Я вышел из своего офиса в половине шестого. Рената с подозрением смотрела на меня, собирая свои вещи.
— Ты болен? — Ее глаза сузились до щелочек.
— Нет. Почему? — Я посмотрел вниз, проверяя, не растрепан ли я каким-либо образом. Я сомневался в этом. Растрепанность — это не то состояние, в котором я обычно нахожусь.
— Последние несколько дней ты рано уходишь.
Я посмотрел на часы. Пять тридцать одна.
— Ты рано уходишь? — спросил я.
Она скрестила руки на груди, защищаясь.
— Конечно, нет. Я не уходила рано с тех пор… Я не могу вспомнить, когда уходила раньше. Мы говорим о тебе, Уэстон Олдрич. Мне довелосьзнать, что ты в офисе до семи вечера.
— Мне нужно кое-где быть.
Она склонила голову набок.
— Или с кем-то?
Я кивнул.
— И это тоже. — Затем я решил, что могу рассказать ей, поскольку Рената была человеком, который поддерживал мой личный корабль в рабочем состоянии. — Я встречаюсь с женщиной. Элизой Леви. У нас все серьёзно.
Сказав это и убедившись, что это правда, я почувствовал прилив адреналина в крови. Я так и не смирился с тем фактом, что Элиза была моей. Добровольно моей.
Что-то случилось с лицом Ренаты. Ее рот принял форму, которой я никогда раньше у нее не видел. Была ли это улыбка?
Боже, это улыбка?
— Это прекрасно, мистер Олдрич. Отличные новости. — Затем, еле слышно, она пробормотала: — Гораздо лучший выбор, чем предыдущий.
Она не была фанаткой Марисоль и никогда не скрывала этого факта.
— Я согласен. Итак, ты понимаешь, почему теперь я ухожу с офиса раньше. У меня есть причина быть дома.
Работа все еще оставалась на месте. Сегодня вечером мне придется провести пару часов в моем домашнем офисе, скорее всего, после того, как Элиза уснет. Поужинать с ней и понежиться в ее объятиях стоило потери пары часов моего собственного сна.
Я бы приспособился.
В прошлом мои отношения не складывались, потому что я не желал менять свои приоритеты. С Элизой создание пространства для нее было автоматическим делом, а не испытанием.
Легкость, с которой я менял свою жизнь, удивила даже меня.
За последнюю неделю мы разработали ритуал. Я отвозил Элизу домой, затем она на час или два уходила к себе, чтобы переодеться и провести время с Сиршей. Я пытался протестовать, но она сказала мне, что отказывается быть девушкой, которая бросила свою подругу только потому, что у нее появился парень, и я возразил против «просто» в ее заявлении.
В том, что мы были вместе, не было никакого «просто».
Элиза решила посмеяться над тем, насколько я был собственником во всем, что касалось ее, включая ее время, так что хорошо, что она подумала, что я шучу, когда я сказал ей, что хочу, чтобы она перенесла свой стол в мой офис. Если бы она хоть на минуту представила, как сильно меня беспокоит, что я не могу видеть каждый ее вздох, она бы убежала далеко и быстро.
Я был у плиты, когда услышал, как она вошла, используя код, который я дал ей, когда она согласилась быть моей. Я все еще работал над получением ключа от ее квартиры. Мгновение спустя ее пухлые груди прижались к моей спине, когда она обняла меня за талию.
— Ты готовишь для меня, Уэстон Олдрич?
Она встала рядом со мной, опершись бедром о столешницу. Я наклонился вбок, обхватил ее макушку, чтобы притянуть ближе, коснулся губами ее губ.
— Не волнуйся. Это одно из трех блюд, которые я умею готовить мастерски.
— Значит, ты не научился никаким жизненным навыкам, когда был моложе? Ожидал, что это пройдет мимо твоего хорошенького личика? — съязвила она.
Я снова чмокнул ее.
— Это милое личико привело меня к тебе, не так ли? Что доказывает, что это все, что мне было нужно.
— Льстец, — она прислонилась лбом к моей руке, и я почувствовал, что она улыбается.
— Моя мать не очень хорошо готовит. Она выросла с прислугой, поэтому так и не научилась. Потом она точно так же воспитала меня. Мне повезло, что я умею сам стирать.
Ее ладонь легла мне на спину, пробежалась от лопаток по позвоночнику вниз, затем медленно вернулась обратно.
— С твоим трехразовым питанием, а моим четырехразовым, у нас на всю неделю хватит ужинов. Элейн выросла без прислуги, но она вышла замуж за моего отца, который был начальником на кухне. Он готовил всю еду.
В тишине, наступившей после ее слов, я услышал остальную часть истории.
Ее отец умер.
Домашние ужины сопровождали его, как и ее шанс поучиться у него.
