Император ярости

3

МАЛ

Страх — восхитительное чувство.

Она, наверное, думает, что я исчез в тенях, но я все еще здесь. Смотрю. Жду. Она бежит, я знал, что она побежит — сначала немного неуверенно, с дрожащими руками, когда она судорожно пытается найти ключи от машины, ее дыхание прерывистое, резкие вздохи.

Я наблюдаю через треснувшее стекло, к которому прижал ее. Смотрю, как она спотыкается, направляясь к черному «Ауди», ее шаги неровные на темной, пустынной улице.

Она думает, что в безопасности. Думает, что сбежала.

Она ошибается.

Я просто люблю погоню.

Ночь обвивает ее, словно щит, но я вижу все. Каждый лихорадочный взгляд через плечо, каждый вздрагивающий отзвук слишком громкого звука в тишине. Она бежит на адреналине, пытаясь убежать от воспоминания о моей руке на ее горле. Пытаясь забыть тяжесть моего взгляда из-за маски.

Но я все еще наблюдаю.

Да, я люблю погоню, но до сих пор не понимаю, почему позволил ей уйти. Моя хватка крепнет на подоконнике, когда смотрю, как она садится в водительское кресло, ее силуэт едва различим сквозь стекло. Двигатель рычит, и на мгновение мне кажется, что она тут же сорвется с места, шины завизжат от страха, скользя по асфальту.

Но она медлит.

Ее лицо тускло освещено светом приборной панели. Она сидит, замерев, глядя в темноту так, словно ждет чего-то. Словно ждет, что я приду за ней.

Мои челюсти сжимаются.

Я, черт возьми, должен был закончить начатое, когда впервые поймал ее. Должен был убить. Это было бы чисто. Легко.

Никаких свидетелей. Никаких незавершенных дел.

Почему я этого не сделал?

Я убивал за меньшее. Чужаков, врагов, тех, кто случайно пересек мне дорогу. Но с ней… что-то другое.

То, как она посмотрела на меня — одновременно вызывающе и испуганно…

Я хмурюсь.

Мне не нравится это чувство.

Неопределенность.

Я к нему не привык.

Моя рука зависает над рукоятью катаны, запах крови только что убитых все еще висит в воздухе.

Запах смерти и прилив насилия меня не беспокоят. Никогда не беспокоили. Это единственное, на что я всегда мог положиться — ощущение веса смерти в руках и абсолютная уверенность в том, что я могу его контролировать.

Но с ней?

Не совсем.

Резко выдыхаю, заставляя себя отойти от окна. Тени снова поглощают меня, когда я двигаюсь по офису, переступая через тела у своих ног. Вернувшись к компьютеру, за которым сидел раньше, заканчиваю копировать данные с сети Orlov Financial Solutions на флешку.

Как и в большинстве случаев, когда погружаюсь в очередную бездонную кроличью нору, я не совсем уверен, что именно ищу.

Я просто надеюсь, что узнаю это, когда увижу.

Когда я заканчиваю, мой взгляд снова падает на тело Федора — без рук. В его неподвижности есть что-то странно успокаивающее. Эти люди были мертвы с того момента, как пересеклись со мной. Не только из-за того, кто я и что собой представляю, но и из-за того, кем они были.

Возможные соучастники преступления, которое я уже слишком давно пытаюсь раскрыть.

Этот путь может оказаться очередным тупиком. Я узнаю это только тогда, когда проанализирую информацию, которую забрал этой ночью.

Я мог бы сейчас зациклиться на мыслях «а что если», если бы Федор и его люди не были замешаны в преступлении, которое я пытаюсь раскрыть почти два десятилетия. Мог бы позволить себе погрузиться в иронию того, что сам являюсь чудовищем, охотящимся на других чудовищ.

Преступником, карающим преступников.

Но с ней все иначе.

Это… личное.

В любом случае, даже если Orlov Financial Solutions и Grigorov Bratva не имеют отношения к ужасу двадцатилетней давности, я сомневаюсь, что хоть кому-то из них будет не хватать ублюдка вроде Федора Гусева и его шайки придурков.

Но вот она…

Она оказалась сложностью, которой я не ожидал.

