Коварство Древних

Глава 31

Сель’Талас.

Королевство эльфов походило на разворошенный муравейник. Несмотря на опыт и выучку, нельзя не начать бегать, как угорелый, когда наступают события, к которым ты готовился всю свою сознательную жизнь, что у некоторых исчислялась пятизначными числами. Азшара в отличие от подданных пребывала в созерцательном равнодушии, и, нет, ее не подкосила череда недавних неудач с Нордрассилом и взрывом Темного Портала: глупо рассчитывать, что все будет идти в соответствии с планами, а королева эльфов по определению не могла быть глупой. Ее больше волновало появление на Азероте такой одиозной фигуры, как правая рука Саргераса… или левая? Она всегда путала, кто там из двух падших эредаров авторитетнее.

Тут эльфийка, обведя присутствующих на бессрочном совещании разумных, остановила свой взгляд на Нэлис, с которой до сих пор никто не снял должности посла черных драконов. Конечно, можно было предположить, что Азшара заострила внимание на том, как драконица в образе эльфийки нервничает и грызет ногти — да, зрелище поистине удивительное — но, нет, просто она кое о чем вспомнила, и это кое-что не преминула озвучить.

— А где нежить с Нордскола? Кто-нибудь что-нибудь слышал о ее появлении?

Подданные молча переглянулись и уставились на Азшару, та же, в свою очередь, сдержала порыв изобразить понравившийся жест прикладывания руки к лицу и сразу начала раздавать указания:

— Если демоны здесь, они не могли не привести с собой и нежить. Уже не важно каким образом они это сделали, но нужно их найти, и как можно раньше. Пошлите разведку, осмотрите подступы к Сель’Таласу. Проверьте берег Лордерона — он самый ближний к Нордсколу. Особенно северное и северо-западное побережье — там горы практически вплотную подступают к воде, и при желании в скалах можно десять наших армий спрятать, не говоря уже о нежити. Опросите еще раз разведчиков, а лучше вообще всех, кто находится за пределами Сель’Таласа. Найдите мне вторую армию, я не верю, что она все еще на Нордсколе — это просто бессмысленно. Разве что они будут пытаться рисковать и перебрасывать нежить порталами, используя магию — то-то драконы обрадуются.

— Они могли перебрасывать небольшими отрядами под маскировочными чарами. За полгода должны были перебросить… — но эльф осекся, когда Азшара посмотрела на него уничижительно, как на произнесшего очевидную по ее мнению вещь.

— Поэтому я так и сказала, но повторю это еще раз. Найдите. Мне. Армию. Нежити. Надеюсь, в этот раз прозвучало достаточно доходчиво.

На выполнение приказа ушло всего полчаса. Повезло. У одного из присутствующих друг… был послом в Лордероне. Как только вскрылась его пропажа, на Лордероне сфокусировалась разведка, и уже через пятнадцать минут свежие данные от нее лежали перед Азшарой.

— Принц объявил себя королем, старый Теренас «куда-то» пропал, а по Лордерону спокойно шествует армия нежити и идет, судя по всему, к Даларану. Печально, — подытожила Азшара. — Предупредите всех союзников о предательстве и готовьте портальные площадки для эвакуации из города. Нет смысла терять магов, они нам и самим пригодятся, даже людские. И не забудьте обеспечить кордон и каждого проверить с особой тщательностью. Нам не нужны засланцы Н’Зота и Саргераса… В Стратхольме никого из наших не осталось? Возвращайте всех — демоны не станут церемониться с Лордероном…. Что слышно об Архимонде?

— Остался вместе с армией в Выжженных землях, готовят порталы, — мгновенно ответила Сильвана, все-таки вопрос проходил по ее ведомству.

— Ну, надо думать: демоны же не тупые орки, чтобы идти пешком через половину материка. Кстати, как там у нас обстоят дела с орками?

— Все потенциально полезные размещены в Сель’Таласе, — отчитался один из присутствующих и тут же добавил. — Но я бы на них не очень рассчитывал, обучение шаманов идет ни шатко ни валко и явно не закончено. А без магии орки — мясо, которое пусть и сильнее обычного, но лишь чуточку.

— Досадно, но ничего не поделать. Зато удалось договориться с гномами — выгода только одного этого союза перевешивает любые другие неурядицы на политическом фронте, осталось только убедить их переселиться на наши земли полностью, а не маленьким анклавом… Что ж, мои верные подданные, мы готовились к этому десять тысяч лет. Пора показать, кто есть кто на Азероте!

---------//---------

Лордерон, монастырь Серебряной Длани.

