Дорогой сварливый босс

ГЛАВА 18

Я не был счастлив.

Я не мог притворяться, что это не так, поэтому Марисоль изо всех сил старалась смягчить хмурое выражение моего лица.

Брайан Льюис владел одной из фабрик, производивших запатентованный наполнитель Andes. Он был со мной с самого начала, когда я был всего лишь богатым ребенком с кучей идей. Было время, когда я безоговорочно доверял ему.

Но по мере того, как рос Andes, рос и его бизнес. Там, где мы когда-то были приоритетом, теперь нас отодвинули на второй план.

Что было неприемлемо.

— Извините, — Марисоль замолчала, и все повернулись ко мне. — Разве мы не обсуждали это по телефону на прошлой неделе, Брайан?

Брайан был на десять лет старше меня, краснолицый и круглолицый. Он достиг пика в старших классах, но не был достаточно самосознателен, чтобы признать, что никого не впечатлили его ничтожные претензии на славу за то, что он забил наибольшее количество тачдаунов в одной игре.

Я мог бы игнорировать все это и делал это годами, но его оправдания заставляли меня презирать в нем все. Ему повезло, что я пришел на фабрику в хорошем настроении.

— Итак, Уэстон, я объяснил, что мы находимся в процессе найма большего количества сотрудников. В следующем месяце мы удвоим нашу третью смену и…

Я поднял руку.

— Когда вы подписывали с нами контракты, у вас не было никаких непредвиденных обстоятельств, связанных с нехваткой персонала. Меня не касается, что вы переутомились. Это не то, что мне нужно знать, и, если быть предельно честным, не то, о чем тебе следует распространяться. Это тебя не красит.

Он расхохотался, его пристальный взгляд метался по моим коллегам, когда его единственное внимание должно было быть сосредоточено на мне. Они не могли ему помочь. Он сам сюда попал, ему нужно было найти выход. Это не должно было сопровождаться неубедительными оправданиями или объяснениями. Единственным приемлемым решением для меня были действия.

Возможно, мне следовало разорвать отношения с этим человеком много лет назад. Ему было комфортно со мной, а мне с ним, но это было не похоже на меня — привносить личные отношения в свой бизнес. Я предположил, что во всем виновата ностальгия. Брайан рискнул в начинающем бизнесе, и это кое-что значило.

— Послушай, Уэстон, все под контролем. У нас лишь небольшая задержка в производстве, что, как я понимаю, для тебя неприемлемо, но я могу предложить скидку на следующую партию, чтобы компенсировать это.

Я уставился на него, мое терпение было на пределе. Мне не нравилось, когда со мной разговаривали так, будто с капризным ребенком. Я не был капризным ребенком.

— Конечно, мы понимаем, — успокоила Марисоль. — Давайте все же запишем эту скидку. Устные обещания хороши настолько, насколько хороши юридические контракты, по которым они повторяются.

Все усмехнулись, кроме меня. Не было ничего забавного в том, что один из моих менеджеров говорила за меня, особенно когда она даже близко не была права.

— Мы на самом деле не понимаем, — я кивнул Марисоль, Джеффу и Дэву. — Вы можете идти. Нам с Брайаном нужно поговорить наедине.

— Уйти? — повторила Марисоль.

— Уходи. Ты больше не нужна, — развернувшись на пятках, я зашагал в кабинет Брайана, ни на секунду не сомневаясь, что он вскоре последует за мной.

Пока я ждал, я достал телефон, чтобы написать Элизе.

Я: Где ты?

Элиза: И тебе привет. Я снаружи, на скамейке для пикника с Элиасом и Кэмерон. Они рассказывают мне о своих выходных, посвященных скалолазанию. Где ты?

Я: Черт. Будь готова уйти в течение получаса.

Элиза: Возможно, я не закончу к тому времени.

Я: Будь готова через полчаса, Элиза.

Элиза: Пожалуйста.

Я: Что?

Элиза: Уэстон, ты можешь быть моим боссом, но если ты также хочешь быть парнем, который засунет в меня свой член сегодня вечером, скажи «пожалуйста».

