Коварство Древних

Эпилог

Эпилог 1. Немного обо всем.

Храм Драконьего Покоя.

Аспекты давно не собирались все вместе лицом к лицу, но сейчас повод был более чем весомым, а вершина храма Драконьего Покоя как раз и предназначалась для подобных встреч. Отсутствовал только Нелтарион, но у Аспекта Земли была уважительная причина, а его наследник пока не определился.

— Мы собрались, чтобы принять решение, — исторически сложилось (попробуй откажи настойчивой «девушке»), что председательницей на подобного рода советах была Алекстраза, она и взяла первое слово. — Один враг наших повелителей оказался уничтожен, вторая же наоборот — вырвалась на волю. И вот теперь встал вопрос — что мы будем с этим делать?

После оглашения повестки дня образовалась тишина, которую позволяла обеспечить магия, в противном случае из-за ветра, свободно гулявшего внутри незастекленного помещения, драконам пришлось бы перекрикиваться. Если бы не ограждающее от воздушных потоков заклинание, наличие шума было бы совсем не солидным для такого уровня встречи. Аспекты в эльфийской форме сидели вокруг стола с задумчивыми одухотворенными лицами, словно самые настоящие вершители судеб, впрочем, формально они ими и являлись.

Послышался скребущий звук. Головы присутствующей четверки предводителей синей, красной, зеленой и бронзовой стай дернулись в направлении его источника. Алмазная пилочка гномьего производства аккуратно водилась по черным ноготкам темноволосой девушки-человека. Нэлис, с которой так никто и не снял обязанности посла, находилась здесь по сути для порядка и без права голоса.

— Что? — состроив непричемистое личико, черная драконица оторвала взгляд от полируемых ногтей.

Может, кто-то и посчитал бы такое поведение излишне вызывающим, но у нее была своя глава, и чужие Аспекты находились вне линейки ее командования. Да и недавние сражения с Нефарианом и Легионом изрядно подняли планку самоуважения, хотя и без этого Нэлис всегда была остра на язык.

Молчание Аспектов можно было трактовать однозначно — попытка поставить зарвавшуюся молодежь на место, надавив авторитетом и источаемым уровнем угрозы. Но…

— Я еще молода, мне не поздно следить за собой… — не дождавшись ответа, девушка вернулась к прерванному занятию, но продолжение «в отличие от старперш», хоть и не было произнесено вслух, явственно повисло в воздухе, во всяком случае та, кого касалась шпилька, это поняла.

Со стороны повелительницы красных драконов повеяло сильным раздражением: видимо, Алекстраза не забыла слова эльфийской королевы про «толстую красную жопу этой старой клуши», которые Нэлис добросовестно и с большим удовольствием передала ей в рамках отчета о посольской деятельности.

Призрачное лицо Изеры изобразило укоряющий взгляд, дескать, они тут серьезные вещи обсуждать собрались. Малигос хмыкнул, а последний представитель их братии просто промолчал

— Ну, хорошо-хорошо, — пилка исчезла, а девушка вытянула вперед открытые ладони в примиряющем жесте, но так чтобы присутствующие драконицы хорошо рассмотрели ровный маникюр. — По делу, так по делу. Предлагаю — ничего не делать.

Если присутствующие ждали развернутого ответа, то они ошиблись: Нелис не собиралась блистать красноречием, раз уж она не входила в состав принимающих решение.

— Поддерживаю, — внезапно присоединился повелитель Магии: Н'Зот был мертв, а все остальное его интересовало от слова «никак».

Алекстраза нахмурилась и высказала свою точку зрения, которая была, как обычно, диаметрально противоположной:

— Мы облажались с Древними, запустив решение застарелой проблемы, и Н'Зот набрал силы. Сейчас, считаю, ситуация аналогична. Титаны не зря заточили «Элуну» наравне с порождениями Бездны, и если упустим возможность, то в будущем ситуация может повториться. Нужно объединиться и ударить всем чем есть. Уж не знаю, что там Азшара сделала с Душой Дракона, но сейчас, когда к нам вернулись силы, потраченные на ее создание, лучшего времени и не придумаешь — враг слаб, а мы сильны как прежде… почти.

Взгляд янтарных глаз с вытянутым вертикально зрачком с лика прекрасной эльфийки уставился на единственную человечку, чтобы не было двоякости при интерпретации того, кого касалось это самое «почти». На что Нэлис лишь равнодушно пожала плечами: не ей было жаловаться на отсутствие силы. Да, механизм Титанов, который должен был «назначить» нового Аспекта и одарить его «великой силой», то ли сломался за давностью лет, то ли пока не определился с кандидатурой, но договор с Азшарой, как считала молодая драконица, давал многократно больше плюсов. Ведь так сила Источника доставалась всей стаи, а не одному избранному, что сильно нивелировало эффект заложенного в крови черных драконов принципа жесткой иерархичности, основанной на силе.

Да, договор с Азшарой в связи с потерей Души Дракона и утратой действия предыдущего пришлось перезаключить на Источнике, но опять-таки, по ее мнению (которое, между прочим, разделяли и остальные ее сородичи), несмотря на победу над основными врагами, в мире оставалось достаточно угроз, несущих гибель практически уничтоженной стаи, останься та на вольных хлебах. Начиная от возможных внутренних противоречий, продолжая сородичами из других стай, некоторые из которых, не будем снова показывать на них наманикюренным пальцем, спят и видят, как убить или взять под контроль остатки повелителей Земли, заканчивая новой угрозой вселенского масштаба, на которые столь богата история Азерота — уже сейчас Нэлис могла с легкостью придумать штук пять весьма правдоподобных.

Кстати, по ассоциативной цепочке, подумав о договоре с Азшарой, девушка сразу вспомнила момент, когда выявилась та самая уловка, о наличии которой в договоре она подозревала при первом ознакомлении с ним. Тогда Ониксия с ходу согласилась на предъявленные условия, не дав ей подробно разобраться в нюансах, однако потом, после расправы над Нефарианом и заключения договора, Азшара, слегка злорадно улыбаясь, пояснила, что пункт про «использование энергии Источника на общих условиях с простыми жителями страны» означает, что теперь все драконы при отсутствии каких-либо дел, связанных с чародейством, должны наравне с эльфами периодически сливать свою ману в энерговоды, опутавшие весь Сель’Талас. Сам процесс был отлаженным, быстрым и безболезненным даже при вливаниях больших объемов, что Азшара и продемонстрировала на практике, ахнув в энерговод половину своего резерва всего за пару минут. Драконы в то время переглянулись и усиленно покивали, клятвенно пообещав, что будут трактовать этот пункт именно таким образом… Надо было видеть лицо Азшары, когда она, прибыв с инспекцией в их новое логово в горах, неподалеку от Ис’Ней-Азшари, застала специально проведенный туда энерговод, облепленным тушами драконов, которые с удовольствием и полной самоотдачей погрузились в игру «прокачай резерв и стань сильнее на халяву»…

Погрузившись в воспоминания, Нэлис выпала из обсуждения, что сделало Алекстразу еще более раздраженной, потому как та посчитала, что представительница черных драконов лишь изображает витание в облаках, чтобы сделать ей шпильку. Тем временем Аспект Жизни пыталась уговорить свою подругу поддержать решение об активных действиях, аргументируя тем, что кому как не владычице Изумрудного Сна, являющейся по сути составной частью темницы старой богини, понимать необходимость предлагаемого плана.