Монастырский комплекс располагался в предгорьях северной части Лордерона. Усыпанные виноградниками холмы, тренировочные площадки, дорога, убегающая куда-то вдаль, в сторону столицы, тропинка, терявшаяся среди скал и ведущая к видневшемуся за ними маяку — на все это открывался прекрасный вид со стены, опоясывающей несколько строений монастыря, где вот уже несколько лет велась подготовка паладинов. И чем суровее приходили приказы от нынешнего главы ордена, Утера Светоносного, тем интенсивнее велись тренировки будущих воинов Света, но вместе с тем тревожнее становилось на душе у населения монастыря: рекрутов и наставников, рабочих и слуг. Даже простые путешественники, пришедшие вознести пару молитв, и торговцы, прибывшие закупить очередную партию монастырского красного вина ощущали витающее в воздухе беспокойство.

И вот пока в соборе монастыря шло бурное обсуждение странных приказов, отданных из столицы через магическую связь, на стене отдыхала от праведных физических нагрузок молодая носительница гордого звания паладина. Девушка лет двадцати пяти со светло-рыжими слипшимися от пота волосами, к слову, являлась дочерью одного из заседавших за закрытыми дверями людей, достаточно известного по Второй войне с орками — верховного генерала Аббендиса. Ее любимое место здесь, на крепостной стене, обдуваемое легким ветерком, выгодно отличалось от пропекаемого до последнего камня плаца. Стратегическая позиция была оборудована с разрешения отца всеми необходимыми для уставшей девушки мелочами: навесом для создания тени, удобной лежанкой для расслабления перенапряженного тренировкой тела и парочкой кувшинов ягодного морса, разумеется, охлажденного.

Пребывая на грани постижения различных тайн бытия, привилегированная паладинша никак не ожидала, что ее выкинет из созерцательного состояния раздавшийся прямо над ухом девичий голос, незнакомый, но при этом очень приятный на слух.

— А здесь у вас красиво и тренировки очень крутые… Я решила! Остаюсь с вами и вступаю в орден Серебряной Длани!

Девушка распахнула глаза, закрытые не иначе как для лучшего восприятия окружающего, а вовсе не из-за усталости, и повернула голову. Рядом стояла, рассматривая попеременно округу и саму паладиншу, девочка-подросток с бросающейся в глаза короткой, но густой копной серебристых волос.

— Привет! Меня зовут Салли, и с этого дня я ваш новый рекрут!

— Бриджит Аббендис, — на автомате представилась девушка, несколько сбитая с толку появлением вблизи столь явного источника позитива, но затем опомнилась и, слегка нахмурившись, спросила: — Как ты вообще попала на стену? Сюда не пускают, кого попало.

— А я не «кто попало», я — рекрут!

— Не помню тебя на утреннем сборе, да даже если и так — рекрутам тут не место! Как тебя вообще стража пустила?

— Сказала, что новичок и хочу полюбоваться округой со стены, — пожала плечами девчонка.

— Не может быть, — Бриджит нахмурилась еще сильнее.

— Ну… еще я сделала так, — Салли изобразила настолько невинно-жалобное личико, что весь негатив допрашивающей рассеялся без следа сам собой, а на лице образовалась умильная улыбка.

— Я-ясно… Что ж, добро пожаловать! — с неимоверным усилием паладинша вернула контроль за мышцами лица и добавила: — Надеюсь, твой воинский дух так же силен, как и твои лицедейские способности.

— Меня хотели взять жрицей в столичную церковь, но я решила стать паладином, как Утер Светоносный! И родители привезли меня сюда…

— Жрицей? — позволила себе усомниться в заявленном постулате Бриджит, на ее взгляд, девчушка была не слишком подходящей по нраву для жреческого контингента, вот только она позабыла, что характер не главный определяющий фактор при выборе.

В ответ на это была явлена еще одна демонстрация, но на этот раз более профильных талантов — над ладонью Салли воссияла ярчайшая искорка. Да, она была мала, но при этом ее насыщенность Светом была куда сильнее, чем можно было бы представить. Особенно у пятнадцатилетней (или сколько ей там?) необученной пигалицы…

Сразу появились общие темы для продолжения разговора, и весь час, отведенный девушкой на отдых, пролетел незаметно, будучи потраченным на девичьи посиделки. И для оживленно общающихся представительниц «слабого» пола было совершенно неважно, что одной едва стукнуло шестнадцать, а вторая уже имеет пятилетнюю дочь! Одним словом — женщины…

Возможно даже, что Бриджит бы пропустила свою тренировку — нечасто ей удается столь свободно посплетничать по душам с кем-то, общающимся на одном с ней женском языке, однако, судьба распорядилась иначе. В какой-то момент, внезапно, на всю округу раздался колокольный звон. Причем это был не просто призыв к обеду или какое-то подобное напоминание о заведенном в монастыре распорядке дня, а полноценный тревожный набат, раздавшийся, как гром среди ясного неба. Такое завершение разговора не предвещало ничего хорошего, и, чтобы это осознать, вскочившей с лежанки девушке понадобилось лишь окинуть взглядом окрестности. А там творилась самая настоящая жесть — картина из кошмара.