Элейн никогда не пыталась компенсировать его отсутствие.
Всему, что Элиза знала на кухне, она научилась сама.
Я выключил плиту и обнял ее.
— Мы двое умных, самостоятельных людей. Мы можем научиться сами.
Она приподнялась на цыпочки и обхватила мой затылок.
— Мы собираемся учиться готовить вместе? Мне нравится эта идея. Я собираюсь закрепить для нас рецепты.
Ее энтузиазм рассмешил меня.
— Будь со мной помягче. Не более десяти ингредиентов, включая соль и перец.
— Я думала, мы двое умных, начинающих свою карьеру людей? Где твоя уверенность?
— Она сгорела на огне вместе с лазаньей, которую я пытался приготовить ровно один раз.
Она засмеялась, но я не шутил. В дело был вовлечен огнетушитель, и я до сих пор понятия не имел, что пошло не так.
— Но я не была с тобой, — отметила она. — На этот раз все будет совершенно по-другому.
Я поверил ей. С ней все было по-другому.
Было больше двух часов ночи, когда Элиза вошла в мой кабинет. Она оделась с тех пор, как я оставил ее спящей в моей постели. Футболка, которая доходила ей до бедер, и нижнее белье, которое она носила, открывало нижнюю половину ее задницы. Они были из простого хлопка, но, черт возьми, у меня вставал каждый раз, когда я видел ее в них.
Я отодвинулся, чтобы она могла сесть на край моего стола передо мной, поджав ноги.
Она запустила пальцы в мои волосы, медленно качая головой.
— Что вы делаете, сэр?
Я поймал ее руку, поднес ко рту, чтобы прикусить ее ладонь.
— Работаю.
— Когда я засыпала, ты был со мной в постели. Мне не нравится, что ты продолжаешь сбегать, а я просыпаюсь одна.
— Я и не думал, что ты заметила.
Ее глаза сузились.
— Я заметила.
Я прижался губами к внутренней стороне ее запястья.
— Я выкроил для тебя время, потому что хочу быть с тобой больше, чем делать что-либо еще. Но мир продолжает вращаться, а это значит, что я должен наверстывать упущенное. Я почти закончил.
Она провела большим пальцем у меня под глазом.
— Ты устал. Ты не можешь работать на износ.
— Я устал, но мое тело приучено мало спать. Я скоро приду.
Она прикусила нижнюю губу.
— Мне это не нравится, Уэст. Может быть, мне стоит провести несколько ночей у себя дома, так что…
— Ни в коем случае. Не предлагай этого.
Она фыркнула.
— Тогда тебе придется найти способ делегировать полномочия. Мне нужно, чтобы мой мужчина был энергичным. Какой от тебя мне прок, если ты на взводе?
Она заставляла меня работать, и делала это правильно. Если бы она просто умоляла меня сдаться, я, возможно, смог бы устоять. Но намек на то, что я не смогу удовлетворить ее… это подняло меня со стула.
Я раздвинул ее ноги, встав между ними.
— Ты знаешь, что сейчас официально у тебя день рождение?
У нее перехватило дыхание.
— Так и есть, да?
— С днем рождения, детка. Я рад, что могу сказать это первым.
— Спасибо тебе, Уэсти. Это будет хороший год, я это чувствую.
Ее веки были тяжелыми. Ей нужен был отдых. Мне тоже. Но я еще не совсем был готов ко сну.
Я накрыл ее рот своим. Она была теплой в моих объятиях, ее губы мягкими и податливыми. Поцелуй был медленным, томным.
Ее руки скользнули мне под рубашку и вверх по спине. Элизе нравилась моя спина, и она всегда находила лазейку под рубашку. Я начаю расстегивать их, как только возврашаюсь домой, чтобы облегчить ей задачу.
— Ложись на спину, — я помог ей снова устроиться на моем рабочем столе. Она посмотрела на меня из-под густых ресниц, и мое сердце бешено заколотилось в груди.
Я схватил край ее футболки и сжал в кулаке, пока ее груди не вывалились наружу. Во рту у меня скопилась слюна. Мой член дернулся.
— Господи, ты великолепна.
Ее губы приоткрылись, затем она зацепила большими пальцами трусики, выгибая бедра, чтобы стянуть их. Я помог ей, отбросив темно-синюю хлопчатобумажную ткань в сторону, и откинулся на спинку стула.
Я опустил стул на нужную высоту и наклонился, целуя ее гладкую сердцевину.
— Уэст, — проворковала она. — Не дразни меня.
— Я не буду.
Мои ладони лежали на внутренней стороне ее бедер, разводя их в стороны. Мое лицо уткнулось в ее сладкую щелку. Она была влажной и мягкой, за исключением маленького клитора, который казался твердой бусинкой под моим языком.
