Гром среди ясного неба

СУББОТА, 15 АВГУСТА14 ЧАСОВ 00 МИНУТ ПО МЕСТНОМУ ЛЕТНЕМУ ВРЕМЕНИ

Сначала Поль подумал, что заблудился. По его расчетам, он шел правильно, да и местность была знакомая, но Поль допускал, что из-за своего болезненного состояния и усталости он мог ошибиться в оценке расстояния. Какая-то ошибка, точно, была. Он взглянул вниз в ущелье и в недоумении нахмурился. Там виднелось незнакомое озеро. Действуя одной здоровой рукой, Поль с трудом достал карту и разложил ее на земле, пытаясь сориентироваться. Непонятно. Никакого озера в этом районе не было. Не возникло же оно из ничего? Карта была выпущена лишь год назад. Здесь не должно быть никакого озера в радиусе шести миль.

Он оторвал глаза от карты и снова посмотрел на ущелье. Оно было ему знакомо и в то же время выглядело иначе. Гору слева он видел впервые. Но другая гора, та, которая лежала справа, казалась ему знакомой. Он прошел еще сорок ярдов, чтобы посмотреть на нее под другим углом, и обнаружил тропу. Тропа была похожа на ту, которая вела вниз в ущелье, расширялась и превращалась в главную улицу Тарсуса. Но теперь она спускалась неизвестно откуда и обрывалась на берегу этого маленького грязного озера. Поль посмотрел на юг, за озеро, где виднелось огромное нагромождение камней, стволов деревьев и веток, и тут внезапно в один страшный миг сообразил, что озеро действительно возникло недавно. Куча обломков, перегородившая речку, была свежей. На некоторых деревьях еще были зеленые листья. Боже мой! Это именно то место, где находился Тарсус!

Он уставился вниз, не веря себе, но постепенно это неверие перешло в ярость. Он понял, что это дело их рук. Если б только им удалось его поймать, застрелить, тогда, может быть, город был бы спасен. Но ему повезло, а может быть, не повезло. Он сумел сбежать от своих преследователей. Тогда они, чтобы обезоружить его, решили стереть город с лица земли. А людей? Всех людей? И Хоуп? Он этого не хотел. Он об этом даже не мог подумать. Бессознательно, спасая свою жизнь, он погубил их.

Не будь он так вымотан, так голоден и так измучен болью, он, наверно, смог бы заплакать. Но в таком состоянии он ни на что не был способен. Он стоял, уставившись на ущелье, а затем, как лунатик, начал спускаться по тропе. Ему понадобилось десять минут, чтобы спуститься к тому месту, где речка была перегорожена и превратилась в озеро. Еще десять минут он обходил эту вновь созданную водную преграду и около четверти часа поднимался на склон с западной стороны, обходя камни и обломки скал, которые похоронили город.

На другой стороне искусственного завала он увидел их: легковые автомобили, пикапы, грузовики и зевак, которые приехали посмотреть на катастрофу. Поскольку Поль поднялся довольно высоко, он хорошо видел заграждения, установленные полицией, там же стояли две полицейские машины. Они перекрыли путь к месту обвала и не давали зевакам пройти к огромной куче земли и камней, пока еще довольно зыбкой. Все это, безусловно, было гнусно, но, глядя на происходящее сверху, он понимал, что зеваки в своей слепоте и непонимании прибыли сюда, чтобы взглянуть на святое место. Они, конечно, были обмануты. В страховых полисах такие катаклизмы называют происшедшими по божьей воле, но Поль знал лучше, чем кто бы то ни было, что бог здесь ни при чем.

Тут он опять подумал о полицейских. Вполне возможно и даже вероятно, что они присланы не только для того, чтобы удерживать зевак, но и для того, чтобы искать его. Он теперь, вероятно, единственный оставшийся а живых из всего населения Тарсуса. И единственный человек, который все знает.