Но Изера отказывалась считать свое детище всего лишь «темницей» и до сбежавшей богини Света ей не было никакого дела — она ведь даже не нарушала столь любимый ею баланс в отличие от Н'Зота. К тому же после смерти Древнего бога внезапно исчез блуждающий по ее владениям Кошмар, что вогнало Изеру в состоянии нирваны. Да ее даже с большим трудом удалось вытащить из Изумрудного Сна, а вы тут со своей войной…

В общем сложился паритет: один — против, одна — за, одна воздержалась и последний… просто промолчал. Ноздорму витал в своих потоках Времени постоянно, и это было не утрирование, а именно фактом — он занимался этим двадцать четыре часа в день и семь дней в неделю, а потому это «слегка» сказалось на его социальной активности.

Минут пять послушав вяло текущий разговор двух дракониц, Нэлис с противным скрежетом отодвинула стул и встала. Вообще-то такого звука не должно было быть, и уж не в этом зале точно, но она повелительница Земли или погулять вышла? В общем, вновь сосредоточив внимание на себе, Нэлис заявила:

— Предлагаю, раз наше обсуждение зашло в тупик, по исторически сложившейся традиции, то бишь на основе имеющегося прецедента, отложить решение данного вопроса на… десять тысяч лет. Раз других вопросов, я так понимаю, нет, то я, пожалуй, пойду.

Посол черных драконов направилась к выходу. Но пока она шла к нему успела застать развязку. С негромким шелестом отодвинулось еще два стула.

— Она права — решение принято, вопрос отложен.

Малигос тоже направился к выходу и тоже не прощаясь. Вслед за ним после кивка последовал Ноздорму, с легкой довольной улыбкой на лице: ведь, по его мнению, он только что своим молчанием предотвратил минимум уничтожение драконов, а максимум разрушение всего Азерота. Не будем, наверное, упоминать тот факт, что своим бездействием он едва ли не ежедневно «устранял» подобные угрозы. Но истины ради стоит отметить, что Аспект Времени действительно устранял их, вот только способ его был, мягко говоря, неоднозначным — он устранял их тем, что попросту не создавал сам. Впрочем, не каждый может тысячелетиями сдерживать свои позывы в узде да еще и получать от этого удовольствие…

Изера вскоре последовала за коллегами, и Алекстраза осталась одна, погрузившись в свои мысли. Роль лидера пусть и неформального давалась ей тяжело. Почему-то любое ее предложение принималось в штыки…

— Ладно, не хотите решать общие проблемы — я тоже побуду эгоистичной. Пришло время поработать по специальности и создать новую жизнь. Говорят, даже Азшара обзавелась потомством, чем я хуже? «Кориалстраз, зайди ко мне!»

Когда получивший сообщение консорт добрался до Рубинового святилища, его уже там ожидала Алекстраза причем в своем естественном облике.

— Моя королева?

— Настало время отдать свой долг, супруг.

Неожиданное заявление вогнало Кориалстраз в ступор. Хоть он и являлся консортом, но такие обязанности последний раз он исполнял… да ни разу он еще не исполнял! У Аспекта Жизни всегда находились какие-то более приоритетные задачи, и будем честны, не очень-то он хотел этого делать в заявленном контексте. Следующий вопрос прояснил причины такого нежелания.

— А может в эльфийской форме? — с надеждой в голосе предложил пресловутый эльф.

Драконья морда сморщилась и активно замотала, а затем, рыкнув предупреждающе, сделала шаг по направлению к консорту. Тому оставалось только вздохнуть и тоже сменить облик. Тут-то и вскрылась подоплека: появившийся на месте эльфа дракон оказался раза в три меньше супруги. Несмотря на бескрайние уважение и любовь к своей королеве, Кориалстраз не был собственником и с удовольствием уступил бы конкретно эту обязанность — получить боль и унижение в процессе драконьих игр — кому-нибудь другому. Вот только, к сожалению Кориалстраза, в отличие от него Алекстраза как раз-таки была собственницей…

---------//---------

Тельдрассил.

Люди и дворфы после вестей о поражении Легиона и Древнего бога захотели вернуться на родной континент и начать восстанавливать исконные земли предков, пусть и не спешили покидать новообразованный Альянс, поскольку ощущали себя уязвимыми перед гегемонией Сель'Таласа на восточном материке. Дренеи и наару стали осваивать острова Кровавой и Лазурной Дымки — место приземления Крепости Бурь. А вот кал'дорай не собирались возвращаться на родину, так как не видели в этом смысла и пользы: Нордрассил уничтожен, леса, окружающие Хиджал заражены и еще не скоро придут в себя. Но оставаться рядом с союзниками тоже не стали, посчитав, что быть настолько близко к непонятным наару — это излишне. Тем не менее бежать куда-то к черту на рога ночные эльфы не собирались и заложили столицу нового королевства на острове восточнее союзного лагеря, одновременно с этим начав обустраивать деревушку на западном берегу Калимдора, чтобы застолбить территорию чисто на всякий случай: пока что численность кал’дорай не позволяла активно совершать экспансию куда бы то ни было.

Хотели назвать Тельдрассилом, но Тиранда заметила, что на «Корону Земли» посаженный росток будущего Мирового Древа пока не тянет, и предложила свое название Тирассил — «Земля Тиранды». На что Малфурион справедливо заметил, что это будет выглядеть как подражание столице Сель'Таласа, которая называлась «Во имя Азшары», о чем не преминет напомнить каждый высший эльф, которого они встретят. Тут уже вскинулась жрица, для которой упоминание Азшары служило катализатором, слово за слово и супруги в очередной раз поссорились.

Но на удивление друида Тиранда уступила ему в этом «ключевом» моменте, тут же напомнив про эту уступку при обсуждении следующего вопроса: как все-таки кал’дорай выкручиваться из ситуации с утерянным бессмертием. Нордрассил разрушен, а новый Источник сам себя не создаст. Теперь же, когда их богиня Элуна обрела зримое могущество и воплощение, вопрос перехода под руку Азшары снялся автоматически, но при этом осталась указанная выше проблема. Ведь пройдет еще немного времени и молодость станет увядать, а в потенциально бесконечной жизни наметится вполне конкретный себе предел. И Тиранду, как девушку, беспокоил прежде всего первый момент, связанный с юностью. Уступать Азшаре еще и в Этом вопросе, считающая себя первой красавицей среди всей эльфийской расы, Тиранда не хотела, как-то позабыв, что десять тысяч лет назад ее категоричность была направлена на поддержку противоположного мнения, но Кенариуса больше не было, а авторитета мужа, оказавшегося тем еще подкаблучником, не хватало.

Малфурион предлагал воспользоваться, раз угроза демонического вторжения перестала быть актуальной, методом Иллидана и Азшары. Договориться с Азшарой о парочке фиалов из ее Источника в обмен на какие-нибудь уступки, набрать эссенции из оставшихся лунных колодцев или попытаться зачерпнуть исходного материала из Водоворота объединить это с припасенной эссенцией Источника Иллидана. Позвать самого Иллидана для консультации (конечно, здесь разумнее было бы пригласить Азшару, но упоминание королевы еще и в таком контексте могло бы вывести Тиранду из себя, в то время как имя брата наоборот — действовало успокаивающе) и получить пусть и несоизмеримо более слабый, но зато свой Источник.

Тиранда же стояла на том, что нужно положиться на милость Элуны, и никакие подачки от предавших Богиню эльфов им не нужны…

Нужно ли говорить о том, чья точка зрения победила? Ну, да каждый сам себе голова…

---------//---------

Руины Штормграда

На первый взгляд можно было подумать, что главными в новообразованном Альянсе, куда входили наару, дренеи, кал'дорай, люди (штормградцы, кул-тирасцы и частично лордеронцы), дворфы из числа строителей Штормграда, были именно первые — создания из энергии Света. Вот только это было поверхностное суждение, и верховодила там одна предприимчивая особа, чья звезда показалась только недавно на политическом небосклоне. И нет, это была не вернувшаяся из небытия Элуна — богине были не интересны местечковые дрязги, она мыслила более глобальными категориями. Да новообретенная богиня Азерота даже не стала возвращать свое исконное имя, оставив последователям право называть себя Элуной, только скорректировав правила молитв, чтобы те стали доходить до нее…

Речь же шла о ее верховной жрице… и снова нет — не о той, что с острыми длинными ушами и зелеными волосами, у Элуны была более перспективная кандидатка. Молодая человеческая девушка, которая, казалось, совсем недавно с наивным взглядом на мир пришла в монастырь Серебряной Длани для обучения на паладина. Салли Вайтмейн — верховная жрица Элуны и по совместительству ее аватара.