Через гребень холма, расположенного в километре от монастыря и запирающего собой долину с виноградниками на ее склонах, переваливала целая толпа разнообразных демонов, самых настоящих, как их и описывали в своих трактатах северные соседи по континенту. И сказать, что стало с людьми, встретившимися на пути порождений Хаоса, было просто — чтобы лишиться каких-либо иллюзий касательно их судьбы, достаточно было увидеть, как погибают селяне, ухаживающие за посадками, а также несколько путников, бежавших к монастырю в тщетной надежде опередить вырвавшуюся вперед стаю гончих. За спинами демонов показались человекоподобные фигуры в доспехах, но их Бриджит уже не увидела — на тот момент и других дел хватало помимо разглядывания нападающих!

Как-то сразу стало не до разговоров, да и колокол продолжал отчаянно голосить, как будто кто-то еще мог не расслышать этот звон, не говоря уже о начинающем его перебивать громогласном реве бегущих к стенам монастыря исчадий зла. Но, как бы то ни было, перед тем, как буквально слететь со стены во внутренний двор, Бриджит успела крикнуть новой подружке, что та бежала в собор прятаться. Правда, паладинша сильно сомневалась, что в случае поражения защитников этого оплота ордена Серебряной Длани, которые уже начинали накапливаться у ворот, получится отсидеться где-либо на территории монастыря.

Не обратив внимания на бегущую к стене стражу (обычным людям ближний бой не то чтобы противопоказан… но зачем геройствовать, когда есть в наличии специализирующиеся именно на ближнем бою воины Света, а во врагов можно спокойно пострелять сверху?), дочь знаменитого генерала вместо того, чтобы присоединиться к собратьям, ринулась к стойке с элементами тренировочной брони — свою-то уже забрать из кельи и надеть она явно не успевала, а так хоть какая-то дополнительная защита…

Девушка едва успела напялить нагрудник, шлем и левый наруч, как от ворот, которые никто и не подумал закрывать, поскольку они выполняли чисто декоративные функции, раздалось рычание. Конечно, спустя несколько секунд оно сменилось на скулеж, но Бриджит поняла, что счет идет воистину на секунды, отбросила второй наруч, схватила со стойки первые попавшиеся молот и щит и, укутавшись защитой Света, бросилась на помощь товарищам, краем глаза отметив, что со стороны собора в их сторону бежала основная ударная сила — верхушка командования.

Когда она вырвалась на простор (а паладины лучше всего себя показывали в чистом поле, на котором было где размахнуться), с арьегардом демонической армии было уже покончено — «собачкам», выращенным для противостояния магам, нечего было противопоставить таинствам Света, половина умений в которых, несмотря на их принадлежность к магической дисциплине, работала вообще без маны на одних лишь воле и вере. Но этот успех не сильно радовал — буквально в двухстах метрах на них неслась небольших размеров толпа демонов разнообразных форм и размеров. Среди иномировых существ преобладали огромные синие парни в доспехах и большой глефой в руках, под ногами у них мелькала какая-то мелочь, а за спинами маячила пара «девушек» с кожаными крыльями и кнутами в руках. И все. Если не считать, настораживающих одним своим видом парней в доспехах с оскаленными голыми черепами под шлемами открытого типа и горящими голубым глазами. И вот уже последних было больше чем нужно для скромной обители. А еще настораживали голубоватый флер явно магической защиты, который окружал атакующих, и некоторая целеустремленность в действиях противника… словно ими кто-то руководил.

Это все, что успела заметить девушка, перед тем как все это сборище, громыхая доспехами и издавая разные непотребные звуки, добралась до стены и замерших в шахматном порядке, на расстоянии в три метра друг от друга, паладинов, которых, увы, было всего-навсего чуть больше двух десятков. Она даже не успела испугаться. А дальше все слилось в натренированную последовательность действий: ослепить врага Светом, усилить им же молот, ударить посильнее и шагнуть вперед… ну, или в другую сторону, если удар пропал втуне.

Практически с первых мгновений боя стало ясно, что драться с сильными, но безмозглыми тварями, периодически вылезающими из моря, и сражаться с противником не менее слабым, но при этом обладающим как минимум зачатками интеллекта и имеющим магическую поддержку — это абсолютно разные вещи. Да, паладины, успешно сопротивлялись многочисленным попыткам демонов покрошить, изжарить и прочим способам лишить их жизни, но и похвастаться какими-либо достижениями на ниве убийства рогатых-хвостатых у них не получалось: синекожие держали удар не хуже самих воинов Света, а те несколько мелких демонят, походя расплющенных молотами, были не в счет, так как явно не считались за серьезных противников, хоть и кидались огненными шарами направо и налево, и вообще они чисто случайно попали под удар, поскольку в основном атаковали с расстояния.