Я: Клянусь богом, если мужчины, с которыми ты встречаешься, увидят, что ты говоришь о том, чтобы тебя трахнули, я буду шлепать тебя по заднице до тех пор, пока ты не сможешь на ней сидеть.

Элиза: Только если ты хочешь, чтобы тебя отшлепали в ответ.

Я: Почему я думал, что сообщение тебе успокоит меня?

Элиза: О-о-о, ты думал так? Это довольно мило. И просто, чтобы ты знал, я отошла от стола, чтобы поговорить с тобой, чтобы никто не видел грязных вещей, которые я говорю о твоем прекрасном члене.

Я: Спасибо тебе.

Я: Пожалуйста, будь готова через полчаса.

Элиза: Не за что. И я посмотрю, что смогу сделать. xx.

Полчаса спустя я вышел на улицу, намереваясь найти Элизу, чтобы смыться из этого места и вернуть ее в свой гостиничный номер. Вместо этого я обнаружил, что меня ждет Марисоль.

— Что это было? — спросила она.

Марисоль, как правило, не злилась. Она ожидала, что жизнь пойдет своим чередом, а когда этого не произошло, она искренне растерялась.

Несмотря на наш разрыв и взаимные недостатки, она по-прежнему нравилась мне, и я уважал ее в профессиональном плане. Без этого у нее не было бы ее должности.

И до недавнего времени подобные поездки всегда заканчивались тем, что мы спали вместе.

У меня больше не было абсолютно никакого желания идти туда с ней.

Выдохнув, я ущипнул себя за переносицу. Моя встреча с Брайаном послужила лишь для того, чтобы вогнать шип в мой череп. После того, как наш контракт закончится, я поручил своим производственным командам искать поставщика на замену. Нашей истории было недостаточно, чтобы сохранить наши деловые отношения.

— Ты знаешь, я ненавижу, когда кто-то говорит за меня, — я опустил руку и сунул ее в карман. — Ты ждала, пока я скажу тебе это?

Ее красные губы скривились в ухмылке.

— Это, и позволить тебе пригласить меня на ужин.

Я нахмурился, осматривая парковку.

— Ты отослала Дэва и Джеффа?

Она подошла ближе, ее рука скользнула по моей груди.

— Конечно. Было бы невежливо просить их подождать, когда я поеду с тобой.

— Со мной Элиза. Я не собирался тебя подвозить.

Она прикоснулась языком к верхней губе.

— О, она. Я совсем забыла о ней, — она отмахнулась от мыслей об Элизе. — Все в порядке. Я не возражаю, если она будет в машине.

Я нахмурился еще сильнее, как и боль в голове.

— А чего ты ожидала, что я сделаю, если ты будешь возражать? Оставлю ее здесь на произвол судьбы?

Марисоль фыркнула.

— Я видела, как она флиртовала с заводскими парнями. Я уверена, что один из них был бы более чем счастлив подвезти ее.

Яростный смех вырвался из меня.

— Ты, должно быть, шутишь, Марисоль. Скажи мне, что ты шутишь. Ты хоть представляешь, кем для меня является Элиза? Ты помнишь что-нибудь, что я тебе когда-либо говорил?

Вместо того, чтобы ждать ответа, который мне на самом деле не хотелось слышать, я зашагал в сторону здания, где, как я помнил, располагались столики для пикника. Прежде чем я успел дойти до угла, из-за него вышли Элиза и двое мужчин. Она смеялась над чем-то, что сказал один из них, ее щеки были темно-розовыми.

Мое настроение и без того было мрачным, но вид двух мужчин, столпившихся вокруг нее и проявляющих к ней интерес, привел меня в холодную ярость.

— Элиза, — рявкнул я.

Она остановилась, ее глаза широко раскрылись, когда она, наконец, заметила меня.

— Пора уходить, — когда она не отодвинулась сразу, я мог поклясться, что на секунду ослеп. Шип в моей голове засел глубже, и разочарование затянуло меня на дно. — Прямо сейчас.

Мой тон был резким и повелительным. Слишком резким для Элизы, но я чувствовал, что вынужден это сделать. Она знала из наших сообщений, что я расстроен, но все же тянула время, не приходя ко мне, когда я в этом нуждался.

