Коварство Древних

Глава 22

Азжол-Неруб. 15 год с открытия Темного Портала.

Акиры были разносторонней расой с интересами, порой лежащими с точки зрения иных форм разума в совершенно противоположных областях: каннибалы и падальщики, ценители искусства плетения паутины, великие зодчие, маги, безжалостные воины, преданные Королеве подданные… Одним словом — разумные насекомые.

Их потомки, нерубы, несомненно пошли по стезе далеких предков — ведь они обладали всеми описанными качествами. Многие разумные совершали ошибку, думая, что интеллект насекомых оставляет желать лучшего, не принимая во внимание достижения этой великой некогда расы. Основным аргументом являлось приведение в пример пчел и муравьев — те тоже могли много чем похвастаться в том числе и свершениями на ниве строительства, но при этом оставались тем, кем они и являлись — неразумными букашками. Вот и про нерубов у жителей и гостей Нордскола сложилось такое же мнение: «Опасны, но… чуть умнее пчелы, чуть крупнее муравья». У самих пауков было другое мышление и мировоззрение, не говоря уже про уровень того самого интеллекта, который превосходил подавляющее большинство разумных рас Азерота, поэтому-то они и не спешили разубеждать в чем бы то ни было кого бы то ни было… Особенно последнее касалось еды: говорить с пищей? Это не про нерубов…

Ануб'Арак, король нерубов. В его хитиновых конечностях была сосредоточена основная власть немаленького подземного королевства Азжол-Неруб. Формально главными являлись королевы, ведь ни один житель, в том числе и сам король, не мог оспорить их приказ, благодаря испускаемым феромонам. Вот только, как и обычно в таких случаях, возникает одно «но» — королевам не было ни до чего дела кроме выведения потомства. Да, с помощью потомства они управляли развитием своей колонии, выводя в зависимости от нужды особи, на чем-то специализированные, но вектор развития определял именно король — самая сильная особь королевства, самая умная… и с самым большим сопротивлением к воздействию феромонов.

Когда с разных концов королевства стали пропадать нерубы по одному или маленькими группками, никто не обеспокоился, даже сам Ануб'Арак, к которому стекалась информация со всех областей, подвластным каждой из королев. Однако со временем число потеряшек медленно выросло, и уже данный факт заинтересовал исполинского бронированного паука. Королевы не обратили на это внимания и лишь скорректировали количество откладываемых яиц. Но Ануб'Арак был хорошим королем, и ему было важно все, что выходило за границы обычного, ведь это могло нести либо угрозу, либо выгоду для королевства.

Проведение расследования не заняло много времени. Открылись любопытные подробности: в подавляющем большинстве случаев никто и никогда не видел ни тел пропавших, ни следов боя — ничего. В редких случаях нерубы-добытчики становились жертвами хищников с поверхности, или рабочие попадали под обвалы — но эти случаи не выходили за рамки статистической вероятности, и тела при этом никуда не исчезали.

Механизм исполнения приказов завертелся, обо всех случаях стали докладывать сразу после пропажи сородичей, по горячим следам самых свежих и перспективных из них отправились усиленные поисковые группы. Собратьев они, разумеется, не нашли, но выяснили, что в местах, где обрывалась цепочка следов, фонит эманациями неизвестной магии. Таковой она оставалась только до тех пор, пока добросовестные подчиненные не сняли параметры и не прошерстили библиотеки. В источниках знаний, представленных в виде особым образом сплетенных паутинках, нашлось немало интересного касательно данной темы. Похитителями оказались никто иные как обитатели Великого Ничто, которое другие расы знали под названием Круговерть Пустоты.

Демоны строили свои козни вокруг его народа. И с этим определенно стоило что-то сделать. Для начала с помощью отрядов-приманок, за которыми усиленно следили удаленными средствами, выяснили, как именно происходят нападения, а заодно и убедились в правильности определения личностей похитителей.

Рога, копыта, крылья, когти, Скверна — этих признаков вполне хватило для уверенной идентификации. Вопрос численности врага был пока что вторичен, а вот то, с какой легкостью демоны использовали магию для перемещения в пространстве, стало неприятным сюрпризом. Все силы королевства стоило бросить на защиту от угрозы проникновения в святая-святых Азжол-Неруба и только потом же думать об ответных мерах…

---------//---------

Лордерон.

По мощенным улочкам столицы самого могущественного человеческого государства неспешно прогуливалась парочка молодых людей. Высокий голубоглазый рослый блондин — практически состоявшийся паладин в сверкающих позолотой доспехах, и будущая храмовая жрица — хрупкая юная красотка-послушница с копной волос пшеничного цвета и глазами настолько ярко-голубыми, что не каждый погожий летний день можно было увидеть небо аналогичного цвета.

