Гром среди ясного неба

18 ЧАСОВ 30 МИНУТ ПО МЕСТНОМУ ЛЕТНЕМУ ВРЕМЕНИ

Льюин молча слушал болтовню Элинор, которая хвалила его за идею проехаться вместе на машине подальше от базы и от детей. Наконец-то они выбрались посмотреть на пустыню и горы. Все время, пока она говорила, Льюин знал, что в глубине души она считала эту поездку неудачной и скучной. Он кивал в знак согласия, что они должны повторить этот опыт, посетить интересные места, может быть, проехать по старому пути Пониэкспресс, который проходит южнее Дагуэя…

И тут его осенила страшная догадка. Дагуэй! Именно это слово все время подсознательно вертелось у него в голове, а он отбрасывал его. Но ведь должны же быть другие объяснения! Почему нужно принимать худший вариант? Вполне возможно, что причина болезни совсем в другом — новая разновидность гриппа, что-то попало в воду или продукты. С этими мыслями Льюин подъехал к дорожному знаку, указывающему направление на испытательный центр Дагуэй.

Льюин никогда не задумывался над сутью Дагуэя. Конечно же, он там работал акушером-гинекологом. Но он имел дело лишь с женщинами и новорожденными. Льюин знал, что Дагуэй — испытательная военная база, где… Об этом он имел самое смутное представление. Раньше Дагуэй был экспериментальным центром, где испытывали химическое и бактериологическое оружие, но президент заявил, что с этим покончено. По крайней мере, покончено с бактериологическим оружием. Отныне должны проводиться исследования, связанные лишь с обороной. А для этого, по мнению Льюина, лабораторий в Форт-Детрике более чем достаточно. Однако Дагуэй почему-то не закрыли, и он продолжал функционировать. Там остались многочисленные военные кадры и штатские, которым требовались услуги целого штата врачей различных специальностей и учителей. Помимо двенадцатимильной зоны вокруг самого центра, база занимала огромное пространство пустыни, и Льюин не имел ни малейшего представления о том, что там делалось. Да ему и не хотелось знать.

Он еще не осознал всего этого, но машинально до предела нажал педаль газа. Машина начала вибрировать, и стрелка спидометра показывала за восемьдесят. Они уже миновали перевал и теперь пересекали долину Скалл Велли. Элинор повернулась к Льюину, намереваясь что-то сказать относительно скорости. Но, увидев выражение его лица, передумала и промолчала. Он тоже молчал. И заговорил снова, лишь когда она остановилась перед домом Билла Робертсона.

— Поезжай домой. Мне надо поговорить с Биллом, я заскочу к нему ненадолго. Увидимся позже.

— Надеюсь, ничего не случилось?

— Полагаю, что нет. Я… просто не знаю.

Она кивнула и уехала. Льюин прошел по дорожке до входной двери уютного, в стиле Тюдоров, дома, где жили Робертсоны, и позвонил. Дверь открыла Лора Робертсон.

— Норм! — удивленно воскликнула она.— Сегодня ведь не вечер игры в бридж! Или вы с Биллом договорились поиграть?

— Нет, нет, не договаривались. Я пришел Повидаться с Биллом по другому поводу. Мне надо кое-что выяснить…

— Хорошо, хорошо, входите,— пригласила она.— Что-нибудь выпьете? Пива?

— Нет, нет, спасибо,— ответил Льюин, проходя в прохладную гостиную, оборудованную кондиционером.

Планировка гостиной была такой же, как у него самого. Здесь все дома были построены в одно время и имели такой же полукруглый фасад и планировку, как дома в городках Новой Англии. Правда, одни дома были больше, другие меньше. Большие предоставлялись не многодетным сотрудникам, а военным с высокими званиями. В доме майора Билла Робертсона имелись просторная столовая, а не просто угол в гостиной, выкроенный для трапезы, и четыре спальни. Гостиная была в казенном стиле. Совершенно безликая. Но Льюин знал, что в штате Айдахо, в горах, у Билла и Лоры был домик, куда они ездили на рыбалку,— вот его они считали своим домашним очагом, там они строили свое гнездышко.

В гостиной все были заняты. В одном углу Джин, девятилетняя дочь Робертсона, смотрела телевизор. В другом конце, у камина, Билл играл в шахматы с четырнадцатилетним сыном Томми.

— Хэлло, Норм. Как дела? — бросил Билл, оторвав глаза от шахматной доски.— Лора предложила тебе пиво?

— Нет, спасибо, мне не хочется пить. Мне надо с тобой поговорить.

— Ты не можешь подождать, пока я разделаюсь с ладьей Томми? Он стал у нас сильным игроком.

Льюину хотелось проявить вежливость, подождать, пока Билл Робертсон сделает следующий ход, а потом… Но он был слишком взбудоражен.

— Нет, Билл,— спокойно сказал он,— мне кажется, что не следует откладывать.

Билл Робертсон удивленно взглянул на него и поднялся.

— Прервемся, Томми. Мы продолжим игру, как только я освобожусь.

Он прошел через комнату к Лыоину и предложил:

— Пошли на кухню. Там будет спокойнее разговаривать.

Майор Уильям Робертсон провел его в маленькую, но очень продуманно обставленную кухню, где Лора заканчивала мытье посуды после ужина.

— Итак, Норм? — спросил Билл.— В чем проблема? Льюин мешкал, глядя на Лору. Он не знал, следует ли говорить в ее присутствии. Он брал Элинор с собой в Тарсус, однако не обсуждал с ней то, что там обнаружил. И, конечно же, он не сказал — и не скажет ей — о том, чего опасается. Пока Льюин старался придумать благовидный предлог для того, чтобы пойти и поговорить в другом месте, Билл понял причину его колебаний и сам сказал Лоре:

— Дорогая, у тебя сегодня был трудный день. Почему бы тебе не отдохнуть у телевизора, а я потом домою посуду.

