Император ярости

ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ГЛАВА ДЛЯ ФАНАТОВ

ПРЕДИСЛОВИЕ

Предупреждение о спойлерах!

Спасибо, что выбрали этот короткий рассказ! Хотя это не продолжение и не второй эпилог к книге Император гнева, он связан с персонажами и событиями из этой книги.

Если вы еще не читали Император гнева, этот короткий рассказ может раскрыть концовку той книги.

С наилучшими пожеланиями,

Джаггер Коул

ФРЕЯ

Я выдыхаю с улыбкой, когда самолет касается земли.

Хорошо быть дома. И это чувство само по себе заставляет мою улыбку становиться еще шире.

Дом.

С тех пор, как я сбежала из своего детского дома, у меня не было места, которое я могла бы назвать домом. Жизнь на улицах — это не дом. Хостелы или даже роскошные отели — тоже нет. Это остановки. Временные моменты.

Ступеньки к… кто знает. К чему-то другому. Следующему этапу или следующей временной остановке.

Но теперь все изменилось. Потому что сейчас у меня есть место, которое я с улыбкой называю домом.

Дополнительный бонус, конечно, в том, что дом — он же гостевой дом на поместье Мори — находится в девяноста секундах ходьбы от моей лучшей подруги в мире, которая живет в главном доме. И не поймите меня неправильно, это прекрасно. Но самое лучшее?

Ну, это легко.

То, что дом — это место, которое я делю с Малом. Дом — это, как говорят, там, где сердце. Верно?

Конечно, не все, кого я называю семьей, живут в одном доме, как в какой-то странной якудза-версии Реального мира. Дэмиан и Кир все еще в Нью-Йорке, откуда я только что вернулась после двухнедельного визита. Но, тем не менее, с новыми связями братвы Николаева с якудза Мори-кай, Кир активно обсуждает расширение в Японию. И никто иной, как мой любимый кузен-психопат Дэмиан, возглавит это движение, когда оно произойдет.

Отчасти потому, что Дэмиан — правая рука Кира, знает свое дело и жаждет расширения. Но другая часть?

Ну, скажем так, и Мори-кай, и Николаевы, потенциально переезжающие в Токио, не остались незамеченными. И самый громкий ответ пока что исходит от очень могущественной и очень старомодной якудза Исида-кай.

И под громким ответом я имею в виду, что они сожгли два склада, которые Кензо купил в Токио месяц назад, и задушили двух местных политиков, которых он начал подкупать.

Задушили — я тоже сначала не знала — это значит отрезать кому-то голову острым проводом через шею.

Ну и приветствие в Токио…

Но я отгоняю эти мысли, когда встаю…

Я иду к передней части самолета. Стюардесса улыбается и кланяется мне, когда дверь открывается, и лестница опускается на почти пустой асфальт передо мной. На горизонте могут быть всевозможные опасности и неприятности. Но одна вещь, на которой я могу сосредоточиться, чтобы сохранить рассудок, — это знание, что Мал не приближается к Токио. Его место — и мое — твердо здесь, в Киото.

Я улыбаюсь себе, чувствуя, как щеки горят, когда я спускаюсь по лестнице к ожидающему внедорожнику.

Мое место, как только я вернусь домой, будет на коленях Мала, без одежды, с его членом внутри меня. Или, возможно, на четвереньках, стонать в пол, пока он стоит сзади.

Варианты, детка. Много вариантов.

Водитель — Кай, один из парней Мала, который, клянусь, вообще не разговаривает, будь то по-японски или по-английски — кивает и открывает заднюю дверь для меня.

— Рада тебя видеть, Кай, — улыбаюсь я.

Он снова кивает подбородком. Очевидно, ничего не говоря. В сотый раз я решаю, что Кай и вечно молчаливый Исаак должны подружиться. Молчаливые, неразговорчивые друзья.