Милое воркование парочки влюбленных в основном сводилось к девичьим просьбам поведать о ратных подвигах ее избранника и прочих свершениях в том числе на ниве политики, что сопровождалось восторженными охами и ахами, ненавязчивой лестью, тонкими восхвалениями и благосклонными улыбками, перемежающимися ласковыми касаниями. В общем, Артас Менетил уже который раз возносил хвалу Свету, что его путь пересекся с этой идеальной девушкой, углядев знак судьбы в той встрече, случившейся в безымянном переулке, где он героически спас испуганную послушницу от грабителей. А уж то, что сия несчастная была похожа как две капли воды на его бывшую невесту, не могло не разбередить душевные раны принца и не заронить в его сердце привязанность к спасенной незнакомке, каковой девушка оставалась не слишком долго и, представившись именем Даяна, сделала серьезную заявку на успех…

Успех кого или чего? Это можно было узнать лишь сторонним наблюдателям, которыми, например, являлись телохранители и прислуга принца, и только тогда, когда они догадались бы заглянуть в родной дом юной послушницы, являющейся отпрыском то ли купчишки средней руки, то ли разорившегося дворянского семейства — принц особо не вникал. Так вот, едва под аккомпанемент прощальных слов будущего короля Лордерона за спиной Даяны закрывалась дверь отчего дома, как девушка буквально преображалась. Доброта, ласковая улыбка превращалась в холодную усмешку, невинность уходила из взгляда и заменялась циничным расчетом. А вот уж чего не появилось в облике шпионки — так это таких вещей, как: самоуверенности, фанатизма и прочих ненужностей, мешающих заниматься делом опытному специалисту.

Вопрос, кто именно внедрил ко второму лицу Лордерона «Даяну», был риторическим. Едва ее грудь, отчетливо выступающую под узкой, приталенной робой, покинул скромно выглядящий медальон, как оказалось, что благостные эманации Света исходят вовсе не от невинной девушки, а от побрякушки, являвшейся артефактом. После снятия же легкой иллюзии и слабой глушилки демонических эмонаций выяснялось, что на голове шпионки под копной волос скрываются короткие рожки, которые хоть и были миленькими на вид, но все-таки вполне определенно указывали на нечеловеческую природу подружки принца. Вкупе с источаемым девушкой легким флером Скверны варианты ее нанимателей сокращались до всего одной позиции.

И хотя после снятия маскировки в ее взгляде появилась некоторая безуминка, а черты лица стали более хищными, но при этом, как ни странно, внешний вид «Даяны» ничуть не изменился — демоны подошли к вопросам выбора и корректировки внешности своего агента влияния очень вдумчиво, не надеясь лишь на чары маскировки — мало ли куда занесет квартеронку суккубов? В обитель магов и приграничные территории с эльфами, такие как Стратхольм, кураторы из натрезимов настойчиво советовали ей не соваться ни в коем случае. Конечно, Даларан по части безопасности был вне конкуренции, но и защита дворцового комплекса отличалась на порядок в лучшую сторону по сравнению с самой столицей. Впрочем, ее больше беспокоила не магическая сигнализация, а церковь, в которую ей приходилось ежедневно наведываться согласно легенде. Вот уж где она натерпелась страху — подведи ее амулет, и бьющаяся на раскаленной сковороде живая рыба ей посочувствует — сожгут на костре по-любому! Все-таки для таких слабосилков, одним из которых являлась эта девушка с милыми рожками, Свет и его последователи являлись врагами, даже более злейшими чем Порядок — хотя, казалось бы, Хаос, чьим приверженцом был каждый демон за редким исключением, в мировом распределении сил вполне себе соседствовал со Светом, а никак не являлся его антагонистом…

Не обращая внимания на бьющих поклоны «отца» и «прислугу», которые как менее ценные агенты попали под ее командование, девушка направилась в глубины подвала — где как ни там прятать всяческие демонические штукенции, способные выдать в обычном семействе ярых культистов?

«Даяне» предстояло отчитаться о текущем положении дел. Во избежание различного рода эксцессов на связь с начальством она выходила нечасто, примерно раз в две недели, да и та была односторонней — приказы натрезимы передавали другими способами, немагическими.

Убедившись, что дверь закрыта, самая дальняя комната надежно отрезана от остального дома, а небольшая статуэтка кошки мирно спит, свернувшись клубочком — знак того, что на комнату не действуют сканирующие или подслушивающие плетения, шпионка взяла в руки маленькую неприметную каменную табличку, испещренную символами языка натрезимов, влила в нее небольшое количество маны и принялась наговаривать сообщение:

«Суккубское очарование на паладина почти не действует. Ускорить План не получится. Нужно еще не менее полугода»

Она отложила артефакт-передатчик и задумалась. Мефистроту всегда казалось, что его подчиненные работали слишком медленно: один из натрезимов, ответственных за операцию на Азероте, думал, что, постоянно уменьшая выделенное время и подгоняя «ленивых бездарностей», он добьется успеха… Впрочем, кто она такая, чтобы критиковать методы повелителя? Главное, чтобы ее не наказали за нерасторопность, но в отличие от менее опытных сородичей «Даяна» была сильна не столько умением применять расовую способность соблазна, сколько знанием мужской психологии и искусством управления инстинктом размножения. Успех миссии по приручению принца Лордерона уже виднелся шпионке на горизонте. Хотя, конечно, в отношениях парень-девушка ей не хотелось доводить ситуацию до последнего этапа ввиду личной неприязни, испытываемой к цели, ввиду тупости, ослиного упрямства, надменности и прочих отрицательных черт характера подопечного…

---------//---------

— Малфурион, — вздох, пронесшийся сквозь полуматериальный мир, был преисполнен сострадания к показателю интеллекта непрошенного, но вместе с тем ожидаемого гостя — примерно так любящая мать вздыхает при виде очередной шалости неразумного ребенка.

В эту встречу Изера сразу предстала в облике усталой эльфийки, надеясь тем самым, сократить время переговоров.

— На этот раз я по другому поводу, Изера. Куда ближе к твоему профилю, чем борьба с Н’Зотом.

— И что же это? — нисколько не заинтересовалась драконица, будучи свято уверенной в том, что вопрос пожаловавшего в гости друида тем или иным образом связан с означенным Древним.

