Коварство Древних

Глава 18

Стальгорн.

— Проклятые наземники! — низкорослый и щуплый даже по меркам своего народа дворф ходил кругами по своему кабинету, призывая кары подземные под ноги глупым исполнителям, сумевшим напортачить там, где, казалось бы, ошибка исключена. — Неужели так сложно справиться с простым заданием?! Схватить ребенка пусть и мага — это же не изумруды в граните искать?!

Сенатор Бэрин обладал ярко-красной растительностью на лице, благодаря которой и получил свое прозвище — Краснокамень. И теперь его борода грозно топорщилась в солидарности с обуреваемым яростью хозяином. Навернув десяток кругов, он внезапно успокоился и остановился около столика, уставленного емкостями с разнообразными горюче-смазочными материалами, предназначенным специально для луженых глоток дворфов. И их стальных желудков, конечно.

Кружечка знаменитого двоичного пойла примирила четвертого по порядку, но не по значимости советника короля Магни Бронзоборода.

— «Ну, и ладно. Не получилось надавить на Кул-Тирас — натравим эльфов на Даларан. Зря я что ли именно их нанимал? Возможно ушастые хотя бы компенсируют некомпетентность своих наемников… Угу, как же — «наемников»! Всем известно, что все древолюбы — шпионы! А все же жаль, что задумка сорвалась… Кул-Тирасу подставить эльфов как заказчиков похищения, а эльфам — штормградцев как нанимателей их сородичей — такая задумка, и пошла прахом! И все из-за кого? Из-за какого-то ребенка, который нахватался всяких фокусов в этом их человеческом рассаднике тупости и вообразил себя спасителем принцесс! Угрх… как вспомню, на что эти бездельники тратят свои силы, так сразу начинает тошнить… Клянусь Творцом — лучше бы камни с места на места перекатывали, и то больше пользы было бы!»

Сенатор снова начал наматывать круги вокруг рабочего стола, пусть теперь и проделывал это медленно, со степенностью, присущей истинным сынам гор. Медовуха, плескавшаяся в кружке, сменила пойло и стала источником вдохновения, настроившим дворфа на конструктивный лад.

«… Кстати нужно узнать, что там у наших союзничков-изобретателей получилось с антипортальным устройством. Они за последний год съели месячный оборот нашей гильдии торговцев, а дальше на коленке собранного прототипа так и не продвинулись, а ведь нам нужно отлаженное изделие, которое можно было бы поставить на поток. И нужно, как оказалось, было еще вчера!..»

---------//---------

— Ну, и как тебе первая схватка не на жизнь, а на смерть? — с легкой смешинкой в голосе поинтересовался Лин.

Парень с удобством устроился на обрывистом берегу озера, развалившись на пушистой зеленой перине, которая «сама собой» образовалась в месте его лежки. Наблюдая, как его подруга колдует, по-другому и не скажешь, с прядками своих волос, воспользовавшись заклинанием зеркала одной из своих подружек, он лениво перекатывал травинку во рту.

— Была бы прекрасной, если бы я ее с треском не проиграла, — умывшаяся и малость приведшая в порядок одежду после ночевки на свежем воздухе Джайна нахохлившейся птичкой сидела рядышком и занималась восстановлением прически.

Лишившись как груза, так и своих личных вещей, но зато заметно сократив обратный путь в родную обитель магов, парочка учеников знаменитого Антонидаса налегке двигалась в сторону Даларана, вдоль берегов озера Лордамер, приютившего этот знаменитый город.

— Магия, влияющая на разум, считается несколько стоящей особняком от остальных направлений. И далеко не от каждого заклинания можно защититься лишь одной силой воли. Из личного опыта могу сказать, что даже универсальные щиты могут спасовать. В общем, если хочешь разобраться в теме и научиться хотя бы защищаться, то тут надо проводить серьезные тренировки для наработки соответствующих реакций.

— Эх, вот бы в сутках было раза в два больше часов…

— Зато в этой гонке за знаниями есть один несомненный плюс — перед тобой всегда будут дороги, по которым ты еще не ходила, и горизонты, за которые еще не заглядывала, — под конец интонации речи некогда могучего мага едва уловимо изменились.

— Горизонты — это, да, было бы неплохо… — в девичьем голосе проступили аналогичные мечтательные интонации.

— Хватит издеваться над своими волосами! Давай помогу, — не вытерпел все же парень вида попыток причесываний немытой головы.

Раньше он, как и любой другой эльф, обладал роскошными длинными волосами, за которыми, чтобы те оставались таковыми, требовался надлежащий уход. А потому опыта в таких делах у Лина было вдосталь. Девушка, будто дожидаясь подобного приглашения, сразу подсела поближе, повернувшись спиной.

