Император ярости

41

МАЛ

Воздух кажется влажным, небо затянуто облаками, пока я иду по узким улицам Ист-Энда Лондона.

Все в этом городе пропитано историей, властью, передаваемой через кровные узы и союзы. Поэтому это идеальное место для кого-то вроде Адриана Кросса, чтобы управлять своей империей — криминальной семьей, погруженной в старые традиции, которая одинаково уважает своих союзников и уничтожает врагов с тихой эффективностью.

Я останавливаюсь перед неприметным старым пабом — Ten Bells — который на большинстве туристических карт отмечен как предполагаемое место, где Джек-Потрошитель нашел большинство своих жертв.

Серьезно.

Что эти карты не упоминают, так это то, что это также центр власти криминальной семьи Кросс — да, даже сегодня, хотя это уже империя стоимостью в миллиарды. Но, хотя я никогда не встречал его лично, я понимаю, что Адриан — человек традиций.

Неважно. Я здесь не за этим. Я здесь за ответами.

Адриан согласился встретиться из-за нашей общей связи: моего дяди, Ларса.

В свое время группа из них — это было больше, чем просто дядя Ларс и Адриан — называла себя Королями и Злодеями. Это было что-то вроде университетского тайного общества, немного похожего на «Череп и кости» Йеля или «Перо и кинжал» Корнелла.

Лордс-колледж Лондона имел — по крайней мере, имел — Королей и Злодеев.

Мой дядя рассказывал мне о них — по крайней мере, смутно. Как они все встретились и как-то стали друзьями, несмотря на то, что происходили из разных слоев общества. Некоторые были из «хороших» состоятельных семей с связями и всем таким. Другие, как Адриан, вышли из грязных криминальных улиц, не имея ничего, кроме того, что могли украсть. Однако все они были обречены на то, чтобы занять свою часть мира.

Сейчас я стою перед центром империи Адриана.

Большой мужчина в черном костюме кивает, когда я подхожу к пабу, словно уже знает, кто я. Он обыскивает меня, хотя я не настолько глуп, чтобы носить с собой что-то, заходя в это место. Затем он указывает на дверь за собой.

— Проходите, мистер Ульстед.

Это «да» на то, что он знает, кто я.

Внутри старого паба бармен поднимает взгляд и едва заметно кивает подбородком в сторону задней части.

— Мистер Кросс наверху, приятель.

Я киваю, прохожу мимо него к двери в задней части паба. По узкому коридору я нахожу лестницу, поднимаюсь по ней и иду по другому темному коридору, выкрашенному в черный цвет, пока не добираюсь до черной двери с золотым орнаментом.

Я разминаю шею.

Я здесь потому, что огромное количество информации, которую прислал мне Орен, — именно это Фрейя увидела на днях, прежде чем сломалась передо мной, чуть не убив меня, — оказалось почти непосильным.

Вычеркни это. Это было определенно чересчур.

Слишком полным темной истории и туманных полуправд. Слухов, которые кажутся фактами, и «фактов», слишком абсурдных, чтобы быть чем-то, кроме слухов.

Орен лучший в своем деле. Но его дело — не фильтровать дерьмо. Он собрал буквально все, что можно было собрать — скрытое или нет — о Кире, Уильяме и моей собственной семье, и отправил всю эту дымящуюся, огромную кучу мне.

Фрея стала первой жертвой, когда эта куча обрушилась. Поэтому я здесь: чтобы разобраться в обломках и раскрыть правду.

Теперь это даже не обо мне. Или о Кире, или о чертовом Уильяме Линдквисте. Мне наплевать на все это сейчас.

Я здесь ради нее. Потому что я знаю Фрею. И я знаю боль и страдания, которые увидел в ее глазах на днях, когда ее дух, который я так люблю, сломался прямо передо мной.

Мне нужна правда, потому что без нее я потеряю ее навсегда. И это не вариант.

Стучу костяшками пальцев по черной двери с золотым орнаментом.

— Войдите, — раздается глубокий английский баритон.

Я поворачиваю ручку и вхожу в роскошный, тускло освещенный, элегантный кабинет. Высокий мужчина с темными волосами стоит у камина, одетый в безупречный серый трехчастный костюм и держит в руке бокал. Он поворачивается, чтобы его бурные голубые глаза встретились с моими.

— Мал, — тихо произносит Адриан, качая головой. Он подходит ко мне, пока я закрываю за собой дверь, пожимая мою руку с твердостью, которую я могу оценить. — Я знал, что однажды наши пути пересекутся. Пожалуйста, присаживайтесь. Выпьете?

