Что-то кроме магии

Глава 5. Трое из сугроба

Брызги воды обильно усеяли зеркало над умывальником. Северус взял полотенце и протер гладкую поверхность. Оттуда на него посмотрел дементор: узкая щель рта, лицо теряется в завесе волос, как в капюшоне.

— От тебя скоро ученики шарахаться станут, — сказал он своему отражению. — Вот и хорошо.

Он умылся, раза два провел гребнем по волосам, в очередной раз мельком подумав о том, что не мешало бы подстричься, снова взглянул на себя в зеркало, хмыкнул и босиком пошлепал в спальню одеваться. Впереди ждал завтрак, а затем уроки, уроки, уроки — до самого вечера.

Рэйвенкло попробовал было нового преподавателя на коготь, растерял десяток-другой перьев в научных баталиях на уроках и всерьез засел за учебники и справочники по зельям. Сапфиры в их часах исправно сыпались вниз.

Хаффлпафф сделал это уже давно и к Рождеству тоже заработал изрядное количество баллов.

Наконец-то начал радовать родной Слизерин: змеи взялись за ум, особенно после того, как он крепко прищемил хвост шестикурсникам.

И лишь Гриффиндор огрызался, рычал, шипел разъяренной МакГонагалл, но не добился ничего: на уроках зельеварения рубины с огорчительным постоянством летели из нижней половины часов в верхнюю. Положения не спасали даже те гриффиндорцы, которых он отобрал в свою группу подготовки к экзаменам. Их он тоже не баловал высокими оценками.

Суровая госпожа профессор обдавала его при встрече ледяным холодом, а сегодня после завтрака, на собрании в учительской, кажется, решила высказать все начистоту.

— Вы чрезвычайно пристрастны, Северус! — без предисловий пошла она в атаку. — Пристрастны и несправедливы. Вы намеренно провоцируете студентов!

— Вы совершенно правы, уважаемая коллега, — Снейп сделал постную физиономию и покаянно вздохнул. — Я в высшей степени пристрастен. А также провоцирую и намерен провоцировать дальше.

МакГонагалл осеклась, сбитая с толку несоответствием между его словами и выражением лица. Пользуясь ее замешательством, он добавил уже обычным своим тоном:

— Пока ваши студенты не перестанут изображать светлых борцов с темными силами, Гриффиндор продолжит терять баллы, профессор.

— Да, многие поколения гриффиндорцев работали и работают в Аврорате, — Минерва была на голову ниже Снейпа и хотя невольно смотрела на него снизу вверх, но во взгляде ее отчетливо читалось презрение. — Их дети гордятся своими отцами!

— И, кажется, это все, что они у вас умеют, — парировал Северус, отвечая ей не менее презрительным взглядом.

Директор, на протяжении всего диалога сидевший за своим столом, молча наблюдал за ними. Безмолвствовали и остальные деканы и преподаватели. Все, за исключением Квиррелла: он вдруг встал и решительно подошел к своему соседу.

— Профессор Снейп совершенно прав, профессор МакГонагалл: даже на моих уроках гриффиндорцы ведут себя скверно. А ведь будущим аврорам как никому другому нужны знания о мире маглов.

Декан смотрела на него в изумлении: впервые на ее памяти деликатный и застенчивый молодой учитель отважился подать голос против старшего по должности. Она уже набрала воздуху, чтобы и этого мальчишку поставить на место, но ее остановил негромкий голос Дамблдора:

— Профессор Снейп, а разве у вас нет утренних занятий?

— Да, господин директор, есть, — сухо ответил тот и вышел.

— Мне, кстати, тоже пора, — торопливо пробормотал Квиррелл и поспешил следом.

Снейп, как обычно, шел быстро, молодому человеку пришлось перейти на рысь, чтобы догнать коллегу.

— Старая перечница... — шипел Северус, в раздражении кусая губы.

— Северус, уфф, — выдохнул Квиринус, поравнявшись с ним, — не летите так, подождите минутку.

Тот удивленно остановился.

— Скажите, вы уезжаете из школы на Рождество?

— Почему вас это интересует? — насторожился Снейп.

