Император ярости

11

ФРЕЯ

Я ворочаюсь во сне, мой разум затуманен, я дрейфую где-то между миром грез и сознанием. Руки Мала касаются меня — крепкие, грубые, его пальцы очерчивают мое тело, словно он заявляет на меня свои права.

Его горячая кожа прижимается к моей, его тело тяжелое и сложенное, как изваяние. Это ощущение мне знакомо, где-то в мутной дымке моего подсознания — извращенная смесь страха и желания, кружащиеся вместе, пока я не могу понять, где кончается одно и начинается другое.

Тихо стону, мое тело инстинктивно выгибается навстречу его прикосновениям.

Я знаю, что это сон.

Снова.

Но даже если мой разум выбрал этого человека в качестве главного героя этого конкретного сексуального сна — полного психопата, у которого, возможно, есть или нету какой-нибудь самой проклятой, опасной власти надо мной, это же не значит, что мне нельзя наслаждаться этим, верно?

Верно.

Так что я позволяю себе погрузиться в эту черноту, в кружащийся жар его прикосновений. Я позволяю себе отпустить, стонать и извиваться, пока еще один из этих темных, извращенных снов тянет меня под воду.

Возможно, я снова проснусь смущенной и пристыженной.

…Возможно, оно того стоит.

Вздрагиваю, когда его руки насильно сжимают мою грудь, его пальцы щиплют, скручивают и дергают мои ноющие соски сквозь мою хлопковую футболку, зверски расправляясь с ними и вызывая крик наслаждения в моем перехваченном горле.

Одна рука опускается ниже, медленно, обдуманно скользя вниз по моему животу. Он касается моей киски сквозь шорты и трусики, и когда я чувствую, как толстый палец опасно скользит по моей щели, я бесстыдно поднимаю бедра, чтобы прижать свою промежность тверже к нему.

— Какая же ты жадная шлюшка, — тихо бормочет он.

— Черт, да, — тихо отвечаю я, глаза плотно закрыты, пока он трет мой клитор через трусики.

Я дуюсь, когда его рука исчезает между моих ног, скользя обратно вверх по моему телу и защемляя мой сосок, прежде чем обвить горло.

— Души меня, — выдыхаю я, темнея и дрожа, когда его большой палец скользит вперед и назад по точке моего пульса.

Он смеется, его тон черный и скрежещущий, когда он начинает сжимать.

Он дает мне не все, чего я хочу. Рука снова ослабляет хватку, скользя вверх, чтобы обхватить мою челюсть. Я чувствую, как его большой палец скользит по моим губам, словно мой мозг повторяет греховный обмен из темного офиса в ту первую ночь, когда наши пути пересеклись.

Медленно, взад и вперед, его большой палец размазывается по моей нижней губе, словно готовя меня. Секунду спустя чувствую, как его большой палец соскальзывает, чтобы его заменили два толстых пальца.

Я вздрагиваю, когда другая его рука хватает прядь моих волос на затылке, поворачивая мою голову вбок, когда два пальца проталкиваются между моими губами в рот.

— Соси, — приказывает он. — Соси как хорошая шлюха. Покажи мне, как ты собираешься сосать мой член позже.

Я жадно стону, обхватывая его проникшие пальцы, засасывая их жадно, как порнозвезда. Мои щеки впалые, губы плотно обхватывают их, и мой язык похотливо крутится вокруг них, пока он толкает их мне в рот.

— Какая хорошая маленькая сосалка, — мрачно рычит он.

Блять.

Меня должно приводить в ярость, что меня так называют. Но эти грязные слова в смеси с золотой похвалой действуют на меня как наркотик. Это подстегивает, заставляя стонать громче, пока я жадно прихлебываю его пальцы, звук эхом отдается в моих ушах.

Подожди.

Что-то чувствуется по-другому в этот раз.

Прикосновение слишком реальное, слишком твердое. Я могу почувствовать вес его тела, сидящего рядом со мной, его дыхание горячее на моей шее.

