Дорогой сварливый босс

ГЛАВА 12

С тех пор, как я вернулась в Колорадо, я пристрастилась к походам по выходным. Я была предоставлена сама себе, поскольку Сирша в настоящее время прыгала с парашютом с новой подругой, с которой познакомилась в кафе на прошлой неделе, но я не возражала.

Последние несколько часов я провела, гуляя по лугам, а затем по каньону. Солнце здесь светило ярче, поэтому, когда через четыре мили я добралась до густой рощицы, я вздохнула с облегчением.

Ладно, я тяжело дышала.

В мою защиту скажу, что воздух был разрежен, а тропа шла под уклон.

Перед кем я защищалась? Я была здесь, задыхаясь и потея, и прекрасно проводила время. Каждый раз, когда я заставляла себя, я брала на себя ответственность за свое тело.

Я вспомнила, почему любила свои толстые бедра и мягкий живот до того, как Патрик заставил меня поверить, что со мной что-то не так.

Эти бедра несли меня по камням и холмам.

Мой живот был круглым, но сердцевина твердой.

Я была крепкой.

Мое тело, возможно, не всем подходило как идеал, но оно принадлежало мне. Если бы я не любила его, то кто бы любил?

Любить можно было больше, чем ненавидеть.

Никто не должен указывать мне, на то как относиться к себе.

Это были те вещи, которые я повторяла себе по непрерывному циклу, и у меня все получалось намного лучше, чем когда я только пришла. Но иногда я колебалась. Воспоминания о GIF и прозвище Патрика возвращали меня назад и сглаживали прогресс, которого я добивалась в хорошие дни.

Смысл был в том, что я добивалась своего. Это заняло бы время, но у меня оно было.

Я сошла с тропы, следуя на звук протекающего неподалеку ручья. Когда я нашла его, я села на плоский валун и с благоговением уставилась на пейзаж. Я не могла поверить, что оставила все это позади.

Мне нравилось жить в Чикаго, но это…

Ничего подобного не было.

Я была там, где должна была быть.

Я не знала, сколько прошло времени. Только что я отдыхала у ручья, а в следующее мгновение открыла глаза, сбитая с толку. Я подумала, что заснула.

Достав телефон, я посмотрела на время и с удивлением обнаружила, что прошел час.

Сирша прислала мне свою фотографию в снаряжении для прыжков с парашютом с сообщением: «Я выжила!». Я улыбнулась своей храброй, сумасшедшей подруге. Она никогда не говорила «нет» вызову и не позволяла страху помешать ей получить новый опыт. Это было частью того, почему я любила ее.

Пришло еще одно сообщение от Томаса. О, милый, рыжеволосый Томас.

Привет! Я был бы рад снова увидеть тебя в эти выходные. Напиши мне, если сможешь меня пристроить.

Я вздохнула.

Боже.

Прошлой ночью мы ходили куда-то. Музыка, напитки, его друзья. У нас не было возможности поговорить, так как мы не могли по-настоящему слышать друг друга. Хотя мне было весело. Группа была эпатажной, и атмосфера была довольно прохладной.

Пока он не взял меня за руку. Я не могла перестать замечать, насколько мягкой была его рука.

Словно погружаешься в теплое масло.

Я позволила ему поцеловать себя, когда он отвозил меня домой, и это было приятно. Его объятия были еще приятнее. Хотя я не была уверена, что смогу представить себя с ним в постели.

Тем не менее, он был милым парнем. Хороший парень. Я бы дала ему еще одну попытку. Если бы я все еще не чувствовала этого, я бы легко отказалась от него. Я бы никогда не стала затягивать все только ради того, чтобы кто-то появился в моей жизни.

Я сделала большой глоток из бутылки с водой. Пора было возвращаться. Мне предстояла долгая прогулка.

Поднявшись на ноги, я закинула руки за голову. Этот сон был именно тем, что мне было нужно.