Утер с высоты разрушенного бастиона наблюдал за Штормградом, медленно отстраиваемым уже в который раз за последние десятилетия, параллельно размышляя о вопросах религиозного толка. Бум поклонения явившей себя богине Света был вполне себе ожидаемым, и, положа руку на сердце, главный паладин ничего не имел против превращения безымянного и равнодушного Света, к которому он обращал молитвы на протяжении всей своей жизни, в красивую молодую женщину… Ну, точнее, наверное, в «красивую молодую женщину», поскольку самого облика богини никто не видел: Элуна предпочитала появляться в виде бесформенного облачка или просто в качестве голоса в голове. Еще иногда он являла себя благодарным за спасение людям посредством аватары — юной девчонки, по сути еще не вышедшей из возраста ребенка.

В общем по всем вопросам теперь шли к Салли, и ее возраст никого не смущал. Сами же наару после окончания войны постарались побыстрее спровадить «человеков» вместе с заставляющей их нервничать вестницей богини назад, на восточный материк.

Теперь нужно было восстанавливать связи с Лордероном и Далараном, которые, похоже, окончательно перешли под протекцию эльфов, а еще было бы неплохо узнать, что сейчас творится в остальных королевствах: Гилнеасе, Кул-Тирасе, Стромграде и Альтераке. Самого же Утера теперь, после устранения угрозы Легиона и Н'Зота, интересовали судьбы Мурадина и бывшего воспитанника, предавшего не только человечество, но и весь Азерот…

---------//---------

Стальгорн, некоторое время назад.

В столицу королевства дворфов Каз Модан пришла война, и теперь на улицах подземного города звучали не удары молотов по наковальням, не вдохи-выдохи огромных мехов и не шипение закаляемого металла, а крики, взрывы, звон оружия и рев нападающих демонов. То, что город обречен — было ясно любому мало-мальски владеющему информацией о ситуации, проблема заключалась в том, что таковых было не очень много. Слабо дружащие с магией дворфы не ожидали, что по всему городу откроются порталы и из них хлынут орды демонов. Основные силы врага были брошены на места сосредоточения основных военных сил местных жителей: палаты Магии, Войны и Тронный зал — часть отрядов противника заблокировала выход из города, а часть — оккупировала подземный вокзал, лишая какой бы то ни было возможности сбежать из ловушки.

В момент атаки Мурадин Бронзобород по просьбе своего брата-короля обсуждал с главным механиком и по совместительству королем гномов Гелбином Меггакрутом положение дел на политическом фронте, в частности поднимался вопрос договора между гномами и эльфами, от одного упоминания которого у Магни Бронзоборода лицо превращалось в пособие по изучению кривых линий для начинающих инженеров…

Выход с вокзала располагался в пределах видимости рабочего места Меггакрута, около которого и проводилась беседа, как это называли механики — «без отрыва от производства». И не увидеть, как со стороны платформы с поездами выбегают демоны, мог бы только слепой. Появились первые жертвы, причем с обоих сторон: парочка прохожих, оказавшихся не последними инженерами, перед своей гибелью что-то успели кинуть во врагов, от чего от них остались лишь дымящиеся зловонно выглядящие кучки.

— Да чтоб я свой молот пролюбил! — никогда не расстающийся с означенным молотом Мурадин выхватил оружие и на следующие пять минут потерял счет времени.

Гелбин в это время головы не терял и помимо выстрелов из непонятного устройства, которое испускало невидимые, а скорее быстро летящие снаряды и нарезало цель на кубики при попадании в нее, занимался еще и разведкой… технической. Просто так что ли по всему Стальгорну зеркала были понатыканы? И то, что он узнал, ему совсем не понравилось.

— Мурадин! Город почти захвачен! В кварталах магов и воинов бойня! Надо выбираться отсюда пока демоны здесь все не заполонили!

— Проклятье!.. Нам нужно в самый северный зал музея Лиги Исследователей! Там ближайший секретный ход! — раскрыл дворф государственный секрет, но ситуация позволяла и не такое.

— Сейчас организуем, — кивнул Меггакрут и вынул рупор из… примерно того же места, откуда ранее он достал свой дистанционный шинкователь.

— Внимание! Все прорываемся в сторону северного выхода!

Пока не последние лица Стальгорна устраивали мини-совещание, на поле боя произошли некоторые изменения, как ни странно — положительные. Откуда-то из подсобок выбежало несколько гномов, по виду инженеры инженерами с какими-то огромными штуками наперевес. Агрегаты загудели, включаясь, на концах стволов зародился ярко-красный свет, а затем наступающую неорганизованную толпу демонов причем вместе с парочкой натрезимов, попавших под раздачу, просто смело волной красных лучей, издающих «пиу-пиу». Еще одному повелителю Ужаса до этого видимо было плевать на сопротивление, ведь оно больше напоминало агонию, но каких-то десять секунд показали, что из предсмертного состояния еще можно выбраться. Натрезим возник из ниоткуда в своей любимой манере прямо над головой одной из инженеров с чудо-оружием. Мгновенно упав вниз и схватив героя, оказавшегося девушкой-гномкой, демон внезапно замер, по пространству вокруг схваченной гномки пробежала рябь искажения, и девушка исчезла вместе с демоном, правда, последний исчез частично: безголовое, без одной руки и части крыла тело рухнуло вниз, испугав коллег погибшей гномки.

На секунду даже замерли все свидетели столь быстротечной расправы: гномы — при виде павшей соотечественницы, демоны — от потери командира. Но вот бой возобновился, и обладатели чудо-оружия продолжили зачистку. Выжившие кооперировались, хватали подмышки находящихся в прострации детей, стариков, раненых и организовывались перед решительным броском в указанном направлении.

Через три минуты толпа гномов и нескольких дворфов неслась по тоннелю, соединявшему район Механиков и зал Исследователей, в котором и располагались резиденция Лиги Исследователей и музей. Выбегать на главную площадь зала Исследователей не стали, по совету Меггакрута после выхода из тоннеля уходя при возможности вправо. Промчавшись по залам Лиги, в каких-то пустив кровь демонам, а в каких-то даже увеличив количество выживших, беглецы выбежали на маленькую площадь перед входом в музей, мимо которого как раз шел отряд — сборная солянка демонов, двигаясь из центра города в сторону резиденции Лиги. Снова красные лучи, снова непонятные гномские устройства, снова натрезимы, которые в этот раз неправильно оценили обстановку, и парочка из них была тупо расстрелена, когда они появились над головами уже ученых гномов…

В общем с боями и потерями, куда без них, беглецы вломились в музей. А тот оказался свободным от врагов — повезло.

За спинами выживших закрывались все двери, какие были, их состав пополняли немногочисленные служки, решившие отсидеться в тихом местечке, а сами они постепенно приближались к точке эвакуации. Ворвавшись в малую залу, где обнаружились отчаянно спорившие о чем-то смотритель и охранник, Мурадин, не думая, отпихнул их в стороны и прямо по стенду на полу и выложенным на нем экспонатам пробежал к стене, разнося в хлам хрупкие уникальные ульдаманские барельефы — за спиной раздался сдвоенный вздох от подобного святотатства, который оказался поглощен догнавшей его толпы, столпившейся в дверях.