Вкус его пальцев во рту.

О, святая ж бля…

Мои глаза резко открываются, рассеивая туман сна в одно мгновение.

Я не сплю.

Волна ужаса захлестывает меня, когда реальность взрывается в авангарде моего мозга. Мал здесь — на самом деле, буквально, прямо, черт возьми, здесь — сидит на краю моей кровати, пальцы одной руки между моими губами. Другая его рука запуталась в моих волосах, пригвоздив меня к месту.

Мои широко раскрытые, испуганные глаза бросаются вбок, мгновенно сталкиваясь с его ледяными, кристально голубыми глазами.

Святое ебучее дерьмо.

Тело дергается и спазмируется, когда я пытаюсь выпрыгнуть из кровати.

Но я не могу.

Мал едва ли замечает, что я пытаюсь сбежать от него. Но его рука болезненно сжимает мои волосы, словно посылая молнии, взрывающиеся сквозь кожу головы, в то время как он держит меня прижатой к простыням. Его пальцы глубже толкаются мне в рот ленивым, обдуманным движением, гладя внутрь и наружу.

Внутрь и наружу.

Не только его руки прижимают меня к кровати. Это эти жуткие голубые глаза и та дикая свирепость, скрывающаяся за ними, превращают меня в камень. Мои глаза встречаются с его, пульс грохочет в ушах, пока его пальцы продолжают чувственно трахать мой рот.

— Доброе утро, Фрея, — мурлычет он, его голос низкий, опасный и совершенно спокойный, пока он склоняется надо мной.

В его голосе есть извращенное веселье, словно он наслаждается каждой секундой моей растерянности, наслаждаясь каждым граммом власти, которую он имеет надо мной.

Я дрожу под ним, дыхание прерывистое и неровное вокруг его пальцев. Снова пытаюсь оттолкнуть его, но это бесполезно. Он сильнее сжимает мои волосы, наклоняясь надо мной, не оставляя места для бегства.

— Ты меня игнорировала, — рычит Мал, его голос хриплый и темный от злости. — Я не люблю, когда меня игнорируют.

Пульс учащается, ум изо всех сил пытается понять происходящее. Но места для рационального мышления нет. Я поймана в ловушку настоящего ебучего психопата.

И ему это нравится.

— Пытаешься убедить себя, что ненавидишь это? — голос Мала полон насмешки, его губы касаются моего уха. — Что ты хочешь оттолкнуть меня и сказать этому нет?

Я не могу вымолвить ни слова. Мое горло сжалось. Каждый инстинкт кричит, чтобы я боролась, чтобы сбежала, но я парализована. И мое тело — Боже, мое тело — предает меня. Чувствую притяжение, это извращенное желание его прикосновений.

Пальцы Мала медленно выскальзывают из моего рта, оставляя след тепла на моей щеке. Его глаза прикованы к моим, в них таится пугающий, темный голод, от которого у меня скручивает живот.

— Это всего лишь ожидания мира говорят в тебе, — шепчет он, его голос тихий, гипнотический шепот. — Ты себе врешь, потому что отчаянно хочешь быть нормальной.

Его рука перемещается, обхватывая мой подбородок, заставляя взгляд оставаться прикованным к его. Его глаза прожигают меня взглядом такой силы, что мне хочется исчезнуть, рухнуть под тяжестью его внимания, когда он проводит большим пальцем по моей распухшей нижней губе.

— Но мы с тобой оба знаем правду, не так ли, Фрея? — его голос падает до тихого рыка, настолько низкого, что по моей спине пробегает дрожь. — Ты не нормальная. И я тоже. Ни один из нас.

Слова ранят, как удар, острые и беспощадные. В глубине души я знаю, что он прав. Он видит во мне что-то, что я так долго скрывала, что едва помню, что это есть там. Что-то темное. Что-то извращенное.

— Не надо надевать эту маску для меня, — продолжает он, его голос твердый, приказной. — Вся эта фальшивая правильная девчонка — чушь. Я вижу тебя насквозь.

