Коварство Древних

Пролог

Недра Хиджальских гор. День третий от сотворения второго Источника Вечности.

— Брат?.. — из-за толстых прутьев с клацаньем захлопнутой дверцы камеры донесся преисполненный неверием голос: новоиспеченный узник до последнего сомневался в реальности происходящего.

Едва дверь заняла положенное ей место, как активизировался комплекс наложенных на камеру чар, и между прутьев решетки начали мелькать с едва слышным потрескиванием редкие синие всполохи. Лишившийся свободы ночной эльф щеголял обнаженным торсом и озарялся зеленым светом, пробивающимся из-под повязки на глазах. В этом тусклом сине-зеленом сиянии светилась темно-зеленым, эффектно выделяясь, затейливая вязь татуировок, покрывающих большую часть фиолетового кожного покрова пленника и гармонично переплетающихся между собой.

И пусть в свое время этот представитель вечноживущих утратил обычное зрение, но полученная взамен способность видеть потоки магии позволяла лицезреть терзающую его душу картинку во всей красе. За тюремной решеткой опутанного чарами узилища стояли одни из самых близких ему эльфов: брат-близнец, возлюбленная и учитель троицы друзей, один из которых в настоящий момент и был отделен завесой магии и стали.

— Прости, Иллидан, — покачал головой Малфурион — тот самый эльф-друид, на которого были обращены зеленые огоньки из глазниц заключенного, скрытые повязкой, — но это для твоего же блага.

— Мы не выпустим тебя из стазиса, пока ты не осознаешь свои проступки, — вмешался бывший учитель пленника — Хранитель Леса, полубог по имени Кенариус, чей внешний вид представлял из себя кентавра с лосиными рогами и лицом эльфа-старика.

Последнее слово зацепило Иллидана за живое, и обманчиво-спокойное выражение тут же слетело с лица: его самообладание уступило напору гнева. Всплеск эмоций, собственно говоря, и вызвал повторение «дискуссии» суточной давности, когда его застали на берегу горного озера при сотворении нового Источника. Что поделать: этот эльф всегда выделялся среди своих сородичей чрезмерной импульсивностью …

— «Проступки»?! — исступленно прорычал Иллидан, задергавшись в невидимых путах пресловутого стазиса, удерживающего слепого эльфа в воздухе, прямо по центру маленькой камеры. Его татуировки вспыхнули, и на мгновение мертвенно зеленый свет прогнал тени из отдаленных уголков темницы. Впрочем, эти жалкие крохи маны, вырвавшиеся из тела узника, только и были способны на небольшую иллюминацию, и мгновенно рассеялись, будучи поглощенными системой заклятий древнего полубога. — Сначала я, послушавшись вас, предал нашу Королеву! Потом ради своего народа я, поклявшись в верности Саргерасу, пошел в услужение демонам и предал его, как только получил Силу! А затем предал и весь свой народ, обрекая нас на смертную жизнь, когда согласился закрыть этот проклятый портал ценой уничтожения Источника! Я был против, но согласился закрыть… и закрыл! До сих пор не верится, что дал себя уговорить на это… — в этот момент он повернул голову в сторону жрицы Элуны, которая и являлась основной и, пожалуй, единственной причиной согласия. — Да я тогда весь мир едва в тартарары не отправил, когда бросил поделку Аспектов в Источник! Но даже после этого никто мне и слова не сказал! Наоборот — назвали Героем войны! Как же — «Демоны повержены, а победителей не судят»! А то, что одна половина материка — в руинах, вторую — днем с огнем не сыщешь, от нашей цивилизации остались одни огрызки, а столица так и вовсе канула в пучину — это уже не важно?! Так вот напомню — в Великом море появился Водоворот, около которого творится, драконы знают что, и весь мир, того гляди, развалится на куски, это так — ерунда и сопутствующий ущерб?!… — пленник сорвался в крик, и ему пришлось прерваться для восстановления сбившегося дыхания, но слушатели не спешили высказывать свои мнения и терпеливо ждали завершения монолога. — И вот теперь, когда я попытался исправить часть своих ошибок и вернуть миру опору, что выбила из-под него война, а эльфам — силу и бессмертие, которые за несколько тысячелетий уже стали неотъемлемой частью… смертельно неотъемлемой частью нашего народа — меня нарекли Предателем! Неужели вы не понимаете?! Я подарил эльфам надежду на возрождение, вернув вечную жизнь без жажды магии!