Аспект оказалась права на все сто.

— Нам нужна помощь в очищении Нордрассила. Твоя и Алекстразы, — Малфурион тоже не намерен был рассусоливать, времени у него было в обрез.

— Вы уже придумали, как разобраться с Н’Зотом? — удивилась хранительница Изумрудного Сна.

— Нет, с ним мы разберемся с помощью силы очищенного Источника.

— А кто тогда будет охранять нас во время очистки Мирового Древа от эманаций Бездны? — последовал очевидный вопрос, но, судя по нахмурившемуся личику, Изера уже начала догадываться об ответе.

— Мы.

Изера вздохнула, но мягкость не только ни ушла из ее голоса, а даже наоборот — усилилась.

— Малфурион, послушай — я понимаю, что вам тяжело, и вы готовы хвататься за любую соломинку, но то, что ты предлагаешь — это как лечить симптомы, не обращая внимания на болезнь.

— Хорошо, — кивнул друид, нисколько не разочарованный отказом.

Лидеру кал’дорай все больше и больше импонировало последнее предложение Тиранды о переезде на другой материк. Азшара смогла — а чем они хуже? Конечно, без Источника придется худо, но того по факту уже и нет, а сделать хоть какое-то его подобие они смогут. Да у них даже имеется эссенция Источника Иллидана, которую они набрали на всякий случай сразу после отплытия Азшары. Так что визит в Изумрудный Сон был всего лишь формальностью, чтобы потом не задавать себе вопросы по типу: «А вдруг Изера помогла бы?»

— Пойми наконец — мы с Алекстразой не противники Н’Зоту.

— Нет так нет, — равнодушно пожал плечами Малфурион, окончательно разочаровавшись в Аспектах.

Тысячелетиями его собратья помогали Изере восстанавливать Изумрудный Сон, но случилась беда, и что? Они оказались одни…

«Хватит уже переживать за всеобщее счастье: тут от демонов мир спаси, там Изумрудный Сон восстанови — надоело! Настала наша очередь обижаться и быть эгоистами», — Малфурион, все решив про себя, молча развернулся и, не прощаясь, направился к месту, откуда можно было бы создать портал на Азерот.

Печальный взгляд мудрых драконьих глаз провожал гостя до самого «порога», но сочувствие хозяйки друиду было до одного места.

---------//---------

Где-то глубоко под водой.

Когда-то этот город назывался Ни’алота, но живущие ныне расы давно забыли как о жителях, его населявших, так и о самом городе. Стоит отметить то, что Ни’алота была под водой уже во времена великого Раскола, вызванного разрушением Источника Вечности. С той поры город лишь немного поменял местоположение из-за тектонического сдвига плит, попутно разрушившись практически до основания, да обзавелся новым жителем, вернее — тенью его присутствия, потому что Древнему богу, заточенному в темнице Титанов, даже если он является самим Н’Зотом, невозможно было проявиться в реальности Азерота в физическом теле. Пока невозможно…

Темное бесформенное облако, неподвластное течениям, зависло в центре одного из уцелевших залов. На заре становления Азерота, еще до прибытия Пантеона, Н'Зот воевал одновременно с двумя своими братьями — К'Туном и Йогг-Сароном. Победы Н'Зот не снискал, равно как и поражения, но он сейчас находится здесь и по-прежнему властвует на Азероте (что бы там себе прислужники Титанов не воображали). Да одно то, что его имя на слуху и приводит в трепет сильных мира сего, говорит само за себя! А кто сейчас помнит о К'Туне и Йогг-Сароне? Первый окопался в глубинах Ан'Киража и про него знают лишь драконы и то только те, которые пытались проникнуть в древние развалины и в результате навсегда остались в королевстве киражей пленниками К'Туна. Но при этом сам бог и носа не кажет из своих песков! О втором не знает даже он сам, Н’Зот, что уж тут говорить об остальных! Раньше его, кстати, это незнание сильно напрягало — конкурентов не любит никто, но время шло, и поиски сбежавшего из Ульдуара бога ни к чему не приводили. Н’Зот убедил самого себя, что бывший «товарищ» спрятался от него в каком-то дремучем уголке Азерота и в целом его планам не угрожает. Но все же Н’Зот нет-нет да приглядывал за активностью Бездны на планете — чисто на всякий случай.

Сейчас же он, как и обычно, занимался стратегическим планированием, корректировал уже имеющиеся наработки и строил новые схемы. Недавняя потеря такого прекрасного инструмента, как Смертокрыл, заставила внести изменения во многие замыслы. Впрочем, его тщеславие (а кто не без греха) успокаивалось тем, что помощник оказался дурнем и не смог справиться с ситуацией, в которую загнал сам себя, даже с помощью артефакта, аккумулирующего мощь всех пяти Аспектов… Ну, что за идиотом надо быть? Ладно, Нелтарион сам решил сдохнуть, но что больше всего в той ситуации пятилетней давности Н’Зота раздражало — так это попадание Души Дракона к Азшаре.

А с последней у него была давняя взаимная и причем искренняя «любовь». Одно ее имя благодаря безупречной памяти заставляло его вспоминать грандиозный провал, который случился десять тысяч лет назад. Да-да, тот самый эпизод в его немыслимо долгой жизни, когда он умудрился сначала упустить эльфийскую королеву вместе с еще одним могущественным артефактом, а затем проворонить и поделку Саргераса, на которую у него были особенные планы… А после в вечной жизни Н’Зота едва не поставили точку, когда он, поддавшись чувству мести, решил позаботиться о посмертии психа-самоубийцы, который умудрился ему нагадить на все десять тысячелетий вперед: ведь бог не планировал так рано объявлять всему Азероту о своем возвращении, а теперь все основные силы в мире знают о его присутствии, не говоря уже о настоящем укрепрайоне, созданном перепуганными эльфами.

