Нарты. Эпос осетинского народа

В поход годичный Урызмаг собрался,

С Сатаною любимой попрощался.

«Я в путь иду, далекий, незнакомый,

А ты, жена, храни ключи от дома.

На всякий случай я оставлю шило,

Что обладает чудотворной силой.

Смотри за ним и бережно храни,

А срок придет, ты им ладонь проткни.

Коль из нее польется кровь струей,

То не вернется Урызмаг домой;

Коль из ладони брызнет молоко

И пена разойдется широко,

То, значит, жив и в нартское селенье

Я возвращусь к тебе без промедленья».

Когда Тутыр среди мирских забот

Узнал, что нарт отправился в поход

И что Сатана будет жить одна,

Проворно он вскочил на скакуна.

В пути он думал: «Нартская Сатана

Не поддавалась ловкому обману.

Мужчин к себе она не допускала

И все уловки их распознавала.

Но у нее я должен ночевать,

Чтоб нартову хозяйку испытать».

Примчался он в село во весь опор

И к Урызмагу лошадь ввел во двор.

Уже темнело. Приближался вечер.

Сатана вышла путнику навстречу:

«Мне разрешает наш адат старинный

Принять тебя, хоть в доме нет мужчины».

Сатана в дом его ввела с почетом

И окружила путника заботой.

Для гостя в знак особого вниманья

Приволокла барана для закланья.

«Коль муж уехал, — молвила Сатана, —

То пусть же гость заколет сам барана».

Сатана быстро стол ему накрыла

И гостя дорогого угостила.

Тутыр сказал Сатане без смущенья:

«Я не скрываю цели посещенья.

К тебе приехал, ты не будь в обиде,

Не только для того, чтобы увидеть,

Хочу возлечь с невестой, как жених,

Ты приготовь подстилку для двоих».

Разгневалась Сатана, задрожала

И угощать Тутыра перестала.

Сказала гордо: «Глуп ты, как осел,

Коль для соблазна ты ко мне пришел.

Пред женщиной стыда ты не имеешь.

Как издеваться надо мною смеешь!

Ты думаешь, что я на склоне лет

Позор приму на голову? О нет!»

И, возмущенная, средь ночи темной

Сатана выгнала его из дома,

Избив за дерзость кочергой железной,

Чтоб он забыл о мыслях бесполезных.

Тутыр и света божьего не взвидел,

Домой бежал он в гневе и обиде.

А Сафа, мастер золотых изделий,

Узнав о том, подумал: «И без хмеля

Тутыр был пьяным. Он ушел избитый.

Пути к Сатане для него закрыты.

Но если браться вновь за это дело,

Мне надо будет действовать умело.

Со мной, быть может, выйдет по-другому,

И встречен буду я не так сурово».

Обдумав все свои шаги заране,

Собрался Сафа к нартовской Сатане.

И тайно, чтоб другие не узнали,

Он ловко сделал из чудесной стали

Два ножичка складных на удивленье,

Два ножичка складных на загляденье.

Их свойство было необыкновенно:

Захочет лишь хозяин, и мгновенно

Пред ним уже не ножички стальные,

А девочка и мальчик разбитные.

Хозяину в пути они служили

И только для него на свете жили.

Когда же он хотел им отдых дать,

То обращал их в ножички опять.

От ветра и дождя оберегал,

И в свой карман их осторожно клал.

Не ножички, а просто загляденье!

Вот въехал Сафа в нартское селенье;

Спешит к Сатане. У ее дверей

Он спешился и крикнул громко ей:

«О, добрый вечер, нартова Сатана!

Прими меня, я — гость для всех желанный».

Уже темнело. Приближался вечер.

Сатана вышла путнику навстречу:

«Дает мне право наш адат старинный

Тебя принять, хоть в доме нет мужчины».

Тогда вошел спокойно Сафа в дом,

Как добрый гость расположился в нем.

Хозяйка вышла, стала у дверей,

В ладонь воткнула шило поскорей.

Запенилось на ранке молоко,

Она вздохнула радостно, легко.

«О боже, жив он! Все мы в божьей власти,

Не угрожают путнику напасти».

Она вернулась к гостю с торжеством:

«Оставила тебя я одного,

Будь милостив, прости меня за это,

Ведь Урызмаг мой странствует по свету.

Не ведала, вернется ли он ночью,

И потому я волновалась очень.

Теперь же я узнала, что домой

Вернется он рассветною порой».

Сказала это и во двор пошла,

И жирного барашка привела:

«О гость почтенный, в доме нет мужчины,

Не нарушай обычаев старинных.

