Дюна. В Королевстве. Четвертая Книга

Глава 39.

Проснулась я от какого-то странного резкого ощущения и поняла, что мне снился сон. Странный сон.

Я скакала на лошади. Неслась галопом во весь опор через лес, а впереди виднелся овраг, который я должна была перепрыгнуть чтобы оказаться на другой стороне. Куда я бежала и где находилась, сознание скрывало, и сейчас, открыв глаза, я пыталась вспомнить подробности. Последним кадром запомнилось лишь то, как я сгруппировалась, потянула повод, и мы с конем, прижимаясь друг к другу, прыгнули в неизвестность.

“А кто был подо мной? Дерзкий или Нимфа?! — я вновь закрыла глаза, чтобы вспомнить подробности, но они ушли вместе с ночью. Запомнился лишь ветер, запутавшийся в моих волосах, шелк гривы на щеке и жар коня подо мной.

— Странный сон, — дернула я головой, а мое сознание тут же нашло объяснения. — Дюнина, ты на выходных запланировала поездку на конюшню. Вот тебе и приснилось, как ты встаёшь на галоп”.

Окончательно проснувшись, я встала и поплелась в ванную комнату. Тяжесть на сердце и ощущение потери не проходили, но после того, как я определилась со своим будущим, стало немного легче.

Будущее касалось не только дальних перспектив, но и ближних. В первую очередь нужно было найти недорогое жилье на месяц, недалеко от королевского фонда. Учитывая, что я не умела водить машину, локация временного жилья имела значение.

Оставаться в поместье и пользоваться привилегиями, данными мне Генри, я не планировала. В первую очередь это касалось моего места проживания. Я хотела переехать и более не пользоваться машиной, пока не завершу проект и не покину Бельгию. В уроках Эммы необходимость отпадала, нидерландский я решила изучать самостоятельно для себя и хотела пойти в автошколу, несмотря на то, что до экзаменов я вряд ли останусь в Бельгии. В Африке или Индии у меня могла не появиться возможность обучения, а вот навыки вождения могут понадобиться на новом месте работы.

Также я не планировала учиться верховой езде бесплатно. Сегодня я решила спросить у мадам Паскаль, сколько будут стоить обучение и аренда Нимфы на месяц. У меня остались сбережения после Голливудских гонораров, я немного подкопила денег в Женеве, так как аренда апартаментов, различные бытовые расходы и частная медстраховка оплачивались не мной. К тому же, в конце месяца на мой швейцарский счет должна была упасть зарплата от королевского фонда. Однако я надеялась, что жильё и мое увлечение конным спортом не будут слишком дорогими, потому что мое новое жизненное направление не предполагало большого заработка, и я не планировала прекращать ежемесячные денежные переводы родителям.

Весь завтрак я провела вместе со смартом в поисках недорого жилья и каждый раз морщилась, глядя на цены.

— Ладно, поговорю в понедельник с Розамундой или Шанталь. Может быть, у них есть знакомые, кто сдает недорогое жилье поблизости, — оптимизм немного меня взбодрил, и я, поблагодарив Симону за вкусный завтрак. пошла собираться на конные уроки.

Однако, странные воспоминания о сне не проходили. Ощущение стремительного аллюра и резкого прыжка в никуда продолжало будоражить сознание все утро за завтраком. Оно не проходило и пока я одевалась, быстро натягивая бриджи, и пока собиралась, бросая в сумку краги, шлем и перчатки, и пока ехала к конюшне.

Вместе с воспоминаниями о сне в сознании всплывал вчерашний день, и сейчас, завидев вдалеке синие остроугольное крыши денников, я ловила противоречивые эмоции.

Едва Генри познакомил меня с Дерзким, я уже не могла себя представить вне конного мира. Несмотря на загруженность за две недели я уже взяла несколько уроков верховой езды и откровенно наслаждалась ими. Это был особый мир. Лично для меня — отдушина после напряженного дня. Конный комплекс с его особой атмосферой был еще одной моей точкой расслабления, а обучение теории и практике, общение с Нимфой были еще одним способом релаксации, несмотря на физические нагрузки.

Даже когда у меня не получалось позаниматься, я приезжала поздним вечером перед закрытием конюшен, чтобы навестить Нимфу и Дерзкого.