— Самый обычный эгоизм, — обезоруживающе улыбнулся юноша. — Праздничные вечера, которые устраивает Дамблдор — такая тоска зеленая! Вот я и решил хотя бы один раз улизнуть, например, в «Дырявый котел». Но одному скучно... Давайте вместе, а? С меня угощение, с вас — общество.

— Пригласите Трелони, — пожал плечами Снейп. — Я ненавижу вечеринки и шумные сборища.

— Она еще хуже директора, — закатил глаза Квиринус. — Ну неужели вы предпочитаете стариковское общество? Учтите, Дамблдор от вас не отстанет, пока вы не явитесь к столу. Будет посылать одного домовика за другим, а затем и Патронуса с приказом... Я знаю, пробовал уже, — он вздохнул.

— То есть спокойно поработать не дадут, — подытожил Снейп. — Ладно, идем в «Котел». Только не надо за меня платить.

— Договорились! — воскликнул повеселевший Квиррелл. — Двадцать пятого в шесть вечера встречаемся за воротами школы. Уверен, мы превосходно проведем время!

* * *

Последняя неделя перед каникулами тянулась особенно медленно, но вот закончилась и она. Можно пока отодвинуть в сторону мысли об учениках, контрольных, домашних заданиях и прочих докучливых вещах и заняться любимым делом: чтением и работой с зельями.

Он уже давно заметил, что работа помогала ему лучше всего. Было время, когда он пробовал глушить тоску спиртным, а потом и кое-чем покрепче — белым порошком, который был в магловском мире совершенно вне закона и именно потому стоил очень дорого. Изготовить «дурь» ему не составляло труда, но эффект от нее не оправдал ожиданий: кратковременная эйфория сменялась еще худшей болью, к тому же потом тряслись руки и туго соображала голова. А ведь мозги — его единственное сокровище, самый верный капитал, и их надо беречь. В итоге он выбрал иной способ — работать сутками напролет, так, чтобы едва доползать до кровати и сразу проваливаться в сон без сновидений.

Впрочем, сейчас — он чувствовал, — в таком изматывающем режиме необходимости не было. Свое тихое, но благотворное дело сделали и спокойное величие древнего замка, и заметно возросшее уважение со стороны еще недавно строптивых учеников, и, наконец, самые обычные бытовые мелочи вроде чистого постельного белья или горячего душа.

Одной из главных радостей стала Запретная секция. Мадам Пинс открыла ему полный доступ в любое время суток. Она знала по многолетнему опыту, что Северусу можно доверить книги, как никому другому, и на Рождество вообще уехала к родственникам, оставив его вместо себя.

Этот декабрьский вечер выдался каким-то по-особенному умиротворенным. С утра в библиотеку заглянули пять-шесть самых прилежных старшекурсников, не уехавших на каникулы домой, но после обеда читальный зал оставался безлюден. Убедившись, что накануне праздника сюда больше никто не придет, Северус запер библиотеку и со стопкой новых книг отправился в свои комнаты.

В кабинете сделал магические свечи поярче и погрузился в чтение, очень довольный тем, что его никто не отвлекает. Время полетело незаметно...

Он понял, что уже довольно поздно, когда строчки начали плыть перед глазами. Глянул на часы — ого, почти четыре утра!

Из гостиной донесся какой-то шорох и легкий звон. Снейп уже по привычке насторожился, с палочкой наготове заглянул в комнату... и облегченно выдохнул: в углу у окна домовой эльф заканчивал наряжать маленькую ель в деревянной кадке. Он развесил золотые и серебряные шары и сейчас прилаживал верхушку в виде звезды. Увидев человека, домовик поклонился ему и исчез.

«Ну да, уже Рождество...» — шевельнулась в голове сонная мысль. Он отчаянно зевнул и собрался уйти в спальню, но тут пушистые еловые ветки дрогнули: их задели два конверта, возникшие из воздуха и упавшие на пол прямо под елку.

Северус застыл на месте, с недоумением и даже некоторым испугом глядя на них. Ему-то и обычные письма давно никто не пишет, а это явно не простая почта. Поздравления? Но от кого? Все, кто был дорог, — в тюрьме или в могиле, сам он последний раз кого-то поздравлял с Рождеством в далеком детстве...

Полный смутной тревоги, он поднял плотные белые квадраты и присел в кресло у камина.