Некоторое время парочка провела в молчании. Джайна — занятая разглядыванием играющих в волнах солнечных зайчиков и бескрайнего синего неба, раскинувшегося над их головами, а Лин — наводя волосам, что не так уж и сильно пострадали от минувшей стычки и ночевки под звездным сводом, первозданный вид. Частички грязи и пыли осыпались едва ли не сами собой, от простых поглаживаний волосы приобретали лоск, наливались внутренней силой и начинали блестеть и искриться под солнечным светом. Через какое-то время работа по очистке была закончена, и Лин просто любовался струящимся переливами желтого и золотого цвета, наслаждался ощущением шелкового ниспадающего потока, раз за разом пропуская его сквозь пальцы.

В какой-то момент Джайна, не дожидаясь окончания парикмахерских процедур, не заговорила.

— Ты же их убил, да?

— Напавших? Разумеется.

— И каково это — убивать своих бывших сородичей?

— Сородичи, не сородичи — далеко не всегда врагов определяет расовая принадлежность. Ты же не думаешь, что я должен был встать на сторону каких-то чужаков лишь потому, что у них длинные уши?

— Нет, конечно, просто… — девушка замешкалась, пытаясь подобрать более верные слова. — Ты ведь очень долго был одним из них.

— Ну, и что? — Лину было лень пожимать плечами — подруга все одно не могла увидеть этого жеста, поэтому все, на что его хватило — передвинуть порядком измочаленную травинку в другой уголок рта. — За прошлую жизнь я убил немало эльфов, и меня уже тогда не смущала наша принадлежность к одной расе. И тебя не должна смутить, если вдруг нападут люди, а не орки, например.

— Да, есть враги, и есть друзья — остальное не важно, — встряхнула она головой, и волосы, словно этого и ждали, рассыпались по плечам золотистыми копнами. — Лучше расскажи что-нибудь про магию разума.

— Легко! А кстати, нам старикан ничего не сделает за утерю жезлов?

— Да, у него этими заготовками половина кладовок забита. Не думаю, что он обеднеет от одного ящика.

— Тогда, следует опасаться лишь новых столкновений. Мы же не знаем, что им было нужно? Значит могут попытаться снова напасть.

— Скорее всего меня хотели похитить — все-таки я принцесса.

После слов принцесса, что-то щелкнуло в голове у Лина, и пальцы, поглаживающие голову и перебирающие волосы, задвигались более осмысленно, переключившись на конструктивную деятельность.

— Да, похоже на то. Видимо современная политика не слишком-то отличается от интриг при дворе Азшары.

— Думаешь, это были не просто наемники, а я за чем-то понадобилась эльфам?

— Возможно… В следующий раз постараемся захватить одного живым. Но вообще я имел ввиду, что политика во все времена была грязным делом, и не удивлюсь, если заказчиками являлись конкуренты Антонидаса за пост главы Кирин-Тора, или какие-нибудь аристократы из Кул-Тираса, недовольные правлением твоей семьи, или еще кто.

— Да, — воздохнула Джайна. — Догадками истину не отловить. Давай, лучше вернемся к магии…

— Конечно, Ваше Высочество, как пожелаете, — весьма достоверно спародировал он одну из ее служанок.

Девушка хмыкнула, но промолчала в ожидании лекции, и та не замедлила последовать. Пока пальцы и магия творили из «золотого» материала корону, достойную юной принцессы, берег озера оглашался принципами оперирования чарами узкой специализации по части противодействия внушению, контролю разума и прочим штучкам ментальной направленности.

Спустя час солнце заметно приблизилось к зениту, стало заметно припекать, и Лин понял, что с обучением нужно было завязывать. К счастью его творческий порыв сошел на нет, оставив после себя, казалось, нетронутую россыпь волос, покоившихся на плечах девушки с парой косичек на эльфийский манер по бокам, да небольшую золотую диадему, увенчавшую голову. Вот только украшение хоть и виделось со стороны выполненным из благородного металла — на деле являлось плодом часовых усилий самопровозглашенного парикмахера.

— …Все готово.

Джайна, последние полчаса ерзающая от любопытства, тут же снова воспользовалась заклинанием модницы Эвин, и перед ней растянулась пленка магического зеркала.

— Ого! Красиво! — по достоинству оценила она подвиги учителя во имя ее красоты.

— А вот так будет еще красивее, — произнес Лин, разглядывая из-за ее спины получившийся результат в зеркале, и щелкнул пальцами.

Подувший в лицо девушки легкий ветерок заставил ту прищуриться и мигом превратил легчайшие волосы в грозно распушившийся золотистый поток, открыв заодно вид на тонкую шею принцессы. Диадема, даже не шелохнувшись под напором воздуха, внезапно заблистала голубыми огнями, словно в ней зажглось с десяток крупных сапфиров, еще парочка появилась в прищуренных глазах, превратив те в две наполненные под завязку холодом льдинки, добавив изрядной доли суровости общей картине. Юная принцесса-волшебница в единый момент превратилась в настоящую королеву-архимага!

— А что, мне идет, — произнесла девушка, высокомерно вздернув подбородок.

— А то ж, — согласно кивнул Лин, вместе с подругой разглядывая ее внезапное преображение, и тут же противореча сам себе, сложил из пальцев над головой девушки фигуру оленьих рогов. Картина вышла на редкость противоречивой, несуразной, а потому весьма смешной.

