Дюна. В Королевстве. Четвертая Книга

Глава 48.

Пока мы направлялись к галерее, я не могла не обратить внимание, что за нами шёл мужчина, которого я видела в шатре шведов. И пусть он был одет, как и большинство гостей, его выправка выдавала в нем военного.

— Не обращай внимания, — поймал Уильям мой взгляд в сторону. — Это из нашей службы безопасности.

Я не была удивлена. Вся территория была нашпигована людьми из гос. органов и личной охраной.

— И по совместительству шпион деда, — с усмешкой добавила Ингрид, но мой взгляд выцепил не только людей из службы безопасности.

Чуть поодаль от нас шла Луиза с кузинами из Люксембурга, и я понимала, что это был мой личный шпион.

“Ладно, Дюнина, держи уши востро и, возможно, тебе удастся понять недовольство Генри”, - пронеслась мысль, а тем временем из зоны, где располагалось стойло, послышалось ржание и фырканье, и я, отметая ненужные мысли, улыбнулась. Красавцам поло-пони, запобливо покрытым попонами, не терпелось поучаствовать в бою.

— Ты не на шутку увлечена конным миром… — отметил Уильям.

— Я не скрываю этого, — ответила я.

— Поло-пони очень чувствительны к желаниям всадника, — тем временем включилась в разговор Ингрид. — Он должен обладать такими качествами, как умение быстро разгоняться, совершать стремительные рывки, резко разворачиваться в галопе, быстро тормозить, а также быть смелым, выносливым и обладать плавностью хода. Не каждая лошадь может это делать.

В этих словах я видела параллель с собой. Я, как темная лошадка, должна была обладать всеми этими качествами, чтобы выйти вперед и принести победу королю и себе.

— Ты почему так улыбаешься? — поинтересовалась Розамунда.

— Нужный набор качеств, — ответила я, а мы тем временем уже подходили к лаундж-зоне, где и была расположена фотовыставка.

Шатер гудел и, скорее, напоминал VIP-улей. Он был переполнен людьми, и многих я знала уже не по наслышке и не через Эмму. Среди гостей, попивавших напитки, можно было отметить не только королевских родственников из разных стран, но и политиков, бизнесменов и европейских знаменитостей.

Иногда компания останавливалась, чтобы “поболтать”, но я не чувствовала себя потерянной под тентом, собравшим воедино сливки Европы. Со многими из этих людей я была знакома — с некоторыми из них я связывалась лично, помогая с организацией турнира, и иногда видела приветственные жесты и в мою сторону.

Мы общались, обменивались приветствиями и шутками, я переходила то на французский, то на нидерландский, то на английский и ощущала себя, как рыба в воде.

Однако одно не давало покоя. Я чувствовала затылком взгляд Луизы и понимала, что каждый мой чих будет должен Элеонор.

— А тебя здесь многие знают, — улыбнулась Ингрид.

— По работе… — пожала я плечами, и вновь поймала себя на мысли, что Генри проделал колоссальную работу, чтобы интегрировать меня в свое общество.

То, что меня увидят возле шведов, тревожило, но только потому, что я не понимала реакции Генри. А в остальном — рядом со мной находились Розамунда и Тэо, и многие знали, что я ведущий специалист королевского фонда. Откровенно говоря, я бы не предала значения близости шведов, если бы не реакция короля.

“Держи уши востро…” — в очередной раз проговорила я, но никакого “криминала” не замечала ни за шведами, ни за гостями.

Будто в подтверждение моих мыслей об интеграции прямо у стола с напитками мы столкнулись с четой Паттеков. Судя по всему, ранее они были представлены шведским монархам, потому что поприветствовали Уильяма и Ингрид согласно королевскому этикету и, когда очередь дошла до меня, мило улыбнулись.

— Злата, мы рады вас видеть, — заговорила Вильма.

— А вы знакомы? — поинтересовался Уильям.

— По работе, — вновь ответила я, и Роми усмехнулась фразе, которую я повторяла уже не раз за последние пятнадцать минут.

— Когда Злата работала в Женевском ООН, она организовала благотворительную акцию в нашем часовом доме, — пояснил Ханс Паттек и добавил: — Карл мне говорил, что вы уехали работать в Бельгию. Он, кстати, тоже здесь, — он показал подбородком в сторону “политического” шатра, где мой бывший руководитель вел беседу со Штольцем.

— Обязательно поздороваюсь с герром Юргенсом, когда он освободиться, — ответила я и была рада, что они не поднимали тему Стефана.

Не успели мы отпочковаться от Паттеков, как на горизонте появилась Патрисия — фотограф. Она искренне благодарила наш фонд за предоставленную возможность.

— Давно не видела такого ажиотажа вокруг моих работ, — призналась она. — Маркиза Сен-Фрол, — она обратилась к Роми, — мадемуазель Дюнина, — она повернулась ко мне, — благодарю за приглашение.

— Королевский фонд всегда рад инновациям, — улыбнулась леди Розамунда и, спустя еще несколько остановок, мы, наконец, оказались у натянутой стены, разделявшей лаундж-зону.

— Вот это фото мы с дедом выкупили, — Ингрид с серьезным лицом рассматривала свое приобретение.

— Dat is geweldig… — проговорила Роми, и я согласно кивнула. Фото действительно было потрясающим по своей экспрессии — на фоне горного заката красовался конь, вставший на свечку.

— Он напомнил мне моего первого коня, которого мне подарил дед… — улыбнулась Ингрид, а мой взгляд зацепился за кадр на соседней стене.