Я пинаю тело одного из людей Федора. Кровь из его перерезанного горла залила весь перед его спортивного костюма.

Они должны были умереть.

А она?

Я все еще чувствую ее пульс под пальцами — быстрый, сбивчивый. Все еще вижу вспышку страха в ее глазах, когда прижал ее к окну.

Но это был не просто страх.

Там было что-то еще.

Что-то более темное, мелькнувшее под паникой.

И с того момента оно гложет меня изнутри.

Я встаю, разминая шею. Мне нужно уйти. Из этого дерьма, очевидно.

Но и от нее тоже.

…Но я знаю, что не уйду.

По дороге в квартиру, которую я использую, пока нахожусь в Нью-Йорке, стоит тишина. Но недостаточная.

Этот город меня раздражает.

Слишком безликий. Слишком гордится собой без всякой на то причины. Он грязный, и здесь нескончаемая война теневых сил.

Напряжение, пузырящееся прямо под поверхностью, буквально отравляет воздух. Душит. И, черт возьми, тут шумно.

Я всегда предпочитал тишину. Ту, что окутывает меня, словно вторая кожа, заглушая шум окружающего мира.

Так легче думать. Объективно, для города с десятью миллионами засранцев сейчас тут довольно тихо.

Но этой ночью — нет.

Тишина давит, словно тяжесть её взгляда, требующего ответов, которых у меня нет.

Имя — Карен Вандершмит — очевидная чушь. Я видел, как дрогнули её глаза, когда она передавала удостоверение, едва заметную заминку перед словами. Она что-то скрывала.

Я выясню что. Я всегда выясняю.

Сегодняшний визит в офисы бригады Григорова был, в общем-то, двойной удачей. Формально я пришёл по приказу Кензо. Но на самом деле меня привела сюда попытка моего кузена копнуть глубже в мир братвы, пока мы расширяемся на этот грёбаный город.

Впрочем, у меня был и личный мотив.

Кензо поручает мне такие дела — такие, с которыми справился бы любой вака-гасира¹ или даже рядовой солдат. Но делает это потому, что я хорош в этом.

А под «такими делами» я подразумеваю «решение проблем».

Вот только теперь у меня новая проблема.

Пока веду машину по почти пустым, но всё ещё до безумия шумным улицам Нью-Йорка, мысли снова возвращаются к её лицу.

К тому, как она на меня смотрела.

Большинство людей при встрече со смертью впадают в панику, судорожно ищут выход. Она тоже была напугана. Просила не убивать её. Но в глазах было что-то ещё. Вызов. И ещё нечто, чему я не мог найти названия.

Это застряло у меня в голове.

Чёрт, я должен был её убить. Должен был оставить её мёртвой на полу, в крови тех людей. Но отпустил её. И теперь она — нить, которую я не могу разорвать.

Телефон в машине звонит через Bluetooth. Я отвечаю, даже не глядя, кто это.

— Да?

В ответ — только тишина. Брови сдвигаются в хмурой задумчивости. И тут я слышу медленное, размеренное дыхание в трубке.

Незнакомый номер.

Чёрт. Я знаю, кто это.

— Это время года снова, да, Джонас?

Тяжёлое дыхание на мгновение обрывается, прежде чем он говорит.

— Ну, знаешь, Мал… — голос из прошлого звучит тихо, хрипло, с отголосками песка и гравия.

— Я бы предпочёл, чтобы нет.

Джонас коротко смеётся, глухо, почти беззвучно.

Я не отслеживаю эту дату. Мне плевать на неё. Но Джонасу — нет. И поэтому он тянет меня обратно в этот мрак, раз за разом набирая мой номер именно в этот день, каждый грёбаный год.

— Какого чёрта тебе надо, Джонас?

— Напомнить тебе, брат, — шипит он. — Чтобы ты никогда не забыл день, когда убил нашего отца.

— Он нам не был отцом, — спокойно отвечаю я. — Да и ты мне не брат. Мы вообще никто друг другу.

— О, но мы есть, Мал, — тихо говорит он. — Мы навсегда…

— Обратись к психиатру, Джонас, — отрезаю я. — Перестань позволять этому ублюдку и тому аду, через который он нас провёл, продолжать управлять твоей жизнью.

