Было поздно.
Полночь.
Сон ускользал от меня.
Я стоял у двери, отделяющей мою комнату от комнаты Элизы. Заметила ли она, что у нас смежные комнаты? Не раз я прикладывал ухо к двери, чтобы проверить, слышу ли я ее шаги внутри.
Тишина.
Я прислонился головой к двери.
Сегодня я облажался и даже не осознал этого, пока занимался этим. Когда я погрузился в рабочий режим, личных отношений на самом деле не существовало. Поездка Марисоль со мной на вторую площадку была естественной. Мы делали это таким образом уже несколько лет. Привычка.
Это не было оправданием.
Дев и Джефф были безобидными, но они также были отличниками, которые несли чушь о своих женах и не имели чувства юмора. Готов поспорить на что угодно, часовая поездка с ними была невероятно болезненной.
Она заслужила извинения.
Прежде чем назвать себе сотни причин, по которым мне не следует этого делать, я поднял руку и постучал в дверь. Что-то стукнуло в ее комнате. Последовал шорох, затем ее голос.
— Что? Там кто-то есть?
— Элиза, открой дверь. Это я.
С ее стороны щелкнул замок. Она приоткрыла дверь на несколько дюймов, глядя на меня сонными глазами.
— Чего ты хочешь? — прохрипела она.
Я приоткрыл дверь шире, достаточно, чтобы пролезть. Она отшатнулась, пока я не схватил ее за плечо и не притянул к себе.
Лампа рядом с ее кроватью была единственным источником света в комнате. Ее простыни были смяты. На щеках виднелись складки от подушки. От ее мягкой, плюшевой кожи исходило тепло.
Кровь прилила к моему члену. Я видел Элизу разной, но никогда не видел, как она спит в маленькой шелковой пижаме. Одна бретелька соскользнула с ее плеча, но я ничего не сделал, чтобы это исправить. У меня не было такого желания.
Затаив дыхание, я наблюдал, как все заходит еще дальше.
— Почему ты так на меня смотришь? — прошептала она.
— Потому что… — Я зажмурился. Что я делал?
— Ты…? — Она положила руку мне на грудь, поверх моего бешено колотящегося сердца. — Почему ты здесь?
Я открыл глаза, увидев красивую девушку, от которой мне следовало держаться за много миль. Это тоже вошло в привычку. Какое бы влечение я ни испытывал к Элизе, оно было надежно заперто годами.
До сих пор.
Что бы я ни делал, это ничего не меняло.
Каждый раз, когда я видел ее, это чувство росло.
— Я хочу тебя, и притворство, что это не так, не отменяет этого. Я, черт возьми, хочу тебя, Элиза, — мои челюсти были так напряжены, что заявление вышло жестким и злым.
Она втянула воздух, ее пальцы впились в мою грудь.
— Ты мудак.
— Я знаю это. И хотеть тебя невозможно, но это так. Я знаю, ты это чувствуешь.
Ее подбородок вздернулся. Вызывающе. Именно так мне это нравилось.
— Знаешь, это никогда не сработает.
— Я знаю это. Но нам нужно сжечь это… что бы это ни было между нами. Мы должны это сжечь.
Ее брови взлетели вверх.
— Вычеркнуть это из нашей системы?
Я взял ее лицо в ладони, потирая большим пальцем ямочку на ее подбородке.
— Именно.
— Пока мы здесь? — прошептала она.
— Только пока мы здесь.
Она приподнялась на цыпочки, ее губы коснулись моих.
— Я должна сказать «нет».
Мои губы дрогнули.
— Ты обязательно должна. — Затем я запустил пальцы в ее волосы на затылке и сжал их в кулак. — Но ты этого не сделаешь, потому что я знаю, ты тоже это чувствуешь.
— Ты ничего не знаешь, — прошипела она, наклоняясь ко мне.
— Я знаю, что заставлю тебя кончать, пока ты не закричишь.