Его пальцы снова находят мои губы, скользят между ними, напоминая мне, что он контролирует ситуацию и спасения нет. Мое тело напрягается, каждая мышца напряжена, и прежде чем я успеваю остановиться, я кусаю его.

Твердо.

Я ощущаю металлический привкус меди и чувствую, как его кожа лопается под моими зубами.

Мал даже не вздрагивает.

Вообще.

Уголки его губ лишь искривляются в темную, извращенную улыбку, его глаза сияют от забавы.

— Если ты думаешь, что это хоть что-то изменит или заставит меня еще больше завестись, ты ошибаешься.

Волна страха захлестывает меня, на этот раз сильнее. Ему нравится это. Мой страх, мое бесполезное сопротивление, мое бессилие. Неважно, что я делаю и как сильно сопротивляюсь, он все равно контролирует ситуацию.

— Но, — добавляет он, его голос становится тише, мягче, — у меня сегодня нет настроения для крови.

Дрожу под его взглядом, мое дыхание становится поверхностным.

— Понимаешь, я знаю, чего ты хочешь, Фрея, — мурлычет он, его пальцы скользят вниз по моему телу, дразня, проверяя. — Я знаю, чего ты жаждешь. Ты не так хорошо это скрываешь, как думаешь.

Зажмуриваю глаза, пытаясь заглушить его слова. Затем чувствую, как его пальцы скользят вниз по мягкому склону моей груди через мою футболку. Я сильно кусаю губу, чтобы остановить скулеж, когда он щиплет мой пульсирующий, ноющий сосок, посылая жестокий укол, который пронзает мое ядро, прежде чем он позволяет своей руке бродить ниже.

Мое тело дрожит, разум вращается в водовороте стыда и желания.

— Ты хочешь контроля, — шепчет Мал, его рука скользит все ниже, подталкивая меня все ближе к краю. — Но ты также хочешь его потерять. Полностью. Со мной. Так что будь хорошей девочкой…

Его рука внезапно убирается оттуда, где она задержалась на моем животе, и скользит по простыням к моей руке. Его пальцы переплетаются с моими, крепко сжимая их и возвращая обратно к моему животу, снова и снова, переплетаясь с моими.

Смущение морщит мой лоб, на мгновение успокаивая бешеный пульс.

…Пока он не начинает двигать мою руку — наши руки — ниже.

Я дрожу и трясусь, пока он направляет мои пальцы по ребрам, животу. Он использует большой палец, чтобы приподнять пояс моих шорт и кружево трусиков, прежде чем заводит мою руку вместе с его под них.

Что-то взрывное пульсирует внутри меня, настолько интенсивное, что я чувствую, будто могу потерять сознание. Мои пальцы и его скользят по коже, по мягкому холмику моей промежности, пока внезапно, с подавленным вздохом, я не чувствую, как оба наших пальца влажно проникают сквозь мягкие, шелковистые губы моей киски.

— Почувствуй, какой бардак ты устроила, — рычит он, его пальцы сжимают мои, прижимая к моей киске, и я издаю резкий, задыхающийся крик. — Промочила трусики, как грязная маленькая шлюха. Теперь давай посмотрим, насколько жадная эта маленькая пизденка…

Никаких прелюдий. Никакого постепенного входа. Одним движением он вводит мой указательный палец и его в мое отверстие и глубоко вгоняет их внутрь.

Дело в том, что ему не нужно постепенно входить. Я настолько промокла, что оба наших пальца легко, хотя и плотно, входят внутрь.

Глубоко внутрь.

Я вскрикиваю, сдерживая стон, когда мои бедра инстинктивно сжимаются. Но мгновенно вздрагиваю, резко прикусывая губу, когда Мал снова шлепает мои ноги, раздвигая их. Его рука сжимает оба наших пальца, двигая их с толчками, стимулируя мою точку G, заставляя мои глаза закатываться. Он вытаскивает мой палец, трет его о мой клитор вместе со своим, прежде чем снова вгоняет их внутрь.