Он снова замолкает.

— Просто помни, брат… — рычит он. — Однажды я найду что-то… кого-то, кто тебе дорог. И я уничтожу их, у тебя на глазах.

— Найди себе врача, Джонас, — повторяю я. — И сотри мой номер к чертям.

Сбрасываю звонок и глушу двигатель возле своей временной квартиры в Сохо. Несколько секунд вдыхаю тишину салона, пытаясь выкинуть голос Джонаса из головы. Потом выхожу.

Здание ничем не примечательно — ещё один лофт среди модных булыжных улочек Манхэттена, где остальные жильцы либо накаченные наркотой модели, либо женатики, использующие эту квартиру как место для тайных встреч.

Для меня же это просто убежище.

Как только я переступаю порог, привычное укрытие тишины накрывает меня. Но даже теперь что-то не так.

Скидываю куртку на кожаный диван и двигаюсь сквозь тёмное пространство, словно тень. Мысли всё ещё крутятся вокруг неё. Вокруг того, как её тело дрожало под моими руками, как перехватывало дыхание, когда я наклонился ближе.

Она не должна меня волновать.

Она не должна иметь значения.

Мониторы оживают, когда опускаюсь в кресло за столом, а тихое гудение компьютера разрезает тьму.

Пора разобраться с этим призраком.

Пальцы быстро стучат по клавиатуре, открывая записи с камер в офисе, который я только что окрасил в красный. Я скачал оттуда не только файлы. Оставил лазейку в системе, потому что до этого мне не удалось взломать их сеть.

Вот почему мне пришлось разыграть роль инвестора и позволить Федору и его дебилам провести меня прямо внутрь.

Русские такие предсказуемые. Помаши перед ними пачкой денег — и они теряют бдительность.

Я хмурюсь, всматриваясь в экран, прокручивая запись назад.

Вот она.

Губы сжимаются, пальцы складываются в замок, упираясь в подбородок. Я наблюдаю, как «Карен» скользит в здание через боковую дверь. Двигается осторожно, будто точно знает, что делает.

Она профессионал.

— Временный работник, — назвала она себя.

Ага, конечно. Она вломилась туда. Искала что-то.

Смотрю дальше, наблюдая, как она сканирует помещение, взглядом оценивая заднюю часть офиса. Двигается легко, уверенно, как человек, привыкший оставаться незаметным.

Я не люблю незавершённые дела. И ненавижу опасных людей.

Смотрю, как она прячется за столом, ускользая из зоны видимости камер. Но спустя несколько минут её голова снова появляется — она выглядывает из-за угла, затем быстро затемняет экран ноутбука, когда я захожу.

Наблюдаю, как хладнокровно разделываюсь с Федором и его людьми. Затем вижу, как она срывается с места и бежит, а я устремляюсь за ней.

Я смотрю, как она извивается, когда моя рука сжимает её нежное горло.

Ставлю запись на паузу, всматриваюсь в её лицо — широко раскрытые глаза, ужас, но она не сломалась.

Она не сломалась.

Откидываюсь в кресле, постукивая пальцами по подлокотнику, снова и снова прокручивая этот момент в голове. Я мог бы закончить всё прямо тогда. Должен был. Но вместо этого положил руку ей на шею. Почувствовал дрожь её пульса под пальцами.

Позволил её мягким, припухлым губам сомкнуться вокруг моих пальцев и ощутил влажное тепло её рта.

А потом… отпустил.

Я до сих пор не понимаю, какого чёрта вообще всё это сделал.

Этот вопрос гложет меня, но сколько бы я ни пытался найти ответ, его просто нет. Может, я просто хотел посмотреть, что она сделает. Может, чудовище внутри меня иногда просто до одури скучает.

Может, хотел, чтобы она побежала, чтобы увидеть, насколько далеко уйдёт, прежде чем я её настигну.

Выключаю компьютер. Экран гаснет, и я наклоняюсь вперёд, кончиками пальцев постукивая по краю стола в задумчивости.

Я найду её снова. И когда это случится, колебаний уже не будет.

В следующий раз она узнает, с кем имеет дело.