Дюна. В Королевстве. Четвертая Книга

Глава 24.

Дом, где проживала мама Генри, можно было назвать полноценным замком. Несмотря на то, что на фоне основной резиденции короля он выглядел миниатюрным, это никак не умаляло его архитектурной красоты. Собственно, он являлся частью комплекса и был построен тем же архитектором. Рассматривая его со стороны, я незаметно для себя проводила параллель между архитектурой домов и теми, кто в них проживал, и делала вывод — они подходили друг другу. Влияли друг на друга.

Недалеко от подъездной дорожки было припарковано несколько автомобилей, и я, понимая, что час “икс” уже совсем близко, сжала клатч.

— Приезали, — произнес Генри.

— Приехали, — эхом повторила я и спросила: — Понимаю, что обед семейный. Но все же. Я должна придерживаться каких-то формальностей?

— Нет, — ответил он и, видя мое волнение, добавил: — Я понимаю твое состояние, но ты не должна никому из моей семьи угождать. Будь собой.

— Я просто не хочу быть яблоком раздора в вашей семье. А у меня есть все основания считаться таковым. По многим причинам. Даже моя Китти может стать раздражителем.

— Это я тоже понимаю, — ответил Генри. — Но ты должна источать уверенность в своих позициях.

Я внимательно смотрела на него и понимала, что он хотел сказать. Мои страхи и желание угодить могли дать почву для его семьи думать, что они имеют на меня давление.

— Просто это твоя семья… А против семьи не принято идти, — вздохнула я.

— Это не мой случай.

Я внимательно рассматривала Генри и в эту минуту хотела подтвердить свои мысли относительно того, почему его выбор пал именно на меня. Однако было понятно, что сейчас не тот момент, и я лишь улыбнулась, проводя параллель между ним и его дальним предком.

“Генрих Дерзкий…” — вновь пронеслась мысль, но у меня был еще один повод для беспокойства.

— Уверена, что все знают о моих съемках в Голливуде, и опасаюсь, что твоя семья станет делать выводы насчёт твоей дружбы с Иэном и мной…

— Ну и что? На тот момент мы не были вместе. Сблизились, когда ты уехала из Штатов, — усмехнулся он, и я поняла, что беспокоюсь зря. Во-первых, легенда о пиар-ходе работала, а во-вторых, когда Генри расстался с Кэролайн и был в Штатах, он завел мимолетный роман с другой девушкой. Для всех мы сблизились уже после того, как я уехала из Штатов и полностью сменила род деятельности. Что, собственно, и было правдой.

— Есть что-нибудь такое, что ты не просчитываешь наперед? — усмехнулась я.

— Нет, — коротко ответил Генри и, покинув салон, помог мне выйти из машины.

Пока мы шли к залу, Генри не держал меня за руку и вообще никак не проявлял нежности, что для меня было не обязательно, а когда мы вошли в просторную гостиную, нас уже ждали. Что было неудивительно. Во-первых, уверена, о нашем приезде доложили. Во-вторых, из окна можно было увидеть наш автомобиль. К моему счастью, гостей было немного, благодаря Эмме всех присутствующих я знала поименно, но этот факт, равно как и разговор с Генри, не слишком помог мне успокоиться. Все же моя натура миротворца брала свое, и я все еще питала надежду на добрые отношения с его семьей.

Мать Генри, Элеонор, была стройной привлекательной женщиной с аккуратной укладкой, и, бросая на нее взгляд, я не понимала отца Генри, который в свое время увлёкся другой женщиной. Увидев королеву-мать вживую, я в очередной раз отметила, что во внешности у нее с сыном было мало общего, и он, скорее, пошел в породу отца. Вернее, в своего предка Генриха.

Элеонор стояла у камина в твидовом костюме от Шанель и в этот момент бросала серьезный взгляд на присутствующих, расположившихся на мягком диване и широких креслах.

