Послушная жена

Глава шестнадцатая Лара

Даже не верилось, насколько быстро наступали четверги, неся с собой черные тучи ужаса для нас с Сандро. Обоих еще со вторника начинало корежить от неизбежности четверга и кошмарных уроков плавания. Уверена, Мэгги никогда вот так не приходилось считать дни. Вот бы мне хоть немного походить на нее – находчивую, оптимистичную, уверенную в себе. Способную не моргнув глазом сметать с пути любые препятствия.

Мэгги удалось здорово привести Лупо в норму. Она по-прежнему приходила несколько раз в неделю, помогая Сандро приструнить пса, когда тот пытался вернуться к прежнему буйству. И мне было неловко прибегать к ее помощи чаще. У нее и так хватало дел: привыкнуть к Анне, которая всюду сует свой нос, к падчерице и мужу, не говоря уже о собственном сыне и бизнесе.

И даже попроси я у нее совета, трудно представить, что хоть один человек на свете сумел бы решить проблему Сандро и его страха перед водой.

Не помогало и то, что гостевая спальня была заставлена кубками, медалями и фотографиями Массимо, на которых он триумфально вздымал руки, а темные кудри свисали мокрыми спиральками.

Сандро же еще младенцем всякий раз, когда я мочила ему лицо в ванне, устраивал полномасштабную истерику. Массимо винил меня, что я попросту внушаю ребенку собственные страхи: «Это ты делаешь его таким, вечно трясешься из-за каждой ерунды». Муж был убежден, что без моих негативных эмоций Сандро стал бы олимпийским чемпионом по плаванию.

К тому времени, когда сыну исполнилось три года, Массимо решил сам возить его в бассейн на тренировки: «Ему нужно научиться, пока он окончательно не пал духом». И как всегда, именно Массимо «обо всем позаботился». На глазах множества людей «опытный пловец направился в бассейн, чтобы продемонстрировать достижения не мальчика, но семейного мужа».

Массимо устраивал уроки для Сандро каждое субботнее утро. В первый раз я пошла посмотреть и поняла, что зря туда сунулась. Сначала-то даже ощутила некоторую гордость при виде Массимо, который, идя с сыном, выглядел в плавках таким загорелым, мускулистым и красивым, совсем не похожим на других мужчин с брюшками и татуировками, плещущихся в бассейне для взрослых. Я видела, как мамочки с дошколятами поправляли купальники и втягивали животы, радуясь, что их ряды пополнил такой красавчик. Им, без сомнения, было интересно, кто же та счастливица, которая потягивает с друзьями латте, пока муж возится с надувными игрушками.

Моя гордость сменилась огорчением, когда Сандро начал кричать, едва коснувшись воды. Массимо действовал правильно, изо всех сил пытался превратить урок в игру, то ныряя, то высовываясь из воды с криком: «А вот и я!» Но по мере того, как другие трех- и даже двухлетки начинали дрыгать ногами, а некоторые из самых смелых даже спрыгивали с бортика, Массимо улыбался все жестче, поскольку Сандро по-прежнему заходился плачем.

Муж смотрел на меня хмуро, словно это я посылала нашему сыну сигналы «кричи громче». В конце концов, к моему облегчению, тренер предложил повторить попытку на следующей неделе, и Массимо вынес Сандро, со смехом помахав на прощание всем мамочкам, на чьих лицах уже не было того восхищения, которое я столько раз наблюдала у женщин, глядящих на моего мужа.

Массимо отказался признать поражение, хотя потом, стоило только положить в рюкзак свернутое полотенце, Сандро тут же вцеплялся мне в ногу, лепеча: «Не купася, мамуля, не купася, остася дома, остася дома». Тем не менее муж не терял оптимизма и верил, что скоро Сандро будет сжимать в ручонках корочки всех четырех сертификатов «Утенка»[19].