Вот и сейчас, выскочив из машины, я шла по огромной территории конного комплекса, включавшего в себя завод и часть клуба, и волновалась. С одной стороны — я ужасно соскучилась по конному миру, но с другой, вспоминая вчерашний день, чувствовала дискомфорт и опасалась, что мое состояние передастся и лошади.

“Дюнина, управляй эмоциями и не перекидывай свое настроение животным”, - дала я себе установку и более решительным шагом направилась в денник.

Моя красавица Нимфа стояла в легкой попоне и жевала сено из слоуфидера.

Генри не зря выделил мне это прекрасное создание. Арабская серая красавица была не только спокойной, но и удивительно умной. Порой мне казалось, она предугадывала мои желания.

Нимфа почувствовала меня сразу и тут же оживилась. Она знала, что сейчас я не только пойду с ней гулять, но и угощу вкусняшкой.

— Ты моя красавица. Ты моя умница. Скучала без меня? — я прошлась ладонью по гриве, протянула небольшую яркую конфетку, и лошадь тут же обхватила губами лакомство. — Я тебе еще купила вкусный ликит. Тебе поравится. Малинка, мед и ваниль. Вижу, прошлый ты за пару дней, пока меня не было, слизала… — и я посмотрела на пустой твистер, прикрепленный к стене.

Чувствуя на ладони ее влажные губы, я грустно улыбнулась, но тут же отмела любые мысли о скором расставании.

— Ты ее разбалуешь сладостями и она начнет игнорировать свой основной рацион, послышался низкий с хрипотцой голос Мишель Паскаль, жены главного конюха, с которым я познакомилась на пастбище. Она, так же, как и ее муж, работала в комплексе, превосходно знала конное дело и, несмотря на то, что не являлась тренером клуба, лучшего учителя я бы не могла себе представить. Так же, как и Жан-Жак, она не просто знала лошадей и любила их. Будучи бывшей спортсменкой, она получила травму и оставила спорт, но жила конным делом, много времени проводила на свежем воздухе и от этого ее кожа отливала загаром, а руки были натруженными.

— Конфета зерновая, с витаминами, — обернулась я к своему тренеру.

— Если зерновая, то хорошо. А то она хитрая, — усмехнулась Мишель. — Прошлый ликит ты повесила близко к стене, она разгрызла пластик, раскачала лакомство, разбила о стену и быстро умяла кусками.

— Проказница! — театрально нахмурила я брови, но Нимфа, догрызая конфету, смотрела на меня в ожидании еще одной. — Мне кажется, она знает не только французский, но и русский.

Мишель покачала головой.

— Ошибочно думать, что животные понимают слова. Животное понимает интонацию. Настроение. Считывает намерения, — пояснила она и добавила, намекая на мою чрезмерную мягкость: — При общении с конем главное соблюдать баланс между строгостью и добротой. Не быть излишне строгим, не быть излишне добрым. Не быть боязливым, но и не проявлять необоснованную смелость.

— Учту, — кивнула я и, вновь посмотрев на свою серую красавицу, вздохнула. — Но не баловать сложно.

— Я так поняла, будешь сегодня тренироваться… — поинтересовалась Мишель, а я внимательно посмотрела на нее, вытирая руки салфеткой и натягивая на себя краги.

Мне было интересно, насколько быстро распространялись слухи не только о приезде нидерландской принцессы, но и о их с Генри совместном времяпровождении на яхте.

Однако Мишель вела себя крайне профессионально, и никаких посторонних эмоций на ее лице я не выявила.

— Да, хотела бы… — кивнула я и, секунду собираясь с мыслями, спросила: — А кроме меня вы даете уроки? Платные уроки? И Нимфа с кем-нибудь еще тренируется?

Теперь была очередь Мишель внимательно посмотреть на меня. Судя по едва заметному кивку, слухи о Генри и Алексе уже дошли до нее, и нетрудно было догадаться, какие выводы она вместе с мужем сделала.

— Нимфа закреплена только за тобой. Платных уроков я не даю, но я продолжу с тобой занятия. Только с мужем поговорю… — ответила она, и в ее взгляде мерцала нерешительность. Уверена, она должна была согласовать этот момент с королем, и я не видела здесь проблемы.