Но это уже не казалось ему важным. Он слишком устал, чувствовал себя ничтожным и виноватым. Он просто выдохся. В его голове не было никакого стратегического плана. Но тактически он знал, что делать. Это был почти инстинкт. Он должен, продолжая прятаться, выйти на дорогу южнее полицейских заграждений. А затем выбраться из этих чертовых гор. Даже если его и поймают, самое худшее, что они могут с ним сделать,— застрелить. Впрочем, это было бы не так уж и плохо.

Медленно, преодолевая боль и соблюдая осторожность, он двинулся на юг, обошел полицейский патруль и спустился в ущелье. Он оказался за пустым домом доктора Кули, единственным домом, оставшимся от Тарсуса. Слева и сзади зеваки опирались на заграждение, не отрывая глаз от места катастрофы, и, по всей вероятности, старались представить, как все происходило в последние минуты. Полю удалось добраться незамеченным до главной дороги, где стояло еще больше автомобилей и грузовиков. Он пошел, нагнувшись, по обочине, высматривая, не был ли кто-нибудь настолько любезен, чтобы оставить в замке зажигания ключи. Но никто не оставил. В конце дороги стоял пикап, а в его кузове груда брезента. Это годится, подумал Поль, даже, может быть, это лучший вариант. Он оглянулся, чтобы удостовериться, что никто не смотрит за ним, и с болезненной неуклюжестью перевалился через задний борт на дно пикапа. Он накрылся брезентом и лежал, стараясь дышать как можно тише. Пот струился по шее и плечам. Что же делать дальше? Поль надеялся, что пикап увезет его в какой-нибудь город. А что потом? Он мог бы еще раз попробовать позвонить Арни, рассказать ему, что случилось. Что они сделали с городом. И узнать, чего добился Арни, если он только чего-нибудь добился.

А потом? Если бы удалось найти больницу, он явился бы в приемный покой. Вряд ли они войдут за ним и там же его хладнокровно застрелят. Его запястье теперь болело меньше, чем раньше. И хотя он радовался, что боль утихла, но и пугался этого больше, чем самой боли. В лучшем случае кости, наверное, начали срастаться, но их придется снова ломать и ставить на место. В худшем случае начались какие-нибудь необратимые процессы, которые могут привести к потере руки. Итак, сначала он позвонит Арни, а потом позаботится о руке. Это был не ахти какой план, но лучшего придумать он не мог.

Поль лежал так некоторое время, а потом, услышав голоса двух мужчин, приближавшихся к пикапу, затаил дыхание.

— Ну что ж. Я все видел, но никак не могу в это поверить,— сказал один из мужчин.

— Они объявили по телевидению, что туннели шахт явились причиной обвала. Вся гора была неустойчивой. Во всяком случае, они так считают.

— Не знаю. На мой взгляд, гора выглядит достаточно крепкой.

— То-то и оно, что горы всегда кажутся крепкими.

Они сели в кабину и завели мотор. Поль уже не мог слышать их голосов. Машина съехала с обочины, развернулась и поехала. Поль не имел представления, куда они направляются, да это ему было почти безразлично. Его устраивало любое место. Больше всего он был занят тем, чтобы его рука не стукнулась обо что-нибудь в этой болтающейся и громыхающей машине почти без рессор.

Минут через двадцать пикап резко повернул, замедлил ход и остановился. Мотор выключили, но мужчины не вышли. Пахло дешевым разогретым маслом. Запах был одновременно и приятным, и тошнотворным. Поль раздумывал, стоит ли выглянуть из-под брезента, чтобы выяснить, где они находятся. Этот вопрос разрешил скучающий женский голос:

— Что вы будете есть?

Мужчины заказали рубленый шницель, жареный картофель и кофе. Итак, они находились у какой-то придорожной закусочной. Значит, они были в городе или вблизи него. Очень медленно и тихо Поль приподнял угол брезента, но ничего не смог увидеть, кроме неба и навеса над харчевней. Он рискнул поднять голову и взглянуть через задний борт, но выйти из пикапа не решился. Место было слишком открытым и людным. Он опустился обратно, надеясь, что ему больше повезет на следующей остановке и что эта остановка будет скоро.