Н’Зот вообще предпочитал не вспоминать имя охотника на демонов даже мысленно — редкий случай, когда бог так легко впадал в неконтролируемую ярость! Страх смерти… может ли еще что-то сильнее испугать бессмертного бога?

Что ж, пусть не все прошло так, как было запланировано, но он усвоил урок — зачем ему держаться совсем уж хитро вывернутых планов и маневров, подражая Йогг-Сарону, когда у него есть сила? Ему нужно лишь увеличить ее, сделав подавляющей, обеспечить себе абсолютное превосходство по всем фронтам. И нельзя сказать, что за минувшие десять тысяч лет он не достиг на этом поприще никаких успехов. Азеротцы не зря боятся водных просторов, морские глубины таят в себе несметную армию, что наращивает свое число изо дня в день. В Подземье, пристанище ныне мертвого Нелтариона, пленные земельники делают защитные артефакты для его войск. Близится тот день, когда волна монстров сметет неугодных с пути и никакие Источник и Аспекты им не помогут! И что особенно подогревало тщеславие Н’Зота — это было даже не основным планом!

Впрочем, время ставить финальную точку пока не настало, ему нужно выкачать из Нордрассила еще больше энергии. И пока что это удавалось без помех. Он смог отвлечь всех: Азшару, организовав постоянные нападения на ее королевство; Малигоса, подсунув ему поврежденную душу его дражайшей супруги, о чем Аспект, как рассчитывал Н’Зот, никогда не догадается; Изеру, играясь детищем Йогг-Сарона — Изумрудным кошмаром… Да он даже демонов дезинформирует, касательно своих сил! Но осталось недолго, и если все пойдет по плану, и никто не вмешается, он сможет распахнуть ворота в Бездну и получить свой собственный Источник силы уже через несколько лет — не одной же Азшаре строить порталы на Источнике? И вот тогда… мир ждет перерождение, и все вернется на круги своя, а Азерот станет его личной вотчиной…

---------//---------

Вечер. Солнце еще не до конца опустилось за кромку, а на холме уже ярко горит костер, с подножья, со стороны мерно шумящего моря, тянет прохладой, но тепло огня встает непреодолимой преградой на пути стихающего дневного бриза. У источника тепла расположились, приобнявшись, юноша и девушка. Густой пряный аромат полевых трав, смешивался с запахом моря. Костер, закат, начинающиеся зажигаться звезды, объятья симпатизирующей друг другу парочки — все это создавало атмосферу с уклоном в явную романтику… вот только тема разговора была диаметрально противоположна.

— … Раньше я думал, что силу можно обрести исключительно тремя путями. С ней можно родиться, ее можно натренировать или ее можно отобрать. Примеры приводить надо?

Джайна мотнула головой.

Получив очередное подтверждение ее смекалки, Лин продолжил:

— Но недавно я узнал, что есть еще и четвертый способ. Оказывается, необязательно иметь свою силу, достаточно уметь управлять чужой.

Подруга ощутила, что за словами скрывается немалый смысл — в конце концов, Лин попусту болтать не любил, но что именно он хотел донести до нее, девушка не поняла, несмотря на свои успехи на поприще анализа информацией — для оценки остро не хватало исходных данных. Джайна промолчала, легко уняв любопытство — время вопросов еще не пришло, сейчас ей и так все расскажут.

— Как-то раз я увидел, как играющая ребятня в Даларане, используя поделки дворфов и гномов, выжигает рисунки на деревянных скамейках. Безо всякой магии — уточнил парень тот аспект, который его особо впечатлил.

— С помощью гномьей силы молнии? — полюбопытствовала Джайна, заодно показав, что она держится в курсе последних новинок, давно уже ставшими знаменитыми изобретателями.

— Нет, хотя к молниям еще вернемся. У них были увеличительные стекла.

Пока Джайна, морща лобик, вспомнила, что из себя представляют эти самые стекла, он подбросил пару поленьев в костер и покосился на кучку хвороста рядом — хватит ли на ночь, или придется спускаться к небольшой рощице у ручья, текущего меж холмов? Но запас пищи для огня успокаивал своей солидностью и твердым обещанием продержаться до позднего утра, то бишь до того самого момента, когда просыпалась девушка, столь любящая засиживаться за книгами и участвовать в ночных посиделках.

— У меня есть парочка в сумке, но сейчас, ночью, они бесполезны — работают только на солнечном свете. Это стекло каким-то образом, собирает солнечные лучи и фокусирует на одной точке, многократно увеличивая их силу. Настолько, что дерево загорается, хотя и не сразу. Завтра покажу, но сам принцип работы устройства очень интересен тем, что чем больше его размер, тем быстрее и сильнее нагревается облучаемая поверхность и, соответственно, быстрее загорается предмет.

— Значит, если создать магией огромное стекло и сфокусировать его на враге, то ему мало не покажется?

— В точку! И это при худших раскладах. В идеале же от него должен остаться один пепел, но это не точно — надо проверять. Единственное, что я пока не понял — как именно устройство делает то, что делает. Впрочем, можно на худой конец раздобыть технологию изготовления стекла. Без этих знаний нам не воссоздать его магический аналог.