Посвященный в городские секреты дворф постучал по одному камню, погладил другой, нажал на третий — в общем совершал стандартные действия для открытия тайных проходов. И не прошло и полминуты как перед обнадеженными жителями стена углубилась на метр и ушла в бок, открыв искомый проход.

— Все внутрь! — скомандовал Мурадин, отступив в сторону.

Народ не нужно было упрашивать, и несколько сотен выживших жителей ломанулась в тоннель. Главный механик подошел и встал рядом с дворфом, молча наблюдая за исчезающим внутри потоком, но затем все же спросил:

— Надеюсь, ты не собираешься остаться тут? Это было бы крайне неразумно.

— Нет, — покачал бородой Мурадин. — Сначала надо помочь спастись хоть кому-то, а потом уже задумываться о вопросах мести и прочем.

— Да, выживание должно быть на первом месте, — согласился Меггакрут. — Если бы гномы не следовали этому принципу, мы бы давно сгинули в Гномрегане.

Остальное время они провели в молчании. Последним беглецом оказался тот самый охранник музея, который ранее спорил со смотрителем. Сейчас он обливался слезами и прижимал к груди целый ульдаманский барьеф, да и карманы его заметно оттопыривались, как и что-то за пазухой. Мурадин покачал головой, но ничего не сказал. Он узнал соотечественника: Леон Сердце Гор всегда был не от мира сего и ярым поклонником его брата Бранна. Затем он и Меггакрут прошли внутрь и закрыли за собой проход…

Тем временем в туннеле, где-то посередине растянувшейся колонны.

— Сестра! — какая-то пигалица с розовыми волосами, до сей поры тихо-мирно покоящаяся без сознания на чьих-то руках, из этих самых рук вырвалась и метнулась в хвост колонны, увернувшись попутно от пытающихся остановить ее доброхотов.

— Джема Быстросмен, твоей сестры там нет, — ловко сцапал ее за шкирку какой-то гном в годах, который словно только и делал, что всю жизнь ловил шебутных девчонок… хотя почему словно? Для знаменитого наставника юных инженеров это было обычным времяпрепровождением. — У нее сработал генератор червоточин, я лично видел.

— Но… — растерянно пробормотала гномка, узнавшая по голосу в своем пленителе их общего с сестрой наставника — Пружиннера Шумотора — и девушку сразу стала понятна та сноровка, с которой ее поймали — уж кто-кто, а мастер за время обучения приловчился сдерживать энтузиазм младшей сестренки своей лучшей ученицы.

— Пойдем, Джема, даст Шестеренка — свидитесь еще…

Беглецы уходили вглубь гор, заваливая за собой проход, и даже Мурадин не знал, куда именно ведет секретный тоннель: в свое время он запомнил только точку входа, не думая, что когда-то реально придется им воспользоваться…

---------//---------

Крепость Бурь.

Разумные, принимающие участие в послевоенном совете, были неординарными. Светящийся белым причудливый символ, зависший в воздухе — наару A'дал. Облачко, озаренное белым же светом — проекция богини Элуны. И скромный лидер дренеев — пророк Велен, который малость не понимал, что он забыл в такой компании, и зачем этим двум вообще было встречаться в материальном мире, когда они вполне могли договориться обо всем там, на энергетическом плане.

— Ничего не имею против вашего присутствия на Азероте, главное — не создавайте проблем, мне не нужны религиозные войны, — женский голос из облака донес свою позицию и облако исчезло.

Велену было двадцать пять тысяч лет, поэтому он мудро решил промолчать…

---------//---------

Сель'Талас. Лагерь орков.

Тралл, сын Дуротана, смотрел на звездное небо и размышлял. Жизнь его народа со слов старейших сородичей за последние тридцать лет круто поменялась: появление демонов, война с дренеями, лидерство колдунов, вторжение на Азерот, проигрыш, снова вторжение и еще один проигрыш, плен, появление эльфов и союз с ними, разрушение демонами родины, война с демонами и наконец победа и жизнь в новом мире. Такую стремительную историю сложно уложить в голове, а сам он принимал участие только в парочке сражений последней войны и далеко не на главных фронтах. Теперь он живет на земле, где обитают эльфы, люди, гномы, драконы и они, орки. Тралл чувствовал своим шаманским чутьем, что он был рожден возглавить свой народ. Народ, который ожидает, что он поведет его в светлое будущее. Вот только орки, ничего не знающие кроме войны, думают, что путь до этого прекрасного времени должен быть обязательно обагрен кровью врагов. Но Тралл не знал такой жизни, по его мнению, они уже попали в то самое будущее, куда стремились, и его долг как вождя донести это знание до своего народа…

---------//---------

Эпилог 2. Немного о везении.

Крепость Лордерона, некоторое время назад.

Из окна крепости — оплота всех лордеронских королей — выглянула девушка. Из ворот как раз выбегал очередной отряд, вызванный на городские стены…

Наблюдательница была весьма мила собой, и знающие люди ответственно заявляли, что девица очень похожа на первую красавицу Кул-Тираса — принцессу Джайну Праудмур. Наряд жрицы усиливал образ грустно улыбающейся девушки флером чистоты. «Даяна» сделала свое черное дело на высшем уровне и привела принца Лордерона под руку Легиона, потратив на это всего пару лет и десяток «невинных» поцелуев (если подобное слово вообще можно было употреблять к поцелуям суккубы, пусть даже и не полноценной), но в итоге оказалась не у дел — агента влияния оставили в замке «на всякий случай», затем тупо позабыв про нее…

Так что грусть Кларины — это настоящее имя квартеронки суккубы — была неподдельной, ведь именно сейчас Легион проигрывал войну, а командиры уже бежали с поля боя. Она была местной, так как родилась и выросла в глухой деревушке Азерота. Кларину, как и многих других, специально готовили к внедрению, и, хотя счастливый билет выпал именно ей, как самой талантливой, квартеронка все равно из-за происхождения считалась расходным материалом, и эвакуация ей не светила, как, впрочем, и большей части Легиона. Жить данной представительнице проигравшей стороны оставалось до прихода победителей… Победа Легиона могла привести Кларину к «успеху», который заключался в ее выживании, но, увы!

Это Кларине еще повезло, что ее не прикончили «благодарные» местные за сманивание принца на сторону зла. Она была не дурой, а профессионалкой, и не стала после завершения операции расслабляться и отбрасывать маску церковной служительницы в сторону. Продолжив носить маскировку вместо эпатирования публики своими рожками, агент влияния Легиона для всех окружающих осталась той самой жрицей Даяной, которая сначала отговаривала Артаса, а затем самоотверженно помогала ему получить злополучный клинок. Да что тут говорить — пара сердобольных человек из замка ей даже предлагали бежать, когда в город вошли демонические войска! Это льстило ее самолюбию и мастерству диверсантки и позволило подготовить пути к отступлению… которыми она планировала воспользоваться прямо сейчас, не дожидаясь окончательной развязки!

…Последний солдат из отряда подкрепления скрылся из виду, и крепость заметно опустела. Кларина взяла под контроль поток мыслей, сконцентрировавшись на предстоящей задаче, и, набросив на голову капюшон, вышла из комнаты. Пара сотен шагов, и нужный человек был найден на том месте, где и ожидалось. Пожилой мужчина с метелкой в руках молча кивнул и махнул рукой, призывая последовать за ним. Все уже было обговорено заранее — не в последний же момент это делать? Идя за слугой, которому была не безразлична ситуация на родине, девушка все сильнее погружалась в хитросплетения крепостных коридоров, в итоге покинув оплот Менетилов через один из флигелей, отданный на откуп прислуге. Боковые ворота крепости, несмотря на военное положение, тоже удалось покинуть без труда: обменявшись парой ничего не значащих слов со стражей, слуга спокойно прошел через калитку сам и провел «спасаемую от лап демонов» жрицу. «Повезло», что именно сегодня на этих воротах дежурили люди, не преданные новой власти. Ага, повезло… Планирование и расчет всегда занимали главенствующую роль у разного рода диверсантов.