Быть может, даже вопреки желанью,

Но все же выполни обряд закланья».

Тут вытащил из двух карманов тайных

Кузнец два ножичка необычайных,

И обратил их с ловкостью отменной

Он в мальчика и девочку мгновенно.

Зарезал мальчик тотчас же барана.

Дивясь, глядела на детей Сатана,

Как быстро все они приготовляли,

Хозяину проворно угождали.

И думала она: «Вот чудеса,

Каких не встретишь даже в небесах».

Тем временем поджарился шашлык,

И дети изумительные вмиг

Пред Сафою поставили на стол.

А Сафа даже бровью не повел,

И лишь когда окончил ужин свой,

Он юным слугам сделал знак рукой.

Промолвила почтительно Сатана:

«Ложись и отдохни, мой гость нежданный.

В парадной комнате ты будешь спать».

Едва она успела то сказать,

Как мальчик с девочкою подбежали

К хозяину и вновь ножами стали.

А тот почистил тщательно ножи

И снова их в карман свой положил.

Сатану к чуду потянуло властно.

Что может быть таких ножей прекрасней?

Лишь в комнате улегся гость усталый,

Она зашла к нему и так сказала:

«О гость достопочтенный и желанный,

Пока не дашь ножей твоих карманных

Мне навсегда, не успокоюсь я,

Продай их мне, озолочу тебя.

За них любую цену запроси».

Ответил мастер: «Боже упаси!

Моих кормильцев как же мне лишиться!»

Сатана не могла угомониться

И продолжала гостя умолять

Два ножичка диковинных продать.

Молчанья долго гость не прерывал,

Но, наконец, с улыбкою сказал:

«Те ножички мне дороги, как дети.

Я не отдам их ни за что на свете.

Но если их придется променять,

То лишь на женщину». «Что мне сказать, —

Ответила ему Сатана сразу. —

Не поддавалась никогда соблазну,

Но коль впаду теперь в соблазн за них,

То будет грех, но грех не из больших.

Никто меня не упрекнет за это».

И вот они до самого рассвета

Глаз не смыкали. Ну а утром ранним

Довольный Сафа радостной Сатане

Два ножичка чудесных подарил.

Лишь солнца луч поля позолотил,

Как Урызмаг, старик белобородый,

Наставник славный нартского народа,

Чуть свет в селенье прибыл с табунами

Из дальнего похода за горами

И крикнул: «Исходил я все края!

Где ты, хозяйка старая моя?

Взгляни скорей — и сердце будет радо —

Пригнал я многочисленное стадо».

Лишь голос Урызмага услыхала,

Заплакала она, запричитала:

«Кровавый дождь пронесся надо мной,

Над бедною, несчастной головой.

На старости в какой соблазн я впала

И честь свою навеки потеряла.

Что делать мне? Кто боль мою измерит?

Смогу ль теперь ему открыть я двери?

Коль он войдет и здесь найдет другого,

Расправится, должно быть, с ним сурово,

И мой позор пойдет гулять по свету.

Нет, никогда я не пойду на это!»

Пока Сатану мучило волненье,

Закралось в сердце старика сомненье.

Он ближе подошел к родному дому,

Услышал сразу голос незнакомый,

И понял он, чем вызвано молчанье...

«Кто без меня посмел придти к Сатане?»

И Урызмаг стоял, как пригвожденный,

Тяжелым горем в сердце пораженный.

Посыпались из глаз мгновенно искры,

И мысль одна его пленила быстро:

«Убить его и с ним убить Сатану!»

Он к двери подошел, от злобы пьяный.

Но вот остановился он внезапно:

«О небеса! Что скажут наши нарты?

Что делать? Взять ли на себя мне грех?

Убить легко, но как уйти от тех,

Кто прибежит на крики и стенанья?

Что я тогда скажу им в оправданье?

И разнесется страшный мой позор

От мест родных до отдаленных гор.

Придут сюда испуганные нарты...

Что делать мне? Иль убежать обратно?

Но если убегу я из селенья,

Друг другу нарты скажут с удивленьем:

«Год не был Урызмаг, домой попал

И от жены обратно убежал»».

Недолго колебался Урызмаг.

В конце концов решил несчастный так:

«Уйти и не вернуться никогда,

Забыть про все прошедшие года».

И скакуна он оседлал опять,

Чтоб день и ночь в чужих краях скакать.

Умчался он куда-то далеко.

Узнав о том, кузнец вздохнул легко.

Оставив ножички свои Сатане,

Смеясь, домой помчался утром ранним.