— Ну, а еще нам надо понять, что и насколько выгоднее по затратам маны, по мощности чар, по тратам времени на магию — сотворить это стекло или обычное заклинание. Если первое будет потреблять как огненный дождь, а бить при этом всего по одной цели, то, наверное, овчинка выделки не будет стоить.

— Зато в поражающем эффекте не будет маны. Совсем. А это несомненный плюс, так как такой удар будет проходить сквозь магическую защиту, — возразил рассказчик, планируя сделать акцент в использовании нового заклинания именно на этой его особенности.

— Не любую, только стандартную, — уточнила Джайна. — Если это обычный свет, пусть и концентрированный, его наверняка можно отразить теми же зеркальными щитами, например, как солнечную стрелу. А это уже минус.

— Отражающая защита? Хм… Да, ты права, — после нескольких секунд размышлений отозвался Лин и на мгновение крепче прижал к себе подругу, показывая, что оценил ее вклад в начавшийся мозговой штурм.

— Возможно щиты из школы Тьмы или любые другие непроницаемые барьеры тоже станут неподвластны обычным лучам, — она не стала развивать тему зеркал, а вместо этого постаралась копнуть в другую сторону, подсказанную ее богатым воображением.

— …! — как бы парадоксально это ни звучало, но молчание вышло довольно красноречивым.

— Проклятье! — выругался все же Лин. — Я, когда увидел эту стекляшку и осознал перспективы ее применения, сразу потерял критическое мышление.

— Не наговаривай на себя, — теперь ободряющим обнимашкам подвергся инициатор разговора. — Изучение магии редко приносит искомый результат быстро. Как правило, цель достигается путем долгих кропотливых исследований и экспериментов.

— Прямо с языка сняла… — тут парень слегка напрягся, что прижавшаяся к нему боком подруга сразу заметила. — Кажется, у нас гости. Остальные способы усиления обсудим потом.

— А что, есть что-то еще? — дала Джайна волю своему любопытству.

Упоминание гостей, конечно, заставило ее насторожиться, но куда в меньшей степени, нежели если бы Лин внезапно вскочил и начал швыряться во все стороны огненными шары с криками «Враг!»

— Про артефакты и стекла я рассказал, но пара задумок в запасе имеется… Это эльфы, — определил он каким-то образом расовую принадлежность поздних визитеров.

— Которые именно? Снова с Калимдора или местные?

— Скорее всего мои бывшие знакомые — я же сам приглашал их в гости.

В этот момент уже и Джайна почувствовала, что и ее сигнальный контур, раскинутый у подножья холма не столько для защиты, сколько ради тренировки, потревожен.

Пара минут прошла в молчании. Треск костра разбавился гудением набирающей мощь защитной сферы, которую Джайна развернула вокруг их небольшого лагеря. На что Лин лишь неопределенно хмыкнул, но протестовать не стал.

И вот он, исторический момент — первая за десять тысяч лет встреча трех знаменитых эльфов, единственных учеников полубога Кенариуса. И хотя на встрече присутствовали посторонние: спутница Иллидана и затесавшаяся среди гостей проводница с фиолетовыми волосами — но даже эти мелочи, как и тот факт, что одного из них уже нельзя было назвать эльфом, не могли посягнуть на уникальность и неповторимость события.

Атмосфера торжественности, появившаяся, когда едва различимые в опустившихся сумерках и тусклом звездном свете фигуры медленно вступили в круг света, отбрасываемым костром, и остановились на границе защитного купола, продлилась недолго. Нет, поначалу все складывалось хорошо и вполне соответствующе знаковой встрече…

— Ишну-ала, брат, Тиранда, Шандрис.

Что могло пойти не так, когда мужчина, давным-давно объяснявшийся в любви под светом тех же самых звезд, что озаряли Азерот в этот безлунный поздний вечер, появляется на встречу с бывшей возлюбленной в компании новой подружки? И хотя первая давно вышла замуж за его же старшего брата, но когда это имело значение для женщины, если в поле ее зрения появляется «конкурентка»?

Малфурион нахмурился, но промолчал. Он сильно сомневался, что этот человек — его брат, а потому пока отдал ведущую роль в разговоре Тиранде. Мужчина прекрасно знал свою жену, и для него было вполне очевидно, что она не успокоится, пока не вытрясет душу из новоявленного «родственничка»,

— Иллидан, что произошло? Куда ты пропал? И кто эта девушка?!

— Я тоже рад вас видеть, — улыбнулся Лин. — Прямо ностальгией повеяло.

— Иллидан, нам не до шуток! Что случилось? Почему ты в этом облике?!

Парень вздохнул.

— Могу рассказать с самого начала… Если у вас есть время, конечно.

— Время есть…

— Но не очень много, так что покороче, — бросив преисполненный подозрений взгляд на подростка, Малфурион перебил жену, догадываясь, что та будет тянуть разговор до последнего, в попытке слепой надежды подтвердить личность рассказчика.

— Ты изменился, брат… стал таким недоверчивым.

— Я не верю в столь своевременные чудесные «воскрешения-появления» эльфа, пропавшего десять тысяч лет назад.

— Не я вас искал, а вы меня, — напомнил Лин о немаловажном обстоятельстве. — У меня теперь другая жизнь, другие интересы.

— Видим мы твои «интересы», — фыркнула жрица Элуны, недовольно покосившись в сторону принцессы Кул-Тираса. — Может, уже скажешь своей подружке, чтобы сняла защиту? Мы пришли просто поговорить.