Наряду с девичьим смехом иллюзия колдовских огней в глаза и короне «Джайны Всемогущей» пропала, а ветер стих. И на ноги поднялась не суровая королева, а смешливая девчонка-принцесса, которая тут же поделилась хорошим настроением с успевшим подняться с колен другом, подарив тому крепкие объятья и чмокнув в щеку.

— Догоняй! — Джайна устремилась к дороге, что скрывалась за кустами, метрах в пятидесяти от берега.

Парень скептически посмотрел вслед убегающей девушке и окинул взглядом полянку на предмет забытых вещей, но «забыть» на берегу то, что осталось в кузнечной мастерской Стальгорна, было попросту невозможно. Затем Лин сконцентрировался, чтобы уже через секунду выйти из вышеупомянутых кустов прямо навстречу бежавшей на своих двоих магичке.

— Поймал, — с улыбкой он встретил подбегающую спутницу.

— Нечестно! — от нее последовало наигранное возмущение.

— А ты разве не знала? Эльфы самые нечестные во всем Азероте, особенно если это касается игры в догонялки с девушками.

Не теряя хорошего настроения, только-только восстановившегося после неудавшейся попытки похищения, парочка направилась в сторону Даларана — им еще предстояло отчитаться о поручении перед учителем.

---------//---------

Лордерон, королевский дворец.

Артас смотрел на переданную посылку — книгу, завернутую в ткань, и непонимающе хмурился. Нет, он вполне мог понять, почему Джайна вернула тот набор украшений, который он послал ей в знак примирения, но ведь второй подарок он выбирал уже с умом, руководствуясь не его ценностью в золотом эквиваленте (хотя и магический фолиант не сказать, чтобы дешево стоил), а предпочтениями девушки, перед которой он сильно провинился! И вот теперь, рослый парень смотрел на упакованную книгу и усиленно пытался понять, чем мог не угодить ей и этот подарок. Ведь Джайна всегда говорила, что магия в ее жизни занимает особое место. Даже когда он искренне считал, что лидирует в списке любимых вещей, то знал, что детская мечта невесты дышит ему в затылок, а теперь-то у него и вовсе не осталось никаких сомнений, что та оставила его позади… далеко позади. И хорошо, если только она одна!

Принц тряхнул головой, в очередной раз отгоняя невеселые думы, светлые волосы, на время тренировок собираемые в хвост, но в настоящий момент ничем не сдерживаемые, рассыпались по плечам. После той злополучной поездки все пошло наперекосяк, и дело касалось не только его личной жизни: отец старался все больше и больше посвящать принца в обязанности будущего короля, а Утер после пресловутого визита в Даларан совсем свихнулся на почве тренировок, благо большую часть времени уделяя все-таки своим собственным. Мурадин куда-то пропал, и уже с полгода от него ни слуху, ни духу. Даже его мать — Лианна Менетил и та после отправки любимой дочурки в Сель’Талас вспомнила о сыне и решила окружить его нерастраченной заботой!

Он подавил тяжелый вздох — не дело жаловаться на трудности даже наедине с собой. К тому же отношения с Джайной его беспокоили куда больше, чем временные неудобства: Утер не сможет все время пропадать на тренировках, Мурадин найдется, уроки отца рано или поздно закончатся, а Калия вернется, и материнская хватка ослабнет — вот только время не поможет решить проблему с Джайной! Конкретно в этом случае оно работает против Артаса.

Оторвавшись наконец от книги, он поднял взгляд на изображение юной принцессы, стоявшее на столе, в рамке. Принц своими видом олицетворял знаменитое упрямство королевской династии Менетилов. Один изгиб поджатых губ выдавал в нем весьма упорного человека.

— Остин!

Когда дверь в опочивальню принца приоткрылась, и в щель заглянула вихрастая рыжая голова, Артас продолжил:

— Готовь коней и сопровождение — мы едем в Даларан!

— Да, мой принц!

Книга перекочевала в руки, и Артас стремительно вышел из комнаты — еще нужно было уговорить отца на поездку, но он примерно знал, что пообещать ему взамен.

---------//---------

— Шандрис.

— Тиранда? Что случилось?

Девушка в плаще с накинутым на голову, несмотря на летний зной, капюшоном и с выбивающимися из-под него локонами фиалкового цвета подошла к своей давней подруге. Та замерла на краю высокого уступа и разглядывала огромную зеленую равнину, раскинувшуюся от подножья скалы до далеких, едва виднеющихся на горизонте гор.

— Нас выгнали из родных лесов, и теперь мы ютимся в глубине материка, в центре окруженной высокими скалами долины, на этом крохотном плато, а все потому, что до ужаса боимся приближаться к Хиджалу и морским берегам.

В первый момент одна из самых признанных Часовых промолчала. Крыть было нечем — все было так, как озвучила верховная жрица Элуны. Впрочем, спустя какое-то время девушка осознала, что Тиранда не торопится продолжать, так что молчать дальше было бессмысленно: вряд ли подруга позвала ее, чтобы просто постоять и посмотреть на бескрайнюю степь.