Я наклонилась, чтобы схватить свой рюкзак, но кто-то поймала меня прежде, чем я успела его схватить. Сильные, неподатливые руки обхватили меня сзади за плечи и дернули назад, на что-то твердое. В ушах зазвенели тревожные звоночки, но прежде чем я успела закричать, большая ладонь закрыла мне рот.

— Элиза, — прошипел низкий голос мне в ухо. — Остановись. Посмотри перед собой. Час дня.

Мой мозг лихорадочно соображал, пытаясь наверстать упущенное. Это Уэстон держал меня, а не какой-то сумасшедший насильник или каннибал с холмов. Его высокое, худощавое тело прижалось ко мне, прижимая мой зад к нему.

— Ты преследуешь меня? — пробормотала я из-под его руки. — Отпусти меня!

Он встряхнул меня.

— Посмотри перед собой, детка. Сохраняй спокойствие.

Он слегка повернул мою голову вправо, и хотя все внутри меня хотело проигнорировать его приказ, я сосредоточилась на месте.

И чуть не наложила в штаны.

Не более чем в семи метрах от нас стояла пума. Она неподвижно наблюдала за нами, стоя точно на том пути, по которому я пошла бы, если бы Уэстон не остановил меня.

Мои мышцы напряглись в ту же секунду, как я осознала ситуацию. Горные львы обычно не выходят на улицу в это время суток. Если бы они это сделали и увидели человека, то убежали бы и спрятались.

Этот зверь не прятался.

— Не отводи взгляд, — твердо сказал Уэстон, повысив голос. — Не спускай глаз с этой кошки, детка. С тобой все будет в порядке. Мы собираемся оставаться большими, немного пошуметь и отпугнуть этого котенка.

Я захныкала в его руке. Мое сердце грохотало у меня в ушах. Что происходит? Как это могло быть на самом деле?

— Давай, Элиза, — он взял меня за руку и поднял ее так, что наши руки были разведены в стороны. — Сделай себя большой и устрашающей. Давай, громче.

Он мог быть громким. Мне ничего не оставалось, как втягивать соломинкой кислород и стараться не упасть в обморок.

Уэстон обнял нас и разговаривал с горным львом, пока я беспомощно дрожала.

— Убирайся нахуй отсюда, котенок, или я сделаю из тебя коврик, — прогремел он. — Ты будешь хорошо смотреться у моей входной двери. Я буду вытирать о тебя сапоги каждый гребаный день.

Горный лев облизал губы.

— Да, тебе не нравится эта идея? Тогда беги отсюда, котенок. Мы знаем, что ты большой и плохой, мы это понимаем. Но мы больше и круче, чем ты, блять.

Наклон головы.

Что это значило?

О боже.

— Ты даже не настоящий лев. Тебя никто не боится. Ты просто домашний кот-переросток. Ты потерял свой клубок пряжи? Иди поплачь об этом другим кошечкам и оставь нас, блять, в покое!

Уэстон продолжал угрожать опасному животному, в то время как оно спокойно смотрело на него в ответ, не обращая внимания на сумасшедшего в своем лесу.

На лбу у меня выступил пот. Мое сердце забилось сильнее, чем у кошечки-убийцы. Мои колени были такими слабыми, что я едва могла стоять. Но Уэстон поддержал меня. Его рука надежно прижимала меня к его груди, давая мне крошечное, едва заметное чувство безопасности.

Уэстон продолжал кричать о жестоких планах, которые у него были в отношении горного льва, поглаживая меня по щеке с невообразимой нежностью.

Мы собирались умереть ужасной, мучительной смертью. С каждой секундой, пока горный лев оставался невозмутимым, конец приближался.

Пума сделала шаг.

У меня перехватило дыхание.

Рука Уэстона напряглась.

Еще один шаг.

Потом еще один.

Но не по отношению к нам.

Медленно, лениво она перебежала нам дорогу, ее уши подергивались, когда она прислушивалась к нам. Она исчезла за деревьями, но я не почувствовала никакого облегчения.

— Нам нужно идти, — приказал Уэстон. — Иди, детка.

— Она может быть где-то там, — прошептала я.