— Последний раз, когда вы пришли ко мне, и мы «просто поговорили», на следующий день состоялась самоубийственная атака на королевский дворец. И вот история повторяется — вы внезапно нагрянули, и, бьюсь об заклад, снова хотите втравить меня в очередную авантюру.

Неожиданно Тиранда улыбнулась, в ее глазах на мгновение мелькнула искорка превосходства.

— На этот раз, Иллидан, мы справились с проблемами без твоей помощи.

— Справились? — искренне удивился подобному раскладу парень, уж кто-кто, а он как никто другой представлял себе возможности Н’Зота, и такое вот заявление, несмотря на личность, его заявившую, поневоле вызывало сомнение в его истинности. — Избавились от Древнего?

— Вроде того, — поспешил встрять Малфурион, пока супруга не разболтала все их планы подозрительной личности, от которой за версту тянуло кознями Азшары. — Это не важно. Мы здесь не за этим.

— Странно, а в письме все было по-другому… — Лин не стал скрывать недоумение из-за этой нестыковки и покосился на Шандрис, которая и доставила пресловутое послание.

— Не ты ли написал в ответ, что, если задача не решается в лоб, нужно искать обходные пути? Считай, мы последовали совету.

— Прекрасно, рад за вас! — поздравил родича бывший эльф, так и продолживший сидеть у костра в обнимку с подругой, и тут же с иронией добавил: — Но позвольте усомниться в том, что вы просто так навестили меня — лишь для того, чтобы повспоминать былое. Это не в ваших привычках.

— Мы пришли убедиться, что ты это ты.

На эти словах супруга Тиранда поджала губы в недовольстве — она уже не сомневалась в личности негостеприимного хозяина и не понимала, как Малфурион не смог опознать брата.

— Малфурион, хватит ходить вокруг да около! — вмешалась жрица. — Спроси то, что тебя интересует. Сам говорил про время, так не тяни его.

Получить шпильку от жены во время переговоров, Малфурион не ожидал, но та не смогла ввести его в замешательство.

— Как твой побег связан с появлением Азшары? — он предпочитал к предполагаемому брату обращаться обезличено, без упоминания имени.

— Вы хотите узнать что-то, неизвестное вам, у человека, которому вы не доверяете и в личности которого сомневаетесь? Забавно, — усмехнулся Лин, но тем не менее ответил. — Если кратко — я помог ей выбраться из плена Н’Зота.

— Так и знал!

Малфурион уже давно подозревал, что его брат был причастен к приснопамятному появлению Азшары на берегу второго Источника, и, как бы это ни звучало парадоксально, но несмотря на предвзятое отношение к молодому человеческому магу, сейчас он подтвердил свои догадки, поверив словам незнакомца.

Тиранда тоже могла похвастаться неслабым запасом предубеждений, вот только направлены они были явно не на Иллидана, а на отсутствующую здесь королеву Сель’Таласа… и сидящую у костра девушку. Именно поэтому, услышав о факте оказании помощи Азшаре, эльфийка с зелеными волосами нахмурилась вслед за супругом.

— Почему ты помог ей после всего того, что она сделала?!

Ненадолго задумавшись, Лин ответил брату:

— Наверное это была попытка искупления хотя бы части предательств.

— То есть думал тем же самым местом, что и тогда, когда создал Источник, не посоветовавшись с нами, — констатировал Малфурион. — Ты в очередной раз пошел против интересов кал’дорай.

— Я сражался против демонов, а не Азшары и высокорожденных.

— Но в то время мы думали, что они заодно! — подключилась Тиранда.

— В «то время», да? Признание собственных ошибок — это сильный ход, — качнул головой Лин, умолчав о том, что и он сам тогда считал также.

— После десяти тысяч лет мира глупо отрицать очевидное — у нее была масса возможностей впустить на Азерот прихвостней Саргераса, а то и его самого, — друид признал свою неправоту.

Лин едва слышно вздохнул. Встреча друзей и родственников или уже бывших друзей и бывших родственников — он пока так и не разобрался в этом моменте — свернула куда-то не туда. Странные вопросы, странные намеки, странный разговор ни о чем… воссоединение явно не задалось.

---------//---------

Пространственное измерение, являющееся вотчиной Аспекта Магии, за последние дни претерпело некоторые изменения. Цепочки рунного текста, переливающиеся разноцветным блеском на полу и в воздухе, никуда не делись, но их содержимое поменялось. На парящей в пустоте платформе, прямо на рунах, теперь валялись неприглядными кучами драконьи останки. Древние кости, небрежно очищенные от промерзлой земли, валялись вперемешку с телами нескольких синих драконов, еще недавно бывших вполне живыми, но «пожертвовавших» своими жизнями ради своего повелителя. Единственным же предметом интерьера, остававшимся совсем неизменным, был кусок драгоценного камня, зависший в воздухе, прямо по центру всей композиции.

Но, несмотря на кажущуюся завершенность грядущего ритуала, Малигос не торопился приступать к очередной попытке воскрешения возлюбленной. Для полной уверенности ему требовался лишь образец тела самой Синдрагосы, а не ее дальних родственников, останки которых накопали его подчиненные — то есть та самая «малость», на поиски которой Аспект потратил большую часть последних десяти тысяч лет… И лишь теперь, когда он на некоторое время отвлекся от безуспешных попыток и направил всю силу своего могучего интеллекта на решение этой второстепенной задачи, у Малигоса с помощью души получилось-таки обнаружить примерный район гибели супруги. Останки драконицы, как оказалось, пребывали буквально под носом! Прямо на Нордсколе, в северной его части.