Она покачала головой.
— Нет.
Я снова потянул ее за волосы.
— Нет? Не отказывай мне.
Ее губы скользнули по моим, и на втором заходе ее язык слегка провел по моей нижней губе.
— Дело в том, что я не кричу, когда кончаю.
— Ммм, — я прикусил ее губу зубами, легонько потянув. — Я точно помню, как сладко ты звучишь, когда кончаешь. Но я думаю, что могу добиться большего успеха, когда рядом нет никого, кто мог бы услышать.
Она толкнула меня, но недостаточно сильно, чтобы я подумал, что она говорила серьезно.
— Я зла на тебя. Ты ведь знаешь это, верно?
— Я тоже злюсь на тебя, — я запрокинул ее голову назад, облизывая длинную линию от ключицы до мочки уха. — Все еще сильнее, чем когда-либо в своей жизни. Все равно мне нужно трахнуть тебя, прежде чем я совершу насилие, чтобы избавиться от этого безумия.
— Неужели это такое безумие — испытывать ко мне влечение? — спросила она дрожащим шепотом.
— Для такого как я, да. Ты понятия не имеешь, что творится у меня в голове, когда я рядом с тобой, — я вонзил зубы в сухожилие на ее шее, отчего по ее телу пробежала дрожь. — Когда я вижу тебя, мне хочется съесть тебя живьем, отшлепать, сосать твои мягкие места, пока я не отмечу каждое из них.
Она издала задыхающийся стон, ее голова откинулась назад.
— У меня все слабые места, Уэст.
— Тогда, я думаю, мне нужно начинать, потому что у меня много работы.
Мой рот прижался к основанию ее горла, сильно посасывая, пока она не застонала. Мои губы прижались к тому же месту, снимая боль поцелуями.
Я отстранился, чтобы проверить, как она. Ее глаза были закрыты, губы приоткрыты, когда она глубоко вздохнула.
— Тебе это нравится?
— Дааа, — ответила она. — Хотя ты мне не нравишься.
Я усмехнулся, снова утыкаясь лицом в ее шею.
— Я уже говорил тебе раньше, ты нравишься мне достаточно для нас обоих, — я пососал ее кожу и обхватил ладонями ее грудь. Они были тяжелыми и круглыми, переваливаясь через края моих ладоней таким образом, что посылали уколы боли прямо в мои яйца.
Мне нужно было заполучить ее, узнать эту ее часть, чтобы я мог выкинуть вопросы из головы. Я больше не мог мыслить здраво, если не был погружен с головой в свою работу, и даже тогда, даже тогда, мои мысли иногда возвращались к этой женщине.
Посасывая ее кожу, я подталкивал ее к кровати. Она стала податливой, позволяя мне вести ее. Когда ее колени коснулись матраса, мы остановились, уставившись друг на друга.
Вот и все.
Прыгай или уходи.
У меня не было выбора. Моя преданность, здравый смысл и чувство самосохранения были похоронены глубоко под моей потребностью в Элизе.
Ее пальцы запустились мне в волосы. Она прикусила нижнюю губу, ее взгляд скользнул по мне. Затем одна рука опустилась, потянувшись вниз по моему животу к поясу моих джоггеров. Мой член был прямо там, натягивая резинку. Она надавила на него своей плоской ладонью.
— Уэст, — выдохнула она.
— Ты собираешься это принять, не так ли, детка?
Она кивнула, снова прикусив губу.
— Скажи это, Элиза. Скажи мне, что ты этого хочешь.
— Я хочу, чтобы ты… — ее пальцы обхватили мой член, скользя вниз по моей длине через штаны, — …трахнул меня этим. Делай это жестко и грязно, чтобы я забыла все причины, по которым ты не должен.
Доза чистого адреналина пробежала по моему позвоночнику. Схватившись за вырез ее топа, я дернул его так сильно, что тонкие бретельки лопнули, и ее сиськи вывалились наружу, кремовые, увенчанные восхитительными темно-розовыми сосками.
