Не померкнет никогда…

…И ОПЯТЬ МАНЕВР

9 июля генерал Галицкий неожиданно повернул полки Железной, продолжавшие отход в южном направлении, на юго-восток. Основанием для такого маневра послужили показания пленных, захваченных накануне разведчиками майора Щуки и 168-го стрелкового полка. Эти показания убедили Галицкого в том, что выдвигавшийся с запада из-под Барановичей к линии фронта 53-й армейский корпус гитлеровцев должен будет сменить в районе юго-восточнее Бобруйска части 24-го танкового корпуса. Здесь комдив и решил прорвать линию фронта и соединиться с действующими частями Красной Армии, В тот же день в новом направлении движения Железной комдив выслал разведку.

С рассветом 10 июля майор Щука с группой разведчиков подошел к дороге Глусск — Глуша. Разведчики должны были определить, есть ли впереди дивизии войска противника, и обеспечить Железной скрытный подход к ним.

Было тихо. Только где-то на севере время от времени раздавалась артиллерийская канонада. Над полянами поднялся туман. Потянуло сыростью. Щука поежился и прижался спиной к широкому дубу. Впереди простиралось поле, а за ним сквозь предрассветную мглу чуть просматривались две деревни — Борисовщина и Жолвинец, выбранные гитлеровцами для расквартирования.

По дороге то и дело сновали немецкие автомашины, двигались обозы. Небольшая разведгруппа еще могла проскочить через нее незамеченной. Но о переброске через дорогу и особенно по полю машин, орудий и следовавших за ними отрядов нечего было и думать. Противник наверняка заметил бы. А именно внезапной атакой в три часа и хотел генерал Галицкий выбить немцев из деревень и вывести дивизию в лес, тянувшийся за деревенскими огородами до самой Березины. Время шло. Надо было что-то предпринимать. Щука подозвал сержанта Хотькова.

— Справа, за поворотом, устройте завал или перекопайте дорогу канавой, или придумайте сами что угодно, но чтобы ни одна машина из Глусска по дороге не прошла, — приказал он. — При этом делайте все быстро и без единого звука. Выдадите себя — сорвете замысел. Идите. А мы разберем мост через ручей. Атака ровно в три!

Группа во главе с майором снова вернулась в лес и пошла параллельно шоссе. Мост они нашли без особого труда. Скоро под ногами у них захлюпала вода. Ручей, преградивший разведчикам путь, был невелик. Но его сильно заболоченные берега могли оказаться для техники врага серьезным препятствием. Помня наказ генерала, Щука действовал очень осторожно. Фашисты вполне могли охранять дорогу. И поэтому майор на всякий случай выслал вперед одного разведчика, а группа потихоньку пошла за ним следом.

Вскоре посланный вперед боец вернулся и доложил:

— На мосту патруль: два человека.

— Караулят, гады, — зло выругался Щука, — а уничтожить мост надо без шума.

Пришлось ждать, когда патрули сойдут с моста. На дороге, плотно засаженной кустами, разведчикам было бы гораздо легче уничтожить их в рукопашной схватке. Но ситуация вдруг изменилась к лучшему. С юга послышался шум приближавшихся машин.

— Это как раз то, что нам надо, — обрадовался Щука. — Пока они тут будут тарахтеть, нам следует подползти к самой дороге.

Все было сделано четко и быстро. Едва головная машина въехала на мост, разведчики заняли позиции в кустах. Патрули остановили машину. На дороге завязался оживленный разговор. Из отдельных слов Щука понял, что старший колонны расспрашивает солдата, далеко ли еще до развилки дороги. Солдат в ответ что-то объяснял, махал рукой, потом что-то показывал на карте. Щуку так и подмывало ударить по ним из автомата или забросать гранатами все четыре скопившиеся возле моста машины. Но задачу им поставили совершенно иную. И когда старший колонны сел в машину и хлопнул дверцей, Щука от досады сжал кулаки.

Колонна тронулась, а патрульные, потоптавшись на месте, закурили и пошли следом за ней. Момент для нападения настал. Патрульные были совсем рядом, и Щука дважды толкнул в плечо лежавшего рядом с ним разведчика. Это был условный сигнал к броску. Через минуту с гитлеровцами было кончено. Их сняли быстро и ловко.

— А теперь за дело! — вполголоса подал команду Щука и первым устремился на мост.

И вот тут-то не имевшие достаточных саперных навыков разведчики замешкались. Мост был сделан добротно. Колхозные плотники потрудились на славу. И разобрать его оказалось совсем не просто, тем более что у разведчиков, кроме лопат и топора, не было никакого инструмента. Прошла минута, вторая, бойцы ощупывали каждую сваю, каждое бревно настила, но с чего начинать, толком не знали.