В настоящее время большая часть стаи синих драконов исследовала скованные льдом скалы и занесенные снегом горные ущелья, и Малигос не сомневался в успехе — что такое пара сотен квадратных километров пусть и сложного рельефа по сравнению со всем Азеротом по большей части покрытым водой. Великое море — не самое удобное место для поисков чего бы то ни было.

Остальные сородичи участвовали в подготовке ответного визита к окопавшимся на Нордсколе демонам. И если настойчивые просьбы посланцев храма Драконьего Покоя о помощи в готовящемся акте возмездия Малигос мог легко игнорировать, то вот факт того, что Аспект по вине осквернителей кладбища едва не лишился столь нужных ему составляющих ритуала, привел его в бешенство, и тот не пожалел оторвать от поисков с десяток умелых магов. Демонам еще повезло, что они не добрались до интересующих Малигоса останков родичей его мертвой супруги. Иначе разгневанный повелитель Магии определенно лично возглавил бы готовящееся нападение на расхитителей погоста и сильно осложнил им жизнь или устроил им вторую Войну Древних — в зависимости от степени бешенства.

Теперь же древнему ящеру оставалось лишь ждать вестей от обоих отрядов, и он нисколько не сомневался, что первая группа справиться с заданием быстрее, что и подтвердилось спустя всего двое суток после начала поисков.

— «Повелитель, мы нашли!»

— «Принесите мне череп, если он уцелел», — подавив радость, напомнил Малигос о поручении.

— «Он цел, как и остальной скелет, но глубоко вмерз в лед. Нам нужно полдня чтобы достать его, не повредив».

— «Не подведите меня».

— «Да, повелитель!»

По сравнению с прошедшим со дня гибели супруги временем еще один день — капля в море. Что ж осталось недолго…

---------//---------

Где-то в квартале гномов Стальгорна.

Уместившееся в руке инженера-подмастерья устройство управления было оснащено лишь большой красной кнопкой да короткой антенной, выступающей из корпуса на пару сантиметров. И хотя маленькая ладошка держала самодельный пульт уверенно, в том была больше заслуга перчаток с открытыми пальцами, чем веры в собственное творение: пот, обильно выделяемый от волнения, надежно впитывался в ткань, не давая металлической коробочке скользить в ладони. Переживания юной изобретательницы были вполне оправданы: как-никак настало время теста ее первого серьезного изобретения!

Поначалу глаза цвета спелого ореха неотрывно наблюдали за замершей на верстаке чудаковатой композицией скрепленных между собой агрегатов, выбрав в качестве поднадзорного элемента грубые катушки проводов, облепившие загогулину неясного назначения. Впрочем, последнее можно было смело сказать обо всем прототипе, представлявшим некое продолговатое устройство, которое чем-то немного походило внешним видом на дворфийские ружья…

Затем лицо оказалось укрыто за темными очками, относящимися к тем артефактам, в которых легко можно было посмотреть на солнце и не ослепнуть. Веснушки, украшавшие щеки небольшой россыпью, покраснели, ярко выделившись на фоне светло-серых волос, убранных в два пушистых хвостика по бокам головы. Палец, поглаживающий кнопку, напрягся и резко вдавил ее внутрь корпуса передатчика сигнала.

Первую секунду ничего не происходило, но вот что-то внутри загудело, а затем послышался треск формирующихся электрических разрядов, и мастерскую осветили быстрые белые вспышки, в течение каких-то десяти секунд слившиеся в одно сплошное яркое пятно. Темнота перед взором юной изобретательницы рассеялась, превратившись в глубокие сумерки с отчетливо видным белым шариком, испускающим во все стороны короткие разряды. Крохотные молнии не исчезали бесследно, как можно было бы ожидать от этого природного явления, вызванного искусственным путем, а будто стекали по невидимой сфере, накапливались в ее нижней части и стремительно пропадали в глубине прямоугольной коробочки. В соседнем блоке агрегата, рядом с этой иллюминацией, зарождалось красное свечение. И пусть испытательница была в защитных очках, ей не требовалось зрение, чтобы понимать, что именно там происходит — ведь это она воплотила в жизнь свою собственную идею, а потому прекрасно знала, что сейчас в небольшом граненном рубине концентрировалась энергия, чтобы пройти последний этап преобразования и из молнии окончательно превратиться во «Всеразрушающий красный мегалуч смерти». Да, Трикси Быстросмен понимала, что название было так себе… но и это ведь пока всего лишь прототип! А когда изобретение заработает и его признают сородичи, она придумает название покруче и не такое короткое…

Послышался очередной негромкий треск, набирающее силу сияние внезапно погасло, а воздух наполнился непередаваемым запахом сгоревшего устройства. Последний частенько присутствовал в гномских мастерских, особенно у начинающих инженеров. Потом, когда юные изобретатели матерели и получали уважаемую приставку «мастер», они избавлялись от львиной доли провалов и переставали быть похожими в своих неудачах на зеленокожих коллег — коротышек-гоблинов. А вот ранг подмастерья не давал подрастающему поколению инженеров какую бы то ни было гарантию на успех их начинаний… что только что и подтвердилось.

— Аргх!