— О, черт возьми, да, — прорычал я. — Снимай шорты и ложись на кровать, детка. Дай мне посмотреть, что у меня получилось.
Мы оба пошевелились, отбрасывая одежду в сторону. Элиза забралась на кровать, ее темные волосы веером разметались по белой подушке. Я уперся одним коленом в матрас, замедляясь, чтобы рассмотреть ее.
— Господи, Уэст, ты попался.
Это заставило меня рассмеяться. Я сжал свой член в кулаке, все еще оглядывая ее.
— А ты чертовски хорошенькая.
Она извивалась на простынях, скрестив руки на животе. Недовольный тем, что мне загораживают обзор, я наклонился, взял ее руки в свои, медленно разжимая их снова.
— Я должен увидеть тебя, Элиза.
Легкий вздох слетел с ее розовых губ.
— Хорошо.
Я начал свое чтение заново. Разглядывая ее полные, круглые груди и выступающие соски. Небольшую выпуклость над овальным пупком. Нежный изгиб ее живота внизу, переходящий в идеальный треугольник темных волос.
Мой член пульсировал, жаждал войти в нее, погрузиться во все это тепло и мягкость.
Ее изгибы были олицетворением декаданса. Ни одной острой грани или резкого угла. У нее была загорелая кремовая кожа, мягкая и гладкая повсюду. Все в ней было до крайности женственным и чувственным.
Мне пришлось с трудом сглотнуть, что-то очень похожее на нервозность застряло у меня в горле.
Элиза Леви была мечтой, о которой я никогда не позволял себе мечтать.
— Иди сюда, — потребовала она с медовым привкусом на языке, протягивая руку. — Трахни меня, Уэст.
Опустившись на колени у ее ног, я скользнул руками по внешней стороне ее бедер к коленям, раздвигая ее ноги. Я не мог оторвать от нее взгляд. Она захныкала, когда я провел губами по внутренней стороне ее бедра.
Мои пальцы были перед моим ртом, проводя по ее пухлой, влажной киске, раздвигая ее щелочку, чтобы показать ее влажные розовые складочки.
— Такая чертовски красивая, Элиза, — я скользнул в нее двумя пальцами, мои глаза прикрылись, когда ее тепло окутало меня. Перемещая их туда-сюда, я работал над тем, чтобы растянуть ее, чтобы поместиться внутри нее. — Так тесно, детка. Мне нужно быть там.
Она протянула мне руку.
— Давай, Уэст.
— Не раньше, чем я попробую. Я должен попробовать.
Я опустился между ее бедер, проводя ртом взад-вперед по ней. Она была свежей, чистой, скользкой, горячей. Я зарылся лицом в ее складочки, облизывая ее всю, двигая пальцами внутрь и наружу. Звук ее возбуждения был самой сексуальной вещью, которая когда-либо наполняла мои уши. Она была такой набухшей, ее клитор был похож на маленькую сладкую бусинку, когда я перекатывал его языком.
— Уэст, — простонала она, запуская пальцы в мои волосы. — Еще, еще, — ее бедра приподнялись, еще теснее прижимая ее киску к моему рту. Я дал ей больше, посасывая ее клитор, трахая ее киску пальцами.
— Так… хорошо, — она оседлала мой язык, ее киска вибрировала на моих губах. — Я кончаю.
Когда она кончила, это был не крик. Крики Элизы были водянистыми радугами, яркими, но мимолетными. Быть тем, кто заставил ее разбиться, было до боли прекрасно.
— О боже, Уэст, пожалуйста.
Я поднялся на колени и надел презерватив, который бросил на кровать, когда раздевался. Элиза потянулась ко мне, выгибая бедра в знак предложения.
Когда был готов, я навалился на нее, облизывая ее рот. Ее язык столкнулся с моим, обвиваясь вокруг него. Зубы прикусили и засосали мои губы между ее губами.