Наконец, она сказала что-то мягкое двум мужчинам, прежде чем направиться ко мне. Я выдохнул, только когда она оказалась рядом. Ее гнев был ощутим, но она сохраняла сжатые губы и профессиональное выражение лица, даже когда Марисоль присоединилась к нам на прогулке по парковке.

Я не смог скрыть свои чувства и не захотел разыгрывать вежливость, когда Марисоль имела наглость преградить Элизе дорогу, чтобы она первой добралась до пассажирской двери.

— Элиза со мной впереди, — нараспев произнес я. — Если хочешь, чтобы я отвез тебя обратно к твоей машине, садись сзади.

Марисоль резко отвернулась от двери, ее губы приоткрылись.

— Уэстон?

Я открыл для нее заднюю дверь.

— Если бы ты спросила сначала, я бы сказал тебе, что единственное свободное место у меня было заднее.

Она долго смотрела на меня, ее темно-карие глаза скользили по мне, словно пытаясь понять, насколько я серьезен. Элиза была позади меня, но я должен был позаботиться об этой проблеме, прежде чем уделить ей свое внимание.

Марисоль откинула свои черные волосы за плечо и прошла вперед, чтобы нырнуть на заднее сидение. Она скрестила руки на груди и уставилась прямо перед собой, как будто с ней никогда в жизни так не поступали.

Я закрыл за ней дверь и потянулся к Элизе.

— Пошли.

— Она могла бы занять переднее сиденье.

Я тяжело вздохнул.

— Не вешай мне лапшу на уши прямо сейчас. Ее не приглашали в мою машину, а тебя пригласили. Ты не сидишь на заднем сиденье.

Она выпятила губу, и я еле сдержался, чтобы не прикусить ее.

— Ты очень раздражающий и сварливый.

— У меня были крайне неприятные несколько часов. Пожалуйста, не усугубляй это.

Ее надутые губы мгновенно сменились озабоченностью.

— В чем дело? Я могу что-нибудь сделать?

— Нет, — я провел рукой по ее руке. — Ничего, кроме того, что ты останешься со мной в этой поездке, даже когда я веду себя как твой сварливый босс.

В ее глазах заплясали веселые огоньки.

— Я к этому привыкла, так что я могу это сделать.

Поездка обратно в отель должна была занять два часа. Вместо этого длилась сто лет. Элиза попыталась вовлечь Марисоль в разговор, но та не поддалась. Вместо этого она заговорила о наших с ней каникулах, ресторанах, в которых мы обедали, сделала грубые намеки на то, чем мы обычно занимались во время моих поездок в Калифорнию.

Я заметил, как Элиза тихо хихикала, пытаясь прикрыть это рукой. Это была единственная причина, по которой я не вспылил и не сорвался на Марисоль. Элизу это не беспокоило, поэтому я сдержался и сделал музыку погромче, положив конец дальнейшей бессмысленной болтовне.

Марисоль была удобно припаркована недалеко от отеля. Я высадил ее у машины, сказав, что увижусь с ней утром, и уехал, вздыхая с облегчением.

— Мы идем ужинать, — сказал я Элизе.

— Правда? Я очень устала.

Я послала в ее сторону свирепый взгляд.

— Заткнись.

Она тихо рассмеялась.

— Вряд ли.

Я потянулся через машину, скользя пальцами по моему новому любимому месту в изгибе ее бедра.

— Спасибо Христу за это.

Как только мы сделали заказ, Элиза откинулась на спинку своего стула, оглядывая закусочную. Легкая улыбка приподняла уголки ее рта.

— Что? — проворчал я.

Ее взгляд метнулся ко мне.

— Ты уже ворчишь на меня?

— Нет, — я запустил пальцы в волосы. — Да. Мне не нравится не знать, почему ты улыбаешься.

Это заставило ее рассмеяться.

— Если хочешь знать, я подумала, что это место не очень похоже на тебя.

Я наклонился вперед, положив руки на стол.

— Тебе не нравится?

Я привел ее в закусочную, куда пригласил ее вчера вечером. Там не было ничего особенного, но еда была более чем приличной, и это было такое место, где нас никто не побеспокоит.