Расстроенная полученным результатом, Трикси сняла очки и подошла к прототипу. Заключенный в толстую колбу, выточенной из цельной друзы хрусталя, рубин рассыпался на мелкую красную пыль, по которой нет-нет да проскакивали паутинки разрядов — остаточные эффекты от неудавшегося выстрела. Внимательно осмотрев остальные составляющие монструозного вида пушки, Трикси поджала губы — она, конечно, надеялась на лучшее, но расчеты оправдались чуть больше чем полностью. Рубин оказался самым слабым звеном — драгоценному камню, несмотря на всю его твердость, банально не хватило прочности. И поскольку увеличить последнюю было не по силам и мастеру-инженеру, ей, подмастерью, оставалось воспользоваться последней возможностью. Пусть в среде инженеров не приветствовалось использование магии, но все же и не запрещалось. А только магия могла увеличить прочность природного кристалла! По прикидкам Трикси и надо-то лишь чуть-чуть повысить твердость материала, догнав по показателям венец драгоценных камней — алмаз…

«Насколько бы все оказалось проще, если бы в качестве накопителя можно было использовать алмазы или сапфиры! Пусть последние и не превосходят по прочности рубины, но зато их хрупкость можно было бы компенсировать их размерами: рубины нужной пропорции, по словам дворфов, просто не встречаются в природе! А с алмазом было бы еще лучше — его прочность позволила бы уменьшить размер прототипа!» — негодовала девушка, вытряхивая рубиновую крошку. — «… Но почему-то накопление энергии работает только с камнями красного цвета, а из них, насколько известно, рубин — самый крепкий камень…»

Дверь мастерской, сделанная в виде большой шестеренки, под аккомпанемент задорного пиликанья отъехала в сторону. В святая святых ворвалась мелкая даже по меркам гномов веснушчатая девица с бросающимися в глаза ярко-красными волосами, подвязанными в три коротких хвостика: два по бокам и один на макушке.

— Трикси! Спрячь, пожалуйста! Мастер хочет меня побить! — начинающий инженер начала наворачивать круги вокруг верстака старшей сестры.

Хозяйка мастерской, не обращая внимания на мельтешения алого цвета, продолжала убирать последствия тестового запуска и параллельно раздумывать о том, где бы ей раздобыть умелого мага со специализацией наложения чар, и главное — согласного помочь за скромное в прямом смысле этого слова вознаграждение.

Кроха Джема Быстросмен была не просто ученицей мастера-инженера Пружиннера Шумотора — наставника сестры, а самой младшей подопечной, и теперь она желала привлечь внимание родственницы всеми доступными методами, а потому начала размахивать зажатым в руке гаечным ключом в опасной близости от прототипа «всеразрушающего красного мегалуча смерти». Продолжить игнорировать свалившуюся на голову «проблему» — означало подвергнуть свое детище ненужным опасностям, а нервы — испытаниям на прочность. И, увы, имея в сестренках знаменитую в широких кругах инженеров «ломастершу», те самые невосстанавливающиеся серые клетки надо было поберечь, ведь им далеко до прочности вышеупомянутых драгоценных камней.

— Ну, что опять, Джема? Разве ты не видишь, что я занята? Сколько можно говорить, чтобы ты не врывалась в мастерскую во время моих экспериментов? А если бы я паяльник на руку уронила?!… — прорвало девушку, и чем дальше, тем сильнее гномка распалялась.

— Ой, да ладно тебе! — легкомысленно отмахнулась незваная гостья. Поняв, что ее цель достигнута, и она смогла наконец отвлечь сестренку от любимых железок, Джема остановила свой забег по чужой территории. — На моей памяти ты еще ни разу ничего не роняла, не говоря уже про взрывы.

— У тебя просто память каждый день обновляется, поэтому ничего и не помнишь, — буркнула в ответ Трикси.

— Не правда! Я помню свою любимую старшую сестренку! Самую заботливую…

— Ладно-ладно! Чего тебе в очередной раз понадобилось? — создательница оружия оборвала восхваления в свою честь, набившие уже ни одну оскомину. — Скажу сразу — денег не дам! Самой нужны.

— Ой, да кому они нужны! — беспечно отмахнулась от предположения та, кто еще неделю клянчила у всех подряд деньги на какую-то «крутую штукенцию», без которой, по ее словам, у нее не выходило выполнить экзаменационную работу на ранг подмастерья. — У меня их полно, а вот алмазной пилочки… той самой, с розовой ручкой — нету! Одолжи, а? — проникновенно попросила Джема, заглядывая в глаза сестры.

Не успели слова категоричного отказа (покуситься на святое!) вырваться из приоткрытого рта, как Трикси замерла. Пришедшая идея ей понравилась.

— Говоришь, денег полно? — девушка, словно вышедшая на охоту хищница, смерила оценивающим взглядом «добычу» и осторожно, чтобы не вспугнуть, шагнула вперед.

Однако красноволосая гостья обладала редкой чуйкой на неприятности, в противном же случае она давно была бы подвергнута тому самому избиению, о котором Джема причитала, ворвавшись в мастерскую.

— Не-е-е-ет! Только не мои запасы! — «реактивный моторчик в юбке» завелся и снова начал забег по помещению, наматывая круги в попытке ускользнуть из ловких сестринских рук.

— Хочешь пилочку? Готовь золотишко! — шепнул девичий голосок на ушко сцапанной, но продолжившей брыкаться юной гномке.

И можно было не сомневаться, что уже через час младшенькой придется конкретно так раскошелится — все-таки при всей своей внешней непохожести две гномки были родными сестрами и выросли вместе, а потому нет ничего удивительного в том, что их характеры обзавелись общими чертами… Такими как, например, пренебрежительным отношением к понятию личного имущества — ну, какая еще может быть «частная собственность» между ближайшими родичами?!