Я качаю головой и пропускаю любезности.

— Мне нужно знать о Кире Николаеве, Уильяме Линдквисте и моей семье.

Адриан поднимает бровь, его виски на полпути к губам, пока он усмехается.

— Это все?

— Выбор за вами, в каком порядке я получу эту информацию, но да. Мне нужно знать, как мой дядя знал их обоих и как они знали друг друга.

— Сразу к делу, я вижу. — Он усмехается про себя, качая головой. — Очень похоже на твоего дядю.

Он кивает на глубокий зеленый диван позади меня. Я сажусь на него, пока Адриан садится напротив меня в королевское кресло, откидывается назад и изучает меня некоторое время, прежде чем снова заговорить.

— Ларс был хорошим человеком, Мал. Я уважал его. Он был одним из моих лучших друзей. — Он качает головой, вздыхая. — То, что случилось с твоей семьей, было поистине чудовищным. Мне жаль.

— Он рассказывал мне истории о Королях и Злодеях, — рычу я. — Я знаю, что это была университетская группа, но была ли она также связана с мафией?

Адриан тихо улыбается, качая головой.

— Нет, мой мальчик. Это действительно была просто разношерстная компания мужчин из всех слоев общества и с обеих сторон медали. Центром был Томас Эшфорд. Затем были я, Ноэль Рэнсом, Брэддок Маккрид, Кристофф Винтер, Оливер Принс, Мэддокс Рук и, конечно, твой дядя Ларс.

— Просто клуб, — скептически бормочу я.

Я узнаю большинство имен, которые он только что назвал. Оливер Принс, возможно, стал больше затворником в последние годы, но этот человек был… вероятно, все еще есть… одним из самых богатых и проницательных бизнесменов во всем Соединенном Королевстве. Как и Ноэль Рэнсом. Кристофф Винтер звонит в колокольчик как номер два в семье Братвы Цаваковых. Брэддок Маккрид, черт возьми, бывший член парламента. И, конечно, Адриан — глава одной из самых могущественных криминальных семей в мире.

Это серьезные тяжеловесы. И они были собутыльниками в чертовом колледже?

Адриан пожимает плечами.

— Просто клуб, обещаю тебе. Мы были друг для друга, конечно, когда могли. Но это все. Никакого иллюминатского грандиозного плана мирового господства.

— Почему вы называли себя Королями и Злодеями?

— Потому что в каждом из нас, — рычит Адриан, — во всех мужчинах есть и король, и злодей. Это зависит от человека, кем он решит быть.

— Не всегда это зависит от человека, — бормочу я, стиснув зубы. — Иногда мир выбирает за тебя.

— Тогда ты выбираешь снова, для себя, — парирует Адриан. — Никто тебя не останавливает. Твой дядя согласился бы со мной в этом. Но ты здесь не для того, чтобы говорить о моих университетских собутыльниках, верно?

Я делаю размеренный вдох и внимательно смотрю на него.

— Как моя семья так сильно поссорилась с Уильямом Линдквистом? Мой дядя вел с ним дела, но только изредка. Когда он это делал, это было выгодно обоим.

Это одна из вещей, которые я никогда не мог понять. Ларс и Уильям не были друзьями или чем-то вроде того. Но они вели дела вместе, и оба получали от этого прибыль. До того дня, когда люди Уильяма ворвались на нашу территорию и начали стрелять.

Адриан хмурится, отводя взгляд.

— Ответь мне, — рычу я.

Небольшая улыбка появляется на его губах, когда он снова смотрит на меня.

— Ты действительно племянник своего дяди. — Он вздыхает. — Дело не в том, что что-то изменилось между Уильямом Линдквистом и Ларсом. Дело в том, что что-то изменилось между Уильямом и Киром.

Окей, это становится еще менее понятным.

— Какого черта это имеет отношение к моей семье?

— Ничего, — хрипло говорит Адриан. — И все же все. Проблема была в том, что после того, как Уильям обнаружил связь, он также узнал, что Ларс знал об этом.

— Связь?

Адриан замолкает, странно глядя на меня.

— Я предполагал, что ты знаешь.

Раздражение поднимается по моей шее, сжимая челюсти, когда я смотрю на него.

— И почему это?

— Ну… потому что ты был воспитан своим дядей… и, конечно, твой дядя знал, учитывая, что он был так близок с Киром…

Я замираю, звон начинает звучать в моих ушах.

— Мой дядя не знал Кира Николаева.

Адриан медленно качает головой.