— О, и Кай, — улыбаюсь я ему в зеркало заднего вида, когда он садится за руль. — Не стесняйся. Ты же знаешь, мне все равно, если окно будет открыто.

Я получаю редкую улыбку в ответ и еще один кивок подбородком.

Мне действительно нравится Кай, но его дурная привычка переопределяет слово заядлый курильщик. Это едва ли полчаса езды до дома, но я знаю, что даже это — вечность для такого, как Кай. Плюс, мне действительно не противен запах. Кай — один из тех старомодных парней, которые ходят в настоящий табачный магазин и сами скручивают сигареты, которые в итоге пахнут этой восхитительной смесью табака, лаванды и чая, а не затхлым запахом, который исходит от сигарет крупных брендов.

Кай опускает окно, тихо бормоча спасибо, и закуривает одну из своих самокруток. Затем мы отъезжаем от самолета и направляемся к группе небольших ангаров и офисов рядом с воротами на маленьком частном аэродроме.

В идеале, конечно, Мал сам бы приехал за мной. Но я знаю, что он глубоко погружен в какие-то дела с Кензо. Плюс, я приехала немного раньше, чем ожидалось. Тем не менее, тревожное, жадное чувство от того, что я скоро увижу его после двух чертовых недель разлуки, почти невыносимо. Даже просто осознание того, что я меньше чем через полчаса смогу прикоснуться к нему, поцеловать его и вдохнуть его запах, заставляет мое тело трепетать от предвкушения.

Внедорожник приближается к группе небольших ангаров и закрытых офисов рядом с воротами. Но вдруг Кай начинает замедляться.

— Фрея, — хрипло бормочет он, когда машина останавливается на скользком асфальте.

Я хмурю брови, когда наклоняюсь вперед между двумя передними сиденьями, следуя за его взглядом к маленькой будке охранника рядом с забором из сетки, который ограждает аэродром.

— Что происходит…

В будке охранника никого нет. Она пуста.

Это… неправильно.

Кай глубоко затягивается сигаретой, а его свободная рука опускается к сиденью, чтобы достать пистолет.

— Кай?

— Просто предосторожность, — хрипло бросает он, сужая глаза на будку. Он начинает открывать дверь и выходить. — Оставайся в…

Я вскрикиваю, когда громкий хлопок разрывает ночную тишину. Кай дёргается, судорожно вздрагивает и ударяется о бок внедорожника, прежде чем внезапно падает на землю.

Моё сердце бешено колотится, поднимаясь к горлу. Но, наплевав на то, что только что сказал Кай, я мгновенно перелезаю на переднее сиденье и выскакиваю из машины, чтобы присесть рядом с ним.

— КАЙ!

Его глаза заплывают, и он падает на землю.

Повсюду кровь.

О Боже…

— Иди, — задыхается он, корчась в агонии. — Исида-кай… Фрея, их заметили в Киото, пока тебя не было.

Холодное лезвие медленно тянется по позвоночнику. По венам пробегает леденящее чувство.

— Кай, держись! — Я пытаюсь поднять его за лацканы пиджака. Но он сложен как танк, и я ни за что не смогу его поднять. — Помоги мне, Кай! — кричу я. — Помоги мне затащить тебя в…

Мой пульс скачет, когда я перевожу взгляд на его лицо.

Его глаза смотрят в пустоту, губы не шевелятся.

Черт возьми.

Кай ушел.

И я, блядь, одна.

Я уже до смерти напугана. Но когда слышу грубый, медленный, безжалостный смех, доносящийся откуда-то из тени позади меня, в позвоночник словно внезапно вонзается холодное лезвие.

Я рывком поднимаюсь на ноги, поворачиваюсь и в ужасе вглядываюсь в темноту.

Смех раздается снова: медленный, темный, полный злобы.

На секунду я клянусь, что слышу, как пуля с моим именем вылетает из темноты, чтобы забрать меня. Но тут меня осеняет еще более мрачная мысль.

