Нарты. Эпос осетинского народа

Вот колесо Балсага покатилось

И к небесам далеким устремилось,

Но по дороге старца повстречало.

Был старец удивлен, и так сказал он:

«О колесо Балсага, дорогое,

Ответь мне без утайки, что с тобою?

Что ты понуро катишься, звеня,

И даже не приветствуешь меня?»

Ответило оно ему, звеня:

«Балсаговым не называй меня.

Нет, колесо Созырко я отныне

И вот спешу к небесным далям синим,

Чтоб там Балсагу ноги оторвать.

Я клятвы не привыкло нарушать».

Старик, таким ответом пораженный,

Сказал: «Совет тебе дам ухищренный.

Скорей к Балсагу подкатись нежданно

И отхвати лишь палец безымянный.

Ты клятвы этим вовсе не нарушишь,

Зато спасешь от кар небесных душу».

«Нет, не согласен я с твоим советом

И не нарушу данного обета».

Ответило оно и поспешило

На небосвод с удвоенною силой.

Вот повстречало колесо старуху.

И встречная ему сказала сухо:

«Что ты сердито катишься, звеня,

И даже не приветствуешь меня?»

И колесо старухе отвечало:

«Созырко я сегодня обещало

Балсагу в небе ноги оторвать.

Грешно и стыдно клятву нарушать».

Старуха тоже очень удивилась,

И к колесу сурово обратилась:

«Несешься ты к хозяину родному,

Чтоб поступить с ним низко и сурово.

Тебя за это покарает бог.

Но ты не трогай у Балсага ног,

К нему скорее подкатись нежданно

И отхвати лишь палец безымянный.

Ты клятву этим вовсе не нарушишь,

Зато спасешь от кар небесных душу».

«Нет, не согласно я с твоим советом

И не нарушу данного обета».

Ответило оно, заторопилось,

На небосвод проворно устремилось,

Взлетело к небесам оно в тревоге,

Там девушку застало на дороге.

Сказала та: «Что ты летишь, звеня,

И даже не приветствуешь меня?

О колесо Балсага, дорогое,

Ответь мне без утайки, что с тобою?»

Оно сказало девушке, звеня:

«Балсаговым не называй меня.

Нет, колесо Созырко я отныне,

И я спешу к небесным далям синим,

Чтоб там Балсагу ноги оторвать.

Грешно и стыдно клятву нарушать».

И девушка ответу удивилась

И к колесу тревожно обратилась:

«Несешься ты к хозяину родному,

Чтоб поступить с ним низко и сурово.

Тебя за это покарает бог.

Но ты не трогай у Балсага ног,

К нему скорее подкатись нежданно

И отхвати лишь палец безымянный.

Ты клятву этим вовсе не нарушишь,

Зато спасешь от кар небесных душу».

То злой Сырдон коварно забавлялся

И колесу навстречу попадался.

Он принимал лик старика, старухи,

А в третий раз — красивой молодухи.

И колесо Балсага было сбито

Советами и думало сердито:

«Все мне дают совет один и тот же.

Что делать мне? О помоги мне, боже!

Коль я решусь лишить Балсага ног,

Меня за это покарает бог,

А если подкачусь к нему нежданно

И отхвачу лишь палец безымянный,

То клятву этим вовсе не нарушу,

Зато спасу от кар небесных душу».

Тем временем Гумира сын тайком

Искал Балсага в небе голубом.

К могучему Балсагу устремился

И у дворца его остановился.

Он крикнул: «Счастлив будь в лучах зари

И на земного гостя посмотри».

Балсаг пришельца поманил рукою:

«Что привело тебя в мои покои?

Ты появился у меня нежданно».

Гость так ответил. «Страшным ураганом

Прошел Созырко по земле моей,

Разрушил крепость, погубил людей,

И моего отца он обезглавил.

Веселым быть, как видишь, я не вправе.