Все поняла тогда Сатана сразу:

«О, как могла поддаться я соблазну!

И коль об этом нарты будут знать,

Смогу ль свое лицо им показать?

Допустят ли меня в свою среду?

Нет, лучше я от них навек уйду

И за свою измену в наказанье

Вдали погибну, где-нибудь в изгнанье».

В тоске неудержимой, без надежды,

В мужские облачившися одежды,

Ушла она, как странница, из дома,

Пошла к местам далеким, незнакомым,

Но ножички с собою захватила.

И про себя она проговорила:

«Пусть пропаду в неведомых я странах».

Пошла в изгнанье нартова Сатана.

Степями шла и чащею дремучей,

Не обходила рытвины и кручи,

Шла по горам, переходила реки,

От горьких мыслей не смыкая веки.

Усталости не ведала она.

Страну сменяла новая страна.

Каким путем, какою шла дорогой,

Известно было одному лишь богу.

А нарта Урызмага нет как нет.

В каких краях его затерян след?

Однажды ночью, темною и длинной,

Сатана шла долиною пустынной.

Шла в полной тьме, о камни спотыкаясь,

И все ж вперед упорно продвигалась.

Но вот и солнце над землей взошло,

Все ожило вокруг и расцвело.

Сатане захотелось отдохнуть,

Ведь впереди еще был долгий путь.

Заметив бугорок, она пошла

К нему скорей и на траву легла.

Сон вмиг подкрался к путнице усталой.

Проснулась — солнце высоко стояло,

И пламень ярких солнечных лучей

Всю землю согревал еще сильней.

Глаза от солнца заслонив рукой,

Она взглянула на простор земной.

Кругом поля, цветущие равнины,

Над ними горы, снежные вершины.

В одной долине солнечной стада

Заметила Сатана. И тогда

С надеждою подумала она:

«Раз вся долина барантой полна,

То и пастух, должно быть, недалече.

Я подожду пока наступит вечер».

Но вот и солнце скрылось за горой,

Повеяло прохладою ночной.

И тотчас же, как это полагалось,

К ночным стоянкам баранта собралась.

И пастуха Сатана разглядела.

Он занят был своим обычным делом.

Кружился на коне средь трав высоких

Старик широкоплечий, огнеокий,

Барашками своими окружен.

На них замахивался плетью он

И на ночную собирал стоянку,

Чтоб их пастись отправить спозаранку.

Когда собрал, чтоб не было потерь,

Заколотил он загородки дверь,

А сам пошел к себе в шалаш прохладный

Чтоб подкрепиться отдыхом отрадным.

Сатана, притаившись, темной ночью

Поодаль шалаша сидела молча.

Вдруг крикнула: «Открой-ка гостю двери!

В пути немало он дорог измерил».

Пастух сейчас же выбежал на зов,

Он странника был приютить готов:

«О заходи, будь долгожданным гостем,

Здесь странствующих принимают просто».

Лишь голос тот Сатана услыхала,

Как Урызмага сразу же узнала,

Узнала мужа, старика родного,

Пропавшего и найденного снова.

От радости Сатана задрожала,

Едва-едва она себя сдержала,

Чтоб не открыться до конца тотчас же.

А Урызмаг и не подумал даже,

Когда вводил в шалаш гостеприимный,

Что этот гость нежданный был любимой

Женой, с которой жил он дружно прежде.

Она теперь была в мужской одежде.

Нарт Урызмаг барашка притащил

И на кремне свой ножик отточил.

Сатана же достала из кармана

Два ножичка любимых и желанных.

И ножички те из чудесной стали

Вмиг мальчиком и девочкою стали.

И мальчик, взяв у пастуха барана,

Пред старым нартом заколол нежданно.

Нарт Урызмаг совсем оторопел,

На мальчика и девочку смотрел.

Дивился он невиданному диву:

«О боже мой! Ты дал мне день счастливый.

Весь свет изъездил, не сидел я сиднем,

Мир наблюдал, и многое я видел,

Свидетелем чудес не раз бывал,

Такого ж чуда в жизни не встречал».

Закончив быстро скромный ужин свой,

Лжестранник сделал детям знак рукой,

И мальчик с девочкою подбежали

К лжестраннику и вновь ножами стали.

И он почистил тщательно ножи,

И в свой карман их снова положил.

Тут Урызмаг, как громом пораженный,

Остановился весь преображенный:

«Не рассердись ты на слова мои,

Продай мне, странник, ножички твои.