В первом конверте оказался вчетверо сложенный лист бумаги. На нем цветными карандашами и явно детской рукой был изображен большой кривобокий котел, из которого торчала толстая зеленая палка, щедро утыканная палочками потоньше. Больше всего это походило на рыбий скелет, но красные и синие кружкИ, рассыпанные по зеленому фону, позволяли предположить, что нарисована елка. Рядом с елкой крупно и под линеечку шли буквы: «С Рождиством!». Ниже стояли две подписи: «Сэвидж Камилла», «Робардс Бернард».

Он усмехнулся. Рождиство! И тут же чувство неловкой благодарности и непривычное тепло наполнило душу: его поздравляли те, для кого он был всего лишь учителем — строгим, требовательным, скорым на расправу в виде слетающих баллов. И вдруг — безыскусный, но такой искренний рисунок!

Из второго конверта выскользнула обычная открытка, какие перед праздником продавали в хогсмидской лавке писчих принадлежностей: кусок темного леса, идет снег, на переднем плане уютный особнячок, в котором светится окно, а над трубой вьется дымок. На обороте тоже поздравление в два слова, но рука уже взрослая, уверенная, и написано без ошибок. Подпись — инициалы «Б.М.»

Долго гадать о таинственном отправителе не потребовалось. Среди его знакомых лишь один человек носил подходящие имя и фамилию. Бернадетт Мальсибер.

Этти... длиннорукий, остроносый, голенастый подросток, за три года выровнявшийся в недурную девушку. Она стала очень похожа на брата — прежде всего, своим живым, гибким умом. Эдгар Мальсибер, старый школьный товарищ, тоже все схватывал на лету... Неудивительно, что именно Этти первая нашла поправку к рецепту Напитка живой смерти.

— Мисс Мальсибер, после урока задержитесь на несколько минут.

Когда все вышли, он подошел к ней.

— Этти, есть новости об Эдгаре?

Девушка печально покачала головой:

— Свидания пока не дают, но мистер Малфой говорит, что рано отчаиваться: он нашел хорошего адвоката, и пожизненный срок могут сократить до пятнадцати лет... — и без того тихий голос упал до шепота. Она с трудом сдерживала слезы. Северус скрипнул зубами от бессильной злости.

— Маму жалко, — Этти справилась с собой и заговорила вновь. — Она сильно сдала за этот год...

— Я могу что-нибудь для нее сделать?

— Ты уже сделал: взял меня в свою группу, — она нашла в себе силы улыбнуться. — Мама всегда так переживает за мою учебу...

— Тут нет моей заслуги, — возразил он. — Ты справилась сама. Уверен, Эд будет гордиться тобой.

— Надеюсь... — ее губы вновь задрожали. Студентка низко наклонила голову и быстро вышла из класса.

Рано овдовевшая миссис Мальсибер воспитывала детей одна. Ничего хорошего она не ожидала от Метки, что в один непрекрасный день появилась на предплечье Эдгара, но в глубине души надеялась, что хоть отчасти окажутся правдой горячие слова ее сына о новом мире, который создаст Темный Лорд. Но нового мира не случилось, Эд быстро утратил иллюзии и в итоге за одно наложенное «Империо» угодил в Азкабан. Теперь вся надежда была на связи и деньги Люциуса Малфоя.

Снейп очнулся от невеселых размышлений и вновь поглядел на поздравления. Тепло и радость исчезли, раздавленные грузом тяжелых мыслей. Он бережно уложил рисунок и открытку обратно в конверты и отнес в кабинет. Настроение было такое, что оставалось лишь завалиться спать. Что он и сделал, хлебнув для верности немного зелья Сна-Без-Сновидений.

* * *

Домовики с приглашениями на рождественский вечер стали появляться уже с обеда.

— Передайте господину директору, что я высоко ценю оказанную мне честь, — неизменно отвечал Северус, избегая прямого отказа. Опасаясь, что вот-вот вместо эльфа объявится светящийся феникс-патронус с приказом, он не дождался шести вечера и поспешил за ворота, едва стало смеркаться. Мерзнуть в ожидании Квиррелла юноша не собирался: в конце концов, «Котел» в Косом переулке только один и они спокойно могут встретиться и там. Впрочем, Квиринус тоже улизнул из Хогвартса до назначенного часа и как раз приближался к воротам, подметая свежвыпавший снег длинными полами бархатной темно-синей мантии.