Пылая местью, к нартам я спешу,

И у тебя я помощи прошу.

Молю тебя, спаси наш бедный край

И в спутники мне колесо отдай».

Балсаг ответил: «Это — решено.

Я колесо послал уже давно

На помощь войску твоего отца,

Известного алдара-хребреца,

Но раз оно ко мне не возвратилось,

То, значит, с ним несчастье приключилось».

Взволнованный Балсаг поднял тревогу,

И всадника отправил он в дорогу.

Вот едет всадник, смотрит он кругом,

Чтоб встретиться с пропавшим колесом.

Вот видит он, как катится в долине

То колесо, летит оно к стремнине,

Гремит о камни, с грохотом несется,

И страшный грохот в небе отдается.

Воскликнул всадник: «Колесо Балсага,

Куда ты скрылось, где твоя отвага?»

Но колесо ответило, звеня:

«Балсаговым не называй меня.

Узнай, что я переменило имя

И колесом Созырко стало ныне».

«О колесо Созырко, всяких благ

Тебе желаю, но зовет Балсаг

Тебя скорей. Я послан за тобою.

Помчимся вместе в небо голубое».

И колесо пойти сочло за благо

К могучему хозяину Балсагу.

Балсаг в то время на ныхасе был

И, колесо завидя, вопросил:

«О, что с тобой случилось, друг пропащий?

Не заблудился ль ты в дремучей чаще?»

И колесо к Балсагу подкатило,

И палец безымянный отдавило.

Балсаг мечом хотел его сразить,

Но колесо успело отскочить.

«Будь милостив ко мне, Балсат могучий,

Со мной в лесу случился страшный случай.

Меня Созырко ловко изловил,

В ожесточенной схватке победил,

Одно ребро мне поломал копьем

И как хозяин имя дал свое.

Потребовал, чтоб я тебя убило,

И я обет свой клятвою скрепило.

Но, чтобы жизнь священную спасти

И в то же время клятву соблюсти,

Тебе слегка я только повредило.

Располагай теперь моею силой,

Тебе во всем я буду подчиняться

И грех невольный искупить стараться.

Созырко же никак нельзя сразить,

Он закален и вечно будет жить».

Чтоб колесо вновь стало закаленным,

Балсаг послал его к Курдалагону

И так сказал: «Как только закалишься,

К Созырко ты немедленно помчишься.

Но с хитростью за мщенье надо взяться.

Когда начнет он в море погружаться,

Скажи ему: «Владыка всех людей,

Я следую за славою твоей.

Боясь Балсага, сознаюсь я честно,

Не смею я подняться в свод небесный

И потому к тебе спустилось вниз».

И по ногам мгновенно прокатись.

Отрежь ему ты по колени ноги.

Лишь туловище закалили боги,

Колени же остались без закалки.

И тут конец он испытает жалкий».

Помчалось колесо к Курдалагону

И вскоре снова стало закаленным.

Потом на берег моря устремилось

И пред Созырко плавно закружилось.

«О властелин, прославленный отвагой! —

Сказало льстиво колесо Балсага. —

Ты будешь век владыкой всех людей,

Я следую за славою твоей.

Боясь Балсага, сознаюсь я честно,

Не смею я подняться в свод небесный,

И потому к тебе спустилось я,

Чтоб жить отныне около тебя».

Оно катилось, спицами сверкало,

Кружилось, терпеливо выжидало,

Когда Созырко выйдет из воды.

Не миновать тогда ему беды!

Лишь только вышел он на берег моря,

Оно его изранило и вскоре

Всех ближних нартов, где ни заставало,

Калечило иль сразу убивало.

И, причинив немало горя нартам,

К Балсагу в небо кинулось обратно.

Созырко, раненый, на камни пал.

А рядом конь его траву щипал.

Откуда-то явился вдруг Сырдон,

Понурый, словно горем удручен.