Лора удивленно посмотрела на мужа, затем на Нормана и тут поняла, в чем дело.

— Конечно,— сказала она.— Спасибо, я с удовольствием немного отдохну.

Как только Лора вышла, Билл указал Норману на стул, и оба сели.

— Так что у тебя за проблема?

— Не знаю,— сказал Льюин.— Я все еще надеюсь, что проблема не существует и я просто ее выдумываю. Но я очень беспокоюсь. Сегодня после обеда я поехал в один городок, за долиной, милях в тридцати пяти — сорока отсюда. Вы знаете, где находится Тарсус?

— Я там не бывал, но знаю, где он находится: нужно свернуть с дороги на Кловер, верно?

— Да, правильно. Это небольшой городок. Не знаю точно, сколько человек там еще живет. Что-нибудь от пятидесяти до ста. Это бывший городок старателей, который вымирает. Сегодня я поехал туда навестить больную…

Брови у Робертсона приподнялись.

— Слишком долго объяснять, почему я это сделал. Да это и не существенно. Если я прав, то, может быть, счастливый случай толкнул меня поехать туда. Меня беспокоит то, что в этом городке все производят впечатление больных.

— Так уж прямо все? — засомневался Робертсон.

— Все те, кого я видел. Моя молодая пациентка, которая беременна, и ее свекор, ему под семьдесят. И среднего возраста хозяин магазина, и мальчик лет двенадцати, и молодой мужчина лет двадцати восьми — тридцати атлетического телосложения. Да, еще мать этого мальчика — мальчик сказал, что она тоже болеет. Я не встретил ни одной живой души на улице. Никаких признаков жизни во всем городе. Жуткое впечатление, и только постепенно до меня дошло, что все жители города, должно быть, больны.

— Какие симптомы? — спросил Робертсон.

Льюин перечислил: высокая температура, головная боль, рвота, медленное сердцебиение, в случае с Эдисонами— странное выражение лица.

— Выражение лица? — спросил Робертсон, наклоняясь вперед.— Какое же именно выражение лица?

— Я бы сказал, такое, какое бывает при болезни Паркинсона. Лицо напоминает маску с вытаращенными глазами.

— Ты взял у них кровь на анализ?

— Да, у обоих Эдисонов. Я собирался завезти пробирки в лабораторию, но по дороге решил сначала заехать сюда и поговорить с тобой как со здешним Эпидемиологом.

Напряженная поза Робертсона и его нервное постукивание ногтем указательного пальца по передним зубам говорили о том, что все услышанное его сильно взволновало. И Льюин почувствовал некоторое облегчение. Значит, он не придумал все эти ужасы. Дело стойло того, чтобы побеспокоить Робертсона.

Наконец Робертсон заговорил:

— Ну что ж, Норман, похоже, дело дрянь. Хуже некуда. Надеюсь, что это не так, однако…— Помолчав, он провел рукой по коротко подстриженным волосам и продолжал: — Вот что я тебе скажу. Вместо того чтобы везти кровь на анализ к вам в больницу, давай отвезем ее в мою лабораторию. Там сейчас работают лаборанты вечерней смены, и в их распоряжении превосходная аппаратура.

— Конечно,— ответил Льюин. Преодолев колебания, он задал вопрос, который мучил его с тех пор, как он уехал из Тарсуса:—Как ты думаешь, это связано с базой?

Робертсон был военным врачом, но к больнице на базе отношения он не имел. Он работал эпидемиологом и находился в штате научных сотрудников испытательного центра Дагуэй.

— Никакой эпидемии гриппа в этом районе нет,— продолжал Льюин.— И население в Тарсусе довольно постоянное. Приезжих немного, и маловероятно, что инфекцию завезли. Меня очень беспокоит разница в возрасте и поле больных, которых я видел и о которых мне говорили. Я подумал было, что виновата вода или продукты, но потом отбросил это предположение. И, поскольку я мало что во всем этом понимаю, решил прийти и поговорить с тобой.

Робертсон уже встал со стула и сказал;

— Рад, что ты это сделал.

— Я невольно все время возвращался к мысли, что все это связано с базой,— сказал Льюин.— Но… неужели это возможно? Я хочу сказать, неужели мы… неужели вы играете тут с чем-либо таким, что могло бы сказаться на жителях Тарсуса?

— Остается одно — пойти и выяснить,— сказал Робертсон. —Но сначала мне надо переодеться,—добавил он, указывая на свою водолазку и шорты,— а потом поедем в лабораторию.

Робертсон пошел было к двери, но, постояв в нерешительности, повернулся к Льюину.

— Ты об этом никому не рассказывал? Я имею ввиду Элинор?

— Я брал ее с собой,— ответил Льюин.— Я полагал, что это будет приятная вечерняя прогулка по пустыне. Но Элинор там ни разу не выходила из машины. Погоди! Нет, она выходила в туалет на заправочной станции. Но я не думаю, чтобы она что-либо заметила. Я же ей, конечно, ничего не сказал.

Робертсон снова задумался.

— Хорошо! И не говори впредь,— сказал он и пошел переодеваться.

Льюину хотелось повторить свой вопрос относительно испытаний, которые сейчас проводят на базе, и уточнить, не могло ли одно из них послужить причиной заболеваний в Тарсусе… Но, подумав, он понял: то, что оказал Робертсон, уже отчасти отвечало на этот вопрос.