Дюна. В Королевстве. Четвертая Книга

Глава 53.

Мне всегда нравился Антверпен. Я посетила его лишь однажды, вместе с Эммой, и была благодарна ей за экскурс в прошлое, а Генри за то, что погружал меня таким образом в историю своей страны. Этот город с его неимоверным количеством мостов и массивными шлюзами, прожилками рек и каналов и влажным северным климатом мне чем-то отдаленно напоминал Питер.

Несясь в незнакомом мне автомобиле все выше и выше на север, я ловила ностальгию и была ей благодарна — так я отвлекалась от ненужных мыслей и чувства неопределенности.

Ночной Антверпен был прекрасен и, несмотря на поздний час, переливался огнями — они отражались в канала, впадающем в Шельду, вдоль которого мы сейчас мчались по трассе.

Вдали показалось футуристическое строение порта, и я залюбовалась этим странным зданием. Симбиоз плывущего корабля и огромного бриллианта. Ведь Антверпен был не только одним из крупнейших портов, но и европейской столицей огранки и продажи бриллиантов.

Эта космическая конструкция была водружена непосредственно на старое здание пожарной части и смотрелась на первый взгляд странно, а на второй — с глубоким смыслом. Чем-то и это здание, и этот смысл мне напоминали Генри с его симбиозом древних корней и инноваций.

— Будто прошлое и будущее слились воедино… — тихо произнесла я, но начальник службы безопасности, сидевший на переднем сиденье, никак не отреагировал.

Я ожидала, что наш автомобиль сейчас съедет к центру, но, к моему удивлению, мы проехали поворот и понеслись дальше на север, приближаясь к границе Нидерландов.

Не в силах унять нервозность и ощущение неопределенности, я бросила взгляд в окно и спросила:

— Я думала, мы съезжаем в центр.

— Нет, мы едем севернее. Прибудем через двадцать минут, — вежливо ответил Морис, видимо, чувствуя мое состояние, и я была ему благодарна за, пусть и короткие, но пояснения.

Чтобы в очередной раз отвлечься, я, секунду поколебавшись, решила, что момент подходящий, и вновь завела разговор.

— Могу я задать вопрос? — аккуратно спросила я.

— Да, — которотко ответил Морис.

— Жорж Роденбах, бельгийский франкоязычный писатель-символист, не ваш родственник?

Видимо, Морис не ожидал от меня таких глубоких знаний о его фамилии. Не то, чтобы на его лице отразились эмоции, но взгляд стал более внимательным. Будто я стала не только объектом охраны, но и личностью.

— Дальнее родство, — коротко ответил он, а мы тем временем съехали с шоссе.

И вновь мы мчались по дороге, которая, как и путь к королевской резиденции, была окружена сплошным лесом без конца и без края. Чем дальше мы заезжали, тем отчетливее казалось, что мы погружаемся в тишину бескрайнего зеленого океана, сливающегося на горизонте со звездным небом.

Рассматривая густую зелень, которую, словно волны, колыхал ночной ветер, я ловила странные ощущения.

Казалось, я заныриваю в тихую глубину, которая укутывает меня мягким зеленым одеялом и прячет от постороннего глаза, и даже свет фар нашего автомобиля казался приглушенным и рассеянным. Трасса уносила нас все дальше от основной развязки и, несмотря на ровный асфальт, становилась извилистей, ýже и затерянней среди вековых деревьев.

“Погружаемся на глубину”, - нервно усмехнулась я, и от волнения моя ладонь сжала юбку платья. Выбор наряда был не случаен. Я надевала его на нашу с Генри воскресную прогулку, в нем я познакомилась с Дерзким и конным миром, и сейчас, когда мои пальцы осязли знакомый материал, мне становилось легче. Мой наряд вносил хоть какую-то внутреннюю определенность и помогал успокоиться.

Наконец, автомобиль начал сбавлять скорость, дорога уперлась в тупик, и я осмотрелась по сторонам. Мы стояли перед массивными воротами, в обе стороны от которых шло темное высокое ограждение, и это не было похоже на королевскую резиденцию. Что было логично — сейчас Генри не стал бы со мной встречаться официально.