«Наставник славный, — шепчет он, скорбя, —

Как будем жить теперь мы без тебя?»

Созырко бедный посмотрел на нарта

И простонал: «Ступай в село обратно!

Спеши к моим односельчанам с вестью,

Что поражен Балсагом я из мести.

Пусть отнесут мой труп в места родные,

Чтоб вороны не заклевали злые».

Сырдон ответил: «Вмиг отправлюсь я,

Но только дай мне своего коня».

«Могу ли я, — вскричал Созыр с испугом, —

В мой смертный час расстаться с лучшим другом!»

«Коль ты с конем боишься разлучиться,

То худшая беда еще случится:

Ты воронам отдашь при жизни очи

И всех волков накормишь этой ночью».

«Ну, что ж, раз конь необходим тебе,

То я печальной покорюсь судьбе».

И, колесо балсагово кляня,

Созырко отдал своего коня.

Жгут из колючек смастерил Сырдон,

Сел на коня и стал носиться он,

Хлестать коня, гонять его бесцельно.

Созырко вздрогнул, побледнел смертельно.

Сырдон же издевался над несчастным:

«Ты пренебрег своим конем напрасно.

Смотри, как славно я на нем гарцую».

Грызет Созырко пальцы, негодуя,

И, сдерживая горестные стоны,

«Спеши в селенье» говорит Сырдону.

Тогда Сырдон, смеясь, погнал коня.

Конь полетел, копытами звеня.

Созырко же беспомощно лежал,

В своей крови несчастный утопал.

Почуя запах свежей крови, скоро

К нему спустился каркающий ворон.

Созырко говорит ему с тоской:

«О ворон, ворон посиди со мной.

То мясо, что несу я Барастыру,

Отведай, друг, и отправляйся с миром».

Но ворон отвечал ему с испугом:

«Могу ли я коснуться мяса друга!

Ведь каждый раз, охотясь в чистом поле,

Не забывал ты оставлять мне долю».

«О ворон, чем мне жизнь твою украсить?

Живи ты долго вестником несчастья

В горах высоких, летом и зимой

Неси ты горе вечное с собой.

Летай же над потоком крови красной

И пищу находи ты ежечасно».

Голодный волк в то время пробегал.

Созырко славный и его позвал:

«О волк, попробуй мяса моего!»

Но волк ответил на слова его:

«Нет, благодарным быть и я умею.

От голода скорее околею,

Но я тебя не трону никогда.

Охотясь, ты мне оставлял всегда

И диких коз и туров мяса вволю.

Ведь от тебя всю жизнь имел я долю».

Созырко выслушал, чуть помолчал

И, улыбаясь, так ему сказал:

«При каждом нападенье на стада,

Мою отвагу ты имей всегда.

Насытившись, под сенью ночи темной

Беги скорей и быть старайся скромным».

Но вот к нему приблизилась лисица,

Она присела и не шевелится.

И к ней Созырко обратился тоже:

«Хитрее всех, со шкуркою пригожей,

Ко мне поближе, милая, садись

И к нартовскому мясу прикоснись,

И жажду утоли моею кровью».

Лисица молвила ему с любовью:

«Мне кажется, я стала бы отважной,

Когда бы кровью утолила жажду».

В ответ Созырко засмеялся только:

«Ты ко всему подходишь полегоньку.

За то, что ты так ласкова, пригожа,

Пусть лисья шкурка будет всех дороже».

Но вот к Созырко подползает еж.

От ужаса его бросает в дрожь,

Он смотрит на Созырко и вздыхает,

Но как помочь несчастному, не знает.

«Ты за меня болеешь всей душой,

Прими же, друг, подарок скромный мой.

Когда настанет час моей кончины,

Усы мои возьми ты на щетину».

Но вот сова к Созырко прилетела.

Он ей сказал: «Попробуй мясо смело».

Ему сова ответила смущенно:

«Нет, мяса друга я вовек не трону».