На какой-то короткий промежуток времени установился паритет, а затем к веселью присоединилась нежить. И, казалось бы, что могут сделать порождения некромантии, против очищающего Света? Вот только создатели Плети тоже это прекрасно понимали, а потому не бросили армию, столь кропотливо создаваемую под носом у драконов, на убой, а послали в бой, обеспечив необходимую поддержку: защищавшим монастырь людям было не видно, но за спинами скелетов присутствовали еще и личи. Так нападающие завладели преимуществом и начали постепенно теснить обороняющихся в сторону ворот, на счастье последних пока обходилось без потерь, чему весьма способствовало активное использование ультимативной защиты, столь любимой Утером Светоносным, но, как чувствовали люди, удача уже стояла к ним боком и вот-вот должна была начать разворачиваться нежеланным для них местом.

Переломным моментом стал выход на поле битвы командующего демонической армией. Вот позади паладинов, вынужденно сбившихся в полноценный строй в форме полукруга, возникла, точно ниоткуда, фигура рослого демона с огромными кожистыми нетопыриными крыльями за спиной зеленого цвета. Воины Света, будучи увлеченными сражением, не заметили появления нового врага, в отличие от тех, кто пытался со стен разить неприятеля из арбалетов. Но даже громкие предупреждающие крики не смогли помочь защититься от внезапной атаки. Натрезим, едва появившись, сразу взмахнул охваченной ядовитой зеленью рукой, целясь в шею ближайшего паладина, и его когти прошли святое благословение и защитную кольчугу, словно их и не было. А затем демон исчез… чтобы тут же появиться уже с другой стороны строя с целью уменьшить его еще на одного защитника. И еще, и еще… Когда паладины осознали трагичность положения, они уже потеряли пятерых, а их строй стал трещать по швам: демон специально выбирал цели среди тех, кто был не под эффектом божественной защиты, но не успел последний погибший упасть на землю, как отряд охватило сияние Света. Сотворенная иллюминация не была ослепляющей, она была мягкой и настолько плотной, что, казалось, этот барьер можно было потрогать руками.

Настоятель монастыря не просто так затесался в ряды бойцов ближнего боя. Именно благодаря его усилиям, паладины могли сосредоточиться на сражении, не обращая внимания на раны, которые закрывались едва ли не в момент нанесения — один из высших рангов в церкви Святого Света давали не за красивые глаза. Брата Бенджамина сманивали в собор, воздвигаемый в Штормграде, но он предпочел остаться здесь, в родном монастыре, который стал тренировочной базой для ордена Серебряной Длани, и теперь, стоя с воздетым посохом, щедро тратил ману спасая жизни собратьев хоть и не по Ордену, но по вере так уж точно.

Натрезим, появившись около следующего паладина, не преуспел в его убийстве: удар превратился в толчок и лишь отбросил человека, причем поймав его прямо на замахе. Усиленный удар пришелся прямо на голову синего силача, являвшегося целью воина Света, и та не выдержала, ознаменовав первую серьезную потерю со стороны демонов. Натрезим скривился и, бросив недобрый взгляд в сторону жреца, снова исчез, чтобы появиться аккурат над человеком, вызвавшим его злость. Между его ладоней, направленных на жреца, быстро сформировалось темно-зеленое пламя, принявшее форму копья, и устремилось вниз. Казалось бы, человек, специализирующийся на противостоянии силам зла, шутя должен справиться с подобной напастью, вот только что значит ранг верховного жреца против нескольких тысяч лет опыта? Заклинание легко прошило несколько барьеров, но не смогло одолеть ту самую защиту, за которую противники столь не любят паладинов. Один из паладинов, оказавшихся рядом, успел среагировать и прикрыть настоятеля, уроненного на землю первой заметившей демона Бриджит. Следом в раздувшего от гнева ноздри натрезима прилетел освященный молот, и демона отбросило и конкретно так приложило об стену, вдобавок приголубив сверху столпом Света.

— Надоедливые, насекомые! — вырвался полурев-полукрик из пасти натрезима, став первыми словами, произнесенными на поле боя, не считая, разумеется, матерных слов и проклятий на головы демонских отродий, а также разнообразных выкриков-молитв по типу «Во имя Света!», служащих ключами-активаторами для многочисленных умений паладинов. Демон снова исчез, а когда появился, то снова принялся за подрывную деятельность, и не сказать, что неуспешно: пусть все были настороже, но способность мгновенного перемещения по полю боя и атаки, прошивающие стандартную защиту, как бумагу — очень сильные козыри. Воины Света снова начали гибнуть.

— Во двор! — отдал приказ генерал Аббендис, понимая, что, скорее всего, это конец, и они даже не успеют отступить — решение вывести паладинов наружу при таких раскладах было ошибочным.