Здесь была младшая сестра с мужем и двумя дочерьми, а также бабушка Генри по материнской линии, которая жила вместе с Элеонор после смерти мужа. Не хватало только родственников со стороны отца Генри, а также младшего брата Генри — Альберта, но я знала, что осенью он поступил в Оксфорд и, соответственно, сейчас пребывал на учебе в Англии. Ходили слухи, что он был геем, но официальной информации об этом нигде выложено не было, а семья никак не комментировала сплетни.

Гостей собралось немного, но они и были самыми важными членами семьи.

С одной стороны, я радовалась факту немноголюдности, но с другой — напротив, чем меньше приглашенных, тем тем больше внимания будет приковано ко мне.

Увидев нас, Элеонор пошла нам навстречу и, несмотря на мое присутствие, ее взгляд лучился теплотой и любовью к сыну.

— Генри, сынок, наконец-то, — произнесла она и, судя по тому, как мама приобняла сына, формальностей не предусматривалось, как и сказал Генри.

Следом за ней подходили и другие родственники, чтобы поприветствовать Генри и меня. Собственно, помимо того, что мы находились на территории королевской резиденции и соответствующего антуража, ничто не говорило о приеме в монаршей семье. И этот факт немного успокаивал. Будто говорил, что ничто человеческое им не чуждо.

— Познакомься, это Злата Дюнина. Моя девушка и новый работник нашего благотворительного фонда, — представил меня Генри по-французски сначала матери, а затем своей бабушке, тете и остальным родственникам.

— Злата. Какое красивое имя, — растянула она, бросая взгляд на мое запястье.

— Ваше Величество, — я вежливо присела в неглубоком реверансе, давая понять, что не являюсь ее врагом, не лезу в чужой монастырь, и отдаю должное ее статусу королевы-матери.

Не знаю, был ли понятен мой жест, но мама Генри улыбнулась и снисходительно добавила: — О, милая, это совсем не обязательно.

Казалось бы, ее слова прозвучали дружелюно, но я их прочла по-другому “милая, это тебе не поможет”.

— И можно без титулов. Зовите меня Элеонор, — добавила она, и я улыбнулась.

Следом за ней шла бабушка Генри — графиня Беатриса Фельд. Несмотря на ее немецкое происхождение, именно ее предки были в родстве с одним из российских императоров.

— Злата, насколько я помню русский, означает золото, — скрипучим голосом произнесла она, но за приветливым выражением лица скрывался изучающий острый взгляд. Судя по всему, факт моего русского происхождения не добавлял мне бонусов, но, собственно, я этого и не ожидала.

— Да, — кортоко кивнула я, но тут на передний план вышла тетя Генри, Мария, с мужем графом Артуром Анбергом и двумя дочерьми. Младшую, Вайону, с ее стилем сложно было не заметить. Судя по данным, выданным Эммой и интернетом, девушке было 17 лет, она находилась в том возрасте, когда нужно перечить всем, в первую очередь родителям, и одета была соответственно. Джинсовая юбка, откровенный топ и алая помада кричали о бунтарстве. Однако, несмотря на весь комплекс непослушания, она училась в колледже святого Иоанна Берхманса, который являлся ничем иным, как средней школой, где учились все дети монаршей семьи.

Старшая сестра, Луиза — привлекательная блондинка двадцати восьми лет — была намного скромнее в выборе наряда и вела себя гораздо сдержанней своей младшей сестры. Она закончила Кембридж и тоже являлась сотрудником фонда, а значит, мне предстояло работать и с ней.

“В тихом омуте…” — отметила я, вовсе не доверяя ее скромному поведению.

Чета Анбергов мило со мной поздоровалась, а я, поймав пристальный взгляд девушек, задумалась.

Судя по всему, мой приезд стал событием номер один, обо мне не говорил только ленивый, и сейчас девушки сверяли услышанное с увиденным.

