Дорогой сварливый босс

ГЛАВА 37

Поездка в Вайоминг была правильным решением.

Я все еще чувствовала, что жизненно важная часть меня увяла, но пока я была там, у меня не было времени сосредоточиться на потере. Ранчо было не просто ранчо, это был роскошный курорт. Итак, когда мы с Сиршей не чистили лошадей и не ворковали над новорожденными телятами, мы ходили на массаж и спа-процедуры. Затем мы навестили ее брата Локка и его жену Елену. У них было двое детей, которые были повсюду, забавные и нахальные.

Страх вернулся, только когда мы приземлились в Денвере.

Эта часть меня все еще была слабой. Мое сердце болело так сильно, что я продолжала прикасаться к груди, ожидая, что она будет нежной, но эта боль была глубоко внутри.

Я сказала себе, что, по крайней мере, худшее позади. Я не могла снова быть отвергнутой. Это уже случилось.

Итак, я хотела продолжить свою жизнь.

У меня не было выбора.

Ребекка поприветствовала меня со своим фирменным колоритом, когда я проходила мимо ее стойки администратора. Я привезла ей открытку с ковбоями, одетыми в одни ботинки и прикрывающими свои члены шляпами. Она сказала мне, что это будет на дверце ее холодильника, чтобы Сэм перенял ее новообретенные ковбойские замашки и вложил деньги в каких-нибудь парней.

Я по глупости думала, что все будет хорошо, но, когда я села за свой стол, оказалось, что я ошибалась.

Единственная записка.

Такая же безобидная, как эти пушистые белые гусеницы с ядовитой шерстью, похожей на подушечку для булавок.

Я подтолкнула ее ручкой. Я не хотела, чтобы эта штука была у меня на столе.

Но записка не сдвинулась с места, и мои глаза не отрывались от аккуратно написанного черным шрифтом, резко выделяющегося на квадрате желтой бумаги.

Исследование показало, что сердцебиение пар синхронизируется, когда они вместе.

Неудивительно, что мое сердце едва бьется без тебя.

Я люблю тебя.

Что, черт возьми, это было?

Слезы навернулись мне на глаза. Я прикусила нижнюю губу, чтобы они не пролились.

Я скомкала записку и выбросила ее в мусорное ведро. Но хранить ее в маленькой банке под моим столом было слишком тесно, поэтому я собрала все это, отнесла в комнату отдыха и выбросила там в мусор. Затем я вернулась к своему столу и включила компьютер.

У меня дрожали руки, когда я печатала ответ по электронной почте на эту несусветную чушь.

Кому: westonaldrich@andesinc.com

От: eliselevy@andesinc.com

Уэстон,

Пожалуйста, воздержись от того, чтобы оставлять что-либо на моем столе, если это не касается Andes. Невероятно непрофессионально приносить личные дела в офис. У тебя есть роскошь офиса, где ты можешь скрыть свою реакцию. Я сижу среди своих коллег, вынужденная читать любовную записку от человека, моего босса, который фактически выпотрошил меня.

Это несправедливо, и, если так будет продолжаться, работа в Andes станет для меня невыносимой.

Элиза

Я несколько минут смотрела на электронное письмо, мой желудок бешено скрутило. Затем я глубоко вздохнула и удалила все. Если бы я открыла контакт между нами, он воспринял бы это как разрешение продолжать, а я этого не хотела.

Я понятия не имела, чем сейчас занимается Уэстон. Он предельно ясно дал понять, что не может поддерживать со мной отношения. Я действительно думала, что на этом все закончится. Но пока я была в Вайоминге, он безостановочно писал мне. Сирша в конце концов отобрала у меня телефон.

Все эти мысли можно было приберечь на потом, когда я буду дома с бокалом вина и Сиршей, чтобы высказать наше разочарование вселенной. Еще один глубокий вдох, и я спрятала все это подальше.

До полудня все шло хорошо. В животе заурчало, оповещая, что пора позвать Саймона и Ребекку на ланч. Прежде чем я успела выключить компьютер или сделать какое-либо движение, отдаленный звон лифта пулей пронзил ту часть моего мозга, которая сказала мне, что пришло время улетать.

Мгновение спустя Уэстон Олдрич шагал по творческому этажу. Его длинные стройные ноги понесли его ко мне так быстро, что я не успела приготовиться к его присутствию.

Он остановился перед моим столом, положив кончики пальцев на край.

— Привет, Элиза.

Я моргнула, глядя на него куда-то поверх его плеча.

— Привет.

