Гром среди ясного неба

11 ЧАСОВ 15 МИНУТ ПО МЕСТНОМУ ЛЕТНЕМУ ВРЕМЕНИ

Она возникла перед ним неожиданно— самая большая яма в мире, вырытая человеком. Она была так велика, что на глаз невозможно было определить ее диаметр. Поль посмотрел вниз, в этот огромный террасообразный кратер медного завода Кенникотта — карьер Бингем. На дне сновали грузовики игрушечных размеров. Но Поль знал, что на самом деле они не меньше тех чудовищ, которые проезжали мимо него на двойных колесах высотой в пять футов. Снизу послышался глухой рокот, и появились клубы дыма. Часть горы обрушилась и развалилась на мелкие куски, но отсюда это до странности напоминало детскую игру. Экскаватор, паровоз с вагонетками, грузовики с прицепами— все казалось крошечным. Колоссальный котлован — диаметром в восемь миль — не только потрясал воображение, от этого зрелища захватывало дух. Поль не верил своим глазам, полагая, что это следствие усталости, боли и действия таблеток, хотя и раньше слышал об этой знаменитой достопримечательности, привлекавшей туристов. Поль подошел к краю карьера с юго-запада, с противоположной стороны от маленькой площадки, где туристы ставили свои машины. Оттуда они глазели на карьер, делали фотоснимки и потом, удовлетворенные, ехали в сувенирную лавку, где покупали медные пояса, браслеты и получали бесплатные образцы медной руды.

Все оказалось сложней, чем он предполагал. Даже среди успокаивающего движения машин и людей у него не возникало плана действия. Он знал, что слишком взъерошен, слишком грязен, чтобы сойти за туриста или даже за рабочего карьера. Можно рассчитывать на успех, только действуя скрытно, осторожно, незаметно. Он отступил назад и под прикрытием деревьев начал обходить котлован по часовой стрелке, двигаясь к противоположному краю, где виднелись здания, люди и машины. У него не было определенной цели. Мелькнула мысль, что, если здесь, в Бингеме, не появится разумной возможности действовать, он попытается украсть машину, принадлежащую какому-нибудь счастливому туристу. Затем доедет до заправочной станции, где обязательно есть телефонная будка, позвонит и, бросив машину, исчезнет… Хотя нет, красть машину не годится. Они могут сообщить по радио описание машины, ее номер. Безопаснее попробовать найти телефон здесь.

Примерно через каждые сто ярдов он поворачивал направо и выходил к котловану. Наконец он увидел маленькую деревянную будку с наклонной крышей, покрытой рубероидом. Она выглядела как общественная уборная. Однако его внимание привлекло сложное переплетение проводов, которые шли туда. Один из них по крайней мере должен был быть телефонным. Скорее всего, это какой-нибудь контрольный пункт или будка прораба. Отсюда, с края карьера, просматривалось примерно три четверти громадной воронкообразной ямы. Контролировать весь котлован с одной точки было невозможно. Вероятно, таких будок было несколько. И в каждой из них, наверное, сидел контролер, имеющий телефон. Но какой? Может быть, только внутренний? Скорее всего здесь все же есть какой-нибудь коммутатор, какая-то возможность связаться с внешним миром. Поль решил рискнуть и все выяснить.

От главного шоссе, идущего вокруг карьера, к будке вела разъезженная служебная дорога. Но Поль не пошел по ней. Он пересек шоссе прямо за будкой и, стараясь идти спокойно, непринужденной походкой приблизился к ней с тыльной стороны, где имелось маленькое окошко. Заглянув в него, он увидел спину человека в рабочей одежде и стальном шлеме. Человек стоял у стола перед большим окном, держа в одной руке бинокль, в другой — телефонную трубку.

Опять послышался глухой взрыв, и человек повесил трубку. Настало время действовать. Но что предпринять? Сломанное запястье в каком-то смысле облегчало выбор. Не могло быть и речи о том, чтобы бороться с этим человеком. Но пробовать объяснить ситуацию наверняка бесполезно. Можно было бы воспользоваться револьвером, но как? Конечно, чтобы только припугнуть. А что, если тот примет вызов? Сможет ли он выстрелить? Поль не имел представления. В конце концов, что значила жизнь одного человека по сравнению с жизнями и безопасностью всех людей в Тарсусе? Но такая логика некоторым образом оправдывала бы их приказ стрелять в него без предупреждения. Поль все еще был погружен в раздумья, все еще спорил сам с собой, злился на себя, когда вдруг услышал через решетчатое окно телефонный звонок. Он снова заглянул внутрь и увидел, что человек говорит по телефону. Потом, резко положив трубку, он почесал затылок и вышел. Невозможно было поверить, что все складывается так удачно! Человек сел в грузовик, завел мотор, включил передачу и помчался к шоссе, поднимая клубы пыли.

Не мешкая ни минуты, Поль обошел будку и вошел в нее. Он поднял трубку и услышал голос телефонистки с отдаленного коммутатора.

— Коммутатор, слушаю вас.

— Код шестьсот семнадцать, телефон четыреста тридцать два ноль пять четырнадцать.

— Это служебный разговор? — спросила она певучим голосом.

Поль замялся. Он не знал здешних порядков. Допустим, он попробует схитрить и скажет «да», но кто его знает, возможно, такой разговор должен кем-то санкционироваться. Но сам вопрос предполагал, что служащие имели право заказать и личный разговор.

— Нет,— ответил он.

— Ваша фамилия и отдел, пожалуйста.

Поль взглянул на стол. Кем бы он мог назваться? Он притворился, что у него приступ кашля. Придерживая трубку около уха, он лихорадочно рылся здоровой рукой в бумагах, лежавших на столе. Затем взглянул в глубокий средний ящик стола. По всей видимости, он — Джон Карр.