Мужчины разговаривали в ожидании еды. Сначала они вели разговоры о просачивании воды в карьере, где они работали, но потом вернулись к Тарсусу. Поль с болезненным интересом прислушивался к обрывкам разговоров, стараясь понять, какая же версия предложена общественному мнению. Очевидно, люди полагали, что обвал вызван взрывом газа. Никакой попытки откопать тела не будет. Военные эксперты — ну, конечно же, военные— определили, что раскапывать обвал не только бессмысленно, но и небезопасно. Губернатор объявил, что следующий день будет днем Тарсуса, приказал вывесить траурные флаги во всем штате и объявить молебен по всем церквам. Сам президент прислал соболезнование, и все родственники погибших должны были вылететь в следующее воскресенье на персональном самолете губернатора на панихиду, которая будет отслужена на том месте, где когда-то был Тарсус.

Это было потрясающе, совершенно нереально. Полю понадобилось некоторое время, чтобы сообразить, чем это могло обернуться для него. Губернаторы, президент—кто ему сейчас поверит? Его прогонят как сумасшедшего. Оба мужчины много говорили о Тарсусе, о своем карьере, но ничего не говорили об охоте на человека. Продолжается ли она? Или обвал затмил охоту за человеком? А может, по каким-то причинам ее совсем прекратили? Откуда ему знать. Лучше бы эти болваны перестали чавкать и включили радио. Или же перестали бы жевать и начали снова разговаривать.

Поль подождал, услышал, как кто-то громко икнул, а затем один из мужчин сказал:

— Хорошо, давай двигаться.

— Подожди, нам нужно заправиться бензином.

— Ладно.

Пикап развернулся, проехал пятьдесят — семьдесят футов и остановился.

И тут счастье улыбнулось Полю. Один из мужчин пошел по направлению к мужской уборной, другой подождал заправщика, а потом спросил, где находится автомат с сигаретами.

— Внутри,— ответил служащий бензоколонки.

Он вставил шланг в горловину бака и, сказав «пошло», отошел к другому клиенту. Пикап остался без надзора. Пренебрегая всякой осторожностью, Поль сел, огляделся и, увидев, что никого рядом нет, откинул брезент и вывалился из пикапа. Служащий услышал шум и оглянулся, но Поль был с другой стороны пикапа. Он попятился и скрылся за большим грузовиком.

Этот грузовик представлял собой большую квадратную автомашину типа фургона, выкрашенную в белый цвет. На ее борту было написано: «Передвижная библиотека Туэле». Грузовик стоял без присмотра. Более того, когда Поль попробовал открыть дверь, она оказалась незапертой. Он влез внутрь, закрыл за собой дверь и выглянул через крохотное окошко. Грузовик никак не мог долго оставаться в таком положении. Владелец передвижки обязательно должен вскоре вернуться и поехать. Но куда? По всей вероятности, в Туэле. Сегодня суббота и уже поздний час. Должен же владелец передвижки вернуться в Туэле. Там больница. И телефоны. Это вполне устраивало Поля.

Из дамского туалета вышла женщина. Она возвратила ключ от туалета, привязанный к деревянной дощечке, в контору заправочной станции. Поль, увидев, что она приближается к грузовику, лег на пол. Через секунду хлопнула дверца кабины, мотор завелся, и машина тронулась.

Теперь Поль мог смотреть в окно. С некоторым недоумением он наблюдал, что они въехали в Туэле, проехали по улицам и, не останавливаясь, выехали из города. Куда же в таком случае направляется машина? В Солт-Лейк-Сити? Ну что ж, это даже лучше. Ему было трудно стоять у окошка: грузовик трясло на дороге. Он сел на пол, потом улегся и даже закрыл глаза. В грузовике было жарко, и Поль чувствовал себя неважно. Он позволил себе роскошь — вздремнуть. Это был неглубокий сон. Он все время чувствовал движение машины. Однако он немного отдохнул.

Минут двадцать спустя или немногим больше грузовик замедлил ход и остановился. Поль осторожно поднялся к окну, ожидая увидеть светофор или знак остановки или какой-нибудь другой знак, указывающий на приближение к Солт-Лейк-Сити. Вместо этого, к своему ужасу, он прочитал надпись: