Нарты. Эпос осетинского народа

С высот Уаца, что был скрыт туманом,

Тревоги клич раздался утром рано.

У скал крутых и гор недостижимых

Сигнальные костры клубились дымом,

И пламя достигало облаков.

Батрадз к походу был уже готов.

Он на коне летит разгоряченном,

Вот он домчался до крутого склона.

Меч воина, подскакивая в ножнах,

Порой травы касался придорожной

И бороздил ряды пород сухих,

Как лемехами острыми сохи.

Он бросил взгляд на нижнюю долину

И увидал: у крепости старинной,

Что Калдом называлась, вспыхнул бой.

Враг нартов Уангур ведет с собой

Несметные войска. Вот осаждают

Они ту крепость, стены сотрясают.

Батрадз свой меч схватил, и не пошел,

А полетел туда он, как орел,

Разить врагов. Те падали на землю.

Казалось, небо шуму боя внемлет.

Цырынга сын промолвил возмущенно:

«Что ж ты не спросишь, из спины рожденный,

Кто твой отец? Об этом знают нарты.

Чужие пашни полешь аккуратно,

А на своих сорняк не замечаешь.

Отцеубийцу каждый день встречаешь

На кувдах нартских. За одним столом

Ты с ним сидишь и потчуешь вином.

Коль обладал бы настоящей силой,

За кровь отца врагу ты отомстил бы».

Батрадз врагу упрека не простил,

Он голову ему мечом срубил.

Потом он круто повернул коня,

Вновь биться стал, оружием звеня.

И войско Уангура он разбил,

Остатки войска в бегство обратил.

Повержен враг. Батрадз спешит домой,

Цырынга сын смутил его покой.

Батрадз отцеубийце отомстит,

Пусть знает враг, как меч его разит!

Приехал, наконец, домой Батрадз,

И на ныхас он подоспел как раз.

По одному почтенных старцев строго

Он спрашивал. Вопросов было много.

Взволнованный, он тихо говорил:

«Кто был отец мой? Кто его убил?

Зачем я назван «из спины рожденный»?

О чем кричат враги ожесточенно?»

Как сговорившись, старцы отвечали,

Склонивши низко головы в печали:

«Хамыц — отец твой. Он был с честью дружен.

Его убийца не был обнаружен».

«Куда же мог исчезнуть тот злодей?

Он здесь, средь нас, средь нартовских людей,

Пирует с нами на пирах как равный.

Вы знаете, что сын Цырынга славный

В том упрекнул меня во время боя.

Он заплатил за это головою.

Могу ль отныне с нартами я жить,

Коль за отца не в силах отомстить?»

«Зачем же ты насмешника убил?

О кровнике зачем не расспросил?

Теперь подумай и решай как быть,

А мы не можем горю пособить».

«Коль кровника мне выдать не хотите,

За кровь его вы сами заплатите.

Отцовский шелк возьмите дорогой,

И сапоги, и шлем его стальной,

Снесите все на Черный перевал,

Чтоб там костер из шелка запылал,

Шелк хворостинкой тонкой подожгите,

Золу от шелка мигом соберите,

И сапоги и шлем отца стальной

Вы до краев наполните золой».

Что было делать нартским старикам?

Пошли они с поклажей по горам.

Несли они на черную вершину

Шлем, сапоги, тюки шелков старинных.

И, как просил Батрадз их, без заминки

Зажгли шелка сухою хворостинкой.

Тогда враги всех нартов — Уангур,

Сайнаг-алдар, Мукара-самодур,

Маликов царь, а также и донбетры —

У бурь владыки попросили ветра:

«Не отвергай, владыка, нашей просьбы.

Когда б желанье у тебя нашлось бы,

То тучи пепла быстро б ты развеял,

Для обузданья нартского злодея».

И дикий ветер поднялся неистов,

И тучи пепла он развеял быстро.

И старики в тревоге и печали

Остатки пепла бережно собрали;

Но был едва заполнен шлем стальной,

А для сапог — ни горсточки одной.

И обратились старики к Батрадзу:

«Мы уплатить свой долг не в силах сразу.

Весь пепел наш отняли бури злые,

Возьми ж обратно сапоги пустые».

Им так ответил маленький Батрадз:

«На этот раз я требую от вас

Доставить то, что мне необходимо:

Из дерева крепчайшего стропило,

Из уадцым-дерева столбы и палки.

Доставьте мне и кедровые балки,

И черный дуб для косяков дверей.

Срок для доставки я даю семь дней».

Пошли они в дремучий лес искать

То, что Батрадз им наказал собрать.

Но не нашли они деревьев этих,

Их не было в лесу и на примете.

И стали нарты изнывать в печали,

Как поступить рядили и гадали.

Давно в селе не видно Уазыра,

Бедняк скитался по дорогам мира.

Но вот в тот день на лошади хромой

Он возвращался радостный домой.

Всех стариков застал он на ныхасе,

Приветствиями речь свою украсил.

Ответа нет. Тоска сковала лица.

Молчанью он не мог не удивиться.

И он спросил: «Что приключилось с вами,

Что смотрите печальными глазами?»

И Уазыру старцы рассказали,

Что довело их до такой печали.

Но вот Батрадз опять явился к ним,

И говорит он должникам своим:

«Ну, что же, старцы, не возьму я в толк,

Заплатите ль мне за отца свой долг?

Сидите тихо, словно перепелки.

Иль повторилась неудача с шелком?»

Тут Уазыр вмешался: «Без причины,

Зачем, Батрадз, томить людей невинных?

И кровника зачем не ищешь сам?»

Батрадз сказал: «Я обращался к вам.

Раз имя кровника вы не назвали,

Платите сами за мои печали».

Опять вмешался Уазыр сердито,

Нахмурившись, Батрадзу говорит он:

«Коль здесь никто ответа дать не может

На тот вопрос, что так тебя тревожит,

Чем зря сердиться, обратись к Сатане,

Тебе она советчицею станет».

Батрадз достал и раскалил лопату,

В бораевский квартал помчался к нартам,

К груди Сатаны острие приставил

И отвечать на свой вопрос заставил:

«Скажи скорей мне, кто убил отца,

Иль жди сейчас же своего конца».

Сатана, вздрогнув, вымолвила сразу:

«Пусть будет богом кровный враг наказан!

О солнышко, седлай коня скорее

И отомсти проклятому злодею!

Сайнаг-алдаром твой отец убит,

Бери с собою острый меч и щит!»

С тревогой имя кровника узнав,

Батрадз погнал коня на Уартдзаф.

Когда достиг он Уартдзафских скал,

На камни пал и долго там лежал.