Или леденец? Или все-таки мышь?

— Я больше не буду, профессор, — заныл стоящий перед столом второкурсник факультета Рэйвенкло Бернард Робардс. — Отдайте Флами, пожалуйста...

— Флами?

— Это сокращенно от Фламель, — торопливо начал объяснять Робардс. — То есть его сперва звали Мики, а когда шесть лет исполнилось, то папа сказал, что он долгожитель, как Фламель.

— И он всегда был полосатым?

— Нет, только последнюю неделю... А так он белый. Я его покрасил, чтобы миссис Норрис не съела. И еще он пахнет, как конфета, это ее с толку сбивает.

— Но Камилла Сэвидж — не кошка! Ее-то зачем было пугать? До сих пор в ушах звенит от визга...

— Я не пугать, я наоборот...

— Чем шерсть обрабатывали?

— Отваром золотарника и горечавки.

— А запах?

— Треть унции ванили развел в растворе тертого мыльного корня. Сэр, а еще я придумал новые невидимые чернила! Совсем-совсем новые, вы на Играх такого не загадывали, я точно помню!

Мышь догрызла сухарь и попробовала на зуб широкий рукав деканской мантии.

— Мистер Фламель сейчас отправится со мной на обед. Успокойтесь, Робардс, не в качестве угощения. Потом передам его вашему декану, а там уж он решит, что с ним делать. И жду от вас письменный отчет о чернилах — в качестве возмещения снятых с вашего факультета баллов.

* * *

Шутка и впрямь вышла школярской, и, будь здесь студенты, они бы немало удивились поведению своего декана. Но обедали они отдельно и потому ничего не видели. А между тем профессор МакГонагалл сначала совершенно по-кошачьи дернула рукой в сторону возникшей на столе мыши, а затем громко возмутилась:

— Что вы себе позволяете, Снейп? Немедленно уберите ее!

— И кто ж тебя так разукрасил, маленькая? — Спраут уже протягивала Фламелю кусочек сыра.

— Это один из моих постарался, — в тоне Флитвика слышалась неприкрытая гордость за студентов Рэйвенкло. — Оригинальное решение вопроса мимикрии.

— А что вы думаете насчет его возраста? — повернулся к нему Снейп. — Это же удивительно!

— Вы бы, коллега, не мышей разглядывали, а школьные часы с кристаллами, — вставила язвительное замечание МакГонагалл. — Учебный год не успел начаться, а у вас уже двадцать баллов в минусе.

— Минерва, не горячитесь, — мягко попросил Дамблдор.

Но Северус больше не обращал на нее внимания: изумрудов в колбе действительно стало заметно меньше по сравнению с рубинами и сапфирами.

— Я был бы очень признателен, если бы мне сообщили причину, по которой сняты баллы. И кем?

— Таким тоном, Северус, хорошо войну объявлять, — не меняя интонации, отметил Дамблдор. — Двадцать баллов со Слизерина сегодня снял профессор Фелпс. А причину он, конечно же, назовет сам.

Фелпс не спеша дожевал, аккуратно сложил на пустой тарелке нож с вилкой и поднял на Снейпа сонные глаза:

— Нам всем свойственно заблуждаться, профессор Снейп, — ласково провещал он. — Совершать ошибки, делать промахи... Это извинительно. Но не извинительно упорствовать в своих ошибках, — голос стал совсем медовым. — Ваш студент, кажется, его фамилия Блишвик, проявил прискорбную последовательность в своих заблуждениях. За что и был наказан.

— В чем же он заблуждался? — Ладони сами сжались в кулаки, и он поспешил убрать их со стола.

— Я попросил мистера Блишвика дать определение понятию «Темные Искусства», — взгляд Фелпса перестал казаться сонным, но выражение лица оставалось невозмутимым. — Он вместо того, чтобы кратко сформулировать то, что совершенно однозначно изложено в учебнике, выдал собственную дефиницию. Согласно ей, определение «Темные» — бессмысленно. Есть просто магия как таковая. По словам этого юноши, любое заклинание может быть использовано и во вред, и во благо, следовательно, разницы нет. Посудите сами, уважаемый декан, разве допустимо потворствовать таким губительным заблуждениям? — Фелпс сочувственно улыбался, глядя на окаменевшего Снейпа.