— Меньше надо было хлебать из Источника, как из простого колодца, тогда бы и жажды не было… — пробормотал Малфурион тихо, но так, чтобы все расслышали.

Взятая пауза была слишком маленькой, чтобы кто-то успел хоть как-то прокомментировать данную шпильку.

— Надежду на что? — устало переспросил друид, помассировав переносицу — он уже не первый раз пытался убедить брата в его неправоте. — На скорый повторный визит Легиона? Лучше быть смертным, но жить в мире и спокойствии, зная, что твоим детям не грозит участь быть съеденными или порабощенными, чем трястись от страха в надежде, что про нас забудут, а после, в один «прекрасный» день, встретить демонов и остаток твоей хваленой «вечности» пребывать у них в кабале или в их желудках! Даже не знаю, что хуже… — градус в наставительной речи друида постепенно повышался. — Для Саргераса Источник — слишком лакомый кусок, и он так просто от него не отступится! Так что можешь забыть про свое «бессмертие»: терпение Саргераса безгранично, но даже его не хватит на столь долгий срок!

— Если бы мы не закрыли портал, то давно бы уже были мертвы или бегали на побегушках у демонов! А мир… если сразу не рухнул, то Аспекты уже не допустят этого, и никакое отсутствие Источника не помешает им стабилизировать магические потоки! — вторил своему ученику полубог, но уже более эмоционально.

Последняя участница — прелестная «юная» эльфийка тоже не стала отмалчиваться, по горячности речи не уступая авторам предыдущих монологов:

— Ты не предавал Азшару — это она оставила свой народ, позволив демонам затуманить свой разум сладкими речами о «бесплатных» знаниях и «дармовой» силе! И ты не предавал эльфов, когда вместе с нами уничтожал демонический портал, разрушая Источник! Считай ты иначе, я верю, ты бы первым же отказался от этого плана! Но, во имя Элуны… — Тиранда, пребывая во власти эмоций, бахнула кулаком по решетке, от чего по всей темнице пробежала волна магии, несущая крупицу силы эльфийки, а потому отдающая явственным «лунным» привкусом, что ощутили все присутствующие, — …о чем ты думал, когда создавал второй Источник?! Разве наш народ уплатил не достаточную цену, чтобы подобное больше никогда не повторилось?! Воистину ты предал и выживших, и тех, кто погиб, отдав жизни за эту победу… победу, которую ты превратил в поражение!

«О чем я думал?» — с тоской «всмотрелся» Иллидан в любимую девушку, видя лишь белого цвета энергию, струящуюся в ее теле, да радужный блеск ауры. — «Уж точно не о демонах или мнении народа… Я думал о тебе, Тиранда! Как я мог позволить, чтобы моя любимая умерла через какие-то сотни лет жизни?! Да и чего уж кривить душой перед самим собой — я хотел стать для тебя Героем — спасителем эльфов! Хотел произвести впечатление… чтобы ты гордилась и восхищалась мной, ведь создание Источника — задача далеко не тривиальная, но об этом почему-то так никто и не вспомнил… Чтобы ты наконец посмотрела на меня с толикой тех нежности и любви, с которыми ты смотришь на моего брата!» — Глазницы распятого эльфа яростно полыхнули зеленью. — «Все, что я делал, было либо ради тебя, Ветерок, либо по воле долга и братских уз… Даже пресловутая погоня за силой была не ради самой силы, а ради возможности быть способным сделать для вас все и даже больше! Что я, собственно говоря, и сделал… И в итоге никто этого не оценил: потерял тебя, подвел брата, утратил доверие учителя, даже Азшару не смог спасти, хотя поклялся, что вытащу Королеву из лап демонов… Любовь, братские узы, уважение учителя, долг перед Азшарой и страсть изучения и обладания магией… Что-то я устал от всего этого недопонимания. Может, и правда, мне нужно побыть одному?» — запал эльфа подошел к концу. Эмоции выгорели, от знаменитой ярости в душе остался лишь тлеющий огонек да копоть безразличия. Зеленые огни почти погасли, пара искрящих изумрудов сменилась на две маленькие тусклые зеленоватые искорки, чей свет почти не пробивался сквозь повязку.