Заехав на территорию, утопающую в ухоженной зелени, мы продвигались все глубже, и, наконец, в неяркой ночной подсветке появился абрис темно-серого трехуровневого дома в стиле хай-тек.

То ли потому, что в окнах не горел свет, то ли из-за того, что нас никто из персонала не встречал, но вилла казалась нежилой. Однако это было обманчивым ощущением. Во-первых, на подъездной дорожке было припарковано как минимум пять автомобилей. Во-вторых, едва мы ступили на крыльцо, дверь открыл незнакомый мужчина и, судя по военной выправке, он был из службы безопасности.

— Подождите в гостинной, — коротко проговорил он и удалился, а я осмотрелась по сторонам. Интерьер дома в стиле хай-тек ничем не отличался от его внешнего вида и, судя по его холодности, принадлежал Генри. Это было его личным пространством, личной обителью серого кардинала. Без налета королевских корней и антиквариата, принадлежащего его семье. Здесь ничего не напоминало о короне, об обязанностях, о работе. Казалось, здесь Генри снимал свои королевские регалии, доспехи и серую мантию и становился собой.

На стенах висели современные абстракции, и можно было увидеть несколько фотографий лошадей, на одной из которых я узнала Дерзкого.

“И все-таки, где же Генри? Может быть, еще не подъехал? И чьи это автомобили стоят? Дом кажется пустым, но где тогда гости?” — вопросов было много, и они вносили еще больше сумятицы в мое подвешенное состояние.

Из просторной гостиной открывался замечательный вид на парк с дорожкой, уходящей в зеленую глубину, и я, недолго думая, отодвинула стеклянную дверь и вышла наружу.

Теплый летний ветер тут же прошелся волнами по моей юбке и вплелся в мои волосы ароматом ночного леса. Отовсюду слышался шелест листвы, соревнующийся со стрекотом сверчков, и я непроизвольно улыбнулась. Все это умиротворение вдали от суеты не вязалось с моим состоянием.

Обойдя бассейн, я направилась вдоль вымощеной дорожки вглубь парка, однако, не успела пройти и сотню метров, как вдалеке послышались приглушенные голоса. Ничего не понимая, я прошла еще дальше и резко остановилась. Метрах в пятнадцати от меня открывалась небольшое патио с прудом и круглым летним павильоном из дерева и стекла, окруженное густой листвой.

Спрятавшись в темноте за широким деревом, я внимательно осмотрелась — в просторной гостиной на уютных диванах сидели несколько мужчин, включая Генри, и, попивая алкоголь, разговаривали.

Всех присутствующих я видела на поло-турнире, правда, фамилии некоторых из них мне были незнакомы.

Так, например, по правую сторону от Генри сидел Штольц — глава Европарламента, а по левую руку председатель евросоюза Жан Розен. Тут же был и герцог Люксембурга с премьер-министром Бельгии, и НАТОвец с Юргенсом. На соседнем же диване расположились несколько незнакомцев, в одном из которых я узнала седовласого мужчину, всю дорогу тершегося рядом с премьер-министром Нидерландов.

Чем-то мне эта картина напоминала ужин после саммита ООН в Дании, и я не торопилась повернуть к дому. В конце концов, охрана следила за территорией, определенно, меня видели и в любой момент могли развернуть. Если бы Генри был против моих прогулок и того, что я, возможно, подслушаю их разговор, то меня бы не выпустили из дома, а значит я не видела криминала в том, чтобы остаться. Также я не испытала по этому поводу угрызений совести или стыда.

Не думаю, что Генри меня прятал от этих людей, возможно, они знали о его планах и о моем существовании, но это была сугубо мужская встреча, и мне там было не место. У меня возникла уверенность, что своим поступком на турнире, я показала свою лояльность серому кардиналу и окончательно завоевала его доверие. Таким образом Генри позволил мне стать негласным участником этой встречи с возможностью нарисовать правильную картину происходящего. Определено, дело касалось объединения Бенилюкса, помолвки Генри, а, значит, и моего дальнейшего будущего.