Такого злого азарта Северус не испытывал уже давно. Когда ты весь как на ладони, и некуда отступить, и непременно нужно ответить ударом на удар, без права на промах, а счет времени идет на мгновения... Над обедающими повисла тишина. Все смотрели на этих двоих, точно понимали, что это уже не безобидная застольная беседа.

— Мой студент признает и уважает мощь Темных Искусств. Разве недооценка возможностей врага — не менее пагубное заблуждение, уважаемый коллега?

— Врага можно только презирать! — отрезал Фелпс. — От уважения один шаг до преклонения. Впрочем, — прищурился он, — от вас я и не ждал других заявлений, учитывая ваше прошлое. Только как бы вы ни восхищались Темным Лордом, но дело ваше проиграно, Снейп, проиграно раз и навсегда.

Слова упали тяжело и равнодушно, как приговор. Фелпс не собирался спорить — он провозгласил истину и теперь спокойно ждал капитуляции противника.

— Беда не в том, что проиграно так называемое «наше» дело... Беда в том, что не выиграно ваше.

Противник не капитулировал. Он растянул губы в мерзкую ухмылку, которую новый учитель ЗоТИ уже успел не раз заметить на отвратительной физиономии местного полтергейста.

— Это, наконец, переходит всяческие границы! — декан Гриффиндора в ярости отодвинула от себя тарелку и встала. — Почему мы должны терпеть насмешки Пожирателя смерти?! Господин директор, я требую немедленной отставки Снейпа и выдворения его из Хогвартса!

Северус тоже вскочил.

— Полгода назад я бы сам с огромным удовольствием покинул эти в высшей степени гостеприимные стены, — едва сдерживаясь, ответил он. — Но вы опоздали: теперь уж я никуда не уйду. А если вы, профессор, и дальше станете попрекать меня моим прошлым, не удивляйтесь, что когда-нибудь я и отвечу вам, как Пожиратель смерти.

— Ваши угрозы неуместны, — вмешался Дамблдор. Его спокойный и властный голос отрезвляюще подействовал на обе противостоящие стороны. — Минерва, сядьте, пожалуйста. Северус, к вам это тоже относится. Впредь настоятельно прошу рабочие темы обсуждать исключительно в учительской.

* * *

Блишвик сидел, насупившись, и мрачно смотрел на огонь в камине. Притихшая Мальсибер и хмурый Долохов расположились рядом с ним на диване. Постепенно в гостиную стянулись и другие студенты. Декан решил не переносить разбирательство в кабинет, потому что это дело касалось всех.

Окажись Фелпс просто некомпетентен, было бы намного проще. Но слизеринцы единодушно подтверждали, что он объясняет предмет не хуже Флитвика. Все учебники и всю сопровождающую литературу новый преподаватель знает назубок и того же требует от учеников. И ничего сверх того. Мечта, а не учитель...

— Авроры кидались «Авадами» точно так же, как и Пожиратели, — угрюмо говорил Эбнер.— Мне отец рассказывал. Тогда в чем разница?! А этот дурак...

— Не «этот дурак», а профессор Фелпс, — поправила всегда вежливая Мальсибер.

— А этот дурак, — упрямо повторил Блишвик, — утверждает, даже простое знание чего-то из Темных Искусств — уже преступление.

— К сожалению, он не дурак, а гораздо хуже, — Снейп задумчиво барабанил пальцами по подлокотнику. — Он фанатик. Свято уверенный в своей правоте. Таким никогда ничего не объяснишь и не докажешь. Опасный народ...

— Что же нам теперь делать?

Хороший вопрос. Можно не сомневаться: этот аврор сумеет придраться к любой формулировке, любое неосторожное слово перевернет с ног на голову ради своих, как он убежден, высших целей. Открытый конфликт с ним невозможен. Да и не нужен...