Мой член тыкался в ее киску, ища вход. Я просунул руку между нами, наклоняясь так, чтобы головка скользнула в ее отверстие.
Ее рот оторвался от моего, когда она выгнула шею.
— Уэст!
— Я знаю, детка, — я скользнул еще на дюйм, приподнимаясь на руках, чтобы посмотреть. — Впусти меня.
Ее тело медленно раскрылось, растягиваясь, чтобы вместить меня. Звуки, которые издавала Элиза, когда я понемногу входил в нее, только подстегивали меня. Я должен был трахнуть эту девушку, и трахнуть жестко.
— Ты готова к большему? — Я стиснул зубы.
Ее глаза вспыхнули.
— Ты еще не весь?
Я усмехнулся, склонив над ней голову.
— Да, детка. У меня есть для тебя еще кое-что, и я собираюсь отдать это тебе. Впусти меня. Ты можешь это взять.
Раздвинув ее бедра еще шире, я резко подался вперед, пока мой таз не коснулся ее живота. Я видел звезды. Никогда. Никогда еще мне не было так хорошо, и мы только начинали.
— Ты чувствуешься слишком хорошо, — выдохнул я. — Чертовски хорошо, Элиза.
— Двигайся, Уэст. Мне нужно чувствовать, как ты двигаешься, — проворковала она, сжимая мои напрягшиеся бицепсы.
Я повторил толчок, вытягиваясь и ныряя вперед, снова и снова. Элиза наблюдала за мной, проводя руками и ногтями по моим рукам и груди, испуская самые сексуальные вскрики каждый раз, когда я достигал дна внутри нее.
Моя грудь клокотала от незнакомого, глубокого, гортанного стона. При каждом ударе ее груди сотрясались. Я взял одну в руку, разминая ее, потирая сосок большим пальцем. Ее пальцы обхватили мое запястье, когда я прикоснулся к ней.
— Красивые сиськи, детка. Идеальная, жадная киска, — я покачал головой, погружаясь в нее. — Не могу поверить, что я внутри тебя.
Она подтянула колени к моим бедрам, принимая меня глубже.
— Ты пришел сюда за этим.
У меня поджались губы.
— Хотеть чего-то и получить это — две разные вещи.
— Теперь у тебя есть я.
— Разве мне не повезло?
Она убрала волосы с моего лба.
— Прекрати разговаривать и поцелуй меня.
Я улыбнулся ей в губы, целуя ее с той же тщательностью, с какой трахал ее. Глубокие, облизывающие движения моего языка по ее телу соответствовали твердым, мощным движениям моего члена.
Элиза приняла это, поднимаясь мне навстречу, ее возбуждение покрывало меня от яичек до кончика. Ее пальцы были в моих волосах, ее рот на моем.
Это было уже слишком.
Мои бедра задергались быстрее, входя в нее. Она застонала напротив моих губ, выгибая спину, пока я оседлал ее мягкое, чувственное тело.
— Так близко, — проворчал я. — Хочу, чтобы ты добралась туда.
— Прикоснись к моему клитору, чтобы я могла кончить с тобой, — прохрипела она. — Возьми меня с собой.
Мой контроль был острым, как бритва, но ничто не могло помешать мне дать ей именно то, в чем она нуждалась.
Поднявшись на колени, я обхватил ее ноги вокруг своих бедер, так что она оказалась раздвинутой передо мной. Я держался за ее бедро, впиваясь пальцами в упругую плоть, а другой рукой играл с ее клитором.
— Да, Уэст. Продолжай в том же духе, — она прижала ладонь к верхней части моей руки, ее спина изогнулась, чтобы оторвать задницу от кровати. — Я близко.
— Добейся своего.
Вид ее полностью распростертой, ее розовой киски, растянутой вокруг меня, сисек, подпрыгивающих, когда я врезаюсь в нее, должно было стать моей погибелью.