— Ты сказала, что так посоветовала Азшара — а если уж она смогла убедить и тебя, и Малфуриона, то значит — это было единственно верное решение для нашего спасения. К тому же я уверена — мы еще вернемся в наши леса, и пусть рассчитывать на помощь драконов после предательства Малигоса или на помощь Азшары после всего того, что она сделала — это унизительно, но им все равно придется вступить с нами в союз. Иначе Н’Зот рано или поздно явится и по их души.

— Я позвала тебя как раз по этой причине. Есть еще кое-кто, кто может нам помочь, — произнесла Тиранда и замолчала, так и не отвернувшись от края скалы за все время разговора.

Лучница задумалась. Слегка пошевелив длинными ушами, которые не прикрывал капюшон, она неуверенно предположила:

— Кенариус выжил?

— Скорее всего, но это не он. И Азшара сказала, что лучше бы нам с полубогом не встречаться. В этом я, пожалуй, тоже ей верю.

— Не Азшара, не драконы и не Кенариус… я в замешательстве, но жрица продолжала молчать, и Шандрис не вытерпела. — Конечно, я могу начать перебирать любые значимые силы, которые теоретически могли бы нам помочь, начиная от Элуны или Титанов и заканчивая троллями, тол’вирами или потомками Акири, но может все же не будешь терзать мое любопытство?

Тиранда в ответ на столь очевидную иронию повернулась, и приглашенной эльфийке сразу бросилось в глаза, что жрица что-то держит в руках.

— Ты помнишь, что это? — Тиранда показала на раскрытой ладони серую каменную пирамидку маленького размера, излучающую едва заметную синюю дымку.

Шандрис внимательно осмотрела артефакт, не прикасаясь к нему, но лишь пожала плечами:

— Сложно вспомнить то, о чем не знаешь.

— Это артефакт Уз — показывает состояние эльфа, сделавшего к нему привязку. Если светится — значит, как минимум жив… — Тиранда снова замолчала.

— И-и-и? — поторопила ее рейнджер.

— Во время Войны они были очень популярны. Этот — подарок Иллидана. И еще — недавно он был обычным камнем.

— …! — Шандрис открыла было рот, но не смогла собрать разбежавшиеся мысли в кучку, а вместе с тем жрица спокойно разглядывала лицо своей давней знакомой в ожидании ее ответа.

— Так, — сосредоточилась прославленная лучница и констатировала: — То есть легендарный охотник на демонов жив. Но как он нам может помочь? Если уж даже Кенариус не смог. Да и захочет ли? Наверняка он скрывался десять тысяч лет не просто так. И вообще — где его искать?

— Он всегда был изворотливым и умелым воином и магом. Зная его любовь к магии, думаю, за минувшее время он должен был изрядно возрасти в силе, — начала Тиранда по порядку отвечать на вопросы. — К тому же не просто так Иллидан дал о себе знать: если б он не хотел, чтобы его нашли, то камень не активировался бы. Насчет последнего… артефакт приведет к Иллидану, но отыскать его должна будешь именно ты.

— Я?! — изрядно удивилась девушка подобному поручению — на ее взгляд, как-то уж больно быстро все завертелось.

— Да, я не могу покинуть наш народ и отправиться в такой момент на другой материк, а судя по всему — он где-то в тех краях, — взгляд светлых глаз жрицы Элуны был преисполнен добровольно взятой на себя ответственностью и печалью. — К тому же нужно все сделать в тайне, чтобы наши… сородичи не прознали о нем. А ты самая лучшая специалистка по скрытости и маскировке, моя близкая подруга, а еще — знакома с Иллиданом и не точишь на него зуб. Именно ты, Шандрис, самая лучшая кандидатура.

— Скажешь тоже — знакома… я его видела всего пару раз! Не уверена, что он меня заметил — тогда я еще совсем молодой была…

— Неважно! — перебила ее эльфийка с зелеными волосами. — Возьми несколько сестер на всякий случай, подготовьтесь, и завтра я открою портал. Постараюсь поближе к цели, но тут уж как получится. Попытайся его убедить, что он снова нужен своему народу, и главное — передай Иллидану, что это именно я прошу о помощи, — она протянула письмо…

— А если он будет в Сель’Таласе? — уточнила девушка, принимая послание.

— На все воля Элуны…

Пять минут спустя Шандрис, пусть и пребывая в замешательстве, но тем не менее уверенно шагала по временному лагерю в сторону расположения Часовых. «Как один эльф может изменить исход войны? Хотя, если так подумать, то Азшара вполне бы справилась с этой задачей».

По причине малолетства девушка не присутствовала при столкновении с Королевой у второго Источника Вечности, во время знакового Исхода кель’дорай с «земли вечного звездного света», но рассказы очевидцев о королевском величии тогда впечатлили. Пусть среди простых кал’дорай высокорожденная блондинка-эльфийка, впустившая демонов на Азерот, была не то что непопулярна, а по большей части ненавидима, но это не мешало проявлять уважение к ее силе… или испытывать страх перед ней.