— Может быть. Но мы не можем оставаться здесь. Нам нужно идти.

Он был прав. Оставаться здесь было не лучшей идеей. Вероятно, мы были на территории горных львов или что-то в этом роде.

Каким-то образом я заставила свои ноги работать. Я поплелась вперед, пребывая в полной боевой готовности, мотая головой взад-вперед в поисках горного льва. Как это могло быть на самом деле? Этого не могло быть на самом деле.

Уэстон остался позади меня, держа за плечи. Он продолжал говорить со мной, производя шум. Я знала, что должна была помочь, сделать нас громче, но этого не происходило. Страх сдавил мне горло.

Он сжал мои плечи.

— Я не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось, Элиза. Со мной ты в безопасности. Все, что тебе нужно делать, это продолжать идти. Просто продолжай идти. Я держу тебя.

В глубине души я вспомнила, что читала о том, что горные львы любят нападать сзади. Обычно они целились своей жертве в загривок. Вот почему Уэстон оставался позади меня и не уходил. Он защищал меня, вставая между мной и потенциальной опасностью.

— Спасибо тебе, — прошептала я.

— Не благодари меня сейчас. У тебя будут большие неприятности, когда мы выберемся отсюда. И мы выберемся отсюда, Элиза.

Внезапно мне захотелось, чтобы горный лев появился снова. Приятная глубокая колотая рана была предпочтительнее лекции Уэстона о том, какой идиоткой я была, приехав сюда одна.

Когда мы выбрались из-за деревьев в каньон, я должна была чувствовать себя в большей безопасности, но я не могла заставить себя успокоиться. Мое тело было в состоянии повышенной готовности, активировано сражайся или беги.

На протяжении многих миль Уэстон держался за меня. Он рассказывал мне не только о горных львах, но и о пейзажах, своих любимых местах для лагеря, случайных пикантных подробностях об Андах, обо всем на свете.

Как только мы добрались до лугов, он заставил меня остановиться попить воды и натянул мне на голову шляпу. Солнце двигалось по небу, медленно опускаясь за горизонт. Скоро наступят сумерки. Нам нужно было убираться отсюда.

— Мы должны продолжать.

Уэстон шагнул вперед и обхватил мое лицо своими большими, грубыми руками.

— Мы сделаем это. Но мне нужно, чтобы ты отдышалась. Успокойся, детка. Все в порядке.

Я отвернула лицо в сторону, освобождаясь от его хватки.

— Я успокоюсь, когда мы будем на парковке.

Погладив меня по макушке, он изучал мое потное, разгоряченное лицо. Впервые в жизни мне было все равно, как я выгляжу в его глазах.

— Тогда пошли, — он крепко схватил меня за руку и снова зашагал по тропинке, таща меня за собой.

В конце концов, цель взяла верх, заставив мои ноги двигаться быстрее. Я осталась рядом с ним, и мы смогли ускорить наш темп. Приближались сумерки, но мы справимся. Мы собирались выбраться отсюда.

Впереди была парковка. Несколько машин, включая машину Уэстона, стояли прямо рядом с моим внедорожником.

— Почти на месте, детка. Почти на месте.

Именно тогда я заметила дрожь в его руке. Мой взгляд метнулся к его лицу. Его челюсть была крепко сжата, мышцы напрягались снова и снова.

— Уэстон…

— Не сейчас, — процедил он сквозь зубы.

Как только наши ноги коснулись гравия на парковке, Уэстон потянул меня к моей машине.

— Ключи, Элиза.

— Они у меня в рюкзаке.

Я намеревалась размахнуться рюкзаком, чтобы достать их, но Уэстон оказался быстрее, расстегнув молнию на переднем кармане, прежде чем я успела пошевелиться. Звякнул металл, затем они оказались в его руках, и он открыл мои двери. Он открыл заднее сиденье, забросил туда мой рюкзак и сунул ключи к себе в карман.

Его руки были скрещены на груди. Он молча смотрел на меня, двигаясь ко мне, пока я не уперлась спиной в дверь со стороны водителя.