— Спасибо, дальше я сама — до церкви рукой подать.

Мужчина что-то хотел сказать, но передумал и просто выдал напутствие:

— Да пребудет с тобой Свет.

— Да вернется он на нашу грешную землю, — ответила ему девушка устоявшейся за последнее время фразой, кротко улыбнувшись… вот вроде уже не было особого смысла поддерживать маскировку, но профессионал на то и профессионал, что играет роль всегда, а не только тогда, когда нужно.

Свернув за угол по направлению к обители жрецов, Кларина, естественно, не пошла в этот рассадник нравственности, а поспешила к своей «конспиративной» берлоге, до порога которой ее провожал Артас… При этой мысли сразу вспомнился ее хозяин-заказчик, скупость которого не позволила обеспечить операцию всей полнотой материальной поддержки в соответствии с наукой, которой Кларину с детства обучали сородичи-подчиненные натрезима.

«Я надеюсь, что Мефистроту не удалось сбежать… А лучше — чтобы их всех перебили…» — размышления, наполненные вероломством и предательством по отношению к проигравшему начальству, блуждали в девичьей голове, скрытой под капюшоном, на всем пути до дома, который был ее местом проживания до того, как ей пришлось перебраться к Артасу поближе. Еще совсем недавно Кларину удерживал от опрометчивых поступков страх перед демонами, сейчас же наоборот — особых причин соблюдать верность Легиону больше не было, и девушку толкал вперед страх перед раскрытием победителями ее роли в переходе королевства на сторону Павшего Титана. С другой стороны, победившей стороне не обязательно было играть в детективов, а достаточно раскрыть ее происхождение и — добро пожаловать на костер!

На удивление не встретив никого, кто заинтересовался бы быстро шагающей девушкой, явно скрывающей свое лицо, Кларина добралась до своей цели. Припасенное оружие и пара честно позаимствованных магических свитков не понадобились. На стук дверь никто не открыл, но это не смутило вернувшуюся домой хозяйку — скорее всего, ее бывшее прикрытие по окончании операции было в принудительной форме завербовано в Легион и в данный момент, вполне себе вероятно, отсутствовало в его составе по причине «естественной» убыли в процессе штурма эльфийских границ. Извлеченный из котомки, украшенной церковной атрибутикой, ключ мягко скользнул в хорошо смазанный замок, и после неслышного щелчка дверь тихо открылась. Мельком оглядевшись, но не заметив ничего подозрительного, девушка скрылась в доме, не пожалев несколько секунд на то, чтобы закрыть за собой дверь на засов. Еще одна дверь, ведущая в подвал, разделила судьбу входной, а затем их участь разделила и третья товарка. Кларина оказалась в самой дальней и защищенной комнате подвала.

Первым делом вынув из тайника пурпурный кристалл, являющийся ни чем иным, как осколком чьей-то души, девушка аккуратно скатала и убрала коврик из угла комнаты, под которым обнаружилась едва светящаяся зеленым фигура, над которой сразу после исчезновения препятствия заклубилась фиолетовая дымка. Две окружности, вписанных друг в друга, пространство между которыми было разделено на восемь равных частей. К внешнему кругу, диаметр которого едва достигал метра, примыкала четверка собратьев размером поменьше. И все это было густо исписано колдовскими рунами и символами. Демонический круг телепортации во всей своей красе! Кристалл занял положенное место в центре, что позволяло воспользоваться этим специфическим заклинанием для перемещения к аналогичному кругу. Пока осколок души заряжал портал, девушка по-быстрому собирала в сумку все ценные вещи, которые попадались на глаза, но вместе с тем не относящиеся к колдовству и не имеющие отношения к демонам или Скверне.

Кларина не знала, что ситуация на поле боя уже успела поменяться, и, прогнав растерявшихся после гибели Н'Зота морских монстров, остатки Легиона, тоже лишенные командования, уже сами были вынуждены откатиться под стены Лордерона под натиском внезапно объявившейся эльфийской армии. А эльфы были стороной-победительницей и не собирались давать проигравшим войскам и шанса разбежаться по округе, а потому вдобавок к их окружению поле боя было накрыто антипортальным пологом… под который, естественно, попал и человеческий город. А еще бывшая подруга принца не ведала, что ее коллеги, покидая «деревню шпионов», в которую и вел эвакуационный портал, зачистили все следы, уничтожив в том числе и точки выхода — то есть, вместо того, чтобы преумножить пути отступления, они решили проявить неуместный «профессионализм», как будто случайное обнаружение их нычки сейчас, после начала военных действий, могло на что-то повлиять!

Нельзя быть отличным шпионом и при этом обладать плохой чуйкой на неприятности. Вот и девушка, ступив в круг и активировав его, почувствовала неладное, но было уже поздно. Растянувшееся мгновение, и перед глазами квартеронки-суккубы Кларины открылся неожиданный вид, несколько отличающийся от деревянной избушки, в которую она планировала попасть. Крохотная пещера, у входа которой она оказалась, выходила на скалистый уступ, совсем не скрывающий окружающие горы, большая часть которых была увенчана шапками снега. Но пейзажи мало интересовали девушку, настороженную и испуганную внезапной неудачей в плане — в той самой пещере, на пороге которой она появилась, находился древний каменный пьедестал с установленной на нем фигуркой кого-то весьма зубастого: хвостатый шар помимо одной большой пасти, усыпанной острыми иглами, обрамляли еще с десяток малых пристанищ измельчителей плоти. Истукан дрогнул и пошевелился. В пещере послышался Голос:

— Я наблюдал за тобой, беглянка из Легиона. Теперь ты будешь работать на меня…

---------//---------

Нордскол, Ревущий фьорд.

Ноатак из народа калу'ак после памятного случая, когда «взбесившиеся» айсберги едва не унесли его в открытое море, больше не рисковал удаляться от берега, предпочитая теперь выуживать не морскую рыбу, а пресноводную. Да, в речках и озерах выбора поменьше, но, поскольку те являлись местами обитания клыкозубой сельди и ледникового лосося, это не просто примиряло с действительностью, а можно сказать, что смена места ловли оставляла его даже в плюсе, ведь ни один по-настоящему уважающий себя калу'ак не откажется от вкуснейшей селедки. Правда, за последней приходилось забираться аж в Ревущий фьорд, но благо у его народа там было поселение Камагуа, а между ним и гаванью Моа'ки курсировали черепашьи лодки.

В настоящий момент старый рыбак как раз находился в излучине одной из речушек, берущих свое начало с горных озер Ревущего Фьорда. Его целью были те самые селедки, лососей же он наловил в прошлые свои походы в Седые холмы, хотя, конечно, если они все же попадались, то их судьбой становился садок — у калу'ак не было принято отпускать взрослую добычу — только мальков.

Мирно расположившись на берегу, усыпанном прижимающимся к земле золотистым клевером, Ноатак спокойно следил за редко дергающимся поплавком, не собираясь искать более успешные места. Зачем? В местах обитания косяков любой криворукий ученик сможет наловить целую корзину за двадцать минут. Но разве это рыбалка? Когда калу'ак забросит удочку лишь с целью поймать рыбу, он перестанет быть калу'ак — для этого существуют сети, а удочка — это священный атрибут любого уважающего себя рыбака! Ноатак себя уважал — как-никак он был великим мастером рыбной ловли, и именно поэтому сейчас старый рыболов сидел в омуте, подмытом излучиной, вместо того, чтобы охотится за селедкой на любимых ею местах — перекатах.