Но, несмотря на то, что Шандрис одолевали сомнения, которые не мог развеять полностью даже многотысячелетний авторитет Тиранды, она собиралась подойти к выполнению просьбы подруги самым ответственным образом. В конце концов, далеко не каждый день тебя отправляют на другой материк искать пропавшего без вести десять тысяч лет назад воина-архимага — то ли Героя, то ли Предателя — здесь легенды несколько расходились во мнениях.

---------//---------

«Другая» сторона Азерота.

Изменчивый и причудливый мир был наполнен яркими красками со всеми возможными оттенками зеленого. Даже размытость и зыбкость окружающего пространства, дарующие предметам налет эфемерности, не могли заглушить буйство одной из основополагающих стихий. Сама Жизнь царила в этом месте, принимая иногда весьма и весьма причудливые формы, что даже могущественный друид, будучи на протяжении нескольких тысячелетий накоротке с этой стихией, подчас удивлялся ее фантазии.

Но сейчас Малфуриону, целеустремленно шагающему сквозь расступающиеся перед ним призрачные заросли, было не до диковинок этого места. На этот раз он пришел в Изумрудный Сон к его хозяйке по важному делу. Впрочем, по этому же делу он приходил в святая святых Азерота последние пять раз. По его сосредоточенному лицу, испещренному морщинами — куда там дубовой коре! — можно было догадаться, что сподвижник Кенариуса в это посещение рассчитывал получить иной результат в отличии от предыдущих неудачных попыток.

— Малфурион, — раздался тихий, но вместе с тем отчетливо слышный женский голос, едва друид показался на краю поляны, свободной от безумств окружающей природы.

— Изера, — поприветствовал в ответ эльф Аспекта природы — повелительницу этого места.

Огромная призрачная зеленая драконица, лежащая по центру чашеобразной поляны, расплылась туманом, собравшимся впоследствии в гуманоидную форму — молодую на вид невысокую стройную эльфийку. На вид довольно обычную, вот только… Если открытость одежды зеленого цвета (узкая полоска «бронелифчика» и обтягивающие стройные ноги штаны — вот и весь ее гардероб) еще можно было бы списать на самовыражение юной поросли кал’дорай, а горящие зеленым глаза — на сильнейшую одаренность природной магией, то вот пара рожек, размером превышающих знаменитые эльфийские уши минимум в два раза и растущих изо лба под углом назад, являлись очевидным признаком того, что эльфийкой эта девушка не является… или является не только ею.

— Ты зря приходишь сюда, друид. Не в моих силах тебе помочь.

— Изумрудный Сон был создан Титанами, чтобы сохранить Азерот… — начал говорить Малфурион, подходя ближе.

Девушка тяжело вздохнула и прервала:

— Не начинай. Я побольше твоего знаю, кто, когда и зачем создал Изумрудный Сон. Я уже объясняла вам с Кенариусом, что мне нельзя покидать это место. Ты думаешь мне не больно смотреть, как страдает Азерот? Но я просто не могу помочь вам. Вся моя суть привязана к Изумрудному Сну, и он же является основой моей силы — даже решись я оставить это место без охраны и перейди в реальный план — там я попросту была бы бесполезна и не смогла бы вам ничем помочь. Сколько раз мне еще это надо объяснить, чтобы ты, Малфурион, прекратил тешить себя пустыми надеждами?!

— У меня есть план. Если я заманю Н’Зота или его армию сюда, ты сможешь расправиться с ними?

Изера застыла, но вовсе не из-за восторга от подобной идеи, а скорее наоборот.

— Ты с ума сошел?! Ты хочешь провести врага в самое сокровенное место Азерота?!

— У меня нет других вариантов. Малигос — предатель, а остальным Аспектам нет до нас никакого дела. Или мы попробуем действовать по моему плану, или Н’Зот уничтожит нас по одиночке. Ты же не думаешь, что, когда Азерот падет, он не попытается проникнуть сюда, в самое его сердце?

— Если ты не видишь, других путей — это не значит, что их нет, — немного остыла драконица, осознав, что Малфурион пока находится лишь на стадии проработки последней идеи, а не хочет любой ценой претворить в жизнь свой безумный план, будучи полностью им поглощенным. — Вы могли бы объединиться со своими сородичами с другого материка. К тому же есть еще люди, дворфы, гномы — они все набрали немалую силу.

— Без помощи Аспектов нам ничего не светит в борьбе с одним из Древних богов, — за все время разговора голос Малфуриона не изменился ни на йоту, оставаясь спокойным. — Если уж сами Титаны не смогли окончательно разобраться с ними, то у нас и подавно нет таких возможностей. Даже Азшара при всей ее похвальбе и носа не кажет из Сель’Таласа. Без Источника — она пусть и сильнейшая среди нас, но вместе с тем обычная магичка, которой не рангу тягаться с олицетворением самой Бездны. Зато на это способны вы, преемники Титанов.