Кто ведает, что бы случилось, произнеси он эти мысли вслух: может, его простили бы, а может наоборот — прокляли и предали имя забвению. Однако охотник на демонов знал, что в любом случае она уже никогда не будет с ним, поэтому предпочел сохранить все в себе и сыграть роль трагического персонажа, всеми не понятого и не принятого. Ответил он совсем другими словами, уже набившими оскомину его пленителям, словно выпрашивая у них свою дальнейшую судьбу, впрочем, может, так оно и было — слишком уж порой расходилась его речь с мыслями:

— Я спас наш народ от мучений жажды магии и вернул едва не утраченное бессмертие и возможность использовать магию во всей ее красе, — равнодушно повторился пленник. — Это стоит того, чтобы немного рискнуть. Повторное вторжение из-за Источника маловероятно — ведь новый далеко не так силен, как первый… Я не настолько тщеславен, чтобы тягаться с его создателями — Титанами. И даже если демоны снова попробуют напасть, на сей раз Источник послужит надежной защитой…

— «Немного», «маловероятно»? — поджал губы бородатый владыка леса, а его борода затряслась от неподдельного возмущения такой трактовкой событий.

— «Надежной»? — вторил ему нахмурившийся друид.

Тиранда в этот раз никак не прокомментировала его слова, продолжая всматриваться в лицо второго по значимости в ее жизни эльфа в попытке найти там нечто, ведомое лишь ей одной.

— Война и началась только потому, что из-за козней демонов часть силы Источника Вечности попала под их контроль. Очевидно, что без его поддержки они бы не смогли задействовать столь массовый портал и огребли бы по полной программе…

— Кто мешает им снова поступить так же? Или придумать что-то еще? — справедливо заметил стоящий по другую сторону решетки брат-близнец, столь не похожий на своего плененного родственника.

— Кто предупрежден — тот вооружен, — эмоций эльфа хватило лишь на легкое пожатие плечами, дескать, что я вам прописные истины рассказываю. — Глупо выкидывать оружие лишь потому, что его могут украсть и применить против тебя. Это как раз и свидетельствует о его ценности, а также о том, что оружие следует холить, лелеять, хорошо охранять и… применять при первой же опасности. И потом — кто вам сказал, что демоны не найдут другой причины для вторжения помимо Источника? Например, ради мести? Но на этот раз у нас будет чем ответить.

— Мы своими силами пусть и с трудом, но все же одержали победу, когда на стороне демонов была часть силы Источника, а совсем без Источника они не рискнут…

— О, да-а-а… победа нам стоила всего-то девять десятых нашего народа, половины материка, спятившего Аспекта и глобального катаклизма… — с горькой насмешкой протянул Иллидан, оборвав своего брата. — А что же вы будете тогда взрывать, если «совсем без Источника»? Никак всю планету, да?

— Это пустой спор, мой бестолковый ученик, — вздохнув, продолжил самый старший из присутствующих. — Кто-то готов обменять бессмертие на недолгую, но спокойную жизнь для себя и своих детей, а кого-то, как высокорожденных, не пугают ни Скверна, ни возможность окончить свои дни в желудках демонов — лишь бы урвать лишнюю толику знаний или крупицу силы. Кто-то, как и ты, более зависим от магии, а кто-то — менее. Поэтому каждый рассуждает со своей стороны. В таких вопросах никогда не будет полного единства… У каждого своя правда, но почему-то ты пренебрег мнением других, решив все единолично!

Полубог взял небольшую паузу, но собеседник не воспользовался ею, и тот продолжил:

— Победа получилась горькой на вкус: нам пришлось пожертвовать ради нее множеством жизней и не только… Уничтожив Источник, мы поступили правильно: у нас не имелось иного выбора, и по-другому демонов уже было не остановить… и я рад, что ты не оспариваешь этот факт. — За то время, пока соратники решали его судьбу, Иллидану изрядно надоели одни и те же поучения «старого козла», и в этот раз он просто кивнул, хоть и имел другую точку зрения, несколько отличную от общепринятой. — Ты же не думаешь, что решение закрыть Портал столь суицидальным способом далось нам легко? Но мы взяли на себя ответственность за содеянное и будем нести ее до конца…

— Я никогда не отказывался от ответственности за второй Источник! — не выдержав, угрюмо буркнул провинившийся, — но вы не дали мне ее даже «пощупать», не то что «взять и понести», сразу подняли вой до небес и засунули в камеру…

— Ты не должен был создавать новый Источник, не посоветовавшись хотя бы с нами! — вновь взял слово Малфурион, и его зычный голос прогремел по всей камере.