Показавший первые признаки неуверенной поклевки поплавок резко ушел под воду, а удилище в руках потомка моржей сначала выгнулось дугой и затем попыталось оставить своего хозяина и последовать вслед за леской и поплавком в прозрачные воды горной реки. Сейчас Наотак находился не на своей утлой лодчонке, пытаясь вытащить из воды черную акулу размером с само плавсредство и чувствуя, что якорь вот-вот не выдержит таких надругательств и вскоре появится новая лодка на акульем приводе — нет, под ногами у старика находился твердый берег, а его руки были все еще крепки, а потому, несмотря на расслабленность, вызванную приобщением к природе в процессе неспешной рыбалки, опытный рыболов не растерялся от внезапной атаки речного обитателя.

Борясь с подсеченной добычей и постепенно одолевая ее сопротивление ложными поддавками, Наотак уверенно выигрывал неожиданно непростую схватку с хитрой рыбиной, пытающейся соскочить с крючка разнообразными уловками. Мастерская снасть, рассчитанная на взрослую черную акулу, и твердая рука делали свое дело. По мере сматывания катушки, к поверхности приближалось продолжающее буйствовать темное пятно. Хоть чистейшая вода и не позволяла разглядеть дно омута из-за его глубины, но вот видимость уже в паре метров от поверхности была едва ли не идеальной, и старый рыболов уже мог со всей определенностью заявить, что доселе такой добычи ему не попадалось, да и вообще про подобный экземпляр он ни разу не слышал среди своих сородичей. И дело было вовсе не в размере — это был абсолютно новый вид рыб.

Неожиданная схватка закончилась безоговорочной победой мастера-рыболова, и теперь тот с удивлением разглядывал бьющуюся на берегу на фоне золотых цветов огромную, раза в два больше обычных обитателей речушки, темно-зеленую рыбину с рубиновыми глазами, морда которой была покрыта отвратительного вида отростками, чье назначение даже представитель народа калу'ак не смог угадать сходу. В целом рыба была… как рыба, несмотря на отталкивающий внешний вид. Подумав и изучив добычу как следует, Наотак бросил ее в садок и довольный уникальным уловом снова закинул удочку. Спустя пять минут вернувшейся в неспешное русло рыбалки, старик изрек себе под нос:

— Хоть ты ни на что не похожа, но здесь водится только селедка, поэтому нареку тебя Темной сельдью…

Старый рыболов не знал, что сравнительно недавно, когда рыба имела Хозяина, в глубине ее рубиновых глаз жил огонек разума, и была она донельзя опасна. Но теперь это была все лишь рыба… Темная селедь — будущие трофей и гордость любого рыболова Нордскола.

---------//---------

Где-то в Азероте.

Последний из четверки Древних богов, самый хитрый, умеющий великолепно приспосабливаться под изменение обстановки, а также профессионал во всем, что касается маскировки и работы из тени. Йогг-Сарон. Хоть он и был порождением Бездны, как и его собратья, но вместе с тем сильно отличался от них. И именно это отличие, как справедливо считал он сам, позволило богу пережить своих «коллег». Все дело в том, что в его целях никогда не значилось мировое господство да и любое другое тоже. Все, чего Йогг-Сарон хотел — это проводить время в свое удовольствие. А что может доставить больше наслаждения, чем расстраивание чужих планов и привнесение в этот мир немного безумства? Он очень сильно не любил такие явления, как: статичность, стагнация, регресс и прочие вгоняющие в тоску и уныние вещи.

Титаниды гордятся безупречностью темницы, в которой Титаны заточили его, Йогг-Сарона? Ох, он свалил оттуда, едва нога последнего из Титанов покинула Азерот. Но почему бы слегка не наказать его охранников за излишнюю гордыню? Как раз и кандидат был идеальный — Локену, мучающемуся им же самим придуманными сомнениями, уже оставалось пару шагов до того, чтобы что-нибудь натворить. Древний бог всего лишь несколько раз шепнул пару идей без конкретной их реализации, так этот титанид такое отчебучил, что в Ульдуаре — «темнице» Йогг-Сарона — до сих пор твориться не пойми что…

Тупые механизмы Титанов гордятся своей выверенной, холодной логикой, всегда действующей по установленным Творцами законам? Получите Проклятье Плоти! Как же весело было наблюдать за постепенным осознанием земельников себя как личностей и их суматошными поступками, лишенными напрочь столь привычной им машинной логики.

Старая маразматичка гордится своими идеальными зелеными посадками в фантомном, несуществующем лесу? О, однажды она сильно удивилась, обнаружив в своей обители черненькое пятнышко, которое мало того, что оказалось не уничтожимым, так еще и хаотично передвигалось по всему Изумрудному Сну, и превращало столь любимые Изерой растения во что-то… случайное. Полюбовавшись толстой ящерицей, мечущейся по своим территориям в попытке вернуть все как было, он отправился дальше вершить безумные дела и восстанавливать хаос, как самый настоящий хаосит. Потом, многие тысячи лет спустя, Йогг-Сарон с удивлением узнал, что контроль над его в принципе довольно безобидным, хотя и раздражающим творением, перехватил собрат по имени Я-в-каждой-бочке-затычка и сотворил из него оружие, творящее монстров и постепенно разрушающее угодья Изеры. В отместку он знатно поводил Н'Зота за нос, пока тот искал Сердца стихий, но с самим Кошмаром ничего делать не стал — ведь он жил по принципу не ты нагадил, не тебе убирать. Стоило ли упоминать, что свои поступки он не ассоциировал со словом «гадить»?..

Как-то увидев надменную моську Азшары, он выбрал ее в качестве очередной цели и подбросил ей свое новейшее изобретение в доведении разумного до бешенства, ну, или сумасшествия, если воля последнего окажется слишком слаба. Артефакт-механизм назывался «Головоломкой Йогг-Сарона» — он прямо так и написал на стенке шкатулки! Сама по себе суть «подарка» была проста — при попытке отгадать головоломку и открыть шкатулку в голову пытался проникнуть голос, нашептывающий опять-таки случайные фразы (ну, не любил он какие-либо ограничения, что поделать, и старался в своих проделках обходиться без них). Внутрь головоломки он положил достаточно ценную штуку — фонящую сильной магией радужную жемчужину, лично зачарованную им повышать удачу владельца в два раза, и тоже честно и подробно написал об этом на самой шкатулке. О-о-о! Бог, чьим времяпрепровождением являлись проделки и подстраивание нужных событий, хорошо умел обращаться с вероятностями, поэтому что такое удача, знал не понаслышке. Но самый смак был в том, что Головоломку нельзя было разгадать. Упорство в попытке вскрыть силой привело бы к уничтожению шкатулки вместе с ее содержимым. Получить доступ к жемчужине можно было лишь одним способом — пытаться открыть без цели получить содержимое. Классика жанра! Но он верил в жадность и не допускал мысли, что найдется такой разумный, который будет пытаться разгадать головоломку чисто из спортивного интереса.

Благодаря шкатулке он мог лично наблюдать за попытками ее открыть. Правда, его слегка разочаровало, что Азшара даже не попыталась разгадать многочисленные загадки — вот для кого он спрашивается так старался? — и сразу начала с попыток взлома и обхода системы уничтожения ценного содержимого. Но даже так, шкатулка отыграла свою роль на все сто процентов: уже через две недели после начала работы со шкатулкой на лбу королевы появились складки задумчивости, а еще спустя месяц гневный огонь в глазах дополнился прямо-таки убийственным желанием настучать этой шкатулкой по голове ее создателю. Спустя неделю Азшара не выдержала и отдала ее своим клевретам, насколько Йогг-Сарон знал, под это дело была выделена целая группа мающихся бездельем эльфов, которые вот уже несколько тысяч лет пусть и периодически сменяющимся составом пытались раздобыть содержимое шкатулки… Шутка удалась.