— Аппарируем? — он вопросительно посмотрел на коллегу. Тот кивнул, плотнее запахиваясь в свое потертое черное одеяние. Уже очень хотелось в тепло бара.

В баре витали ароматы жареной индейки, подогретого вина, сосновой хвои, корицы и кофе. В огромном камине то и дело появлялись нарядные оживленные посетители. Рядом, на небольшой эстраде, зачарованные пианино и скрипка негромко наигрывали что-то веселое.

Смех и радостные возгласы наполняли просторный зал, украшенный еловыми ветками, плющом и разноцветными фонариками. Один укромный уголок буйно заплела цветущая омела, и там уже кто-то увлеченно целовался. После мороза улицы войти сюда было особенно хорошо.

Предусмотрительный магловед заранее заказал столик на двоих, и сейчас им осталось только пройти на свое место. Оно оказалось очень удобным: не на проходе и как раз на таком расстоянии от эстрады, чтобы музыка звучала приятным фоном, а не лезла назойливо в уши.

К их прибытию на столе уже появилось угощение. После второго бокала вина перешли на «ты». Квиррелл, откинувшись на стуле и потягивая вино, слушал магические инструменты. В какой-то момент скрипка и пианино смолкли, но потом вновь ожили и притихший зал наполнила мягкая, раздумчивая мелодия, полная светлой грусти и всепобеждающей надежды.

— Знаешь, что они сейчас играют? — Квиринус посмотрел на своего сотрапезника, который тоже, кажется, поддался очарованию музыки.

— И что же?

— Магловское творение, как ни странно. Да-да, бармен Том — большой поклонник их музыки, от самой древности до совсем новых вещей. Хотя это не такая уж и новая...

Квиринус прислушался и вдруг подхватил в такт негромким приятным тенором:

— When I find myself in times of trouble, Mother Mary comes to me, Speaking words of wisdom Let it be...

Он перестал петь и вздохнул:

— У нас есть волшебные палочки, аппарация и заклинания. А у маглов — вот эта музыка... И, знаешь, мне иногда кажется, что убогие и недалекие на самом деле мы, а не они.

— Все одинаковые, — проворчал Северус. — Руки, ноги и потроха с дерьмом.

— Давай лучше выпьем, мизантроп ты этакий! — отчего-то развеселился Квиррелл.

Он потянулся было к кувшину, но замер, уставившись на что-то позади Снейпа, и в крайней досаде воскликнул:

— Мордредов бред! И она тоже тут!

Снейп обернулся: из камина в этот момент вываливалась шумная компания молодых волшебников, среди которых оказалась Сивилла Трелони! Увешанная нитями ярких бус, в какой-то немыслимо пестрой мантии, она выглядела очень веселой и возбужденной. Новоприбывшие немного поблуждали меж столиков и расселись на свободные места. Сивилла, подслеповато щурясь, разглядывала сидящих. При виде коллег она заулыбалась и, приветственно размахивая руками, поспешила к ним.

— Пропал вечер, — обреченно вздохнул Квиррелл.

— Мальчики, вот так встреча! — девушка подтащила к столу третий стул и радостно плюхнулась на него. — Тоже сбежали от Альбуса? И правильно! Ну его, кочерыжку старую! Что пьем?

Тараторя, она трансформировала пустую салатницу в бокал и налила себе вина почти доверху.

— Эй, тебе не многовато ли? — хмуро предостерег ее Снейп.

— Я меру знаю, — успокоила его прорицательница и единым махом осушила посудину.

— С кем это ты пришла? — поинтересовался Квиррелл.

— Просто знакомые, — отмахнулась Сивилла и поглядела на них с хмельным азартом: — А чего вы сидите такие кислые? Пошли плясать!

Действительно, скрипка и пианино грянули что-то зажигательное и между столами быстро образовался круг, где все, пританцовывая, бежали друг за другом, взявшись за руки. Трелони, взвизгнув, врезалась в танцующих и, став их частью, понеслась по залу.