Наклонившись вперед, он оперся рукой о стекло рядом с моей головой.

— О чем, черт возьми, ты думала? Если бы меня там не было… — Он замолчал, его глаза резко закрылись.

— Я знаю, я знаю. Я не знаю, что бы произошло, — я подняла трясущиеся руки к его вздымающейся груди. — Спасибо, что был рядом.

Его глаза распахнулись и уставились на меня.

— Я никогда так на тебя не злился.

— Я бы хотела, чтобы это было не так, — мои пальцы крепко сжали его футболку. — Пожалуйста, Уэстон, не злись на меня.

Он наклонился, его нос почти коснулся моего.

— Я чертовски зол, Элиза. Ты понятия не имеешь, что я хочу сделать с тобой прямо сейчас.

Я вдохнула. Его горячее дыхание коснулось моих губ. Дикий, неистовый поток хлынул в узкое пространство между нами. Адреналин заструился по моей крови. В голове все перемешалось.

Затем он был на мне, или я на нем. Невозможно было сказать, кто двинулся первым. Мы столкнулись, наши губы прильнули друг к другу, его язык проник в мой рот. Пальцы запустили мне в волосы, оттягивая голову назад. Он поцеловал меня крепко, неистово, и я вцепилась в него.

Задрав на спине его рубашку, я впилась пальцами в его обнаженную кожу. Мышцы вдоль его позвоночника были напряжены и четко очерчены, а кожа была скользкой от пота. Он что-то проворчал мне в рот и сильнее толкнул меня к двери.

Я посасывала его нижнюю губу, пока он не оторвал ее и не прикусил мою. Мои колени угрожали подогнуться, но деваться было некуда. Уэстон крепко держал меня. Он не давал мне упасть.

Его рука путешествовала от моих волос к горлу, пока он опустошал мой рот. Я пососала его язык и наклонила свой таз навстречу ему, прижимая его эрекцию к своему животу.

Со стоном он схватил мою грудь, сильно и порочно разминая ее, затем отпустил, чтобы она скользнула в вырез моей рубашки и под спортивный бюстгальтер. Он взял мой сосок между пальцами, пощипывая и перекатывая его. В его прикосновении не было ничего нежного. Он был жадным и злым и вымещал это на мне.

Без предупреждения он дернул меня вперед, отвел в сторону и втолкнул на открытое заднее сиденье. Как только я легла на спину, он навалился на меня, втиснув свои бедра между моими раздвинутыми бедрами, навалившись на меня всем своим весом.

Моя рубашка была задрана, спортивный лифчик рядом, а его рот был на моей груди, он взял мой сосок губами и посасывал.

Влажный жар окружил мои соски. У меня отвисла челюсть. Ресницы затрепетали, когда я запустила пальцы в его влажные от пота волосы. Он сосал сильно, но лизал нежно. Он застонал, прижимаясь к моей плоти, как будто только мой вкус возбуждал его.

Моя спина выгнулась, а бедра приподнялись, еще сильнее прижимая его член ко мне. Он раскачивался, пока сосал, задевая мой клитор через тонкую ткань леггинсов и нижнего белья.

Мы вцепились друг в друга, исследуя кожу, которая была под запретом. Мы были развязаны, и запретного места больше не существовало. Наши тела соприкоснулись, ища тепла, трения, большего.

Моя рука скользнула сзади к его штанам, и я обхватила его упругую задницу, прижимая его к себе. Толстый и твердый, как сталь, я жаждала узнать, каково ему будет входить в меня. Будет ли это больно?

Боль так приятна.

Уэстон требовательно посасывал мою грудь. Достаточно сильно, чтобы наверняка оставить следы. И я хотела этого.

Мое сердце бешено забилось. Я была неистовой, возбужденной, сходила с ума по нему. Он был таким же сумасшедшим, прикасаясь ко мне, прижимаясь ко мне, целуя меня повсюду.

— Уэстон, — пробормотала я. — Пожалуйста, Уэст.

— Ты должна сказать мне, что тебе нужно, — выдавил он.