— Нет, нравится. Я удивлена, что тебе нравится, вот и все, — она прикрыла рот ладонью и прошептала мне. — Не думаю, что у них есть звезды Мишлен, Уэст.

Уэст.

Жар разлился по моим венам. Она называла меня Уэстом только тогда, когда я трахал ее. Услышав это за пределами спальни, я отреагировал в духе собаки Павлова. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы убедить свое тело, что сейчас не время и не место наклоняться к ней и скользить в нее.

— Ты невысокого мнения обо мне, не так ли?

Румянец залил ее щеки.

— Это неправда. Я пошутила. Я не думаю, что ты сноб, отнюдь. Но ты должен признать, что привык к прекрасному образу в жизни. Я вижу костюмы, которые ты носишь каждый день. И ты живешь в пентхаусе. Не притворяйся, что ты обычный парень.

— Ты не ошибаешься. Я люблю роскошь и не стану этого отрицать, но это не единственное, что я могу оценить. Если бы это было так, я бы многое упустил. Я бы прошел мимо этой закусочной, не заходя внутрь, и это было бы позором. Здесь готовят одно из лучших «Уэвос ранчерос» (прим. исп. huevos rancheros, «яйца в стиле ранчо»), которые я когда-либо пробовал.

— Тебе придется дать мне попробовать.

— Я дам тебе все, что ты захочешь, Элиза.

Ее зубы впились в уголок нижней губы, и румянец на ее щеках усилился. Она выглядела моложе, милее. Кровь, скопившаяся в моем члене, прилила прямо к моему колотящемуся сердцу. Не было дня, чтобы я не заботился о ней. Даже когда она три года жила в другом штате, я следил за ней.

Как бы сильно я ни хотел трахать ее снова и снова, я никогда не терял из виду, кем она всегда была для меня. Секс закончится, когда мы вернемся домой, но она была сестрой Эллиота, а это означало, что я всегда буду защищать ее и заботиться о ней.

Наша официантка подошла с нашими напитками, и после этого мы оба замолчали. Я перебирал встречи, которые у меня были на следующий день, а Элиза достала свой телефон, скорее всего, читая сообщения или электронные письма.

У нее вырвался тихий смешок. Она подняла на меня глаза. Я вопросительно склонил голову набок.

— Ничего, — она покачала головой. — Мой старый коллега Брэндон столкнулся с Патриком вчера вечером в баре.

— И?

Мой желудок сжался при упоминании ее бывшего. Одна минута в его компании, и стало очевидно, что он был недостоин ее. Если бы я был игроком, я бы поставил свои деньги на то, что Элиза поумнеет и уйдет от него в течение года. Поскольку ей потребовалось вчетверо больше времени, мне повезло, что я этого не сделал.

Ее взгляд метнулся к телефону и снова ко мне.

— Брэндон притворился, что не говорит по-английски, когда Патрик спросил его, знает ли он, где я. И парень Брэндона, очевидно, включился в игру, переведя то, что говорил Брэндон.

— Что он сказал?

— Ну, Брэндон на самом деле не говорит на другом языке, так что Клиффу пришлось все выдумать. Он сказал Патрику, что он приехал из Хорватии две недели назад и вырос в монастыре, никогда не видя женщины, кроме своей матери.

Я моргнул.

— Что на это сказал Патрик?

Она пожала плечами.

— Он был зол и сбит с толку. Я действительно не хочу знать, что он сказал, о чем я рассказала Брэндону.

— Ты когда-нибудь собираешься с ним поговорить?

— Нет. Нам нечего сказать друг другу.

Что-то в моем животе скрутило. Хотя я не мог понять, почему.

— Правда? Ты даже не хочешь наорать на него?

— Знаешь, я на самом деле не крикунья. И я не думаю, что он заслуживает шанса попытаться объяснить, что он со мной сделал. Возможно, с моей стороны было незрело сбежать оттуда, как призрак в ночи, но когда я решила уйти, мне показалось, что я должна сделать это немедленно, иначе я не выживу.

Я нахмурил брови, наблюдая за ней. Ей не нравилось говорить об этом. Этот парень все еще причинял ей боль, хотела она признавать это или нет.