— Слушай, да ее не узнать, — Квиррелл, не веря своим глазам, наблюдал за преподавательницей. — Обычно тихая, как мышь, а тут — гляди-ка, что вытворяет!

Тем временем Сивилла, на время вырвавшись из круга, подбежала к другому столику и выпила что-то уже прямо из кувшина. Судя по недовольным лицам сидящих, им такое совсем не понравилось.

— Она нарывается на неприятности, — заметил Северус. — А ее знакомым это, кажется, безразлично.

— Давай уведем ее, пока она чего-нибудь не натворила, — забеспокоился Квиррелл. — Вот досада! Хорошо хоть поужинать успели... Северус, может, ты по-быстрому намешаешь ей чего-нибудь, чтобы она протрезвела?

— Думаешь, трезвая Трелони от нас отстанет? — возразил тот. — Я вот сомневаюсь...

На этом обмен мнениями пришлось прекратить: Сивилла, хлебнув еще, полезла обниматься к какому-то солидному, хорошо одетому волшебнику. Его спутница, дама весьма почтенного вида, принялась оттаскивать девушку. Запахло скандалом.

Вовремя подоспевшие Снейп с Квирреллом не без труда оторвали прорицательницу от возмущенного мага, и, кое-как сгладив инцидент, повели ее к своему столику.

— Квир-р-ринус-с и С-северус-с! — захихикала Сивилла. — С-с-с... — Она вдруг уперлась каблуками в пол, словно озаренная некоей идеей: — С-сейчас, м-мальчики, я с-сейчас-с... — она развернулась и довольно твердыми шагами направилась в сторону дамской комнаты.

Мужчины, понятное дело, последовать за ней не смогли и, чтобы не терять время, отправились к барной стойке, собираясь расплатиться за выпитое и съеденное. Занятые расчетом, они не заметили, как волшебница выскользнула из дверей паба...

Почти сразу с улицы донесся громкий звон разбиваемого стекла.

Не сговариваясь, приятели бросились наружу, уже догадываясь, что именно там увидят. Да, здесь продолжала веселиться Трелони: услышав топот ног, она обернулась и, запустив молнией в очередную витрину, радостно похвасталась:

— Здорово грюкнуло, а!

По всему переулку завыли Охранные чары.

— Хватай ее, уходим! — скомандовал Снейп.

То ли от волнения, то ли от того, что и они сами все-таки немало выпили, но к воротам Хогвартса их вынесло порознь и раскидало по сугробам, наваленным у стены.

Пока Северус и Квиринус, ругаясь, вставали и отряхивались от снега, Трелони, наоборот, с удовольствием кувыркалась в пышной белой груде, оглашая ночную тишину довольными ахами и охами.

— Может, шарахнуть ее «Ступефаем»? — предложил Квиррелл.

— Шарахни, если тебе охота левитировать ее до самого замка, — зельевар решительно подошел к зарывшейся по пояс в снег прорицательнице, подхватил под мышки, и, выдернув из сугроба, поставил на ноги: — Проще уже дотащить ее... Пусть потом отсыпается где-нибудь. Лишь бы с директором не встретиться.

Но его надежда не сбылась: за порогом школы их ждал Альбус Дамблдор собственной персоной.

Сложив руки на груди, он молча созерцал объявившуюся в дверях троицу, извалянную в снегу и нетвердо держащуюся на ногах.

— Э-э-э... с Рождеством... — Квиррелл попытался вежливо улыбнуться.

— Взаимно, — сурово пророкотал директор, выдержав многозначительную паузу.

— Дедуля, пр-ривет! — подала голос Трелони, которая до этого уже начала было подремывать в крепко держащих ее руках.

— Вы свободны, джентльмены, — тон Дамблдора стал совсем ледяным. — О мисс Трелони я позабочусь сам. Ваше счастье, господа, что вы уже не студенты.

Они отпустили Сивиллу, которая тут же свернулась сонным калачиком на полу, и поспешили по лестнице в жилое крыло.

Уже стоя каждый перед своей дверью, переглянулись — и расхохотались оба.

— Такого директору и не снилось! — сквозь смех проговорил Квиринус.

— Это точно! — в тон ему ответил ему Северус.