Мне показалось, что Вайона хотела как-то прокомментировать мой наряд, что-то в духе “слишком много серого”, но бросила взгляд на спокойного, как танк, Генри и осеклась. Видимо, ее хватило только на яркий наряд, на выпад в мою сторону при Генри она все же не решилась.

— Какой милый наряд, — улыбнулась графиня Анберг, посматривая на мое запястье, а Генри усмехнулся и добавил:

— Ну хватит рассматривать Злату под лупой. Пора есть.

Я мысленно поблагодарила короля за этот жест, и мы всей компанией направились в столовую, где был накрыт обед.

Пока мы рассаживались по местам, я отметила форму стола, и посчитала этот небольшой факт символичным семейным ритуалом. Круглый стол будто лишал всех титулов и выравнивал все сословия.

— Почему вы задержались? Надеюсь, ничего серьезного? — начала Элеонор, едва мы приступили к грибному супу.

— Злата переодевалась, — прямо сказал Генри, и я чуть не провалилась от смущения.

К счастью, мама Генри не стала развивать эту тему, возможно, потому, что посчитала расспросы неэтичными, а возможно, и по причине того, что не хотела идти с сыном на конфликт. Она посмотрела на меня и, мило улыбнувшись, спросила:

— Генри сказал, что вы приехали несколько дней назад. Как обустроились в гостевом доме?

Я была уверена, что они знали не только день моего прибытия, но и точное время, когда я въехала на территорию резиденции. Несмотря на то, что за все время я не видела ни одной живой души рядом с домом, была уверена, что за мной следили.

— Замечательно, — улыбнулась я. — Чувствуется дух времен.

— Как вам Бельгия? — поинтересовалась Мария.

— Очень интересная страна с богатейшей культурой. Времени было недостаточно, но я все же успела посетить несколько достопримечательностей. Помимо королевского музея и дворца, очень понравился музей Магритта, “Адам” и Атомиум.

— Расскажите немного о себе, — вновь вступила в разговор Элеонор.

— Родом из Санкт-Петербурга. Закончила бакалавриат по французской филологии. Практически вся моя семья преподаватели, — ответила я и не стала развивать тему своего балетного прошлого. Не из страха, а потому, что не хотела затрагивать болезненные для матери Генри вопросы.

— Насколько я понимаю, у вас уже есть опыт работы в благотворительной деятельности… — поинтересовалась она, иногда бросая взгляд на мою осанку, будто оценивая, как я держусь за столом.

— Да. До перевода сюда я работала в женевском представительстве ООН. Координатором русского направления партнерского проекта, который был открыт совместно с Союзом по иностранным делам и политике безопасности при Европарламенте. В частности, в области экологии, образования и общественного управления. Также я участвовала в благотворительных акциях и мероприятиях разного рода, — ответила я.

— Мне знаком этот проект, — уверенно произнесла она. — Нам в фонде не помешают квалифицированные сотрудники, — добавила Элеонор, улыбнувшись, но я понимала, что за этой милой любезностью скрываются эмоции, и мне еще предстоит пройти не один тест на профпригодность на новом месте работы.

Остальные молча ели суп, меня ни о чем не спрашивали, но ингода посматривали то на нас, то на браслет на моей запястье. Из чего я сделала вывод — несмотря на возраст именно Генри задавал тон в семье, но не из-за статуса короля, а потому, что сумел своими поступками поставить себя лидером.

— Я побывала в Санкт-Петербурге, когда была в вашем возрасте, — вступила в беседу бабушка Генри Беатриса Фельд, вновь бросая взгляд на браслет, и я дала себе слово узнать, что это за фамильная драгоценность.