— В столкновении лба и каменной стены победит стена, — начал рассуждать Северус, еще сам не понимая толком, что хочет предложить, но уже ощущая каким-то шестым чувством жизнеспособность новой идеи. — А если и лоб станет каменным?

Студенты молчали, пока еще не понимая, к чему ведет декан.

— Превзойдите его в лояльности. На уроках смотрите ему в рот, отвечайте с таким выражением, точно большей радости для вас не существует. Просто-напросто прикиньтесь восторженными идиотами. Иногда ум полезно припрятать — до поры до времени.

— Противно, — поморщился Блишвик, — повторять за ним всю эту чушь...

— Эб, а ты считай, это роль такая, — вдохновился идеей староста шестикурсников Фарли. — Салазара изображал, неужели придурка-зубрилу не изобразишь?

— Поглядим на реакцию Фелпса, — подытожил Снейп. — Нам важно не потерять больше ни единого балла.

* * *

План начал воплощаться в жизнь на следующем же уроке ЗоТИ, когда учителя и учеников встретила огромная надпись на стене в классе, выполненная зеленой краской: «Обожаю Аврорат!». Фелпс, не дрогнув ни единым мускулом на лице, ликвидировал надпись, на на другое утро она появилась снова — но уже на потолке. Признание в любви к подразделению Министерства красовалось на дверях в апартаменты Фелпса, на форзаце книг, на внутренней стороне гардероба, а однажды проявилась при всех на обеденной скатерти — как раз тогда, когда учитель собирался приступить к трапезе. Буквы в каждом случае были зелеными. Авторство проделок ни у кого сомнений не вызывало, но Снейп на все расспросы и намеки удивленно задирал брови и, глядя на собеседника честными глазами, говорил, что не имеет понятия о том, кто это хулиганит. И, кстати, почему же хулиганит? Разве наш доблестный Аврорат, эти бесстрашные рыцари Света, не заслуживают самой горячей и преданной любви? Вопрошающие отходили в недоумении. Только Дамблдор не задавал никаких вопросов, и лишь однажды, выслушав «патриотическое» объяснение, коротко бросил: «Не заиграйтесь».

Студенты, особенно старшекурсники, тем временем изо всех сил притворялись добросовестными остолопами, не давая ни малейшего повода снять со Слизерина хоть один балл.

Фелпс баллы не снимал, но и не добавлял. И на атаку надписями не реагировал. Пивз, весь перемазавшись зеленой краской, под конец ухитрился измалевать все доступные поверхности в комнатах учителя, но тот просто молча все стер и пошел спать.

Разочарованный полтергейст ввалился в кабинет Снейпа и заявил, что ему надоело. Какой интерес безобразничать, если на тебя не обращают внимания?

Пивз обиженно чистился, Северус и Барон думали. Невозмутимость новичка настораживала, за ней могло скрываться что угодно. Решили больше его таким образом не донимать, ограничившись пока одним повышенным усердием студентов.

В камине зашуршало, и из него выбрался Квиринус, против обыкновения, невеселый.

— Со мной только что наш новый учитель ЗоТИ пообщался, — с ходу заявил он. — Никогда не был на допросах, но, мне кажется, они должны выглядеть именно так.

— Еще бы, это же аврор, — хмыкнул Северус. — Но ты-то ему зачем понадобился?

— Он про тебя расспрашивал. Разумеется, я прикинулся сладким идиотом, наплел ему про нежную склонность и все такое, — Квиррелл остановился, видя недоумение на лице друга. — А что, надо было ему рассказывать про наши исследования?! Я просто хотел ему зубы заговорить... Но мне показалось, Фелпс не очень-то меня и слушал.

Он упал в свободное кресло и потер виски.

— Странный у него взгляд был... Слушай, у меня голова раскалывается. Дай чего-нибудь, а?

— Ощущения, как будто в мозг иголки втыкают? — Северус протянул ему склянку с Бодрящим.

— Точно, — Квиринус одним глотком осушил флакон, вздохнул облегченно. — Но я к тебе не только за зельем пришел. Фелпс, уже отпуская меня, вот что сказал: «Не сомневаюсь, что вы сегодня же обо всем расскажете своему приятелю. Так заодно передайте ему от меня большой и горячий привет».