Выручил сержант Линьков. Он вынырнул перед Щукой откуда-то из темноты и, отдуваясь, бросил на дорогу бревно.

— Так что, товарищ майор, надо срочно делать подкоп и вот этой вагой снять весь настил.

Щука по достоинству оценил это предложение и тут же приказал подрыть там, где указывал сержант.

Удаляя с дороги булыжники, бойцы заработали лопатами: выдолбили в утоптанном дорожном грунте нишу, сунули в нее конец бревна, с большим трудом выворотили крайнюю плаху настила.

— Теперь легче пойдет, — уверенно пообещал Линьков и сунул вагу в новое место.

Но легче не стало, скобы крепко держали настил. С большим трудом разведчикам удалось оторвать вторую плаху.

— Сейчас и третью наладим. А эти-то в лес тащить надо, куда подальше. А то ведь их проще простого обратно на место положить, — заметил Линьков.

— Да, да, тащите их скорее в лес, — распорядился Щука.

Двое разведчиков принялись немедленно выполнять это приказание. А все остальные, отдуваясь под тяжестью бревна, подвели его под следующую плаху.

Щука работал вместе со всеми. «Ну и люди. Черту рога обломают», — подумал он о своих подчиненных.

Свернули и третью плаху, и четвертую и, глядя на образовавшийся проем, с облегчением вздохнули.

— Ни одна машина не пройдет, — уверенно сказал кто-то.

— Машина, точно, застрянет, а танк сиганет, только и видали его, — заметил Линьков и, поплевав на руки, снова взялся за конец ваги.

Выворотили еще пару плах. Настил был снят уже наполовину. И тут снова сзади послышался шум. По дороге двигалась новая колонна.

— А ну, товарищи, быстро в лес! — скомандовал Щука. — Забирайте весь этот материал и в лес, а дальше действовать будем по обстановке.

Залегли в кустах. Изготовили к бою автоматы, выложили перед собой гранаты. Колонна из пяти машин подошла к мосту через несколько минут. Заскрипели тормоза, послышались громкие крики. Гитлеровцы долго и шумно что-то обсуждали, потом раздались удары топоров, завизжала пила. Щука чутко прислушивался к тому, что делалось на мосту, с недоумением поглядывая то на часы, то на густую рожь, из которой внезапным броском на гитлеровцев должны были обрушиться отряды Железной. «Что же они тянут?» — думал он, вытирая вспотевший от волнения лоб.

И вдруг тишину разорвали десятки винтовочных выстрелов, пулеметные и автоматные очереди, взрывы гранат — все это слилось в сплошной гул. В небо взвились ракеты. Перепуганные стрельбой, фашисты моментально прекратили на мосту работу, вскочили в стоявшие на дороге машины и начали быстро разворачиваться.

— Ну уж нет, дудки! Всем вам тут крышка! — со злобой процедил сквозь зубы Щука и первым открыл огонь из автомата. На дорогу полетели гранаты, автоматные очереди разведчиков эхом отозвались большому бою, разгоревшемуся за полем…

В горячке схватки Щука не понял, откуда началась стрельба. Но когда, покончив с машинами, он поспешил вернуться в боевые порядки Железной, ему стало ясно, что огонь первыми открыли немцы. Генерал Галицкий, казалось, предпринял всё, чтобы подойти незамеченным к врагу как можно ближе и атаковать его внезапно. Но застать немцев врасплох не удалось. Сторожевые посты подняли стрельбу. Услыхав ее, вражеские солдаты спешно выскакивали из домов. С чердаков немцы открыли стрельбу из пулеметов. Их фланговый огонь был настолько силен, что наступавшим бойцам пришлось залечь. Но остановить Железную все равно было уже нельзя. По пулеметам прямой наводкой ударили орудия дивизии. Бойцы поднялись и с криком «У-ра-а!» выбили гитлеровцев из населенных пунктов. Однако фашисты, потеряв человек полтораста убитыми и ранеными, откатились за огороды к опушке леса и вызвали для поддержки огонь своей артиллерии. Конечно, выбить немцев с опушки тоже было можно. Главные силы Железной еще не были введены в бой. В лагере, за дорогой, готовые в любой момент поддержать атакующих, находились 168-й и 274-й стрелковые полки. Немедленно выдвинув часть их на поле боя, можно было снова поднять бойцов в атаку и решительно смять вражеские войска. Но Галицкий мудро решил действовать иначе. Жители освобожденных деревень показали, что за деревнями по опушке леса у немцев подготовлена целая полоса укреплений: окопы, огневые точки и даже заминированные участки. Выбивать из этой полосы противника, противопоставив ему смелость бойцов, штыки и по сути одно лишь стрелковое оружие, значило обречь на верную гибель две, а может, и три сотни воинов. А Галицкий не хотел этого. Справедливо считая, что сейчас, перед самым переходом линии фронта, жизнь каждого бойца и командира Железной стала еще дороже, он по-отцовски жалел эти жизни. И приказал прекратить атаку, перейти к обороне, днем вести с гитлеровцами огневой бой, за это время организовать разведку в новом направлении, выявить там у противника слабые места, расположение его огневых точек, незаметно перегруппировать свои силы и ночью, благо бойцы приобрели серьезный опыт ведения боевых действий в темноте, коротким, стремительным ударом прорвать полосу обороны фашистов.

