Дюна. В Королевстве. Четвертая Книга

Глава 27.

Под шелест листвы и щебетание птиц я не заметила, как меня сморил сон, а, проснувшись, обнаружила, что лежу на покрывале одна, прикрытая блайзером.

Еще не отойдя от дремы, я резко села и испуганно осмотрелась по сторонам в поисках Генри. Где-то неподалеку послышался его голос, и я обернулась.

Генри ходил из стороны в сторону и разговаривал по телефону. Улыбнувшись, я опустилась на покрывало и, подложив руку под голову, продолжила наблюдать за ним.

Не знаю, о чем шел разговор, но, судя по всему, новости были хорошие. Потому что Генри улыбался и будто кого-то хвалил. Сейчас он выглядел бодрым и выспавшимся. Его шаг был энергичным и во всех движениях чувствовалась сила. Словно старое многовековое дерево подпитало его, дало ему сил идти дальше, вперед.

На ум пришел предок, на которого Генри был так похож, и я провела параллель с его ветвистым семейным древом. Было в этом сравнении что-то символичное. Словно Генри черпал силы, знания, энергию из глубины веков, из корней своего семейного древа. На уровне генетической связи.

Генри дал отбой и, посмотрев на меня, направился в мою сторону.

Уже вблизи я вновь отметила его бодрость — серые глаза лучились энергией, а высокий аристократичный лоб разгладился. Ушла хмурость.

— Могла еще поспать… Время еще есть.

— Если бы не твое отсутствие, я бы продолжила спать без задних ног. Ты отдохнул?

— Да, — ответил он, бросая телефон на покрывало. — А ты?

— К бою готова, — отрапортовала я, выравнивая спину, и Генри, посмеиваясь, подошел вплотную ко мне. Его бедра были на уровне моих глаз, и я отметила, что бодрствовал не только разум Генри, но и его инстинкты.

— Сейчас проверим… — проговорил он в подтверждение моих мыслей, и я, бросая на него взгляд снизу вверх, улыбнулась.

Он протянул руку к моим волосам и, сминая прическу, тихо прошептал “сними платье”.

Наш секс был умиротворяющим и страстным одновременно. И если первая совместная ночь казалась мне танцем, то сейчас, осязая под собой корни векового дерева, я чувствовала себя друидом. Я сливалась воедино с природой. Меня оплетали корни дуба, укрывала своим мягким покрывалом листва, придавал сил могучий ствол. Я вновь становилась самой Природой. Но теперь уже не одна, а вместе с Генри.

Он крепко сжимал меня в своих объятьях, словно опутывал ветвями дерева, громко дышал над ухом, словно шелест листвы, проникал глубоко внутрь членом, и я чувствовала энергию, идущую от его ствола.

И было неважно, что под натиском его толчков в спину упирается жесткая земля, а волосы путаются. Запах Генри, его твердые мышцы, ощущающиеся под пальцами, источали мужскую энергию в чистом ее виде. Меня накрывали волны похоти, и я, обхватив ногами его торс, билась в сладких конвульсиях.

Внезапно он меня перевернул, и я, оседлав его сверху, плотно сдавила его бедрами.

— Мы же не хотим испачкаться, — тихо прошептал он, и я, понимая его с полуслова, немного привстала, выпуская на волю его член.

Правда, совсем ненадолго. Лаская его мраморную грудь, проводя губами по шелковистой дорожке на животе, я опустилась вниз и обхватила ртом острую головку его члена.

Запах Генри, его вкус были такими же натуральными и естественными, как сама Природа. Я будто пила густую смолу, прильнув к стволу дерева. Его сперма тоже была частью друидского ритуала — она наполняла меня энергией, она давала таинство знания, она вселяла в меня уверенность.

Уже одетая, я лежала на животе, подогнув колени, и, уткнувшись в плечо Генри, продолжала наслаждаться нашим уединением. Генри же, полусидя на подушке, откинулся на ствол дерева и что-то быстро печатал на телефоне.

— Удивительное дерево… — тихо прошептала я.

— Почему? — он посмотрел на меня.

— Ты будешь смеяться…

— Ты не из тех, кто обращает внимание на реакцию. Либо ты хочешь говорить, либо нет, — ответил он, и я улыбнулась. Генри хорошо меня знал.

— Этот дуб будто твое родовое древо. Он подпитывает нас знаниями, мы подпитываем его своей молодостью. Новым мышлением. Связь поколений через воплощения. Как, например, ты и твой предок Генрих Дерзкий. Вы невероятно похожи.

— Забавные мысли бродят в твоей голове, — Генри усмехнулся, открывая новую бутылку пива.