Впрочем, в последнее время, Азшара набрала изрядной силы и преуспела в паранойе, последнее стало возможным благодаря его недавно почившему собрату, поэтому с королевой Сель'Таласа он старался не связываться, все-таки скрытость занимала важное место в жизни Йогг-Сарона, а ему не хотелось, чтобы о его делишках узнал весь Азерот — это сразу потеряло бы львиную долю интриги. Возможно, сейчас, когда победа осталась за силами добра, уровень эльфийской подозрительности постепенно сойдет на нет, а пока он сосредоточится на иных объектах, чьи планы нуждались в небольшой «корректировке». Например, вон, кал’дорай семечко посадили, рассчитывая получить новое Мировое древо. Бог искренне пожелал им успехов — после его маленького вмешательства, ему самому было интересно, что же там получится в итоге…

Разнообразных проделок за его жизнь было немало, можно сказать, он уже стал непревзойденным великим магистром в подобных делах, следуя терминологии профессий по последней моде азеротцев. Йогг-Сарон вообще старался идти в ногу со временем и пристально наблюдал за результатами магического и технического прогресса. Правда с первым были определенного рода проблемы, так как основные достижения последних тысяч лет на ниве магического искусства принадлежали Сель'Таласу, а там владычествовала, как уже отмечалось, крайне параноидальная личность, поэтому подсматривать получалось далеко не всегда. Но все же удавалось, как тогда с экспедицией коротышек из Лиги Исследователей, которые прокопались под защитными сооружениями и вылезли практически аккурат под столицей… то есть, он хотел сказать, под пятой точкой взбешенной этим обстоятельством особы, которая именно так и восприняла это событие.

В общем, да, за прогрессом он следил. Особенно его радовали поделки гоблинов и гномов. У первых постоянно все взрывалось и ломалось, причем само собой без какого бы то ни было вмешательства в том числе и с его стороны. Это обстоятельство всегда интересовало бога безумия, он даже заподозрил происки новоявленного конкурента, действующего избирательно и локально. Однако никакие проверки не подтвердили эту гипотезу, просто это был такой факт — у этих криворуких недоинженеров все взрывалось и ломалось.

Гномы же, в свою очередь, поражали витиеватостью полета фантазии. Да, у этих мегаинженеров тоже порой бывали накладки и что-то «взрывалось и ломалось», но, будем честны, как раз в этом случае руку прикладывал именно Йогг-Сарон! Ну, просто потому, что было весело и забавно наблюдать, когда уверенные в своих расчетах гномы получали на выходе несколько не тот результат, который хотели, а порой и совсем не тот! Впрочем, некоторым изобретателям Йогг-Сарон благоволил и, можно сказать, покровительствовал. Нет, ну, нужно быть абсолютно безумным гением, чтобы изобрести телепортатор — тот самый генератор червоточин, основанный на каких-то абсолютно невменяемых физических принципах и не использующий ни грамма маны! Он был твердо убежден, что гномы сами не понимают, как это работает, хотя и уверены в обратном. Лично сам Йогг-Сарон побоялся бы перемещаться с места на место через Великое Ничто — но кто он такой? Всего лишь скромный бог Бездны, а не оторванный от реальности гном-инженер, которого не испугает возможность размазаться тонким слоем по всей Вселенной и выпасть из круга перерождений с вероятностью пятьдесят процентов — как говорится, либо размажет, либо нет…

Еще из последних шедевров гномского инженерного дела стоило отметить «Суперлазеропулемет, Стреляющий Всеразрушающими Красными Мегалучами Смерти». Уже одно название позволяло повесить это уникальное оружие на стенку, чтобы периодически посматривать на него умилительным взглядом. В награду за доставленное удовольствие от одного только вида на лица демонов, когда на них выбежали из гномского квартала Стальгорна коротышки-гномы с подобным оружием наперевес и начали стремительными темпами прореживать популяцию саргеровских прихвостней — причем не просто кого-то там, а самих натрезимов! — он слегка подшаманил с генератором червоточин, имеющимся у создательницы, что позволило ей спастись от неминуемой смерти, а заодно и выбраться из обреченного города, сразу попав в нужное место.

Не только безумные в своем гении изобретатели получали толику его покровительства, еще Йогг-Сарон присматривал за разумными, склонными вести скрытый образ жизни, наполненный коварными планами, розыгрышами, подставами и прочими столь милыми ему вещами. Разумеется, среди подобных представителей разумной жизни выделялись натрезимы, поэтому-то он особо и не мешал их планам, а даже где-то и помогал, например, отводя, взоры случайно пролетающих драконов от кладбища, пока погост подвергался разорению. Возможно, Древний бог был бы куда более щедр с ними, но его раздражала самоуверенность коренных жителей Круговерти Пустоты. Впрочем, среди демонической братии находились талантливые крепкие специалисты-профессионалы, которым оказывалось расположение в полной мере — здесь в качестве примера можно было бы привести отмороженную дальнюю родственницу суккуб, шастающую по храму Света, как по своему дому, прикрываясь всего-навсего какой-то кустарной бирюлькой… или собирающейся, правда по незнанию, воспользоваться порталом, ведущим в никуда. Ну, как тут не помочь? Ведь у него такой большой опыт по части работы с портальной магией! И такая больш… больная фантазия по части точек выхода…

В настоящий момент, когда на Азероте закончилась очередная эпоха перемен, Йогг-Сарон продумывал новую глобальную идею, к которой будет двигаться медленно, но неотвратимо, подстраивая события под нужный результат. А задумал он ни много ни мало сделать так, чтобы Азерот — спящий Титан — никогда не проснулся! Ему нравилось играть в этом мире, и он не желал его разрушения, да и, в конце концов, разве это ли не шутка достойная повелителя Безумия?..

---------//---------

Эпилог 3. Короткий — когда просто все хорошо.

Восстановленный Даларан.

И хотя остаться в Сель'Таласе поближе к комплексу магических лабораторий, Источнику, библиотекам, коллегам-исследователям и прочим вещам, сильно облегчающим жизнь на поприще познания магического Искусства, было бы разумно с какой стороны ни посмотри, но сердце в отличие от головы подсказывало совсем иное. Помнится, десять тысяч лет назад, он тоже сделал выбор вопреки логике и здравому смыслу, но разве он пожалел об этом хоть на миг? Кхм… точнее — но разве он жалеет сейчас об этом? Вот и в этот раз (вот уж совпадение) Лин пошел наперекор желанию Азшары и покинул благословенные Королевой эльфийские земли, чтобы вернуться в альма-матер человеческих магов. Вообще к удивлению парня, Азшара смягчила свой нрав по отношению к нему, несмотря на недавнее навязчивое желание держать второго родителя как можно дальше от своего ребенка. Возможно, этому поспособствовало его недавнее героическое лежание в Источнике… но Лин не был уверен в чем-либо, когда дело касалось Азшары. Ну, покинул и покинул Сель'Талас — что такого? Не сбежал же он в другой мир? Видимо победительница Кил'джедена считала также и, хотя и была недовольна невыполнением ее просьбы-приказа, «отпустила его погулять», как выразился их «общий» ребенок…

Лин проснулся уже далеко не первый раз без ощущения, будто нужно спешить, а он катастрофически опаздывает и не успевает, и сейчас нежился в кровати, ловя последние мгновения ускользающей дремы. Война закончилась, проблемы остались позади, и можно было наслаждаться давно заслуженным отдыхом. Окончательно сбросив остатки сна, парень мельком мазнул взглядом по потолку, повернул голову и почти уткнулся носом в девичье лицо. Из приоткрытого рта на подушку протянулась ниточка слюны, связав налитые молодостью и припухлые от активно проведенного минувшего вечера губы с мокрым пятном, но эта картина нисколько не портила внешний вид красотки, лишь будоражил воображение парня картинами недавних событий откровенного содержания.