— Можно подумать, вы бы разрешили…

Тиранда опустила взгляд, уставившись в пол, почему-то ощущая непроизвольную вину за его правоту — ему бы точно никто не позволил создать новый «источник» проблем.

— Ты, как всегда, слишком самонадеян и прямолинеен! Я не говорю, что твоя задумка так уж плоха! Вовсе нет, но следовало действовать намного тоньше… С приходом демонов мир изменился — второй настоящий Источник Вечности никому кроме них и парочки индивидов вроде тебя не нужен! — А вот на это заявление про «парочку индивидов» у пленника было, что ответить, но он не успел: брат переключился на новую тему. — Ладно, мы отвлеклись, ведь ты оказался здесь не только из-за Источника. Вспомни, Иллидан, то, что ты сделал там, на берегу бывшего озера, — эльф, поправив накинутый на широкие плечи плащ, украшенный свежей листвой деревьев, ткнул в потолок, — перед тем, как вылить в воду квинтэссенцию магии.

— Патруль, — глухо произнес узник. — Я уже говорил — они заступили мне дорогу и спровоцировали меня, когда я попытался пройти, и я…

— Убил их, — закончил за него друид. — Брат, брат… — печально покачал головой Малфурион. — Ты сам-то веришь в то, что говоришь? Герой войны, искусный маг, не последний мечник и охотник на демонов, Иллидан Ярость Бури, не смог обойтись без кровопролития в драке с неполной дюжиной рейнджеров — едва ли не вчерашних обывателей по сравнению с тобой? И умоляю — только не надо говорить, что они тебя спровоцировали!

— Я… — но эльфа вновь перебили, и он не успел поставить под сомнение тот факт, что рейнджеры, прошедшие войну длиной в четверть тысячелетия, могут быть простыми обывателями. Конечно, не сравнятся с ним, но…

— Ты. Потерял. Над собой. Контроль. — Слова древнего полубога впивались в сознание Иллидана, словно гвозди, вбиваемые не иначе, как в крышку гроба, которым по факту стала его темница. — Я предупреждал тебя насчет опасности «демонических бесплатных подарков», но твое увлечение магией и силой превысило все разумные пределы!

— Возможно, так и было, и я, действительно, погорячился… — нехотя согласился Иллидан, но тут же возмутился на остатках давешней горячности: — Но они напали первыми! И вообще — при прорыве к порталу я десятками убивал наших братьев и сестер, но за кровь эльфов, отдающих долг своей Королеве, с меня почему-то никто не спросил! А вот за десяток юнцов, которым приспичило поиграть в героев, на меня спустили всех иглобрюхов! И что значит «превысило пределы»? Да если бы не мои новые способности, мы бы никогда не прорвались во дворец! — Тут ему вспомнилось, что не предупреди он в последний момент королеву Азшару (в минуту слабости страх потерять Источник возобладал над страхом перед проигрышем в войне), то и прорываться скорее всего не пришлось бы, и при этой мысли он горько усмехнулся, понимая, что за этот эпизод он вполне заслуженно получил прозвище «Предатель» — вольно или невольно, но он предал всех, кого только смог… а то и не по одному разу, не говоря уже о сомнительности факта получения достижения «Первый на Азероте уничтожитель Источника».

— Может да, а может и нет… История не дружит со словом «если»… Я рад, что ты видишь разницу между выполнением долга и детской игрой в героев, но тогда я еще больше не понимаю, как у тебя могла подняться на них рука… У меня лишь один вывод — ты опасен, как для окружающих, так и для себя самого. С тебя станется в следующий раз сигануть прямо в Источник или создать еще пару штук про запас, на случай если «с первым что-то случится»…

Образовалась пауза, которой попытался воспользоваться Иллидан, почувствовав, что время разговоров подошло к концу, и скоро он останется тут в одиночестве.

— Тиранда, я… — начал было заключенный, но осекся: раз уж раньше не стал ничего говорить, то сейчас рвущиеся из сердца слова и вовсе лишние, к тому же самое главное он уже сказал ей давным-давно.

Зеленоволосая жрица Элуны, наконец-то, отвлеклась от рассматривания пола и, подступившись к зачарованным прутьям, взглянула прямо в «глаза» своего друга, казалось, игнорируя при этом и надетую повязку, и непосредственную слепоту.