Исида-кай — не любительские головорезы. Они, пожалуй, даже более сильны и дисциплинированы, чем Мори-кай. И если они знали, что я нахожусь здесь, на аэродроме, и решили устроить здесь засаду, значит, им известно, кто я такая.

То есть кто я для Мори-кай.

И, я с Малом, по сути, вторым помощником Кензо.

Они здесь не для того, чтобы стрелять в меня.

Они здесь, чтобы забрать меня и использовать как разменную монету.

С этой мыслью я бросаю последний взгляд на бедного Кая, стискиваю зубы и бросаюсь бежать.

Я ожидаю этого. Но когда слышу, как шаги гулко отдаются по мокрому асфальту за мной, всё моё тело наполняется адреналином, а пульс грохочет в ушах.

По обе стороны от ворот стоят небольшие группы ангаров и складов. Я бегу к тем, что находятся напротив места, откуда раздался выстрел. Здесь нет плана. Нет волшебного пути к спасению, который я вдруг вспомнила. Только тени, тьма и слепая надежда на то, что я с ними знакома лучше, чем тот, кто меня преследует.

Несусь вдоль стены склада из гофрированного металла, сердце бешено колотится, а лёгкие горят. В конце сворачиваю направо, пригибаюсь за одним из ангаров, затем скольжу за груду контейнеров и разворачиваюсь обратно.

Мгновенно приседаю и замираю, услышав шаги, которые проносятся мимо того места, где я только что была. Из-за угла контейнера я вижу лишь мелькнувший чёрный силуэт, когда мужчина пробегает мимо моего укрытия.

Мне приходится изо всех сил стараться заглушить гул в ушах, пытаясь настроить слух на звук шагов, удаляющихся в ночь.

Лёгкие наполняются воздухом и опустошаются, когда я слышу, как эти шаги растворяются в тенях, будто он продолжил бежать мимо моего укрытия за контейнерами. Я медленно выдыхаю, дрожа, и рука скользит в карман худи.

Чёрт возьми.

Телефона нет: либо он выпал где-то во время погони, либо остался в машине. А значит, я не могу позвонить Малу.

Никакой подмоги.

Никакого кавалерийского отряда, который придёт меня спасти.

Я одна.

Сглатываю, выглядывая из-за угла тёмного, ржавого контейнера. Если я смогу добраться до машины, то возьму телефон. Или просто выеду через ворота и попытаюсь уйти.

Пульс бьётся в висках, пока я крадусь вперёд, скользя в тени за ангаром и бесшумно двигаясь к его углу. Я вздрагиваю, выглядывая из-за края, мой взгляд пронзает пустоту асфальта, устремляясь к внедорожнику, который всё ещё стоит на месте, а за ним — тело Кая.

Ты сможешь. Ты справишься. Ты…

— Глупенькая девочка.

Вскрикиваю, прежде чем рука в перчатке грубо закрывает мне рот сзади. Весь вес мужчины обрушивается на меня, прижимая к металлической стене ангара. Я кричу, чистейший ужас взрывается во мне, пока его мускулистое тело прижимает меня с невероятной силой.

— Думала, что сможешь убежать…

— Пожалуйста! — задыхаюсь я. Но всё, что вырывается наружу, — это приглушённое ммфф! под его крепкой рукой.

— Маленькая подружка невесты Кензо, — рычит он мне в ухо холодным голосом с неуловимым акцентом. Это не японский. Не европейский и не американский.

Это просто чистая злоба и тьма. Чистый яд и страх.

— Кензо заплатит за тебя хорошую цену.

Мои глаза расширяются, когда его свободная рука скользит вперёд и грубо хватает одну из моих грудей.

О Боже…

— Это не значит, что я не могу сначала попробовать…

Его рука отрывается от моего рта.