— Ты не понимаешь, Малфурион. Хоть мы, Аспекты, и сильны на своем поле, но из меня и Алекстразы никудышные воины. Мы умеем хранить и защищать, а не уничтожать врагов. С последним тебе могли бы помочь Нелтарион и Малигос, но первый сошел с ума и мертв, а второй хоть вроде и пришел в себя после потери почти всей стаи, но сейчас закрылся за магическими барьерами в своем жилище и не идет на контакт. И после твоих рассказов о случившемся под Нордрассилом это вызывает тревогу…

— Ноздорму, — теперь настала очередь друида перебивать хозяйку Изумрудного Сна. — Он самый сильный среди вас. Время, которым он повелевает, может превратить поражение в победу.

— Время — это не то, чем можно размахивать, словно обычной дубинкой. Да, он его хранитель, если можно так выразиться, и способен на многое, вот только цена применения его силы велика, чересчур велика. Ты этого не знаешь, но тогда, десять тысяч лет назад, вы не успели остановить демонов, план Азшары тоже провалился, и Саргерас вступил на Азерот. Мир застыл на краю пропасти, и Ноздорму пришлось вмешаться. Вот только изменение прошлого в новом настоящем привело к разрушению Источника. Ты же не думал, что вы просто пришли и разрушили демонический портал, а заодно и связанное с ним сердце всего Азерота какой-то обычной магией и артефактом пусть и очень сильным? Мир не так-то просто вывести из равновесия да еще и за пару мгновений.

Подобная информация стала новостью для Малфуриона, а потому смогла пробить его маску невозмутимости. Ошарашенная физиономия лишь беззвучной раскрывала рот в попытке что-то сказать, но лишь трясла бородой. Но вот удивление сменилось возмущением.

— Так это он взорвал Источник?!

— Ты чем слушал? — нахмурилась Изера. — Ноздорму ничего не унитчожал, Источник Вечности не выдержал столь глобального вмешательства в прошлое, и потоки его энергии пошли в разнос. В итоге — он взорвался сам.

На осмысление новой и упорядочивание всей остальной информации у друида ушло с минуту времени, в течении которой зеленая драконица терпеливо ожидала, пока гость ни закончит обдумывать ее слова.

— Неужели ничего нельзя сделать?

— Нет! — последовало категоричное заявление. — Ноздорму вмешается лишь тогда, когда ситуация станет совсем критической. И не ясно, чем придется пожертвовать Азероту в ответ за эту помощь. И останется ли кто-то в живых, чтобы насладиться плодами такой победы.

Спустя еще пять минут пустопорожних препирательств, Малфурион покинул Изумрудный Сон. Его план заставить оставшихся Аспектов выступить на его стороне под угрозой призыва сюда Н’Зота провалился. Там действительно некому было сражаться, кроме Ноздорму, на которого он и рассчитывал, приходя сюда, но тот, если верить Изере не станет вмешиваться до самого конца, причем конца Азерота, а не эльфов. А Аспекты Жизни и Природы действительно не обладали выдающимися бойцовскими талантами, и пусть здесь, в центре сосредоточения Жизни и Природы, Алекстраза и Изера могли многое, но он сам еще не совсем спятил, чтобы прокладывать для Бездны дорожку в Изумрудный Сон…

Теперь у него остался лишь запасной вариант.

---------//---------

Нордскол.

Уединенный остров на западе северного континента Азерота был окружен неприступными скалами. Неприступными для любого, кто не умел летать. Однако горные цепи являлись не единственным препятствием для решивших нарушить уединение владельца этого клочка суши. В центре острова, носящего звучное название Хладарра, располагалась невысокая башня. Долина в кольце гор, опоясывающих берег Хладарры, была закрыта мощным магическим куполом, а сама башня, казалось, искрилась от всевозможных защитных чар, наложенных как на нее саму, так и на ее окрестности. В башне не было дверей, да и сама она никем не охранялась, кроме магии, а потому даже снаружи можно было увидеть, что внутри единственного на острове сооружения, имеющего из всего интерьера лишь пару лестниц, мерцала пленка портала.

За пространственной прорехой скрывалось убежище самого Аспекта Магии. Прихожей в жилище Малигоса являлся огромный каменный диск, парящий во мраке под светом далеких звезд. И звезды, и темнота были не более чем искусной иллюзией, и владения сильнейшего дракона из синей стаи не ограничивались лишь одной площадкой в «космосе»: по краю диска находились скрытые порталы, ведущие уже в более специализированные помещения. Но сейчас, на время проводимого ритуала, Малигос занял именно эту, первую площадку, доступ к которой на данный момент был заблокирован даже для тех редких гостей, которые иногда заглядывали на огонек к дракону. В роли последних вот уже несколько тысячелетий выступали лишь члены его семьи: дети — Аригос и Киригоса — и вторая супруга — Сарагоса. Первая супруга, его консорт — Синдрагоса — была мертва вот уже десять тысяч лет, однако же именно она была причиной, почему сейчас прихожую его жилища украшали многочисленные магические фигуры вкупе с длинными цепочками рунных символов. Причем тайные знаки были не только на камне, но в воздухе: разноцветная вязь рун, мерцавшая в темноте, перемежалась сложными объемными фигурами — и первая, и вторые едва заметно подрагивали от переполнившей их маны.