Она была самой сексуальной женщиной, которую я когда-либо видел. Ее киска — самая вкусная, самая красивая. Я думал об этом на встречах. Я хотел разозлиться на нее за то, что она заставила меня хотеть ее таким образом, но это стало невозможно, когда она позволила мне обладать ею, несмотря на мою иррациональность.
Мой язык издавал влажные, плещущие звуки сквозь ее возбуждение. Пальцы скользнули по моим волосам, нежно, но настойчиво.
— Это так приятно, Уэст, — выдохнула она. — Не останавливайся.
Никогда.
На всю оставшуюся жизнь.
Позволь мне умереть, поедая эту киску.
Все в этой женщине было декадентским. Ее естественный аромат был насыщенным и сливочным. Я уткнулся носом в ее плоть и вдохнул, облизывая ее. Я погладил внутреннюю поверхность ее бедер, гладкую и шелковистую, и потянулся, чтобы поиграть с ее грудью.
Она выгнулась, когда я перекатил ее сосок между пальцами. Она была близка, покачивая бедрами, прижимаясь к моему рту.
Нижняя половина моего лица была покрыта ею, и мой член пульсировал от ревности. Я вошел еще глубже, моя щетина царапала ее. Мне это было нужно.
Нежные пальцы в моих волосах сжались, притягивая меня ближе. Мои губы сомкнулись вокруг ее клитора с сильным посасыванием, и я пощипал ее сосок.
Ее бедра поднимались и опускались волнами, в то время как прерывистое дыхание вырывалось из ее приоткрытых губ. Она простонала мое имя и дернула меня за волосы. Ее оргазм был красивым и отчаянным. Я наслаждался каждым мгновением, пока она не обмякла и ее крики не превратились в тихое хныканье.
Я встал, потянув ее в сидячее положение.
— Тебе нужно поспать.
— Тебе тоже, — она просунула руку в мои джоггеры, прижимаясь к моей эрекции. Затем она обхватила меня пальцами, медленно двигая ими. — Это мой день рождения.
Я взял ее лицо в ладони, прижавшись лбом к ее лбу.
— Моя малышка хочет, чтобы ее трахнули в день рождения?
Она кивнула.
— Пожалуйста.
Мы вместе спустили мои штаны, и через несколько секунд я скользил в ее мокрую киску. Она откинулась назад, опершись на руки, открывая вид на ее округлые формы, который сводил меня с ума.
Я покачал головой.
— Это будет быстро.
— Потому что ты так хочешь меня?
Толкаясь в нее, пока наши тазы не оказались на одном уровне, я терся о ее припухшие губы, вращая членом внутри нее. Ее голова откинулась назад, и она испустила долгий, прерывистый вздох.
— Я не хочу говорить тебе, как сильно я тебя хочу. Это напугает тебя.
Вместо ответа она обхватила меня рукой за шею и приблизила мой рот к своему. Мы целовались, вдыхая друг друга, пока мои движения набирали скорость. Она держалась за мою шею, покусывая мои губы, а я мял ее грудь, живот, бедра. Моя рука блуждала, желая большего, в то время как мой член входил в нее снова и снова.
Я хотел продержаться. Боже, как я хотел продержаться. Но я так отчаянно нуждался в ней.
В глубине души я знал почему, но я отбросил причину в сторону и сосредоточился на моей прекрасной девушке. Сосредоточиться на Элизе было всем, что я мог сделать, и это стало моим падением.
Ее приоткрытые губы.
Хриплые вздохи.
Полные бедра сжимают мои бедра.
Подпрыгивающие сиськи каждый раз, когда мы сталкивались.
Когда я погружаюсь в ее мягкую плоть.
Я сказал ей, что она меня уничтожает, и не мог придумать ничего более правдивого. Мой контроль, мои мысли, мои убеждения — все это разваливалось вокруг нее, пока я не стал жить и дышать с единственной целью — принадлежать ей.
Последний толчок, и я оказался глубоко внутри нее, выплескивая все, что было во мне. Ее губы накрыли мои, пока я задыхался, затем остаток времени она просидела, держа меня в своих объятиях.
— Все в порядке, — сказал я.
— Так и есть.
Только когда мы снова оказались вместе в постели, Элиза заснула, и я позволил тревогам по поводу сегодняшнего вечера закрадываться в мою голову.
Ее вечеринка. Мы увидимся с Эллиотом. Притворяясь, что мы не вместе, прямо перед ним. Мне было неловко лгать ему. Но Элиза не была готова сказать ему об этом, и ее вечеринка по случаю дня рождения была неподходящим местом.
Еще неделя, и все станет известно.
Нам просто нужно было пережить сегодняшний вечер.