— А как насчет того, чего ты заслуживаешь?

Она заправила волосы за ухо.

— Что ты имеешь в виду?

— Разве ты не заслуживаешь расставания?

— Примирение нереально. Между болью и счастьем нет двери. Сколько бы разговоров у меня не было с Патриком, я все равно должна пройти через то, как он причинил мне боль. Если я чего-то и заслуживаю, так это того, чтобы мужчина, которого я когда-то любила, не причинял мне боли.

— Когда-то любила? Больше не любишь?

Ее рука сжимала стакан чая со льдом.

— Когда я любила его, у меня не было важной информации. Как только я узнала, кем он был на самом деле, эта любовь стала недействительной. Я знаю, это звучит холодно, и, возможно, так оно и есть, но именно так я могу справляться с жизненным дерьмом. И ты знаешь, что на мою долю выпало больше, чем нужно.

Я сделал глубокий выдох через нос. Она сделала нечто подобное со мной. Однажды я был ее вторым братом. На следующий день я едва существовал. Возможно, это были воспоминания о тех долгих, ледяных годах, из-за которых мне сейчас так не по себе.

Как бы я ни презирал Патрика, я не мог не испытывать к нему сочувствия. Арктическая сторона Элизы Леви была невыносимым местом после многих лет жизни под ее солнечным светом.

— Так и есть. Вам с Эллиотом не везло больше, чем большинству людей. — Потянувшись через стол, я взял ее свободную руку в свою, потирая костяшки ее пальцев большим пальцем. — Когда я неизбежно облажаюсь, я прошу тебя дать мне шанс все исправить, вместо того, чтобы обращаться со мной как с призраком. Ты можешь мне это пообещать?

Она сморщила нос, но переплела свои пальцы с моими.

— Это зависит от того, насколько крупно ты облажался. Если ты столкнешь меня со скалы, я определенно стану твоим призраком. Буквально. — Она улыбнулась мне, став еще серьезнее, когда я не смог найти в себе сил улыбнуться в ответ. — Я не хочу возвращаться к тем годам, когда я избегала тебя. Ради нас и Эллиота. Я не могу предсказать свою реакцию на гипотетический провал, но могу обещать попытаться, хорошо?

Я издал сухой смешок.

— Я знаю, что это все, чего я собираюсь от тебя добиться, так что, думаю, все будет в порядке.

Принесли ужин. Мои «Уэвос ранчерос», томатный суп Элизы и сыр на гриле. Она была чрезвычайно довольна своей едой, которая успокоила мой скрученный желудок. Мне нравилось видеть ее довольной, как бы это ни происходило.

Я взял вилку с яйцом, пико де галло и свежим авокадо.

— Открой.

Она наклонилась вперед, приоткрыв губы, чтобы взять кусочек моего ужина. Ее губы сомкнулись на моей вилке, в то время как ее взгляд оставался прикованным к моему. Я медленно вытащил вилку, наблюдая, как она пробует мое любимое блюдо. Ее щеки залились румянцем от удовольствия.

— Я прав, не так ли?

Она кивнула.

— Восхитительно. Спасибо, что привел меня сюда.

— Спасибо, что поделилась этим со мной.

Она взяла ложку, помедлив, прежде чем зачерпнуть немного супа.

— Марисоль приходила сюда с тобой?

Я усмехнулся.

— Однажды. На нее это не произвело впечатления.

— Как долго вы были вместе?

Я склонил голову набок.

— Моя очередь раскрывать подробности моих отношений?

— Что справедливо, то справедливо, Уэсти.

— Пожалуйста, перестань тусоваться с Майлзом.

— Тебе придется обсудить это с ним. Он немного одержим мной, — она погрозила мне ложкой. — Не пытайся меня отвлечь. Как долго ты был с ней?

— Плюс-минус два года серьезных отношений.

— Как долго несерьезно?

Она уловила мою формулировку. В этом нет ничего удивительного.

— Год.

— Итак, три года, — она оторвала уголок своего сэндвича. — Это долго. Я не знала о ее существовании до этой поездки.

Я приподнял бровь.

— Ты не отставала от меня, пока была в Чикаго?