— Боюсь, ты ошибаешься. Они были друзьями. Близкими, на самом деле.

— Что?

— Их познакомил Кристофф Винтер, который дружил с обоими. Кристоффа, как я предполагаю, ты уже знаешь, учитывая выражение твоего лица, когда я упомянул его раньше…

Да, есть причина, по которой Адриан — король подполья. Он ничего не упускает. Это я ему отдам.

— …это заместитель Миши Цавакова. Был им годами, даже работал на ублюдка-отца Миши до этого. Вот как он и Кир знают друг друга, через мир Братвы. А Ларса он знал через Королей и Злодеев.

Я пытаюсь переварить это: Кир и мой дядя были чертовыми друзьями.

Какого черта я никогда об этом не знал?

Мои брови хмурятся.

— Вернись к тому, что ты сказал раньше, о связи.

Рот Адриана сжимается, и болезненное выражение появляется на его лице, когда он смотрит в камин рядом с нами и подносит бокал к губам.

— Мы не выбираем, в кого влюбляемся. Жизнь была бы намного проще, а история человечества гораздо менее кровавой, если бы это было так.

— У кого была связь, — рычу я.

— У Кира, — тихо рычит Адриан. — И Петры Линдквист.

Звон в моих ушах становится громче.

— Что?

— Я не знаю подробностей, но я знаю, что у Кира и Уильяма были какие-то дела вместе, и я предполагаю, что так Кир встретил… эм… запретный плод. Это длилось недолго, насколько я знаю, но был ребенок, — печально говорит Адриан, качая головой. — Твой дядя знал об этом, но молчал.

Мои глаза горят, голос низкий и опасный.

— И затем Уильям узнал.

Выражение на лице Адриана говорит само за себя. Мое сердце сжимается, живот скручивается. Желание разнести комнату на куски почти непреодолимо.

— Это почему он убил всю мою чертову семью? — я темно шиплю.

Адриан медленно кивает.

— Боюсь, что так, сынок. Уильям хотел наказать Ларса за то, что тот скрывал от него связь, когда знал. Но он также хотел причинить боль Киру, по очевидным причинам. Он убил сестру Кира, Полину, и ее мужа, Даниила. Хотя, похоже, он пропустил их сына, племянника Кира, Дэмиена.

Мои зубы скрипят, пока Адриан снова смотрит в огонь.

— Но этого было недостаточно для Уильяма. Он был зол, что у Кира не было своей семьи — жены, детей — на которых он мог бы обрушить свою месть. Поэтому Уильям выбрал следующее лучшее.

О боже…

— Твою семью, — тихо говорит Адриан. — Он убил их, чтобы причинить боль Киру.

Все становится онемевшим и холодным. Мой ум возвращается в прошлое, к тому ужасному, дрожащему моменту, когда я вылез из бассейна мокрый, холодный и один, чтобы найти свой дом в огне и свою семью лежащей в лужах крови.

Адриан резко выдыхает.

— Уильям хотел причинить Киру боль — глубоко. Убить Кира было бы слишком просто. Убить твоего дядю Ларса и всю твою семью? Это была гораздо лучшая месть. Уильям знал, что Кир и Ларс были близки. Он хотел, чтобы Кир жил с кровью твоей семьи на своих руках.

На мгновение я не могу дышать. Все мое тело холодеет, и комната вокруг меня искажается, когда все это доходит до меня. Резня, которая забрала у меня все — мою семью, мое детство, — не была актом жадности или власти. Это было личное. Искаженный акт мести против Кира.

Карты начинают выстраиваться в ряд. Информация, которую раскопал Орен, о заказе на убийство Кира, и как после смерти моей семьи этот заказ просто… исчез.

Теперь все это обретает ужасный, чудовищный смысл. Уильям Линдквист больше не хотел смерти Кира после этого. Он хотел, чтобы он страдал, помня кровь моей семьи. Помня тело Ларса, повешенное и сожженное. Помня мою мать и сестру, изнасилованных, замученных и убитых.

Он уничтожил мою семью, чтобы наказать Кира.

Я сижу в ошеломленном молчании, мой ум крутится от ярости и неверия. Все это время я думал, что Кир мог быть причастен к резне. Но правда еще хуже. Косвенно он был причиной всего этого. Моя семья была убита из-за него.

Я встаю, чтобы уйти, но голос Адриана останавливает меня.

— Ты не спросил о девочке.

Я замираю, поворачиваясь к нему.

— Девочке?

Губы Адриана изгибаются в мрачную улыбку.

— Дочь Петры от этой связи.

Моя кровь стынет.