— Ты в это не веришь?

— Во что именно? — он передал мне прохладную бутылку сока.

— Что мы походим на своих предков. Возможно, когда-то жили в прошлом.

— Я верю в генетику, — ответил он, и я понимала его ответ. Он объяснял явление с точки зрения логики и науки. Я же больше воспринимала ее на уровне ощущений. Собственно, мы оба были правы, просто смотрели на вопрос с разных сторон.

В воздухе повисла умиротворяющая тишина, а я бросала взгляд вверх, на крону дерева и наслаждалась природой, ловила солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь густую листву. Один из солнечных зайчиков мелькнул на груди Генри, который так и остался в расстегнутой рубашке, спустился к его брюкам, будто заигрывая с нами, и я улыбнулась.

— Ещё мне этот дуб напоминает “Войну и Мир”…

Генри скептически усмехнулся.

— Заразился весной и любовью?

— Значит ты не согласен с Толстым и его представлением о любви? — в шутку парировала я. — А как же его утверждение, что Любовь есть жизнь. Любовь есть Бог…

— Он переоценивал это чувство и, определенно, сам не придерживался этих утверждений, что и понятно, — ответил Генри и мне вспомнился Стефан Паттек. Наш с ним спор относительно любви. Мне бы был скучен правильный и душевный Пьер. И была бы скучна его любовь. Я оценивала мужчин по другой шкале ценностей. Не по силе их любви и добродетели, а по силе их разума. Именно после этого разговора я разобралась в себе и поняла, что Генри — мой человек. Сейчас, наблюдая за его реакцией, я отмечала, насколько они со Стефаном были разными мужчинами, и насколько Генри мне подходил.

— Да. Подобное не должно звучать из уст мужчины… — согласилась я и добавила: — Я это называю эмоциональным поводком. Видимо, это же произошло и с твоим отцом…

Генри внимательно посмотрел на меня и кивнул, понимая и соглашаясь с моей мыслью.

Внезапно раздалась трель телефона короля, пугая птиц и заглушая шелест листвы, и я, ожидая, что Генри захочет встать, попыталась отодвинуться. Однако, Генри остановил меня жестом и, не меняя позы, ответил на звонок. Разговор шел на нидерландском, но все же фразы “Все готово”. “Начало по плану” я ухватила и очень надеялась, что перевела их верно.

Не зря у меня возникало чувство, что Генри приехал сюда отдохнуть и набраться сил. Если он что-то затеял, то, возможно, наступил и мой час вступить в игру.

Генри попрощался с собеседником, и я бросила внимательный взгляд, ожидая от него инструкций или начала разговора.

Однако, король промолчал и вновь погрузился в общение со своим смартом, а через минуту его телефон вновь завибрировал. На этот раз он говорил по-французски, и из разговора я поняла, что его приглашали в Париж на какое-то официальное мероприятие в рамках образовательной программы.

— Да, я подумаю над приглашением, — ответил он и положил трубку, а я почему-то вспомнила начало своего долгого пути, когда выбрала Гонконг, а не Париж, и произнесла:

— Знаешь, иногда я думаю, что бы со мной было, если бы я послушалась родителей и закончила магистратуру. Затем, возможно, поехала во Францию и, может быть, даже встретила тебя в очередной твой визит…

— Я бы тебя не заметил, — ответил он, что-то печатая в телефоне, и я внимательно посмотрела на него.

Он был прав. К этому времени я прошла длинный путь, раскрывала свой потенциал, свой талант, развивала свои возможности и продолжала их развивать, теперь уже вместе с Генри. Не будь за моими плечами опыта, Генри бы прошел мимо. Он бы не обратил внимания на профессора и заведующего кафедрой. Без Гонконга и прочего, я бы стала другим человеком. Я бы в этом образе была ему скучна и неинтересна.

Генри продолжал печатать что-то на своем телефоне, поигрывая моими волосами, а я внимательно посмотрела на него. Затем, поколебавшись, все же спросила:

— Одна из причин, почему ты выбрал меня?

Генри перевел взгляд на меня и, понимая, о чем я, улыбнулся.

— Уверен, у тебя есть своя версия.

— Есть. Но все это лишь размышления на тему… — пожала я плечами, садясь перед ним по-турецки.

Генри посмотрел на меня с видом “ну, давай послушаем твою версию”, и я решила немного сымпровизировать.