Брат Бенджамин сотворил очередной барьер, и тот неплохо справлялся с защитой от наседающей толпы. Самого наставника окружили, оберегая, трое паладинов, в число которых входила и Бриджит. Люди медленно пятились, удерживая демонов и нежить и не забывая поглядывать за спину, правда, не всегда это помогало. Натрезим продолжал атаковать, выбирая жертв по краям оборонительных позиций монастырских защитников, и охранники жрица поневоле расслабились, пропустив атаку на поднадзорного. Впрочем, если говорить по правде, внимательность им бы не помогла: удар последовал с неожиданной стороны. Ничто не предвещало, просто в какой-то момент из-под земли стремительно вырос каменный кол, и Бенджамина не стало. Последовал легкий ступор, за время которого защитная техника жрица развеялась.

— ЗАЩИТУ! ВО ДВОР!!! — вложил в этот крик все силы генерал и, подавая пример, окутался розовым флером временного бессмертия, как называли это умение некоторые члены ордена.

Не каждому дается долго поддерживать столь полезный навык. «Коль воля твоя сильна, то Свет станет твоим спасением» — под таким девизом фигурировала эта способность в священных текстах, и ее применение и правда зависело от воли больше чем любое другое умение. «Жаль, что мы не столь волевые, как Утер», — подумалось Бриджит, когда бегущий рядом с ней товарищ лишился головы, ведь по слухам глава ордена был способен поддерживать защиту очень и очень долго, не бесконечно, конечно же, но ему, как правило, хватало времени, чтобы разделаться с любым противником.

Девушка чувствовала, что вскоре разделит участь соседа, ведь защита вот-вот падет. Ей нестерпимо захотелось запрокинуть голову и посмотреть на небо, на солнце, увидеть Свет в последний раз. В глазах защипало… Божественное благословение начало развеиваться, и она, замедляясь, стала поднимать взгляд наверх, но неожиданно увидела свою новую подругу. Салли стояла на стене в том же месте, где она разговаривала с ней до нападения, возле ее разгрузочного уголка. На лице девочки смешались ужас, непонимание, надежда, страх, вера, печаль… Почему-то в этот, последний момент Бриджит остро почувствовала все эти эмоции, а затем они встретились взглядами, и губы сами собой скривились в слова: «Беги!». А затем последовал короткий укол боли, и Свет померк…

---------//---------

Дренор. Немногим ранее.

Поначалу наару на вторжение Легиона не обратили внимания. Заметить заметили (еще бы — такая толпа практически неподалеку от их корабля пробежала), но… что, они демонов не видели? Вот если бы они покусились на Крепость Бурь, тогда — да, тогда бы ими занялась автоматическая система защиты, а так пусть с ними эльфы разбираются. В конце концов, они — наару, совершенные существа Света, давным-давно перешедшие на энергетическую форму жизни, и их дело — наставлять других, более слабых и непонимающих созданий, учить их и передавать им безупречную Мудрость, дабы дело Света распространялось во Вселенной. А воюют пусть другие, например, те же эльфы, которые отказались припадать к источнику знаний о сакральном смысле жизни. Сами наару уже и не помнили, когда непосредственно принимали участие в сражениях…

Однако, демоны вместо создания хаоса на Дреноре, то есть своего обычного времяпрепровождения, проследовали к Трону Стихий, и наару забеспокоились, если можно так выразиться о существах, которые, по их же словам, не имеют эмоций в привычном для большинства разумных понимании. Но было поздно, возможность вмешаться была упущена, и на эти земли явился Архимонд — ближайший сподвижник Темного Титана, которого они недавно (всего-то полсотни тысячелетий назад) назначили своим главным Врагом. Сам по себе павший эредар был не особо страшен — даже помощнику Саргераса пришлось бы несладко, сунься он к кораблю посланников Света, ведь именно сейчас в Крепости Бурь находилось с десяток наару, которые могли своей энергией с лихвой запитать системы обороны. Страшнее было то, что само появление Архимонда стало возможным лишь благодаря разрушению Трона Стихий — сердца этого несчастного осколка некогда процветающего мира. Теперь счет, когда Дренор окончательно погибнет, шел на считанные дни.

И пусть наару были несколько самоуверенны и считали себя истиной в последней инстанции, но чего у них было не отнять, так это заботы и желания помочь, присущих заветам Света. И тот факт, что не все принимали их помощь и наставления, безмерно огорчал их. В общем, терять своих последователей на гибнущем Дреноре наару не желали, а потому ускоренными темпами собирали дренеев да и вообще всех, кто под руку попадется, кроме эльфов. Но остроухие не попали на спасательный борт не потому, что наару решили мелко отомстить тем за пренебрежение, с которым отнеслась к высшим созданиям эльфийская королева — просто подданные Азшары, не иначе как в гордыне своей, не приняли протянутую руку помощи и решили спастись сами, сбежав через Темный портал после того, как через него переправится Легион.