— Когда Генри был маленьким, мы приезжали в Россию с официальным визитом. Посещали и Санкт-Петербург, — подхватила разговор Элеонор и внезапно добавила: — Вы не поверите, куда Генри попросился отвезти его в первую очередь…

Все внимательно посмотрели на меня, и я понимала, что это был завуалированный вопрос, и меня таким аккуратным способом экзаменуют на то, насколько хорошо я знаю Генри, его детство и его увлечения. Генри мне практически ничего о себе не рассказывал, о его увлечениях у нас с Эммой не было уроков, и я пониятия не имела, что могло интересовать маленького мальчика в чужом для него городе. Я посмотрела на Генри и отметила улыбку. Он тоже понял истинный смысл этой фразы, но, судя по выражению его лица, его забавляла и эта ситуация, и всё это представление. Ему было все равно, пройду ли я экзамен его семьи — его цель была в том, чтобы представить меня родственникам и показать, что я нахожусь под его защитой. Учитывая, что с понедельника я выходила на работу и мне предстояло с ними сотрудничать, этот шаг был дальновидным и поддерживающим меня.

— Сложно сказать, — честно ответила я и решила ткнуть пальцем в небо. Я помнила, что у Генри были конные заводы по всему миру. — Скорее всего, дворцовые конюшни Петергофа.

Судя по выражению лиц присутствующих, я угадала, а Генри усмехнулся какой-то своей мысли и внезапно произнес:

— Мама, перестань тестировать мою девушку на глубину ее знаний обо мне. Она здесь на семейном обеде, а не на экзамене.

— Я вовсе не тестирую, а веду беседу о твоем детстве. Уверена, Злате будет интересно узнать о тебе как можно больше… — Элеонор попыталась сгладить промах, а я не могла не отметить “моя девушка”.

Пусть мы с Генри не держались за руки и он не обнимал меня при всех, но именно такие штрихи, как “моя девушка”, семейный обед, браслет и прочее были истинной поддержкой. Гораздо более внушительной чем прилюдные нежности.

— Да, мне очень интересно, — поддержала я беседу и решила узнать, насколько его мама будет готова рассказать мне о любимом сыне. — Уверена, у вас есть огромное количество семейный фотографий. Очень хочу посмотреть на Генри в детстве.

Король с любопытством посмотрел на маму, но, как я и ожидала, она не торопилась показывать семейные фотоальбомы.

— Вы правы. У нас много фотографий. Их просмотр займет не один час. В следующий ваш визит непременно отберу самые интересные и покажу вам, — улыбнулась она, а ей на помощь пришла ее сестра Мария, меняя тему разговора.

— Расскажите о своей работе в Женеве. В каких благотворительных акциях вы участвовали? — поинтересовалась она, тоже являясь сотрудником королевского благотворительного фонда.

— В первую очередь экологическое и образовательное направление. Много средств пошло на восстановление африканских заповедников…

Поднялась тема Конго, такая болезненная для Бельгии, а тем временем подали домашний гуляш, а с ним продолжились расспросы о моей жизни в Питере, об учебе и работе в ООН.

Я улыбалась, отвечала на вопросы, и со стороны наш обед казался спокойным времяпровождением в кругу дружной семьи. Возможно, так оно и было бы, но без меня. Я не верила в эту безмятежность и чувствовала, что сегодня родственники Генри лишь играли в дружный воскресный обед. Мое появление, определенно, никому не нравилось, и, рассматривая каждого члена семьи, я понимала, что у меня здесь нет союзников, и их сдерживает только присутствие Генри.

Тем временем обед подошел к своему логическому завершению, и хозяйка распорядилась подать кофе в оранжерею.

Мы встали из-за стола, а Генри подозвал графа Анберга, который за обедом никак себя не проявлял, и что-то тихо проговорил ему по-нидерландски.

Насколько я поняла, Артур ответил ему “да, конечно” и пошел в сторону лестницы, а Генри посмотрел на меня.

— Мне нужно поговорить с Артуром. Не скучай.

— Не буду, — улыбнулась я, но понимала, что с уходом Генри начнется неофициальная часть обеда, и почувствовала себя в бассейне с акулами.