— Я твоя муза, твоя богиня, твоя путеводная звезда. Я вдохновляю тебя на подвиги. Ради меня ты затеваешь войны. Ради любви ты живешь и дышишь. — Генри удивленно посмотрел на меня, но уже в следующую секунду сориентировался и понял шутку, а я продолжила: — Еще я твоя слабость, эмоциональная зависимость, и ты в тайне мной одержим. Только скрываешь это, — патетично произнесла я, и Генри громко рассмеялся. — Нет. Ты подожди. Я еще не закончила, — стараясь быть серьезной, продолжала я.

— Внимательно тебя слушаю, муза и богиня.

— И путеводная звезда!

— Ну куда же без нее, — поддержал Генри мою шутку, и я с видом “то-то же” поправила на голове воображаемую корону.

— Приходя с очередной битвы уставший и раненый, ты нуждаешься в моей любви, как в живительном роднике. Но не только.

— Еще что-то? — тихо смеялся он.

— А как же! Тебе нужна женщина, к которой ты будешь обращаться за советом. Без ее мудрых мыслей ты не в состоянии самостоятельно разобраться в ситуации. Без своей путеводной звезды ты потерян и будешь делать ошибки, — я театрально протянула руку вверх.

Генри смеялся и, судя по его реакции, ему понравилась эта театральная постановка, высмеивающая любовные клише и женские фантазии.

— А если серьезно, сложно понять, что нужно самодостаточному мужчине. По сути, наследников тебе может родить любая женщина. Та же Кэролайн. У нее и с родословной получше, чем у меня. Использовать меня в качестве наживки, как Мату Хари? Тоже вряд ли.

— Думаешь? — улыбнулся он, и я понимала, он подтрунивает, и его забавляют мои рассуждения.

— О, я знаю, что ты циник, но, во-первых, мне кажется это слишком мелким для тебя, а во-вторых, ты хорошо меня знаешь и понимаешь, что я никогда не пойду на такое добровольно. Да, ты мог меня шантажировать Иэном, но для того, чтобы использовать меня в качестве шпионки, не нужно жениться и создавать мне репутацию. Достаточно держать в любовницах, шантажировать и использовать по назначению. В статусе актрисы я была бы тебе гораздо выгодней, чем в виде жены.

— Ты не меньший циник, чем я, — иронично отметил Генри, и я, сбившись с мысли посмотрела него.

— Это плохо? — я внимательно смотрела на него.

— Это хорошо. Мне нравится, что ты стараешься быть логичной. Делая выводы, не выдаешь желаемое за действительное. Это хорошее качество. Правильное.

Я кивнула, радуясь, что мои рассуждения легли ровными рядами, и продолжила.

— Мне кажется, тебе, как человеку, ведущему большие игры, нужна команда. Преданные тебе люди. Не зря ты мне выслал фигурку шахматной королевы. Она часть игры. А я — твой человек. Ты это понял раньше меня самой, — я улыбнулась, вновь вспоминая разговор с Паттеком, мои выводы относительно Пьера Безухова, и продолжила: — Рано или поздно ты должен жениться и завести наследников. Чтобы на твой трон меньше претендовали другие желающие. Но Кэролайн на эту роль не подходит. Как и любая другая девушка твоего круга. Они все будут оборачиваться на твою семью. На королеву-мать. На социальные устои. На общество, в котором они выросли. Тебе нужна жена-аутсайдер, жена из твоей команды, которая в любой ситуации будет на твоей стороне. На стороне Генриха Дерзкого.

Генри молча слушал меня, попивая пиво, и не перебивал, а я продолжила:

— Почему именно я? Я такой же хамелеон, чувствую людей, умею играть в игры и быстро адаптируюсь в ситуациях. Ты увидел мое перевоплощение на сцене и понял это. Считал мой потенциал. А, покопавшись в моем прошлом, увидел мой характер. До конца убедился, что я подхожу тебе по всем параметрам. Не зря ты сказал, что иначе меня бы не заметил. Но я не обольщаюсь на счет своих позиций. Понимаю, что нет людей незаменимых. Есть взаимозаменяемые. Если я пойду против короля или попытаюсь им управлять, мою фигуру уберут с шахматной доски. Ты из тех людей, кто думает на несколько шагов вперед, и найдешь другую пешку, которую сделаешь королевой. Просто на это потребуется время.

У меня было еще несколько версий, но я остановилась, чтобы посмотреть на реакцию Генри. Пока я говорила, он смотрел на меня, не перебивал, никак не комментировал, но что скрывал это взгляд, я не знала. Как и не знала, права я, или нет.

Я хотела продолжить, но внезапно я услышала шум со стороны поля и краем глаза увидела какое-то движение. Обернувшись, я улыбнулась, а Генри проинес:

— Нам пора.