Северус не успел ничего ответить: за дверью послышалась какая-то возня, а затем неуверенный стук. До отбоя оставалось еще целых два часа, и догадаться, кому мог понадобиться декан, не составляло труда. И точно: в ответ на сердитое «войдите!» в кабинет боком протиснулись сразу трое — Торфинн Роули, Олдос Руквуд и Алан Шейфик. Роули напустил на себя небрежный вид школьного старожила, а первокурсники робели и исподтишка поглядывали на незнакомого преподавателя и Пивза, который не преминул показать им язык.

— В чем дело, Роули? — нетерпеливо спросил декан.

— Сэр, извините, но меня друзья спрашивают... — мальчишки зашипели и негодующе задергали его сзади за мантию, но Торфинн отмахнулся и продолжал: — А правда, что у вас настоящий меч есть?

Северус вместо ответа молча призвал со стены оружие. Квиринус весело хмыкнул, глядя, как в изумлении приоткрылись три рта.

— А вы им дрались? — нахально поинтересовался Торфинн.

— Сэр Северус и сэр Квиринус вдвоем одолели дюжину дюжин голодных инферналов, — ответил за Снейпа Барон. Призрак навис над детьми и грозно спросил: — Или вы смеете сомневаться в их доблести?

Троица попятилась.

— Сэр... — Шейфик, неловко задев плечом товарищей, шагнул вперед. — Господин декан, а можно его подержать?

Худые кисти свободно разместились на рукояти, клинок был тяжел для детских рук и потянул их вниз.

— Каледвулх[1], — прошептал Алан, завороженно глядя на древнюю сталь.

Барон подлетел к нему очень близко. Казалось, он пристально всматривается в его лицо.

— Ты ошибаешься, мальчик... этот меч никогда не принадлежал королю Артуру. Но откуда ты знаешь его имя?

— Я читал о нем, я знаю наизусть все истории о рыцарях Круглого Стола! — Шейфик неловко взмахнул мечом, так, что стоящие рядом шарахнулись в стороны. Северус поспешил вернуть оружие обратно на стену.

— Есть истории, которые ты точно не знаешь, — сказал Барон. — Если захочешь послушать, позови меня сразу после того, как все отправятся спать. А сейчас идите-ка все трое к себе, живо!

Вторжение мальчишек на время рассеяло беспокойство, охватившее Северуса после рассказа Квиррелла. Но едва они ушли, он еще раз попросил его описать все ощущения во время беседы с Фелпсом. Последние сомнения рассеялись: это действительно была легиллименция.

Ментальную магию в Хогвартсе отдельно не преподавали, ею мало кто интересовался — отчасти из-за сложности предмета, отчасти потому, что там рукой было подать до Непростительных заклинаний, от которых порядочному магу полагалось держаться подальше.

— Тебе не кажется, что этот аврор здесь вовсе не потому, что ему сильно хочется учительствовать? — предположил Квиринус.

— Мне это с самого начала кажется... Но неужели он тут, чтобы копать под меня? — Снейп пожал плечами. — Я ведь не был такой уж значительной фигурой в окружении Темного Лорда, с чего бы Аврорату выделять мне персонального соглядатая?

В тот вечер более правдоподобного объяснения появлению аврора в школе они так и не нашли.

Барон незаметно исчез незадолго до отбоя. Северус, погруженный в тревожные размышления, почти забыл о любопытных мальчишках, когда по привычке пошел проверять гостиную факультета перед тем, как наложить на дверь Сигнальные Чары. Вошел — и остановился на пороге, удивленный непривычной картиной.

Камин почти погас, все светильники были потушены. На диване, мягко светясь, недвижно сидел бессменный хранитель Хогвартса. А рядом с ним, закутавшись в одеяло и почти касаясь головой полупрозрачной руки, крепко спал Алан Шейфик.

________________

[1]Экскалибур — название легендарного меча короля Артура — восходит к валлийскому слову Каледвулх.