— У тебя такая тугая маленькая киска, Фрея, — мрачно бормочет он. — Я могу представить, как она выжимала бы жизнь из моего члена — если бы я вообще смог втиснуть его в тебя целиком.

Я стону, дрожу, пока он начинает двигать пальцами быстрее и сильнее, заставляя меня кружиться, комната вращается вокруг меня.

— Я втисну его, Фрея, — рычит он. — Даже если для этого мне придется сначала засунуть его тебе в глотку и хорошенько смочить, прежде чем втолкнуть в эту тугую маленькую пизденку.

Слезы горят в моих глазах, горло сжимается от стыда и чего-то темного, что я не хочу признавать, пока он начинает вводить и выводить наши пальцы из моей ноющей, жаждущей киски. Он стирает слезы большим пальцем, его прикосновение почти нежное, как будто он точно знает, как далеко можно зайти и когда остановиться.

— Я покажу тебе, как, — темно дышит он. — Я научу тебя.

Его руки движутся с точностью, направляя меня. Мое тело следует его ведению без вопросов, без колебаний. Я беспомощна под его прикосновениями, не могу отрицать его притяжение, его темную, извращенную магнетичность, которая медленно разрушает меня.

— У тебя проблемы? — голос Мала почти насмешливый, но в нем есть острый оттенок. — Давай я помогу.

Его пальцы движутся с жестокой эффективностью, подталкивая меня ближе, каждое прикосновение посылает волны тепла и стыда, накрывающие меня. Я задыхаюсь, мое тело снова предает меня, реагируя на него так, как я не могу остановить.

Я не хочу останавливать это. Больше нет.

— Вот так, — мягко рычит он. — Отпусти себя. Ты моя, Фрея. Каждая чертовская часть тебя, включая эту грязную маленькую киску. Это даже не твоя киска больше, — мрачно рычит он. — Это моя чертова киска. И когда я захочу, чтобы она кончила, она чертовски кончит, понятно?

Все, что я могу сделать, — это бормотать и хныкать что-то, возможно, напоминающее утвердительный ответ, пока киваю головой. Я чувствую, как мой рот расслабляется, спина выгибается и извивается, пока все мое нутро, все мое существо рушится под его прикосновениями и словами.

— Так будь хорошей маленькой шлюхой, — рычит он прямо в мое ухо, пока наши пальцы глубоко внутри меня. — И кончи для меня, прямо сейчас.

Зрение затуманивается, давление нарастает внутри, закручиваясь все туже и туже, пока я больше не могу держаться. И затем, одним последним, властным прикосновением, он нажимает на спусковой крючок, полностью разрушая меня.

Внезапно я падаю, погружаясь в бездну, мое тело взрывается от ощущений, разум становится пустым, все остальное исчезает.

Ни страха. Ни стыда. Только сырое, захлестывающее освобождение всего, что он построил внутри меня.

Затем все заканчивается.

Я падаю обратно на кровать, мое тело истощено. Дыхание прерывистое, сердце колотится в груди, пока я пытаюсь собрать себя воедино. Не знаю, как долго я лежу так, все тело покалывает и дрожит, глаза плотно закрыты, пока пытаюсь осознать, что только что произошло.

Медленно я моргаю, зрение проясняется, когда я открываю глаза.

Я напрягаюсь.

Мала нет.

И нет, это был не еще один мучительно яркий сон. Простыни все еще теплые от того места, где он сидел на краю моей кровати. Мое тело все еще чувствует, где я растянута от наших пальцев внутри, и мои пальцы все еще липкие и влажные.

Но он исчез, не оставив ничего, кроме тяжести того, что только что произошло.

Натягиваю одеяло на тело, руки дрожат, пока я сворачиваюсь в клубок, разум мечется. Стыд накрывает меня, едкий и горький.

Я позволила ему взять контроль. Я хотела этого. Теперь не знаю, смогу ли остановить его от того, чтобы сделать это снова.

И самая ужасная часть?

Я не уверена, что хочу этого.