Не пожалел бы ничего на свете,

Все отдал бы, что только глаз приметит,

А доброту твою бы помнил вечно».

Сатана улыбнулась: «Да, конечно,

Таких, как ты, я в жизни не встречал,

Хотя людей немало я видал,

И за добро я должен отплатить,

Все за него ты можешь попросить.

Я в ножичках своих души не чаю,

И ни на что я их не променяю.

О не сердись, ты видел сам воочью,

Они мне верно служат днем и ночью,

Они — мои кормильцы дорогие.

И коль на блага их менять другие,

На женщину лишь променяю их

И ценностей не требую других».

Тогда промолвил Урызмаг Сатане:

«Исполнил бы я всякое желанье.

Коль женщиной родился б я на свет,

То верности нарушил бы обет,

Не вынес бы я этого соблазна».

Тут назвала себя Сатана сразу,

И молвила она ему невинно:

«Теперь, Урыз, ты, доблестный мужчина,

Поймешь меня, как, свой обет нарушив,

Я отдала за это чудо душу».

Сатану снова обнял Урызмаг,

Он к примиренью сделал первый шаг.

Они решили поспешить обратно,

Вернуться снова к огнеоким нартам.

Не забывали и односельчане

Об Урызмаге славном и Сатане,

Сходились часто на ныхасе вместе

И о пропавших ожидали вести.

«Уж срок прошел годичного похода,

Вне дома Урызмаг уже два года,

В селенье нартов нет его ноги,

Наверное, он где-нибудь погиб.

Печален был конец их жизни дружной.

Жена исчезла вскоре вслед за мужем».

Тогда Сырдон проговорил: «Поверьте,

Нам незачем и говорить о смерти.

Живыми и здоровыми они

В свое село вернутся в эти дни,

Опять стада они пригонят к нам

И сделают подарки беднякам».

Исполнилось предчувствие Сырдона:

Лишь луч зари скользнул по небосклону,

Как радостная весть распространилась,

Что дружная семья к ним возвратилась.

Пригнала баранту она с собой,

Довольная походом и судьбой.

И все селенье, как гостей желанных,

Встречало Урызмага и Сатану.

Все поздравляли с возвращеньем их —

Наставников, сородичей своих,

Им руки старцы крепко пожимали,

А молодые пели и плясали.

Так радовались нартские герои,

Как будто солнце вдруг взошло второе.

Нарт Урызмаг — он снова стал веселым —

Сказал: «Пусть вестники пройдут по селам,

Сзывая нартов бедных и богатых

На поле игр, где часто пляшут нарты».

Когда собрались все, призывам внемля,

Сатана скромно бросила на землю

Два ножичка стальных на удивленье,

Два ножичка складных на загляденье

И обратила с ловкостью отменной

Их в мальчика и девочку мгновенно.

Они сейчас же к делу приступили,

Вкруг стада оживленно заходили.

На них глядели нарты с изумленьем —

Не видело таких чудес селенье.

Скот сосчитать помог Урыз им сам.

Часть большую он роздал беднякам.

Сказавши слугам: «Для меня пока

Вы отделите белого бычка,

А остальных меж нартскими домами

Распределите поровну вы сами».

И выполнили слуги тот приказ

С достоинством большим, не торопясь.

Они бычка от стада отделили,

Все остальное стадо разделили.

И каждый нарт ту долю получил,

Которую Урыз определил.

Сатану с Урызмагом весь народ

Благодарил, им оказав почет.

Все разошлись с подарками домой.

Тогда ушел и Урызмаг с женой

И белого бычка с собою взял,

Кувд будущий с Сатаной обсуждал.

Готовиться Сатана к пиру стала,

Напитки, кушанья приготовляла.

Закончив все, Сатана приказала

Глашатаю пройти по всем кварталам:

«Иди и крикни нартам, вестник мой,

Чтоб все собрались к нам на кувд большой.

Устраивает пир наш Урызмаг,

Пир на весь мир— благополучья знак».

И выполнил приказ ее глашатай,

С вершины крепости он крикнул нартам:

«Послушайте, что я скажу сейчас,

Есть весть одна, приятная для вас:

От стариков до маленьких детей

Спешите к Урызмагу поскорей».

Собрались все — и женщины, и дети,

Мужья, которых лучше нет на свете, —

Собрались к Урызмагу в дом большой

И забавлялись пеньем и игрой.

Неделю целую все пировали,

Затем из-за столов обильных встали,

Хозяев дружно отблагодарили

И разошлись. И все довольны были.

А Урызмаг с женой своей прекрасной

Жить стали снова мирно и согласно.