— Пожалуйста!! — вырывается у меня жалобно, ноги дрожат, а желудок сводит, пока он терзает мою грудь. — Пожалуйста! Какую угодно цену…

— О, ты заплатишь цену, маленькая шлюха, — хрипло шепчет он мне в ухо.

Но затем я замираю.

Что-то изменилось.

Его голос просто… изменился.

Я задыхаюсь от нового приступа страха, когда слышу металлический щелчок выкидного ножа. Мои глаза расширяются, когда он протягивает руку и подсовывает лезвие под край моего худи. Его рука дёргается, и я рыдаю, когда нож рвёт и кромсает мою одежду, разрывая её на части, пока он не дёргает лезвие вверх, и весь худи, футболка под ним и лифчик разрываются, обнажая мою грудь.

Низкий, тошнотворный стон вырывается из моего горла, когда его губы опускаются к моему уху, горячее дыхание покалывает кожу.

— Просто помни своё чёртово стоп-слово, моя маленькая шлюха.

Мир перестаёт вращаться. Моя реальность мерцает, как будто кто-то играет с выключателем.

Мозг коротко замыкает, когда я полностью осознаю знакомость этого акцента.

Ты. Должен. Быть. Чёртовым. Шутником.

— Ты серьёзно?! — начинаю я, оборачиваясь к Малу.

Но мгновенно его руки напрягаются, снова грубо прижимая меня к стене, без капли милосердия.

— Не. Смей. Двигаться, — хрипло шепчет он мне в ухо, вызывая дрожь по спине.

Страх и адреналин всё ещё здесь. Но теперь они смешались с чем-то другим. Чем-то тёмным и порочным. Чем-то зловещим и манящим.

Чем-то, от чего моя кожа покрывается мурашками, а бёдра сжимаются с первобытной потребностью.

— Учитывая, что ты значишь для Мори-кай, — рычит он, — будет сладким удовольствием запачкать тебя.

Нож скользит в пояс моих йога-штанов. Я стону, когда он рвёт их, как бумагу, уничтожая ткань, прежде чем лезвие проникает под кружевное бельё и срывает его тоже. Я стону, когда рука Мала грубо проникает между моих ног. Его большие пальцы скользят вверх по моей влажной щели, собирая сок и размазывая его по клитору.

Я стону, его вес прижимает меня к шероховатой стене, соски горят, я трусь о гофрированный металл.

— Какая же ты грязная маленькая шлюха для меня… — рычит он. — Я бы сказал, что ты хотела, чтобы тебя поймали вот так. Чтобы незнакомец взял всё, что захочет, и устроил беспорядок в твоей жадной киске.

Кричу, когда два его больших пальца вонзаются в меня, упираясь глубоко в точку G, пока я извиваюсь между ним и стеной. Его другая рука возвращается к моей груди, щиплет и крутит соски, дёргая за пирсинг. Рука скользит выше, обхватывая моё горло и сжимая, пока он продолжает трахать меня пальцами ещё жёстче и грубее.

Но внезапно рука между моих ног исчезает, перемещаясь за спину.

Я слышу звон его ремня.

Чувствую, как его джинсы сползают, а затем — огромный, адски огромный, горячий пульсирующий член прижимается к моей заднице.

— Раздвинь ноги, шлюха.

Его колено впивается между моих ног, грубо раздвигая их. Я стону, дрожа от предвкушения и адреналина, чувствуя, как его набухший член прижимается к моим влажным губам и проникает между ними.

— Кричи для меня.

Мои глаза расширяются, когда Мал вгоняет в меня одним жестоким толчком.

— Чёрт…

— Хорошая девочка, — рычит он, вытаскивая и снова грубо входя в меня. — Я чувствую, как эта жадная киска пытается затянуть меня обратно. Так отчаянно хочет моей спермы.

Я стону, он выходит и снова входит, трахая меня о металлическую стену, пока лёгкий дождь начинает моросить на нас. Его рука обхватывает моё горло, другая шлёпает по моей заднице дважды, сильно. Его великолепный, огромный член вгоняется в меня, бёдра хлопают о мою плоть, а из моего горла вырывается стон.