Мне нравилось, как ее тело двигалось вместе с моим. Я был загипнотизирован этим. Мы еще даже не закончили, а я уже знал, что мне нужно сделать это с ней снова. Одного раза будет недостаточно.
Ее ногти впились в мою руку, а рот приоткрылся, когда ее внутренние мышцы напряглись и затрепетали, втягивая меня глубже.
— О, черт, — заорал я. — Черт возьми, Элиза.
Как только она начала, меня уже было не удержать. Я навалился на нее, прижимаясь своим ртом к ее рту, нуждаясь в этом дополнительном уровне связи. Мои бедра входили в нее, снова и снова, приближаясь к концу. Она держалась за мои плечи, кружа своим языком вокруг моего, целуя меня с тем же сумасшедшим пылом.
Нарастающие давление, потребность, безумие, пока я не сделал последний выпад и не замер в ее самой глубокой точке. Я тяжело дышал ей в рот, когда резко кончал, презирая презерватив, мешающий мне покрыть ее обнаженные внутренние стенки.
Я раскачивался и покусывал ее губы, когда по мне пробегала дрожь. Она провела кончиками пальцев по моей напряженной шее и запустила их в мои волосы.
— О боже, — простонала она. — Я думаю, ты меня сломал.
Безумно смеясь, я прижался своим лбом к ее лбу.
— Я знаю, что ты меня сломала. Черт возьми, Элиза. Что это было?
Перекатившись на бок, я медленно вышел из нее. Когда мое тело покинуло ее, я уставился на нее, усиленно моргая. Ее припухшие от поцелуев губы растянулись в усмешке.
— Это был действительно хороший секс. — Затем ее зубы впились в нижнюю губу, как будто она сдерживала очередную усмешку, но она проиграла. — Я не в твоей системе?
Застонав, я покачал головой на подушке рядом с ней.
— У меня такое чувство, будто я только что ввел тебя прямо в свои вены, — я обхватил ее грудь и наклонил голову, чтобы потереться о нее ртом. — У нас есть еще два дня, чтобы найти лекарство.
Она толкнула меня в потную грудь.
— Конечно. Может быть. А теперь возвращайся в свою постель. Я устала.
Я укусил ее за сосок, отчего она взвизгнула и снова оттолкнула меня.
— Прекрати, — она яростно дрыгала ногами, попав мне в голень.
Я поднял голову, смеясь.
— Ты правда выгоняешь меня?
Она откинула волосы с лица и скользнула по мне взглядом.
— Да, — выдохнула она. — Ты так не думаешь?
Разве я не думал, что это была хорошая идея уйти? Разве я не думал, что если мы переспим вместе, то можем запутаться? Разве я не думал, что делить постель ради чего-то большего, чем секс, может привести к чувствам, которых ни один из нас не хотел?
Да. Я думал об этом.
Но каждый мой инстинкт протестовал против того, чтобы оставить ее.
— Хорошо, — я приподнялся на локте. — Но это еще не конец.
Она приподняла бровь, и взгляд, которым она одарила меня, был чем-то новым. За все годы, что я ее знал, она ни разу не была застенчивой или кокетливой, но сейчас она выглядела именно такой.
— Посмотрим, — она снова толкнула меня. — Теперь уходи.
С раздраженным смехом я обхватил ладонями ее щеки и прижался губами к ее лбу.
— Спокойной ночи, Элиза.
— Спокойной ночи, Уэстон.
Я выбрался из ее кровати, подобрал с пола свою одежду и направился к двери, разделяющей наши комнаты. Когда я в последний раз оглянулся, она уже перекатилась на бок, лицом в противоположную сторону, натянув одеяло до плеч.
Я заставил себя войти в дверь, хотя все, чего я хотел, это остаться и наслаждаться каждой минутой, которая у нас была, пока все это не закончится навсегда.