— Фамилия и отдел,— повторила телефонистка с нетерпением.— Нам нужно знать, кому направлять счет.

— Джон Карр, контролер автотранспорта.

У него не было ни малейшего представления, был ли Джон Карр тем человеком, которого он видел в будке, или его начальник. Просто нашел бумагу, подписанную Джоном Карром, контролером автотранспорта. Но это его выручило. Телефонистка ответила:

— Хорошо, мистер Карр.

И за этими словами, которых Поль ждал с таким трепетом, он услышал еще более радостный звук — звук набираемого номера.

— Отдел патологии, контора доктора Розенталя,— сказал голос на другом конце линии.

У Поля было чувство, что его соединили с раем.

— Доктора Розенталя, пожалуйста,— попросил он.

— Кто его спрашивает? Он помедлил и сказал:

— Поль Донован.

Почти тут же он услышал голос Розенталя.

— Поль! — воскликнул он.— Я тебя не ждал. Я полагал, что ты вернешься на следующей неделе.

— Я еще не вернулся.

— О! Как там? Хорошо ли проводишь время? Что интересного?

— Слушай, Арни. Только слушай. Мне необходимо сообщить тебе нечто невероятное. Но я не сумасшедший. Ты должен мне поверить. Я в здравом рассудке. Только слушай.

— Хорошо, я слушаю,— сказал Розенталь.

— Здесь отдан приказ стрелять в меня без предупреждения. Ты знаешь, что последние три недели я был в Тарсусе. Весь город сейчас заражен, и люди мрут. Я думаю, что это — Дагуэй, какая-то дрянь оттуда. Пришла воинская часть и заблокировала город. Один парень пытался убежать, но его подстрелили. Два дня назад я сумел убежать в горы, и теперь они охотятся за мной с вертолетов, ночью сбрасывают осветительные ракеты. Я слышал по радио, что они объявили меня сбежавшим сумасшедшим и убийцей и отдали приказ стрелять без предупреждения. Они привезли в Тарсус полевой госпиталь и делают вид, что помогают жителям, а на самом деле просто не дают им связаться с внешним миром, получить оттуда помощь. Телефонная связь оборвана. Войти в город или выйти из него невозможно. Они не говорят, какая это зараза, но заявляют, что это вирус и якобы поэтому установлен карантин. Но когда они прибыли, на них были защитные костюмы и маски и все остальное, что входит в «ХБВД» — так они называют эти костюмы. Теперь они их сняли. У заболевших высокая температура, головные боли, рвота, странное выражение лица, невнятная речь и признаки психоза. Госпиталь возглавляет врач по фамилии Робертсон, майор Роберт-сон.

— Странное выражение лица, невнятная речь? — спросил Розенталь.

— Лицо какое-то неживое и глаза навыкате. Было уже пятнадцать смертных исходов, когда я уходил. В городе живет всего восемьдесят шесть человек. Арни, ты должен помочь. Послушай, ты мне веришь, правда? Черт побери, ты должен мне поверить!

Розенталь некоторое время молчал, а потом спросил:

— Какое среднее имя у моего сына?

— Эфраим,— ответил Поль.— Ты хотел, чтобы оно было основным, но твоя жена решила, что оно звучит слишком по-иностранному.

— Где мы купили уток?

— В Майо, по дороге в Нозе.

— Ты болел?

— У меня был жар. Но теперь я просто не знаю. Я… в пути уже тридцать шесть часов. Дорогой я споткнулся и, кажется, сломал запястье. Я весь напичкан дексидрином. Я вымотан. Но я не в бреду. Клянусь богом, я не брежу. Я в таком же здравом уме, как и ты.

— Хорошо,— сказал Розенталь,— я верю тебе. Я не собираюсь преуменьшать, но мне приходилось слышать вещи похуже.

— Что ты собираешься предпринять? — спросил Поль.

— Все проверю. Потом можно будет пошуметь немножко. Посмотрим, что из этого выйдет. Шум поднять я могу.

— Я знаю. Я на это рассчитывал. Это и поддерживало меня в последние два дня и две ночи.

— Но если за тобой так охотятся, что ты будешь делать?

— Не знаю,— ответил Поль.— За последнее время у меня была единственная цель — позвонить тебе и все рассказать.

Тут он услышал шум приближающегося грузовика.

— Слушай, кто-то едет. Я должен идти.

Он повесил трубку и посмотрел в окно. Возвращался человек в спецовке и шлеме, которого, вероятно, звали Карром.

В отчаянии Поль подбежал к столу. Если бы только он мог найти какую-нибудь бумагу, чтобы дать ее подписать, и тем самым как-то оправдать свое присутствие в будке. Но ничего не обнаружил, кроме, как ни странно, большой бутылки виски. Поль схватил ее, но, сообразив, что рука должна быть свободной, сунул бутылку в карман и взялся за рукоятку револьвера. Открылась дверь, и человек вошел. Минуту он смотрел на Поля.

— Черт возьми, кто вы такой? — спросил он. Поль молчал.

— Что вы тут делаете? — спросил человек.

И тогда, по внезапному наитию, в восторге, что такая невероятная мысль пришла ему в голову, Поль воскликнул:

— Я?! Я стал отцом двойни! Мать и малыши чувствуют себя прекрасно!

Человек посмотрел на него.

— О, ради бога,—сказал он,— иди проспись. У меня работа.

— Двойня! — повторил Поль, выходя из будки и направляясь к шоссе. Он заставил себя пройти по шоссе с полсотни шагов, прежде чем свернул влево и исчез среди деревьев. Пусть это выглядит так, будто он пошел в кусты по естественной надобности.