— Отчасти. Эллиот время от времени упоминал тебя. Хотя он никогда ничего не говорил о красавице Марисоль.

Я не смог сдержать ухмылку, растянувшую мои губы.

— Это потому, что Эллиот пытался притвориться, что ее не существует. Умение разделять — талант Леви.

— Мой брат не был поклонником красавицы Марисоль?

— Не называй ее так, если не хочешь, чтобы я называл тебя Сногсшибательной Элизой.

Она перестала жевать, чтобы прикрыть ухмылку рукой.

— В этом действительно есть прелесть.

Так и было. И это было уместно.

— Нет, она не нравилась Эллиоту. Он сказал, что если я останусь с ней, она изменит меня так, что и я не понравлюсь ему.

— Мой брат — приятный собеседник.

Я покачал головой.

— Он резок, но говорит правду.

— Но ты не послушал.

Глубоко вздохнув, я вытер рот салфеткой.

— Мне потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя. Она жила в Калифорнии на протяжении наших отношений. Мне стало легче закрывать глаза на многие причины, по которым у нас бы никогда не получилось.

— В этом есть смысл. У вас был секс наедине снова и снова. Было бы трудно отказаться от этого.

Моя челюсть напряглась от ее небрежного упоминания о том, что я трахаюсь с другой женщиной. Я не чувствовал себя таким небрежным, когда думал о ней с любым другим мужчиной.

— Ты права. Было легче остаться, чем уйти. Плюс, какая-то часть меня хотела доказать, что Эллиот неправ.

— Держу пари, он хорошо перенес ваш разрыв, — она сжала губы, чтобы сдержать усмешку.

— Извини, что назвал твоего брата мудаком, но этот мудак устроил парад, когда я сказал ему, что между нами все кончено.

— Очень утешительно, — съязвила она.

— Я не нуждался в утешении, — даже если бы я и нуждалась, мысль об Эллиоте, предлагающем утешение, была смехотворной.

Она легонько пнула меня под столом.

— Разве ты не любил ее?

Я фыркнул, беря вилку.

— Нам обязательно продолжать говорить об этом? — Я отправил в рот большой кусок моего быстро остывающего ужина. Элиза была полна решимости разговорить меня.

— Ты задавал мне всевозможные назойливые вопросы, Уэсти. Будет справедливо, если я сделаю то же самое. Ты, должно быть, любил ее, раз был с ней три года.

Я наколол на вилку еще один большой кусок.

— Это было что-то вроде любви. Я думал, что хочу жениться на ней, но когда мы расстались, мое сердце не было разбито.

— Брак? Вау.

— Мы бы развелись в течение года, если бы даже пошли к алтарю.

Я подумывал о покупке кольца. Оглядываясь назад, я даже не мог вспомнить почему. Я предположил, что это казалось следующим естественным шагом.

Когда я заговорил о браке, Марисоль сказала мне, что до тех пор, пока я не найду способ любить ее так же сильно, как свою компанию, не больше, но в равной степени, она не сможет выйти за меня замуж.

Слез не было. Мы вернулись к ней домой, как всегда, и провели ночь в ее постели. Когда я уезжал на следующий день, я испытывал облегчение. Когда я подумал о своем календаре и обо всем времени, которое было высвобождено без девушки, о которой стоило подумать, я понял, что она была права.

Я не был бессердечным. Я скучал по ней. Но факт был в том, что я быстро с этим справился.

Сегодняшний день с Марисоль стал для меня последней каплей. То, как она отмахнулась от Элизы, а затем попыталась предъявить какие-то нелепые претензии по дороге домой, настолько отвратило меня от нее, что все мои теплые чувства увяли и умерли прямо там.

Я откладываю вилку.

— Хватит об этой теме. Я могу придумать гораздо более интересные темы для обсуждения.

— Я не знаю. Совать нос в твою личную жизнь для меня ужасно забавно.

— Я бы предпочел залезть к тебе в штаны.

У нее вырвался смешок, и на этот раз я присоединился к ней.

— Это было ужасно, — сказала она сквозь смех.

Было. Худшая фраза, которая когда-либо слетала с моих губ. Но выигрыш был слишком велик, чтобы обращать на это внимание.