— Спасибо, — улыбнулась я, и мы друг друга поняли. Меньше всего я хотела походить на любовницу-содержанку при почти женатом короле.

— Помочь оседлать?

Я покачала головой, так как обожала сама чистить и седлать Нимфу. Это был один из тех завораживающих ритуалов, который, как прелюдия, готовил не только лошадь, но и меня.

Взяв специальную крючок для копыт, я наклонилась и, проведя ладонью по голени лошади, улыбнулась. Нимфа, как профессиональная балерина, элегантно подогнула ножку, позволяя мне обработать копыто.

Меня успокаивал ритуал чистки. Я водила по шелковистым бокам Нимфы скребницей, массировала ее позвоночник мягкой щеткой, расчесывала ее гриву и хвост и отгоняла грустные мысли.

Проведя расческой по челочке, я аккуратно уложила ее на бок и улыбнулась.

— Ты моя красавица… — тихо прошептала я, понимая, что уже совсем скоро уеду и больше никогда ее не увижу. — Жаль, что тебя нельзя забрать с собой, как Китти.

Я прислонилась лбом к морде Нимфы и, чувствуя ее тепло, улыбнулась, сдерживая комок в горле.

“Дюнина, не нервируй лошадь своей меланхолией!” — отругала я себя и, отстранив лоб, бодро произнесла:

— Ну что? Будешь седлаться?

Нимфа не возражала — что-то свое довольно профырчав, она закивала головой, и я, перекинув через спину лошади вальтрап и амортизатор, плотно установила седло.

Застегнув подбородник уздечки, я проверила трензель, когда снаружи послышался голос Жан-Жака. Он разговаривал с одним из безопасников и, судя по всему, через полчаса планировал погнать табун чистокровок на пастбище, как того требовало расписание.

“Черт, я не успею повидаться с Дерзким”, - нахмурилась я и посмотрела на Нимфу.

— Я отлучусь на пять минут, хорошо? Чтобы ты не скучала, вот тебе новый ликит, — добавила я и, быстро установив новое лакомство в твистер, вышла наружу, где конюх уже разговаривал с персоналом.

— Можно я немного пообщаюсь с Дерзким? — попросила я мсье Паскаля, и он кивнул.

— Только не заходи в денник, — предупредил он, и я быстро направилась к своему любимцу.

Направляясь в денник, где стоял Дерзкий, я поздоровалась с охранником — эта постройка не только охранялось более тщательно, но и была под усиленной сигнализацией, что не удивляло, учитывая стоимость её обитателей.

Жан-Жак разрешил мне заходить в эту часть комплекса, поэтому безопасник кивнул и не преграждал мне путь.

Проходя мимо отсеков, где стояла четверка поло-пони, я тут же услышала приветственное фырканье, которое пошло цепочкой по всей конюшне, и улыбнулась. Кажется, меня были рады видеть. Я поздоровался с каждым из них, каждому выдала по небольшой витаминной конфетке и, наконец, остановилась у Дерзкого. Он уже стоял у решетки и скреб копытом пол — так он говорил, что ждал моего внимания и требовал лакомство для себя.

Он смотрел на меня с укоризной, и его острые уши были наведены в мою сторону.

— Сейчас, мой хороший, я про тебя не забыла. Тебе я оставила самое вкусное… — мои пальцы торопилась открыть решетчатое окно, и, едва я это сделала, Дерзкий высунул голову, и я потянулась к нему.

Отдав лакомство, я приобняла коня, и он начал тереться головой о мое плечо, как в день знакомства, и водил ртом по шее и голове, щекоча кожу. Мишель это назвала признаком доверия.

— С тобой мне будет прощаться еще тяжелее… — тихо проговорил я по-русски, когда внезапно послышались шаги, скакуны вновь приветственно зафыркали, и я, повернувшись, увидела Генри, шедшего по широкому коридору конюшни.

Он был одет для тренировки в белые обтягивающие бриджи, рубашку-поло и длинные сапоги, и сейчас, удерживая небольшой хлыст, поправлял кожаные перчатки и смотрел на нас с Дерзким.