— Иллидан, ты сам не заметил, как изменился. Куда делся жизнерадостный эльф — тот веселый балагур, который любил рассказывать придуманные на лету забавные истории? Который, запинаясь через слово, объяснялся мне в любви под сенью звезд и светом Элуны? — На этих словах Малфурион слегка приподнял брови от легкого удивления — этот момент прошел мимо его внимания, да он и не думал никогда, что Иллидан раскроет свои чувства перед девушкой, которая уже отдала свое сердце другому… — Теперь в твоих глазах горит демонический огонь, а слова и вовсе пусты, будто ты сам не веришь в то, что говоришь…

Последнее ее предположение угодило точно в цель, но пленник не спешил его подтверждать, его больше занимала другая фраза. «Вспомнила-таки… Прошло всего лет сто, но кажется, минула целая вечность…»

— Прости, — только это и смог выдавить окончательно потерявший весь свой запал Иллидан.

Несколько минут они молчали, думая каждый о своем. Наконец Кенариус понял, что пора закругляться, и по его воле позади троицы раскрылся бесцветный овал телепорта, затянутый прозрачной пленкой, за которой виднелась лесная поляна. Настало время прощальных слов.

— Разберись в себе, брат, — сказал Малфурион, отступая от клетки и скрываясь в зеве созданного учителем портала.

— Займись медитацией, ученик, — в своем стиле посоветовал напоследок старый божок. — Возьми под контроль эмоции, укроти разрывающие тебя страсти, распутай клубок своих желаний… Сделай правильный выбор.

Перед дверцей осталась стоять ослепительно красивая девушка (а других среди эльфиек по мнению сильной половины эльфов, как правило, и не бывало), ореол ауры которой пылал яркими красками во внутреннем взоре охотника.

— До встречи, Иллидан. Я верю, ты образумишься, — она грустно улыбнулась ему и тоже исчезла в портале.

Некоторое время узник неподвижно наблюдал за разлетающимися и постепенно угасающими синими искорками — тем, что осталось от схлопнувшегося перехода.

«Да, мне есть над чем подумать», — неспешно (куда ему теперь торопиться-то?) оглядел он свое жилище на несколько ближайших лет. — «Для начала можно посчитать кого и сколько раз я предал за последние двадцать лет…»

---------//---------

Колоритная троица не спешила покидать лесную поляну, расположенную около входа в подземелье. У них оставалось нерешенным еще одно дело.

— Он одумается? — как и ожидалось, первой начала Тиранда, обладающая более чувствительной и сопереживающей натурой среди них.

— Ты же знаешь, брат упрям, горяч, горд и порой отличается крайней твердолобостью, но при этом умен и обладает талантом истинного мага — проникать в суть вещей… Если последует совету и поставит цель, он сможет разобраться в себе.

— Я уверен, он справится и сумеет правильно расставить приоритеты, — поддержал своего ученика Кенариус. — Просто нужно дать ему время.

— Сколько? — девушка озвучила главный вопрос, который они по молчаливому согласию сторон откладывали до последнего момента.

— Проблему не решить с наскока… — пригладил в задумчивости свою бороду Хранитель Леса. — Иллидан слишком уж истово верит в свою правоту, да и уперт безмерно. Думаю, будет лучше, если мы не будем его тревожить хотя бы лет… двадцать пять: пусть остынет, а там посмотрим.

— Двадцать пять? — с сомнением переспросила Тиранда, и по интонациям ее голоса невозможно было определить — много это или мало.

— В самый раз, — согласился с учителем Малфурион. — Четверть века — не такой уж и маленький срок, но и слишком надолго оставлять его одного тоже нельзя — он может подумать, что о нем забыли или предали… у него богатое воображение.

— Верно, — кивнул полубог. — Но Иллидан и не будет совсем один… Я оставлю ему лазейку для досрочного освобождения. — В ответ на вопросительные взгляды спутников Кенариус пояснил. — Я назначил его тюремщицей Майев Песнь Теней — сестру одного из убитых им на горе Хиджал патрульных. Если он усмирит свою гордыню, и ему достанет здравомыслия для осознания своей вины и признания ошибки, то он попросит у нее прощения…

— А если он будет настолько убедителен, что Майев примет его извинения, то тогда мы выпустим его, — озвучил напрашивающийся вывод эльф-друид.

— Да.

— Он не часто извиняется, — поморщилась эльфийка, припомнив одинокое иллидановское «прости». — И при этом обычно немногословен…

— На все воля Элуны… — мудро и в тему ответил Кенариус.

Далее разговор плавно перешел на другие темы: предводителям уцелевших в войне и последующем катаклизме остатков эльфийского народа было что обсудить.