— У Петры Линдквист был ребенок? — шепчу я, ужас сжимает горло.

Адриан смотрит мне прямо в глаза, его слова падают, как бомба.

— Был. И она вырастила ее, как будто она была ее и Уильяма дочерью. Кир даже не знал, что она существует — выбор Петры, чтобы защитить девочку от собственного мужа.

Все замирает. Весь мир вокруг меня становится тихим и холодным, когда реальность вонзается в меня, как злобный клинок.

Этого не может быть.

— Ты знаешь, что я говорю тебе правду, парень, — тихо говорит Адриан. — И я думаю, ты уже знаешь, кто она.

Кажется, будто я падаю в черную дыру, поглощаемую ничем и падающую в свободное падение.

— Ее назвали Фрея.

Вес откровения обрушивается на меня, угрожая раздавить. Я едва могу дышать, мой ум крутится, пытаясь осмыслить, что это значит.

Пытаясь осмыслить, что Фрея — чертова дочь Кира.

Я не совсем помню, что я говорю Адриану на прощание, просто выхожу из его офиса, мои руки дрожат, сердце бьется так сильно, что кажется, будто оно вот-вот вырвется из груди. Улица снаружи шумная, хаотичная, но все, что я слышу, — это стук моего сердца в ушах.

Фрея. Кир. Моя семья.

Все сливается в хаотичную смесь крови, истории и потерь.

В этот момент звонит мой телефон. Я с любопытством смотрю на имя Анники на экране, прежде чем ответить.

— Анника…

— Она с тобой? — она резко спрашивает.

Я моргаю.

— Прости?

— Не думай, что я все еще не разорву тебя пополам за то, что ты причинил ей боль…

— Анника…

— Но сейчас, — холодно говорит она, — мне нужно знать, с тобой ли она… где бы ты ни спрятался.

Что-то холодное ползет по моему позвоночнику.

— Где Фрея, Анника, — тихо рычу я.

— Это то, о чем я тебя спрашиваю!

Холодное ощущение становится клинком, лезвие скользит по моей коже.

— Ты действительно, действительно причинил ей боль, Мал, — Анника шипит через телефон. — И у нас с тобой будет разговор об этом. Серьезный. Но сейчас мне нужно знать, с тобой ли она, потому что она не отвечает на телефон. Как и Хана.

Острие холодного ножа вонзается в мою плоть.

— Что за черт ты имеешь в виду, что они не отвечают на телефоны?

— Они пошли на улицу Киямати. Затем Хана написала, что они собираются встретиться с какой-то подругой-хакером Фреи, о которой я буквально никогда не слышала. Теперь они не отвечают на телефоны, как и Кир, и я в панике…

Мой телефон вибрирует от входящего звонка. Я смотрю на экран, когда вижу имя Йонаса, мигающее на нем.

Да, нет. Этот маленький нацистский ублюдок находится в самом низу моего списка «вещей, с которыми нужно разобраться прямо сейчас». Я понятия не имею, почему он звонит мне вне годовщины дня, когда я убил Каспера, и мне чертовски плевать.

— Ее нет со мной, — рычу я. — Я даже не в Японии сейчас. И я… — я хмурюсь. — Ты сказала, что Кир тоже не отвечает на телефон?

— Нет!

Мой телефон пищит от сообщения. Раздраженно, я отрываю его от уха, чтобы посмотреть на экран.

Йонас:

Тебе захочется ответить на мой следующий звонок, брат.

Звон в моих ушах, который был раньше, усиливается до воя. Без лишних слов я бросаю трубку, пока Анника кричит на меня за то, что я ублюдок по отношению к Фрее. Тефон звонит сразу, и, конечно же, это снова Йонас.

— Если ты хочешь прогуляться по чертовой аллее памяти, — рычу я, — поверь мне, Йонас, мне чертовски не интересно…

Затем я слышу это. Не колкий ответ. Не остроумный, ядовитый ответ.

Просто крики.

Весь мой мир погружается во тьму, моя кровь превращается в лед в жилах.

Это Фрея.

Мир начинает рушиться вокруг меня.

— Фрея! — я реву в телефон, мой голос разрывается от ярости и паники.

Тихий, низкий смешок раздается по линии, холодный и насмешливый.

— Малекки…

Голос произносит мое полное имя, имя, на которое я перестал даже реагировать, когда Каспер исказил его для своих целей.

— Йонас… — я шипю. — Йонас, я собираюсь…

— Я собираюсь причинить ей боль, Малекки. И ты будешь слушать, пока я это делаю.

Линия обрывается.