В центре всей этой композиции завис в воздухе крупный неграненый сапфир, который и стал ценой для Древнего бога за предательство Кенариуса. В драгоценном камне содержалась душа его погибшей супруги. И вот уже несколько месяцев со дня завершения сделки дракон, пытался воскресить свою возлюбленную. Оправдывая свой титул Повелителя Магии, Малигос раз за разом улучшал предыдущий метод или находил новые подходы, и вот сейчас настала пора седьмой попытки.

Синеволосый эльф (только в этом облике у него получилось уместиться на краю площадки, не тревожа результат своей многочасовой работы), скрывшись за защитными чарами, громко выкрикнул слово-активатор, ритуал пришел в действие. По магическим рунам и знакам прошел импульс, и те налились Силой. Воздух словно зазвенел от напряжения. Из ничего над рунными кругами соткался силуэт огромной драконицы…

Раздался пшик, и вся энергетическая конструкция, тихо звякнув напоследок, развалилась на отдельные быстро гаснущие и теряющие форму элементы.

Малигос отменил защиту (на этот раз обошлось без взрыва) и скрипнул зубами, подходя к сапфиру. Очередная неудача! Его бесило, что даже люди и те научились воскрешать мертвых, а он, Аспект, уже много дней топчется на одном месте! И хотя задачи по возвращению к жизни только что расставшегося с жизнью гуманоида и могучей драконицы, умершей десять тысяч лет назад, различались по сложности как небо и земля — это не являлось оправданием собственного бессилия в глазах самого Малигоса.

Проблема крылась в отсутствии тела, и нельзя было сказать, что он не пытался ее решить «обычными» средствами. Во время предыдущих попыток нескольким его младшим членам стаи пришлось пожертвовать своими телами, однако все было напрасно — душа Синдрагосы не могла удержаться в драконицах, даже не являющихся родственницами его супруге, и снова возвращалась во временное пристанище. А родичей Синдрагосы во всем Азероте просто не осталось в живых. Можно было бы создать тело с нуля, но для этого необходимо было найти остатки предыдущего — задача, так и оставшаяся не решенной за все время, минувшее со дня утраты любимой.

Мысли Аспекта внезапно переключились на обдумывание новой идеи. Ведь с душой супруги на руках поиск ее останков должен был заметно упроститься. А если и здесь его постигнет неудача, то всегда можно наведаться на Драконий погост и продолжить эксперименты, но уже с останками ее родственников. Малигос с облегчением улыбнулся и, наметив пути решения новых-старых задач, начал создавать следующий ритуал только уже для поиска тела Синдрагосы, одновременно отправляя мысленный посыл нескольким сородичам с приказом найти на погосте останки вполне определенных личностей — ближайших родственников Синдрагосы по женской линии — вряд ли его супруга обрадовалась бы возроди он ее в мужском теле, да и это противоречило его устремлениям. Последняя задача — найти на огромнейшем кладбище нужные кости — тоже была далеко не тривиальной даже для него самого, а потому Малигос и решил заранее озаботиться добычей материала, чтобы тот был под рукой в случае возможной неудачи с поисками останков любимой…

---------//---------

Ис’Ней-Азшари.

Азшара заслушивала очередной доклад высокой белокурой эльфийки в кожаной броне — главы разведывательной сети, раскинувшейся по всему Азероту, а где-то даже и за его пределами (не только Кирин-Тор любит направлять экспедиции в Дренор), когда внезапно почувствовала, что с Источником что-то не то.

С ее Источником. Что-то. Случилось.

Королева сразу перестала интересоваться вопросами равно как оживших сгустков Света — наару, бывших себе на уме, так и попавших под их влияние дренеев, которых она до сих пор рассчитывала получить в качестве союзников, но что-то пока дипломатические реверансы ни к чему не приводили…

Азшара окуталась мощнейшей защитой, даруемой ее знаменитой диадемой, и, не прощаясь, покинула зал совещаний, прыгнув на всякий случай не в самое ближайшее к Источнику место, доступное для телепортации. Жизнь научила, что никакие меры предосторожности не бывают лишними, и пусть ничто не свидетельствовало о нападении на дворец, да и телепортироваться в его пределах могла только она, но древняя и вечно юная эльфийка предпочла перестраховаться. Задержка, вызванная уступками паранойи, не оказала влияния на происходящие события. Ворвавшаяся в святая святых королева успела застать все самое интересное, а до самой кульминации ей даже пришлось подождать минут пять, в течении которых она, закрыв за своей спиной двери и убедившись в отсутствии прямой угрозы, всеми доступными способами пыталась понять, что происходит с Источником.