В полдень в небе появились гитлеровские самолеты. Сначала отбомбились пять «юнкерсов», потом десять, пятнадцать… На левом фланге из густой березовой рощи послышался гул танков.

Ожидая контратаки противника, Галицкий подтянул из лагеря еще несколько подразделений. Начальнику артиллерии дивизии полковнику Добронравову приказал вывести на танкоопасные направления две батареи 76-миллиметровых пушек для стрельбы прямой наводкой. Щука безотлучно находился все это время рядом с комдивом. Но стоило ему лишь на минуту отлучиться к телефонам для связи со свои штабом, как генерал немедленно потребовал его к себе.

— Ночью мы совершим обходный маневр, — начал он постановку боевой задачи разведчикам. — Выясните и к исходу дня доложите мне, какими силами прикрывает он подступы к реке Птичь в десяти километрах к западу от Глусска. Выясните также, какие части в этом направлении стоят у него за рекой. Отправьте несколько разведывательных групп, захватите «языка», сделайте все возможное и невозможное, но к двадцати одному часу я должен иметь точные данные о расположении противника на этом участке.

…От деревни через поле Щука вместе со своими людьми пробирался ползком. Бой позади него разгорался все сильнее. Но Щука уже знал, что судьба дивизии решается не на этом направлении, а там, куда послал его Галицкий, и где уже сегодня его бойцам придется добывать данные о расположении и силах врага.

На опушке разведчики вышли на позицию нашей батареи. Лейтенант, командир батареи, узнал майора Щуку.

— Ну как там? Танков много? — спросил он.

— Бой по-настоящему только начинается, — ответил майор.

— А у нас боеприпасов — на двадцать минут работы, — невесело улыбнулся лейтенант и оглянулся в сторону опорожненных снарядных ящиков.

Щука знал, что с боеприпасами в дивизии дело обстоит совсем плохо, и попытался подбодрить лейтенанта добрым словом.

— За двадцать минут тоже можно много сделать, если каждый снаряд попадет точно в цель.

Лейтенант поправил на груди бинокль и сказал:

— Мы, конечно, постараемся. Ну а если уж вы случайно на склад с боеприпасами нападете, не упускайте из рук.

Щука кивнул и поспешил в батальон. Сделать ему сегодня предстояло немало. И через полчаса он уже собрал всех командиров разведбата. Совещание было коротким, решался один вопрос: какие и куда направить разведгруппы, чтобы к установленному генералом сроку получить все необходимые сведения. Стремясь собрать достоверные данные, Щука решил послать три группы. Одна из них на конях должна была пройти в тыл противника километров на десять и прощупать места расположения его войск за рекой. Две другие группы пешим порядком направились в сторону Глусска и севернее его.

Бой за деревнями шел с прежним напряжением. То и дело слышались автоматные и пулеметные очереди, гулко ухали орудия и минометы. Судя по всему, гитлеровцы не смогли вернуть деревни, хотя и ввели уже в бой свои танки.

Щука понимал, что сведения, которых требовал генерал, очень важны, и торопил своих людей. Но он не знал и даже предполагать не мог, что ни его приказанию, ни приказанию генерала, ни тем более плану, который выработал комдив, не суждено будет осуществиться…

Неожиданно в штаб Железной поступило донесение от разведывательных групп, направленных комдивом еще накануне на мотоциклах за сто и более километров на Туров, на Копцевичи, на Мозырь. Командир одной из групп лейтенант Слепнев докладывал, что в районе озера Червоного, Копцевичей нет ни противника, ни наших частей. Здесь линия фронта была разорвана. И эта брешь могла послужить Железной лучшим местом выхода в расположение войск действующей Красной Армии. А вскоре командир другой группы лейтенант Олешов доложил, что встретился с разведкой 232-й стрелковой дивизии 66-го стрелкового корпуса. Весть об этом с быстротой ветра облетела части Железной, вызвав огромную радость у бойцов и командиров.

Узнав об этих донесениях, генерал Галицкий отменил все утром отданные приказания и с наступлением темноты 10 июля ускоренным маршем двинул Железную на Копцевичи, а затем на Карпиловку.