Лошадь со всадницей неслась во весь опор, перепрыгивая через препятствие. Изображение мне напомнило недавно увиденный сон — было что-то общее в этом прыжке в неизвестность.

— Красиво… — сзади подошел Уильям, отвлекая меня от размышлений.

— Сложно представить, сколько нужно труда и терпения, чтобы выхватить подобный кадр, — ответила я.

— Я бы назвал эту картину “прыжок в неизвестность”.

Я внимательно посмотрела на него и вновь поймала сходство с Иэном. Тот тоже понимал меня с полуслова, но был мне не интересен. Я была самодостаточна от мужской любви.

После тяжелого разрыва с Нолоном с Иэном мне было удобно. Мое подсознание искало мягкого приземления и нашло его в виде Сомерса и его предложения. На инстинктивном уровне я понимала, что он не разобьёт мне сердце, и поэтому с такой легкостью приняла замужество. Но я также знала, что больше никогда не пойду на такой шаг. Не буду прятаться за удобными отношениями, чтобы только не обжечься на молоке.

Я поторопилась к следующему кадру, поближе к нашей компании, когда внезапно послышался незнакомый женский голос, заговоривший на шведском.

— О! Вильгельм! — единственное, что я поняла, пока к нам подходила небольшая компания, и благодаря Эмме, которая ознакомила меня с полным списком VIP-ов, приглашённых на турнир, я знала их всех поименно. Гертруда Бразен в представлении не нуждалась. Она была внучкой крупного шведского предпринимателя, автомобили которого так славились по всему миру.

Судя по всему, девушка метила к кронпринцу в невесты. Вела она себя независимо, как диктовали феминистические веяния, но я уже научилась выхватывать главное и видела ее позывные.

Перейдя на английский, она немного кокетничала и старалась быть остроумной перед Вильгельмом, как она его назвала, и у нее это получалось.

Девушку нельзя было назвать глупой или неэффективной. Но что-то в ней было такое, что не нравилось скандинавам, потому что они, несмотря на живость общения и легкие светские шутки, оставплись сдержанными. По крайней мере, мне так показалось.

— А где твой дед? — Роми приобняла Гертруду, и, судя по непринуждённости их общения, они тоже хорошо друг друга знали.

— Был у вас, чтобы засвидетельствовать свое почтение Его Величеству. Но сейчас разговаривает с Беккером… — она показала в сторону их шатра, где престарелый, но подтянутый бизнесмен разговаривал с другим таким же престарелым дельцом, только из банковской сферы.

В какой-то степени я даже с облегчением выдохнула. Гертруда с ее наследством от деда была гораздо более выгодной партией, чем я со своими достижениями в ООН и благотворительности.

“Чем меньше ко мне будет внимание шведов, тем лучше”, - пронеслась мысль, а девушка мазнула взглядом по моему лицу, наряду и кулону и, как мне показалось, напряглась, видя во мне потенциальную соперницу. Когда дело дошло до представления, я первая обозначила себя как сотрудник фонда, надеясь что ко мне потеряют интерес, но до конца этого не произошло. С одной стороны, она видела во мне бесприданницу, которую можно было списать со счетов, но с другой — она посматривала на Уильяма, будто говоря тем самым, что последнее слово оставалось за ним.

— Ребята, скоро на рынке появится новый электрический кроссовер. Как глава дизайнерского департамента могу сказать, что это будет нечто фантастическое!

— О, заинтриговала, — улыбнулась Ингрид. — Будем с нетерпением ждать.

Я не знаю, насколько долго бы продлилась еще наше пребывание в лаунж-зоне, но время стремительно неслось вперед, и наконец из динамиков послышалась музыка и голос комментатора пригласил всех занять свои места.

Шведы любезно попрощались с Гертрудой и ее компанией, а я тихо поинтересовалась, продвигаясь к выходу:

— Что-то не так с Гертрудой?

— Она не нравится Уильяму, — коротко пожала плечами Роми.

Уже очутившись на выходе, я обернулась назад и, так и не заметив ничего странного или подозрительного, все же во что бы то ни стало решила отпочковаться от их компании и перекочевать к моим марафонцам.

“Определенно, они сейчас либо в VIP-баре, посещение которого я для них выбила у главы службы безопасности, либо на поле”, - пронеслась мысль, но, проходя мимо шатра с барной стойкой в виде травяного покрытия, я, к сожалению, их не обнаружила. Однако, на мою удачу я увидела мелькавшие фигуры Ясми и Шанталь на зеленом покрывале недалеко от стойла. Марафонцы, близко не подходя, рассматривали поло-пони в элегантных попонах.

У меня была всего пара минут, чтобы сделать маневр и отрываться. Я на секунду остановилась, чтобы поправить обувь, и набрала на быстром дозвоне Ясми.

Я тихо бросила ей “SOS у бара”, и ей не нужно было объяснять что-либо два раза. Резко повернувшись, она зазывающе помахала мне рукой, и я отзеркалила жест.

— Меня зовут марафонцы, я постараюсь недолго… — вежливо извинившись перед шведами, я быстро, чтобы Роми не успела меня остановить, направилась к ним и почувствовала облегчение.

Как я и предполагала, Розамунда за мной не пошла, и было понятно, что мне придется еще ответить ей на массу вопросов. Однако, сейчас главным было уйти от шведов и, наконец, в спокойной обстановке подумать, что происходит. Потому что вылазка в галерею не дала никаких результатов.