А Источник — бассейн с маной — во всю лихорадило. Уже не было никакого искрящегося столба маны, вырывающейся с его поверхности, а сама гладь, ранее мерно пульсирующая небольшими ровными волнами, теперь бурлила и была испещрена бурунами и водоворотами. Жидкость в рукотворном бассейне наливалась светом — мана вместо того, чтобы, как и прежде, устремляться вверх, в попытке достигнуть Круговерти Пустоты, накапливалась в Источнике.

И это, на взгляд Азшары, не сулило ничего хорошего. Ладно еще королевство остается без подпитки — на такой случай эльфы и запасались накопителями, но вот угроза взрыва или еще чего похуже сильно напрягали, заставляя подозревать в случившемся диверсии и происки врагов. Не сумев ничего понять, но и не обнаружив при этом каких-либо признаков непосредственной опасности, Азшара решила рискнуть и прикоснуться к Источнику. Через непосредственный контакт можно было куда более точно оценить состояние своего творения — не у всех же подобно Иллидану есть возможность не просто ощутить энергию, а увидеть ее потоки.

Девичья ладошка, окутанная разноцветным флером ауры могущественного мага, осторожно коснулась, а затем полностью погрузилась в неспокойную поверхность Источника. А тот словно только этого и ждал!

Купол одного из самых защищенных на Азероте залов буквально обожгла ярчайшая вспышка не света, но самой маны — той жидкой субстанции, что наполняла бассейн. Вокруг пронесся мощнейший порыв энергии, однако рунная вязь, покрывающая потолок и стены, чьим предназначением как раз являлось поглощение и преобразование нейтральной силы, была сделана Азшарой с большим запасом прочности, как раз для нивелирования воздействия на энергетическую сеть королевства возможных флуктуаций Источника. Чудовищный по силе импульс был пусть и с трудом, но укрощен и поглощен, что привело к тому, что в столице, как и по всему Сель’Таласу, начавшие было угасать под настороженными взглядами прохожих магические уличные светильники внезапно загорелись едва ли не в десять раз сильнее обычного! В вечерний Сель’Талас на короткое время пришел день.

Ничего, из этого Азшара, разумеется, не увидела, будучи ослепленной не столько в обычном зрении (глаза то она как раз успела прикрыть), сколько в чувстве магии. Однако помимо временной дезориентации случившееся не причинило Азшаре другого вреда. Потерю чувствительности к движению маны удалось восстановить в кратчайшие сроки, одновременно со зрением. Последнее пришлось весьма кстати: только-только проморгавшейся Азшаре во всей красе показали красивую иллюминацию. Сотни золотых песчинок, образовавшихся над центром Источника после взрыва его энергии, начали быстро притягиваться друг к другу, формируя эльфийский силуэт. Стягивающиеся в воздухе крупинки энергии приобрели стройную девичью форму, которая затем налилась объемом и начала темнеть, приобретая более разнообразную палитру цветов нежели ярко-желтый.

И вот перед замершей у бортика бассейна королевой, так и не вынувшей руку из Источника, предстала голая девчонка-эльфийка, возраст которой едва ли превышал одно столетие. Обычная с виду за тем исключением, что ее волосы как цветом, так и прической были подозрительно похожи на белоснежную стрижку Азшары. Сияние вокруг девицы, вторгнувшейся в самое охраняемое место Сель’Таласа, погасло, и нежданная гостья мягко опустилась в центр колодца. Тем временем на поверхности Источника снова начала концентрироваться создаваемая им мана, и вскоре поток энергии вновь устремился вверх, чтобы по традиции бесславно, но с пользой расплескаться по преграждающему ему путь куполу и направиться не в космические дали, а по энерговодам к вящей пользе эльфийского народа.

Новоприбывшая с любопытством огляделась, стоя по колено в жидкой мане и овеваемая возносящимися вверх частицами энергии. Ни первое, ни второе, ей, определенно, не мешало, а скорее даже наоборот — доставляло удовольствие. Девчонка огляделась, и ее взгляд зафиксировался на хозяйке дворца. Гостья ярко улыбнулась и шагнула вперед.

Азшара, успевшая восстановить чувствительность, в замешательстве уставилась на существо, выдающее себя за эльфийку, а то, что девчонка не является эльфом она ощущала всеми фибрами своей души. Также королеву очень сильно смущало и напрягало, что у юной визитерши было куда более сильное сродство с Источником чем у нее самой, а ведь, казалось бы, такое в принципе невозможно — ведь она, Азшара, являлась его создательницей и хранителем. Такое просто не укладывалось в голове! Но понимание, что приближающаяся девушка не является врагом, столь же ясно отпечаталось в сознании, как и тот факт, что случилось нечто невероятное, невозможное, но определенно чудесное. Во всяком случае Азшарой овладела необъяснимая радость, словно от долгожданной встречи с давно ожидаемой подругой (если, конечно, опустить тот момент, что с друзьями у нее были проблемы, касающиеся их полного отсутствия).

Вопросов у поднявшейся на ноги королевы было много, а уж когда юная девица подошла вплотную и, доверчиво хлопая янтарными глазами, окаймленными пушистыми белыми ресницами, заключила ее в объятия со словами: «Мама!» — их стало еще больше…