«Ну, раз не хочешь ты меня обидеть,

Твои глаза пусть ночью будут видеть».

И ласточка в то время пролетала

И над Созырко нежно щебетала.

«О ласточка, — сказал Созырко ей, —

Лети в селенье нартское скорей,

Скажи, чтоб нарты подняли тревогу

И собирались в дальнюю дорогу.

Скажи Батрадзу ты, Хамыца сыну,

Не далека уже моя кончина.

Скажи, что я лежу теперь в долине,

Израненный лежу под небом синим,

Что колесо Балсага наскочило

И ноги мне коварно отдавило,

Что здесь, один среди глухих степей,

Я ожидаю помощи друзей».

«Исполню все», — так ласточка сказала.

Благословенье ласточке послал он:

«Будь, ласточка, всегда людьми хранима!»

И стала ласточка людьми любима.

Вот на ныхасе ласточка, под вечер

Спустившись к нартам, ласково щебечет.

Внезапно появился и Сырдон,

И этот щебет разъясняет он:

«Вот что ныхасу ласточка сказала:

«Созырко диких коз убил немало.

Спешите на арбах к нему навстречу,

Чтоб всю добычу привезти под вечер»».

Потом к Сатане поспешил Сырдон,

Но ей сказал уже другое он:

«Ты знаешь, славен наш Созыр отвагой,

Но он раздавлен колесом Балсага».

Сатана стала горестно рыдать

И, словно мать по сыне, причитать.

И на ныхас из своего квартала,

Как вестница несчастья, побежала.

На скакуне Сырдон уже скакал.

Примчавшись к нарту, он ему сказал:

«Весть о тебе до нартов долетела,

Слезы не вызвав у собратов смелых.

«Пусть покорится он своей судьбе» —

Вот что они сказали о тебе.

Не огорчись и вестью ты печальной,

Что не блестящ твой саван погребальный.

Змею с лягушкой мы легко поймали

И осторожно кожу с них содрали.

Вот из чего тебе мы саван сшили,

Не позабыв и о твоей могиле.

Знай, не на кладбище, а в месте лучшем

Ты будешь погребен, в навозной куче».

Созырко мог ответить только стоном.

Вздохнув, взглянул, — но нет уже Сырдона.

На самом деле нарты в горе были

И о Созырко с болью говорили:

«Он был отважен и душою чист,

Мы сделаем ему богатый хист».

Печальные они к нему пришли

И поклонились нарту до земли.

И на руках в молчании суровом

Созырко отнесли полуживого

В селенье нартов, в горестной тревоге.

Волнуясь, он спросил еще в дороге:

«Хотел бы я, о родичи мои,

Чтоб вы во имя дружбы и любви

Мне показали траурный наряд,

В котором будет совершен обряд».

Его волненье удивило нартов.

«Наряд тебе готовим мы богатый,

Тебя с большим почетом похороним

И честь твою вовеки не затронем».

«Нет я хочу, — сказал Созыр печально, —

Увидеть сам наряд свой погребальный.

Плохую весть мне сообщил Сырдон,

Я этой вестью до сих пор смущен».

Тогда Созыру показали нарты

Наряд его печальный, но богатый.

И вот, на солнце искрами играя,

Пред ним парча сверкнула золотая.

Все поняли по радостному взгляду,

Что он доволен траурным нарядом.

«Кто отомстит, — сказал он, — за меня,

Тому оставлю меч свой и коня».

Откликнулся тогда Батрадз Стальной

И так сказал: «Клянусь землей родной,

Что колесо Балсага пополам

Мечом булатным разрублю я сам,

И у могилы нартского героя

Две половины колеса я врою.

А конь твой славный, как и меч стальной,

Пусть навсегда останется с тобой».

Когда Созырко дух свой испустил,

Народ с почетом труп похоронил.

Построили ему западз богатый.

Запомнились его поминки нартам.