— Ты нужен мне внутри.

Он уткнулся лицом в мое горло и провел языком от ключицы к мочке уха.

— Снимай штаны, детка, но не жди от меня нежности.

— Я не хочу нежности.

Он отодвинулся достаточно, чтобы я приподняла бедра. Мои большие пальцы зацепились за пояс леггинсов, руки дрожали от предвкушения того, что он впервые окажется внутри меня. Звук его тяжелого дыхания подстегнул меня.

Затем наши взгляды встретились.

И я застыла.

Он тоже.

Реальность встала между нами.

Что мы делали? Это был Уэстон. Я не могла заниматься с ним сексом на парковке. О боже. Я в ужасе уставилась на него в ответ. Он вздрогнул, как от пощечины.

Где-то позади него в вечернем воздухе разносятся голоса.

С этим очень реальным напоминанием, что мы были на публике и далеко не одни, мы оба приступили к действию. Уэстон слетел с меня и вылетел с заднего сиденья. Я села, натягивая рубашку на грудь и прикрывая рот рукой. Что я наделала?

Это была не я. Я не принимала поспешных решений и не теряла контроль. Я все обдумывала, прежде чем действовать. Если бы я подумала, хотя бы на секунду, о последствиях поцелуев с моим боссом, который оказался лучшим другом моего брата, мои губы никогда бы не коснулись его губ.

Когда я наконец выбралась с заднего сиденья, Уэстон расхаживал позади моего внедорожника, заложив руки за голову.

Я хотела бы уехать, ничего не сказав, но поскольку он был за моей машиной и у него все еще были мои ключи, у меня не было выбора.

— Я собираюсь уехать.

Он повернулся ко мне лицом. Наши взгляды встретились, и мне захотелось спрятаться от него подальше.

— Ты не можешь больше делать ничего подобного, — его руки были уперты в бока. — Ты хоть представляешь, насколько сводишь меня с ума? Ты не можешь быть здесь одна. Ты спала. С тобой могло случиться все, что угодно.

Он развел руки в стороны, снова расхаживая взад-вперед. Он был разочарован мной, но я была разочарована всем. Все, чего я хотела, это уехать, чтобы начать ясно мыслить и, возможно, притвориться, что последних пятнадцати минут не было. Это было отчасти невозможно с распухшими губами от поцелуя Уэстона и волосами, растрепанными пальцами прямо по моему чертову лицу.

Он остановился в двух футах (прим. 60 см) от меня.

— Я действительно чертовски надеюсь, что сегодняшний день проиллюстрировал мою точку зрения. Пообещай мне, что ты больше не отправишься в такой поход в одиночку.

Мои груди все еще болели от того, как сильно он их сосал и читал мне нотации. Этот мужчина был машиной, которая отключала свои чувства, не моргая.

— Твоя точка зрения была достигнута, я обещаю, — я вытерла вспотевшие руки о растянутую рубашку. — Я бы хотела уйти сейчас.

Его глаза сузились, глядя на меня, и долгое, томительное мгновение он не двигался. Затем он протянул руку с моими ключами в ладони. Я выхватила их у него, кончики моих пальцев задели его кожу. У меня перехватило дыхание, и он уставился на меня.

— Спасибо, что не дал мне умереть.

Его свирепый взгляд превратился в глубокую хмурость.

— Иди домой, Элиза.

Это было именно то, что я собирался сделать.

Сирша удивленно посмотрела на меня.

— Нет.

Я кивнула, беря свой второй бокал вина.

— Да.

Мы были на крыше нашего здания с двумя бутылками вина и кучей закусок. Я только что рассказала обо всем, что произошло во время моей сегодняшней прогулки.

Она покачала головой.

— Кто бы мог подумать, что преследование горного льва станет второй самой возмутительной вещью, случившейся с тобой сегодня?

Я фыркнула от смеха.

— Не могу поверить, что целовалась с Уэстоном. О чем, черт возьми, я только думала?

Я бы подумала, что мне это приснилось, если бы не засосы, которые он оставил после себя. Моя грудь была испещрена его отметинами. Почему это было так возбуждающе?