— Я хотел спросить, не присоединишься ли ты ко мне сегодня за ланчем.

С таким же успехом он мог бы дать мне пощечину. Вот как сильно я вздрогнула.

— Что? — Я захрипела.

— Я бы хотел пообедать с тобой. Ты составишь мне компанию? Я забронировал столик…

Я покачала головой.

— Нет, спасибо. Мне это не интересно.

Он замер, кончики его пальцев побелели от того, как сильно он на них опирался.

— Пожалуйста.

Это произошло из-за его настойчивой просьбы. Наконец, я заставила себя посмотреть ему в глаза. Это была ошибка. Моя агония отразилась на мне, что не имело никакого смысла. Он выбрал это. Почему он был здесь, ведя себя так, будто для него это было такой же пыткой, как и для меня?

Я могла бы ответить ему тем же, что он сказал мне, когда я пыталась принести ему обед. Я могла бы быть жестокой и подлой, сказав ему, что он зря потратил время, придя сюда, и должен был просто позвонить.

Но я бы никогда не позволила себе наброситься на него, потому что мне было больно. Элейн носила свою боль, как иглы дикобраза. Стать моей матерью было моим худшим кошмаром. Уэстон не собирался превращать меня в нее.

— Ты ищешь завершения? Я высказала тебе свое мнение по этому поводу, — я жестом указал туда-сюда между нами. — То, что ты делаешь сейчас, только затягивает процесс движения дальше. Нам не нужно видеться. Я не хочу.

Он прижал ладони к моему столу и наклонился вперед, его голос был низким и настойчивым.

— Никто не двигается дальше, Элиза.

У меня перехватило дыхание, но я держалась стойко.

— Это неуместно.

— Пойдем со мной.

— Нет.

Он вздрогнул. Его плечи затряслись, а глаза на несколько секунд зажмурились. Я понимала это чувство. Оно мучило меня уже несколько недель.

— Тогда сегодня вечером.

Я оставалась твердой, даже когда его мольбы пронзали меня, как острейшее лезвие.

— Нет, Уэстон.

Он открыл рот, чтобы заговорить, как я догадалась, умолять, но Саймон и Ребекка столпились рядом с ним, и Саймон фактически толкнул Уэстона локтем в бок.

— Готова идти, Лиз? — прощебетала Ребекка.

— Обед сегодня за мой счет, дорогая, — добавил Саймон.

Я схватила свой телефон, оставив все остальное позади, и вскочила со стула.

— Я готова.

Я оставила Уэстона стоять у моего стола, но не раньше, чем заметила его опустошенное выражение лица.

Что он делал? И почему сейчас, после всего?

Дома меня ждали два букета розовых цветов.

Я хмуро посмотрела на них, затем на Сиршу.

— Два? Серьезно?

— Вообще-то, — она вытащила открытку из букета поменьше, — это мое. Там написано: «Сирше. Спасибо, что позаботилась о моей девочке, когда я этого не делал. Я слышал, ты тоже любишь цветы. Наслаждайся». Так что, да. Уэстон пытается перетянуть меня на свою сторону.

— Есть ли стороны?

Она пожала плечами.

— Я думаю, это зависит от тебя. Он теперь чувствует себя твоим врагом?

— Я чувствую себя так, словно он чужой, — я покосилась на цветы, которые были слишком красивы, чтобы их выбрасывать. — Я не прочитаю открытку.

— Хочешь, я ее прочту?

— Нет. Да, — она потянулась за открыткой. Я схватила ее за руку, останавливая. — Нет. Я больше не хочу от него «Я люблю тебя». Они ничего не значат.

— Они что-то значат.

Я сузила глаза, глядя на нее.

— Один букет, и ты на его стороне?

— Я думала, сторон не существует.

Я не могла не рассмеяться.

— Я даже не понимаю, что сейчас происходит. Почему он присылает нам цветы?

Она пожала плечами.

— Единственный способ узнать это — поговорить с ним. Разве ты не хочешь, по крайней мере, сказать ему, что ты о нем думаешь?

— Я не хочу, нет. Это ничего мне не даст, кроме как разбередит раны. Я просто хочу, чтобы все это закончилось.

Моя нижняя губа начала дрожать, и волна уныния захлестнула меня. У меня было время привыкнуть к этому, но все еще были случаи, когда я не могла осознать наш финал. Это был один из таких случаев. Я надеялась, что это был ужасный сон и я проснусь рядом с Уэстоном. Он обнимет меня и заверит, что никогда ничего не предпочтет мне.

Но этого не случится. Он уже сделал выбор.