Дюна. В Королевстве. Четвертая Книга

Глава 31.

Чтобы реализовать свой план, у меня было четыре пути.

Первый — обратиться к Элеонор. Не было сомнений в том, что королева-мать подготовила мне еще какую-то бесполезную работу, как мачеха для Золушки, и если напрямую предложить ей проект, она найдет способ мне отказать или с улыбкой на лице передаст его той же Луизе, сославшись на мою загруженность. И дело было не в том, что идею воплотит другой сотрудник, я хотела реально работать, действовать, принимать активное участие, как это было в Женеве, а не перекладывать бумажки и рыться в архивах. Этот путь был провальным и вел в никуда.

Второй — попытаться поговорить с Элеонор по душам. Открыться ей. Сказать, что я люблю ее сына и ему со мной комфортно. Но и этот план не подходил.

Добрым отношением и откровенностью я не растоплю сердце матери Генри. И дело было не только в том, что она искренне верила, что я не пара ее любимому сыну и не сделаю его счастливым. Нужно было учитывать и тот факт, что королевская семья не была среднестатистической, и сюда входили еще и интересы короны. Чтобы Элеонор меня приняла, я должна была показать свою лояльность и преданность именно ей. Иными словами, чтобы у нее была возможность через меня хоть в какой-то мере контролировать своего такого самодостаточного сына и его нестандартные решения в ведении государственной политики, с которыми Элеонор была не согласна. А на это я бы никогда не пошла. Не потому, что у меня не было такой возможности. А по причине своей преданности Генри, но не слепой. Я понимала суть его поступков, была с ними согласна и принимала его рационализм. Как я и сказала Генри — я была аутсайдером и именно это являлось одной из причин, почему он меня выбрал.

Элеонор могла согласится на королеву только под полным своим контролем. Такую, как Кэролайн. Была бы ее воля, Элеонор отдала бы мое направление ей, а не Луизе, но этот жест был слишком показательным выпадом против меня. При упоминании имени Кэролайн я грустно улыбнулась.

Наше знакомство состоялась тоже в понедельник, когда меня представляли, как нового сотрудника. Кэролайн тоже работала в фонде и вместе с Луизой вела образовательное направление. Высокая стройная девушка с длинными русыми волосами и тонкими чертами лица на первый взгляд казалась тихой и даже чем-то напоминала Луизу. Собственно, они и сидели рядом, иногда перешептывались, что еще раз подтверждало их дружбу. Когда представляли меня, Кэролайн что-то писала в своем телефоне, игнорируя мою короткую приветственную речь. Собственно, она, как и королева, заняла позицию игнора и было понятно, что она пыталась сказать “ты настолько незначительна, что я не вижу в тебе достойную соперницу и не считаю нужным обращать на тебя внимание”.

Третий путь был успешным на сто процентов. Пойти по пути наименьшего сопротивления и обратиться к Генри. Но если я продвину проект через короля, то сама же посчитаю этот жест слабостью и неумением справляться самостоятельно с поставленной задачей.

И четвертый — вынести на обсуждение полностью готовый проект в пятницу после доклада. Так сказать не отходя от кассы, пока мне дано слово.

Здесь тоже был риск, что меня задвинут и отдадут проект другому, но уже меньший, чем если бы я пришла к Элеонор в кабинет и наш разговор состоялся тет-а-тет.

Самостоятельно подготовив проект, я тем самым покажу свой профессионализм и готовность в новых реалиях справляться с более сложными задачами, нежели выполнять бумажную работу.

Отобрав у меня готовую к реализации идею и скинув на меня очередное перекладывание папок, Элеонор покажет свое истинное отношение ко мне.

Никто в фонде не знал, что я любовница короля с перспективой дальнейших отношений, и самой Элеонор было невыгодно распространять эту информацию. Своим выпадом королева-мать всем покажет, что я попала в опалу, и тогда возникнут вопросы “в чем я провинилась”. Ее поведение привлечет ненужное внимание к моей персоне, все начнут присматриваться, и у нее не получится сослаться на мою некомпетентность. За мной закрепилась репутация опытного специалиста из ООН и перспективного сотрудника без нареканий.

Так как времени на размышления у меня не было, я быстро приняла решение и посчитала, что последний путь в сложившейся обстановке был самым перспективным.

Чтобы успеть в срок, я работала на износ по ночам после офиса, нидерландского и “королевских” уроков Эммы, и к сегодняшнему утру проект был полностью готов.

Вдалеке показался резной старинный шпиль здания фонда, когда в моей сумке вновь завибрировал телефон. На этот раз это была мой секретарь. Ясмин.

В отличие от предыдущего, женевского, Ясмин была моложе, и в ее обязанности входила не только работа в офисе. Она являлась моим личным ассистентом и была в моем распоряжении круглосуточно, как выразился Генри.

Эффектная брюнетка знала свое дело и, судя по тому, что ее выбрал король, можно было предположить, что она из моей команды. Эту мысль подтверждал и тот факт, что она была иностранкой. Француженкой арабского происхождения. И пусть в Бельгии она прожила уже много лет, ее тоже в какой-то степени можно было назвать аутсайдером в королевском дворе, как и меня.

Несмотря на то, что я не посвятила полностью Ясми в свои планы, она тоже принимала участие в подготовке к проекту, работала внеурочно и выполняла мои поручения, как часы, не задавая лишних вопросов.

Несмотря на то, что сегодня я шла на работу раньше положенного, Ясмин должна была прийти на работу, как обычно, к началу рабочего дня, и ее звонок меня насторожил.

— Доброе утро, Ясмин. Что-то случилось?