A'дал, являющийся лидером наару, никогда бы не признался, но когда Темный портал взорвался, исторгнув магический огонь, испепеливший три четверти из числа не успевших переправиться на Азерот демонов, то он испытал самое настоящее удовлетворение. И нет, причиной едва ли не экстаза, охватившего самого благонравного из воплощения Света, были вовсе не смерти десятков тысяч солдат Саргераса. Ему не было особого дела до этих пешек и тех разрушений, которые они могли принести. Наару интересовала прежде всего борьба с Хаосом как некоей концепцией, философией, а не хаосом на материальном плане — в общем, они предпочитали бороться за умы смертных, нежели за их материальные блага: сражаться с энтропией бесконечной Круговерти Пустоты — ищи дураков. Поэтому удовольствие он получил, когда отрезанные от метрополии эльфы, осознав, что выбора нет, кинулись к нему «на поклон», договариваться. Он, конечно, и так бы дал им спастись, но не отказал себе в том, чтобы немного потешить не самое праведное качество.

И вот, когда эльфы оперативно погрузились на корабль, необходимо было решить, куда им направиться. Крепость Бурь могла пронзать пространство быстрее света, телепортируясь по указанию своего «капитана». Дожидаться кончины Дренора смысла не было, а потому A'дал назначил пунктом назначения Азерот… Ну, а куда еще идти, если именно там сейчас, судя по всему, решалась судьба едва ли не всей Вселенной?

Небольшой сдвиг в пространстве по пятой оси координат, и вот они уже на орбите Азерота. Но спящий Титан встретил их неласково. От планеты исходило слишком много негатива, ее жителям явно приходилось переживать не простое время. A'дал уже выбирал место для парковки, когда почувствовал сильный призыв о помощи. Звали не конкретно его, но обращение к Свету он не мог перепутать ни с чем другим. И наару решил повременить с парковкой: земля никуда не убежит, а вот служитель Света потенциально уровня Велена, находящегося на корабле, на дороге не валяется. Так почему бы и не помочь? A'дал без заднего умысла открыл канал для соискателя, оказавшегося молодой человеческой девушкой, к своим запасам энергии. Очень уж сильны были от нее эманации веры, несмотря на обуявшее ее чувство ужаса. А вера для наару всегда была лакомым кусочком. Он чувствовал, что ей нужна всевозможная поддержка, поэтому решил не мелочиться.

Ну, на что смертная может потратить силу Света? Ослепить врага? Залечить рану? Защититься? A'дал не понял, что произошло, но отток маны вышел катастрофичным. Не меньше половины запаса ушло за раз! Не успел наару опомниться, как еще процентов тридцать, словно дракон языком слизал! И ведь это было не простое воровство ресурсов — столько маны не один человек не сдюжит хранить в теле, а значит все ушло на пресловутые «ослепить, залечить, защититься»! И как только неподготовленная смертная смогла пропустить через себя такую мощь?!

A'дал поспешил разорвать канал… да и вообще он резко надумал приземляться где-нибудь подальше от предприимчивых человеков… например, на другой стороне Азерота.

Тем временем около монастыря Серебряной Длани происходила бойня. Юная Салли с ужасом наблюдала за уничтожением защитников, и вместе с тем в ее голове жила надежда, ничем не обоснованная, слепая в своей вере на лучший исход. Она видела, как умирают паладины, один за другим. Она видела, как страшной смертью погиб жрец-старик. Она видела, как ее новая подруга, призывая ее бежать, пала, обезглавленная мелькающим на поле боя ужасным демоном. Она видела, как вскоре были убиты и остальные воины Света. Она видела слишком многое для шестнадцатилетней наивной девчонки. И Салли настолько истово верила в лучшее, что даже когда демоны начали врываться во внутренний двор, не успевшая стать паладиншей ждала, что вот-вот и случиться чудо, ведь Зло не должно победить. Настолько в ней была сильна Вера в Свет, что Свет отозвался на ее призыв. По крайней мере, ей так показалось. Она словно очутилась в бесконечном светлом пространстве, чей убаюкивающий, мягкий, нисколько не слепящий Свет готов был сделать все, что несостоявшаяся юная жрица ни пожелает. Раздавшийся невнятный женский шепот показался роднее голоса матери, что переполнило запас ее впечатлений. Салли от охватившего ее воодушевления распахнула руки, словной обнимая весь мир, и пожелала… прямо от всей души пожелала, что аж наару, поделившийся с ней энергией проникся. И за счет того, что желание не было сформулировано четко (это был скорее интуитивный образ), выполнение его потребовало колоссального расхода энергии. Мысленный посыл Салли состоял из двух разных частей и воплотился в реальность тоже последовательно.