Рука на моём горле сжимает сильнее, голова кружится, зрение расплывается, пока он трахает меня до потери сознания. Я даже не узнаю звуки, вырывающиеся из моего рта — смесь страха, адреналина и чисто животной похоти, ударяющая в кровь, как наркотик, который я жажду.

Он — как наркотик, который я жажду.

Я обвисаю на стене, цепляясь за его бедро и предплечье, пока он трахает меня с дикостью, от которой захватывает дух. Смутно осознаю, что снова кричу, дёргаюсь и извиваюсь под ним, когда первый оргазм пронзает меня.

Но Мал не останавливается. Не замедляется. Ничего не сбавляет. Он просто продолжает трахать меня, как машина, подталкивая к краю второго оргазма, прежде чем его зубы впиваются в мочку моего уха.

— Будь хорошей девочкой и запачкай мой большой член.

На этот раз всё настолько взрывное, что я думаю, не потеряла ли сознание на секунду. Пальцы ног судорожно сжимаются в обуви, спина выгибается, голова запрокидывается, а из горла вырывается полный оргазм.

Мал стонет, вгоняя в меня и оставаясь так глубоко, пока я взрываюсь вокруг него.

Чувствую, как его член пульсирует, горячая сперма заполняет меня, пока я обвисаю на стене и дрожу.

Но что я люблю в этом мужчине, так это его способность переключаться с одного на другое. Он только что жестоко трахал меня, как животное, после того как гонялся за мной в темноте с угрозами и ножом.

Но теперь его поведение полностью меняется. Мгновенно он обнимает меня, прижимает к себе нежно. Он мягко выходит из меня, подхватывает на руки, а его губы находят мои. Он целует меня мягко, держа в своих сильных, мощных руках, будто никогда не отпустит, позволяя вернуться из фантазии в реальность.

— Ты напугал меня до чёртиков, — бормочу я с лёгким смешком, уткнувшись в его грудь.

— Просто я скучал по тебе, вот и всё.

Я улыбаюсь, глядя в его глаза, и поднимаю бровь.

— Напомни мне уезжать чаще.

— Да, этого не произойдёт.

— Ну, может, я могу просто притворяться, что уезжаю чаще, если ты так скучаешь.

— Или ты можешь просто никогда больше не уезжать, и я буду делать это, когда ты захочешь.

Я улыбаюсь.

— Договорились.

Но вдруг я хмурю брови.

— Погоди, Кай…

Он хмурится.

— Что с Каем?

Я смотрю на него.

— Он… я имею в виду, стрельба?

Лицо Мала напрягается.

— Какая чёртова стрельба?

Моё сердце проваливается в пол, когда я с ужасом смотрю на него.

— Я… это было… часть…

Мал начинает улыбаться.

— Ах ты гад!

Я бью его по груди и лицу, пока он смеётся, одной рукой хватает мои запястья и держит их, прежде чем снова прижимает свои губы к моим.

— Кай в порядке. Ты знала, что в молодости он мечтал стать профессиональным актёром?

— Ну, ему стоит этим заняться! — вырывается у меня. — Он был в курсе этой твоей схемы?

— Виноват.

— Я его реально убью.

Мал смеётся, снова целуя меня.

— С ним всё в порядке. Он уехал, как только ты побежала сюда. Наверное, уже дома, смотрит матч. Пошли.

Он несёт меня обратно через пустой аэродром к машине. Все двери теперь закрыты. Конечно же, мой телефон аккуратно лежит на пассажирском сиденье. Фальшивая кровь исчезла, как и Кай.

Я серьёзно убью этого придурка.

Но сначала поеду домой с мужчиной, которого люблю. Приму душ, желательно с ним, а затем залезу в кровать, в его объятия.

И в нашу оставшуюся жизнь.