— Доброе утро, мадемуазель Дюнина, — ответила она и я скривилась. Мы с ней договорились, что она будет называть меня по имени и на “ты”, и ее переход на официоз меня насторожил еще сильнее. Определенно что-то шло не по плану.

— Мне только что поступил звонок от секретаря Ее Величества, — с места в карьер начала она. — Королева Элеонор перенесла время сегодняшнего заседания. Оно начнется через пять минут.

— Почему меня не предупредили? — аккуратно спросила я, уже понимая, что Элеонор сделала это намеренно.

— Ее Величество просила принести извинения. Твой доклад переносится на следующую неделю.

— Почему? — я не была удивлена и, вместо того, чтобы остановиться, наоборот, увеличила скорость.

— Мне было сказано, что вчера вечером возникли изменения в планах по поло-турниру, и сейчас подъехали мэр, глава спортивного комитета и посол FIP в Бельгии с целью обсудить откорректированный план мероприятий.

— И чтобы два раза не ездить, сегодня же будут его утверждать, — задумчиво проговорила я мысль вслух.

— Возможно. Но мне такие нюансы не озвучили, — ответила Ясми и, судя по тону, она была того же мнения. — Мне было сказано следующее. Цитирую: “в силу непредвиденности ситуации и загруженности мадемуазель Дюниной, ее величество посчитала лишним беспокоить сотрудника понапрасну. Присутствие мадемуазель Дюниной необязательно”.

Со стороны все выглядело безупречно. Причина казалась веской и, учитывая, что в фонде я была новым человеком, а план мероприятий уже был расписан, я де-факто не принимала участия в его формировании. Но я не верила в эту внезапную смену планов. Как только Элеонор поняла, что я что-то готовлю, она произвела рокировку и, уверена, даже не планировала меня предупреждать. Если бы я пришла на работу вовремя, мне бы сообщили о том, что меня выслушают на следующей неделе. Но королеве-матери доложили, что я вышла на работу на час раньше, и ей пришлось меня “предупредить”.

— Злата, каковы мои действия? — послышался голос Ясмин, и я, секунду подумав, ответила:

— Приезжай в офис, как обычно, к началу рабочего дня.

Я дала отбой и, все так же быстро двигаясь в направлении здания фонда, продолжала размышлять, пытаясь нарисовать правильную картину.

Создавалось впечатление, что королева-мать если не знала, то догадывалась о том, что я попытаюсь что-то предпринять.

О том, что мои разговоры могут прослушиваться, или мое близкое окружение или кто-то из домашнего персонала докладывали о них Элеонор, не могло быть и речи. Генри не мог ошибиться в подборе надежных людей и не допустил бы прослушки.

Я задумалась и пришла к единственно логичному выводу — королева-мать предвидела мой ход. Она догадывалась, что я не буду сидеть на месте и что-то предприму на докладе. Элеонор произвела рокировку и сделала так, чтобы план мероприятий, а, следовательно, и финансовые сметы были утверждены сегодня же. Без моего участия. Теперь она смело может оперировать фразой “план утвержден и согласован с властями и спортивным комитетом и внесение дополнений проблематично. Возьмем на заметку на будущий год”, и я со своим проектом уходила в небытие.

“Браво, Элеонор”, - я оценила острый ум королевы-матери, но, несмотря на все обстоятельства, ее ход позволил мне увидеть ее стратегию.

Стало очевидным, что после нашего знакомства на воскресном ужине она проанализировала мое поведние от и до и почувствовла во мне соперника, которого не так просто вывести из игры. Элеонор поняла, что я готовлю план и пресекла его на корню. Она не могла быстро подставить меня и делала все возможное чтобы не дать мне участвовать не только в жизни фонда в целом, но и в таком громком мероприятии, как королевский турнир по конному поло, где будет участвовать сам король. Да, в своем проекте я делала упор на масштабность, но не для того, чтобы выпятиться самой. Моей целью было собрать как можно больше средств на благотворительность, и чем громче мероприятие, тем больше будет отдача.

Однако, Элеонор видела в моей активности другой посыл. Чем больше будет внимания к благотворительным акциям, которые я организую лично, особенно на таких масштабных королевских мероприятиях, тем теплее меня будут принимать в королевстве, тем ближе я буду к короне. Элеонор не могла допустить моей популярности и интеграции в их сообщество.

А я, полностью погруженная в работу, занятая изучением языка, архивами и прочим, сразу не сориентировалась и не увидела хода ее мыслей. Хотя сама говорила, что интеграция необходима.

Уверена, Элеонор понимала, что я могла пожаловаться Генри, и думаю, даже ждала этого. Как тонкий политик, она расставила невидимые ловушки так, что любая моя жалоба выглядела бы нытьем и неспособностью работать в семейном коллективе. А именно этого она и добивалась. Добивалась того, чтобы показать мое неумение адаптироваться к новым реалиям и особенностям. Чтобы подчеркнуть, что я инородное тело в их королевстве.

Несмотря на неприятную ситуацию, я почувствовала облегчение — у меня была возможность увидеть картину целиком. Пусть не предельно четко, но в целом. Неизвестность была хуже. Теперь, когда Элеонор сделала свой ход, я понимала ее стратегию, читала ее далеко идущие планы, и могла ориентироваться. Могла планировать свой ход. На секунду я задумалась и, уже поднимаясь на крыльцо, набрала СМС Ясмин.

“Если тебя спросят, передала ли ты мне сообщение, скажешь, что не дозвонилась и отправила текстовое сообщение”.

“Хорошо”, - тут же пришел ответ, и я, сильнее сжав планшет, быстрым уверенным шагом зашла в здание фонда.

Следующая глава на выходных