Улыбка, легкий поцелуй, возвращенное на место одеяло, сползшее с обнаженной фигурки, и Лин покинул огромную кровать. Одевшись и покосившись на не думавшую просыпаться девушку, парень снова улыбнулся, явно вспомнив о чем-то хорошем, и, повременив с посещением ванной комнаты, направился на кухню, привлеченный звуками готовки.

У плиты, на магическом огне которой, стояла большая сковорода, хозяйничала молодая особа в форме архимага Даларана.

— Доброе утро, милая.

— Доброе, Лин… Эй!

Приобняв двумя руками колдующую (не в прямом смысле этого слова) над завтраком девушку за талию и тем самым отвлекая ее, визитер телекинезом попытался отщипнуть чуток приготавливаемого омлета для дегустации. Однако титул архимага девушке дали не за красивые глазки. Перехваченный аналогичным умением кусочек желтой воздушной массы для верности был прихлопнут лопаткой, до этого момента совершающей плавные помешивания для исключения неприятных последствий в виде горелого вкуса. Джайна положила свободную руку на поймавшие ее в объятья мужские ладони и легонько потерлась щекой о щеку лежащей на ее плече головы.

— Разбуди лучше эту соню, а то снова будет бурчать, что завтрак холодный…

— Да, Трикси может…

Лин задумался на мгновенье, а затем, шкодливо улыбнувшись, освободил одну руку и показушно щелкнул пальцами. Раздался едва слышный всплеск воды, и практически одновременно с этим — визг. Затем из спальни общей для трех молодых людей донеслось возмущенное:

— Эй!!!

---------//---------

Эпилог 4. Непоседливый.

Ис’Ней-Азшари, королевский дворец.

— Мама, мама! Помоги!

В кабинет Азшары, как уже не раз бывало, ворвалась эльфийская девчонка-подросток. Правда, обычно это все же происходило через дверь, а не так — во вспышке телепорта, да и на лице дочери в тот момент не наблюдались слезы в отличие от нынешнего вторжения.

— Что случилось, Майвелл?

Несмотря на редкость подобного события, королева ничуть не обеспокоилась явленной влаге на личике — в последний раз дочурка плакала, когда узнала, что Дедушка Зима посещает только дворфов, гномов и людей и не приходит к маленьким эльфийкам. Она тогда сначала не поняла вообще, о чем идет речь, а когда разобралась (помогла Сильвана, что было не удивительно — кому как не главе корпуса разведки знать о подобного рода вещах?), то стала выискивать, какой-такой идиот рассказал любимой дочурке об этом персонаже чужого фольклора?! Впрочем, вскоре выяснилось, что Майвелл и сама не промах в удаленной добыче информации…

— Я нечаянно! Я не хотела ломать!

— Спокойно, что бы ты не сломала — ничего страшного. Ну, же не плачь, расскажи. Что произошло?

Всхлипывающая в объятьях девочка, задрала голову и уставилась с зареванным видом на маму.

— Обещаешь не ругать?

— Конечно! — обещание сопровождалось поглаживанием по коротким, как у мамы, белым, как у мамы, шелковистым, как у мамы — в общем, идентичным маминым волосам.

— Я нашла остров смешных мишек и случайно сломала барьер, а теперь злые тени их убивают!

В подтверждение своим словам девочка показала нарезку событий. Над ее рукой развернулось небольшое прозрачное полотно экрана, на котором замелькали кадры вместе со звуками, аватара даже перевод с чужого языка умудрилась мимоходом сделать, как отметила Азшара, все выше и выше по мере просмотра поднимающая левую бровь. Вид на какой-то огромный остров с высоты полета, который был укрыт мутной серой пленкой барьера. Вот барьер треснул и рассыпался на быстро истаивающие клочки тумана. Красочная полная жизни земля, представшая перед глазами, недолго оставалась таковой. Примерно в центре неизвестного острова вспухли взрывом ожившие черные тени и начали расползаться в стороны. Вот картинка сменилась на прямоходящего черно-белого медведя в одежде и с широкополой шляпой. Он стоял на возвышении перед заполненной сородичами площадью и толкал речь. Именно ее то и перевела Майвелл. Агитка про призыв подняться, как один, и защитить родину от Великого Зла, была не столь интересна сама по себе, как непосредственное упоминание «Великого Зла» в контексте замелькавших следом изображений повсеместно разгоревшихся на острове сражений. И судя по всему, дальние родственники презренных фурболгов проигрывали битву за битвой. Противник впечатлял как минимум своей необычностью.

— Это вообще где?!

— Недалеко!

Почему-то самой сильной магичке Азерота подумалось, что Майвелл умудрилась пролезть в какой-то чужой мир. Хотя при упоминании о мишках, что-то такое крутилось в голове…

Прежде чем Азшара успела вспомнить события с посланием в найденной на берегу бутылке, на столе зажглась красным цветом переговорная сфера — срочный вызов, а внутри нее сформировалось изображение чем-то крайней взволнованной ранее упомянутой Сильваны Ветрокрылой. Главная разведчица после возвращения сестры вместе с остальными эльфами, спасенными наару с Дренора, на радостях развернула бурную деятельность, отличившись в отражении диверсий Легиона во время его недавнего вторжения. Но даже, несмотря на проявленную активность, знаменитая лучница не стала бы беспокоить свою Королеву по пустякам, поэтому Азшара, прижав к себе дочурку, мысленно активировала артефакт.

— Что случилось?

— Моя Королева! Форпост с Зандалара доложил, что в Великом море, южнее них, появился огромный остров! И оттуда во все стороны разлетаются какие-то черные бесплотные противники. Барьеры не смогли их долго сдерживать, и я отдала приказ на эвакуацию. Судя по докладам рейнджеров, эти сущности то ли слабо уязвимые, то ли вообще бессмертные — это не ясно точно, так как не понятно появляются ли новые тени или это восстановившиеся после уничтожения старые…

Азшара внимательно слушала, не перебивая, и по ходу доклада, Майвелл, чувствуя вину, все сильнее и сильнее вжималась в мамину грудь в поисках поддержки. Древняя эльфийка вздохнула про себя, но это не было отражением печали, связанной с новыми проблемами, наоборот, молодая мама почувствовала облегчение. «Это даже к лучшему — когда есть некий Враг, то сложно расслабиться и потерять бдительность…»

— А давай-ка объявим тревогу, — легко приняла решение о начале новых военных действий, Азшара по завершению рапорта. — Что скажешь, ты же давно хотела нажать на нее?

Майвелл, отстранившись от мамы, неуверенно кивнула и покосилась на один из артефактов на столе, с помощью которого недавно весь Сель'Талас узнал о начале войны с демонами. Предмет, активирующий комплекс чар, нацеленных на оповещение, был стилизован под последнюю гномскую моду и выполнен в виде большой красной кнопки.

— Давай, смелее.

Но девочка не боялась, просто все еще переживала насчет своего проступка… но активировать артефакт хотелось сильнее — как-никак это Большая Красная Кнопка! Кто не мечтает хотя бы раз нажать на такую? В этом мнении Майвелл, несмотря на то, что являлась воплощением могущественного Источника, была солидарна с гномами. Детская ладошка одолевшего сомнения ребенка легла на муляж инженерного устройства и коротким импульсом запустила сообщение об угрозе Сель'Таласу…

Встретив взгляд дочурки, Азшара улыбнулась в ответ под звуки ее заранее записанного голоса, призывающего кель'дорай к мобилизации. Эльфы готовы были продемонстрировать всем и каждому, что именно они являются доминирующей силой на Азероте.