На окрестности монастыря опустилась светлая дымка, если можно так описать невесомую перину, состоящую из солнечных зайчиков. Нежить, не обращая внимания на явленную иллюминацию, продолжала врываться в ворота. Демоны же, обладая каким-никаким интеллектом, все как один, включая натрезима, уставились на защитную стену, прямиком на источник творящейся магии. И с последним ошибиться было трудно — там стояла девчушка с раскинутыми руками и закрытыми глазами, охваченная золотым сиянием.

Мал’Ганис (а именно он командовал отрядом, направленным уничтожить не подчинившийся монастырь) оценивающе прищурился, не понимая с чем столкнулся. Интуиция, отточенная многими тысячелетиями жизни, вопила о приближающихся неприятностях, и если он сейчас чего-нибудь не предпримет, то все станет плохо… для него, Мал’Ганиса, плохо. Натрезим исчез, чтобы снова появиться неподалеку от непонятной жрицы. Проверенное копье Скверны устремилось на внешне беззащитную человечку (атаковать в ближнем бою демон не рискнул), чтобы распасться на быстро обесцвечивающуюся взвесь, не долетев до нее с полметра. Натрезим не стал терять время на озадачивание, удивление и прочие человеческие тупости, а начал формировать, кое-что поубойнее.

Но командир отряда Плети не успел. Зайчики замельтешили и стали быстро сгущаться над конкретными местами. Если бы солдаты Легиона были чуточку умнее, они бы заметили, что это происходит повсеместно, но при этом исключительно над телами погибших людей. Небо пронзили столпы Света, на мгновение ослепившие всех, обладающих зрением. А когда в демонических глазах прояснилось, их оглушил восторженный рев вернувшихся к жизни людей. Обитатели монастыря на тот момент еще не знали, что Чудо воскрешения, доступное лишь жрецам и паладинам самых высоких рангов, произошло в радиусе километра — все-таки сил у лидера наару было немеряно и их нельзя было сравнивать с куцыми возможностями людей, которые даже не подозревали, что вернуть к жизни можно столь массово, а не то что десяток человек раз в несколько дней, и при том только что умерших. Сражение неожиданно для обеих сторон вступило во вторую фазу. А ядовито-зеленый огромный шар, обрушившийся на невзрачный покров жрицы, постигла участь предыдущего заклинания.

Подспудно понимая, что плохие новости не закончилось, Мал’Ганис решил осуществить еще одну попытку убийства девчонки, и если его ждал очередной провал, то валить подобру-поздорову. Своя шкура ближе, чем какое-то задание, тем более полученное всего лишь от Тихондрия, а не от Архимонда, Кил’джедена или самого Саргераса. Но на этот раз интуиция его подвела. Не успел он даже до середины осилить формулу, как еще одна вспышка озарила стены монастыря, и по округе прокатилась волна Света, но уже не того невесомого и мягкого, а слепящего и обжигающего не хуже иного огня.

Нежити досталось больше всех: все немертвое просто развеялось прахом и куски брони, лязгая друг об друга, осыпались на землю. На этот раз личи не смогли помочь своим собратьям во смерти… Плоды некромантии являлись практически антагонистами для светлых заклинаний, что с них взять. Смерть и Тьма — очень близкие соседи…

Демоны отделались упомянутыми ослеплениями и ожогами. Сам же натрезим практически не пострадал, несмотря на близость к источнику заклинания массового поражения — видимо, поражающая волна распространялась больше по земле, чем по воздуху. Мал’Ганис оборвал формируемые чары и огляделся. Не прошло и полминуты, как его отряд оказался разбит, а победа обернулась жесточайшим поражением. Демон окинул пристальным взглядом обращенные к нему лица, словно запоминая, хотя почему «словно»? Натрезим определенно запоминал недругов, прямо сейчас начавших добивать солдат Легиона, чтобы однажды, по случаю, жестоко отомстить за сорванные планы. Почувствовав ответный взгляд, Мал’Ганис посмотрел на так и не убитую им жрицу и невольно содрогнулся: раскрытые глаза девчонки представляли собой бездонные колодцы Света. И оттуда кто-то очень внимательно наблюдал за ним… и тоже запоминал. Едва осознав этот факт, повторно вздрогнувший натрезим просто исчез, как говорится, не прощаясь.

Выжившие благодаря удачному стечению обстоятельств люди еще долго будут приходить в себя, как и сама создательница чуда, эффект святости у которой постепенно сходил на нет, даже не подозревая, что им повезло еще и в том, что Салли не загадала, что-то по типу: «Мира во всем мире» — и тогда бы энергии ей явно не хватило, невзирая ни на какую помощь — запасы, накопленные наару, были очень даже конечны…