— Ты не думала. Это было одно из тех «боже мой, я чуть не умерла, позволь мне прыгнуть на этого мужчину, чтобы подтвердить, что я все еще жива». Это не обязательно должно что-то значить.

Я выпила еще вина. Это резюме потребовало многого.

— Но это Уэстон.

Она серьезно кивнула.

— Да. Я понимаю. Все, что связано с Уэстоном, всегда значит больше, — она положила два кусочка сыра на крекер. — Ну, было хорошо?

Я закатила глаза и опустилась в шезлонг.

— Это было дико. Он целовал меня так, как будто от этого зависела его жизнь.

Она вздохнула, опускаясь рядом со мной.

— Черт возьми, на что это похоже?

— Как будто… я не знаю, это захватило меня. Я не была Элизой. Я была чувственным существом, которое не думало о моих булочках или о том, видит ли он мои растяжки. Это были я и он, и ничто другое не имело значения, кроме нашей связи. — Я хлопнула себя по лбу. — Почему я должна была поцеловать его? Теперь мне придется прожить остаток своей жизни, зная, что такие поцелуи существуют.

Она подняла бровь.

— У тебя никогда не было этого с Патриком?

Чувство вины захлестнуло меня. Ответ был прост. Я любила Патрика. Я усердно работала над нашими отношениями, отдавала им все свои силы. Наша сексуальная жизнь была жаркой, и он каждый раз заботился о моих потребностях. Но нет, те моменты, когда я не контролировала себя на заднем сиденье своего внедорожника, были горячее, чем все четыре года, проведенные с Патриком, вместе взятые.

— Никогда. Ни разу.

Ее плечи поникли.

— Черт. И Уэстон никуда не годится, да?

Мой рот скривился, и, черт возьми, если мои глаза немного не горели.

— Даже если бы мы с ним не были невозможны, я действительно думаю, что он был захвачен моментом. Я видела женщин, с которыми он встречается. Они совсем не похожи на меня.

Она помахала передо мной крекером.

— Иди нахуй, Лиз. Ему повезло, что у него такая горячая женщина, как ты.

— У него были женщины в десять раз сексуальнее. Уверяю тебя, у него нет недостатка в прекрасной компании. Ты его видела?

Она недоверчиво посмотрела на меня.

— Ты видела себя? Уэстон горяч, но, честно говоря, милая, ты могла бы быть сексуальнее. С твоими торчащими повсюду сиськами, этой задницей, твоими потрясающими карими глазами, большими пухлыми губами… Давай.

— Я реалист, детка. Я знаю, что привлекательна. — Глаза Сирши вспыхнули. Привлекательность, очевидно, была недостаточно хороша для нее. — Ладно, я симпатичная. Но я также не понаслышке знаю, что не всем нравятся женщины с таким телом, как у меня. Посмотри на Патрика.

— Патрик был горяч для тебя. А еще он был придурком.

Я вздохнула.

— Да, он был и тем, и другим.

— Ты сказала, что Уэстон тверд как скала.

Я сделала еще один большой глоток вина.

— Очень, — прошептала я, вспоминая, как он прижимался ко мне.

Она щелкнула пальцами.

— Так что иди нахуй со своим «не всем нравятся такие тела, как у меня». Насколько я знаю, ты не планируешь трахать «всех подряд». Уэстон Олдрич явно запал на твое тело, дорогая. Не пытайся отговорить себя от фактов.

Я нахмурила брови.

— Я думаю… Я больше не хочу об этом говорить.

— Отлично, — она хлопнула себя по бедрам. — Давай поговорим о твоем свидании с Томасом завтра вечером. Может, тебе тоже стоит с ним потрахаться. Ради науки.

Я фыркнула от смеха, довольная сменой темы.

— О, ну, если это ради науки…

Две бутылки вина спустя, я была изрядно навеселе и выбросила из головы самый жаркий сеанс поцелуев в своей жизни.

В основном.

Ладно, ничуть.