---------//---------

Где-то рядом с Азеротом…

Она уже давно потеряла счет времени, в течение которого была вынуждена находиться в состоянии глубокого сна. Бесконечное падение в темную бездну — вот что стало ее уделом. Редкие проблески сознания позволяли ей совершать попытки вырваться из темницы, сотворенной Титанами, но сил едва-едва хватало, чтобы провалиться в зыбкую полудрему, насыщенную зелеными оттенками, где пленница сразу же увязала в липких тенетах видений о том, что происходило в реальности. И хотя наблюдение без возможности повлиять на судьбу мира, что на заре времен дал ей жизнь, было той еще пыткой, она была рада и такому: спать и видеть сны, наполненные событиями Азерота — куда лучше погружения в пресловутую бездну. Титаны в свое время не поленились изощриться и отсечь ее от источника силы столь нетривиальным способом…

Изредка ей удавалось скопить энергии и воплотить свою волю в материальном мире. Однако, как правило, такие действия сразу и возвращали ее в первоначальное состояние, обрывая «показ сновидений», организованный Изумрудным Cном, созданным отнюдь не для того, чтобы «сохранить нетронутый образ Азерота». При этом было не важно, что узница пыталась совершить: передать ли своим последователям пару напутственных слов или облагодетельствовать их маленьким, но настоящим чудом.

Да, последователи… Сам факт их наличия мог бы оказать благоприятное воздействие на ее существование, а то и вовсе — помочь вырваться из заточения! Да, мог бы… вот только вместо этого являлся издевкой. Верующие, как и положено, молились ей, обращали к ней свои чаяния и надежды, щедро делясь верой… вот только энергия от последней практически не доходила до адресата. Ведь она была не богом Природы, а богиней Света. Все, что ей и перепадало — жалкие крохи. Учитывая, что хоть верующих и было немало, но все их знания об объекте поклонения отличались лживостью, навязанной клевретами тюремщиков, и были далеки от реального положения дел, а также то, что их «богиня» не часто откликалась на призывы, силы в молитвах, считай, не было. И крошка от этого «считай, не было» — это явно не тот ресурс, на который стоило рассчитывать при планировании побега. Вырваться же на волю — единственная цель, на которую были направлены все ее помыслы: для нее, создания Света, находиться в заточении в кромешной тьме было тем еще испытанием…

«Недавно» появились еще одни «последователи», но те напрямую использовали ее силу — Свет, пользуясь тем, что ее владелица заточена в тюрьме. Нужно ли говорить, что подобное нисколько не приносило пользы самой узнице?..

Но вот, в один прекраснейший момент, все изменилось, и на удивление — к лучшему, если не сказать большего. Она как раз пребывала в очередной дреме, безучастно наблюдая за жизнью на Азероте, когда почувствовала его. Зов. И тот факт, что этот зов был слабым и еле слышным не играл никакой роли, ведь это был первый призыв к ней, проникший сквозь преграды узилища за… она уже затруднялась назвать точное количество времени, проведенного в заточении. Обращение было не к богине луны и не к безликому Свету, как некоему аспекту одной из мировых энергий, а к сущности, имеющей право им распоряжаться. В ином случае безадресная мольба до нее бы просто не дошла, как не доходят воззвания к Свету человеческих паладинов и жрецов. Благо, по ее нескромному мнению, прав у нее на владение Светом оставалось хоть отбавляй, а вот возможности, правда, подкачали.

Фокус внимания сместился, и при более пристальном изучении образовавшейся с молодой девушкой связи оказалось, что на зов откликнулась не она одна. Был кто-то третий. Впрочем, в тот момент ей было не до личности ее «коллеги», куда более важным был тот факт, что незнакомец оказался настоящим благодетелем и поделился своими запасами с нуждающейся, не подозревая, что та не одна, и это еще вопрос — кому именно требовалось больше силы: бывшей богине или будущей послушнице?..

В ее власти было лишить незадачливого наару всех его запасов. Она могла ничего ни отдавать человечке, забрав все себе. Да, она бы уже через мгновение могла покинуть свою темницу! Могла… но не стала. Даже в такой ситуации жажда долгожданной свободы не смогла затмить свет искры ее разума. Здраво рассудив, что оказаться на воле — это еще не решение всех проблем. Она, обессиленная долгим заточением, стала бы желанной добычей для давних недругов, вовсю развлекающихся на Азероте, не говоря уже об Аспектах и прочих подручных ее пленителей. К тому же подобного рода подлости противоречили ее сути. Именно поэтому, A'дал не лишился всего запаса, а Салли получила тот результат, в котором нуждалась. А то, что вместо выброса сырой силы богиня продемонстрировала свое умение, позаимствовав образовавшуюся разницу в мане — это никто не заметил. Но даже так — полученной энергии вполне хватило бы вырваться на волю, но, как уже говорилось, богиня не спешила покидать тюрьму, предпочтя пока что ограничиться «выходом из темной камеры в коридор».

Защитив себя от возвращения во мрак беспамятства, она застыла в хрупком балансе между дремой и явью и не спешила пересекать черту, но при этом заполучив долгожданную возможность подготовить почву для безопасного возвращения…