После трех месяцев и мучительного инцидента с плавающими в воде какашками все бассейное дружелюбие Массимо уплыло в канализацию вместе с пластырями от бородавок и волосами. Оно сменилось обвинением в том, что это я избаловала мальчишку, а значит, мне и разбираться. Следующие несколько лет я задабривала Массимо тем, что постоянно гуглила статьи об олимпийских пловцах, которые начали плавать только после того, как пошли в школу. Большое впечатление произвел британец, который взял золото на Олимпийских играх в Рио, а в детстве так боялся воды, что никогда не садился в ванне. Однако Массимо не переставал твердить мне, что у Фаринелли кишка отроду не была тонка. Они всегда отличались силой духа, решительностью и, возможно, властолюбием. Когда Франческа показала Массимо свой последний трофей, тот назвал племянницу молодчиной, но не удержался и подчеркнул, что у Сандро непременно будет телосложение пловца и, когда он станет постарше, они составят грозную команду.

А теперь Сандро стукнуло семь, и терпение у Массимо лопнуло. Впрочем, и я не была готова к мучительным уговорам, которые каждый четверг предшествовали урокам плавания. Я увещевала Сандро и тащила за собой, но страх у него на лице разрастался по мере приближения к спортивному центру. Если удавалось уломать сына войти в воду, он крепко цеплялся за бортик, тихо постанывая от ужаса, а учитель кричал: «Давай же, отталкивайся, шевели ногами!» Но чаще всего мальчик вообще не лез в бассейн, а просто стоял в стороне, молча заливаясь слезами, а я беспомощно наблюдала с балкона наверху. Множество раз я уже была готова мчаться вниз и прекратить идиотский фарс, но понимала, что послабление будет недолгим, если я сделаю это без согласия Массимо.

Поэтому, когда муж в очередной раз заговорил о нашей ежегодной поездке в Италию, я воспользовалась случаем и предложила на время отказаться от уроков плавания и снова попробовать в августе, уже в отпуске, на солнышке, когда, глядя на Сэма и Франческу, наш сын, возможно, захочет последовать их примеру. И попытается все же научиться плавать.

Мое робкое: «Может, попробуем в этом году достать билеты на сиенское Палио[20]?» – муж отмел моментально, хлопнув рукой по столу:

– Ты знаешь, как я научился плавать? Отец несколько раз просто сбрасывал меня в воду в глубокой части бассейна. И вскоре я научился держать голову, чтобы не выхлебывать половину воды. И поверь, если Сандро не вытащит палец изо рта и не начнет прилагать усилия, этим летом в Италии я сделаю то же самое.

Как всегда, пытаясь помочь, я лишь ухудшила дело. Теперь передо мной стояла не только неразрешимая проблема, как убедить Сандро продолжать занятия, но и крайний срок.

В результате в тот четверг, когда Мэгги шла по дороге, Сандро сидел на обочине, уткнувшись лицом в рюкзачок с принадлежностями для бассейна.

– Пожалуйста, не заставляй меня туда идти, пожалуйста, не заставляй меня туда идти, пожалуйста, не заставляй меня туда идти…

Я стояла рядом на коленях, судорожно выискивая в памяти волшебное заклинание, которое поможет Сандро набраться смелости и отправиться наконец в ненавистный бассейн. Если бы я не настояла, Массимо устроил бы ребенку взбучку, после которой день в спортивном центре показался бы ему прогулкой по ярмарке: «Этот мальчик должен научиться делать то, что ему говорят!»

Мэгги подошла к нам.

– Лара, все в порядке?

Я изобразила улыбку.

– Все хорошо, просто Сандро не очень хочет сегодня идти в бассейн. Думаю, он просто подустал. – Видно было, что сын не знает, то ли приткнуться ко мне в поисках утешения, то ли встать на дыбы, если я обману его и подниму на ноги.

Мэгги присела рядом с Сандро.

– Эй, привет. Ты на велосипеде умеешь ездить?

Мальчик кивнул.

– Ну так плавание немного похоже. Пока осваиваешь, кажется, будто никогда не научишься. И вдруг – бац! В голове что-то щелкает, и все становится ясно и понятно.

Сандро снова опустил голову. У меня оборвалось сердце. Мэгги старалась быть доброй, но мне приходилось воспитывать ребенка с таким человеком, который не сомневался, что знает ответы на все вопросы и может мановением руки вылепить из Сандро нужного сына.

Точнее, именно такого сына, который был нужен самому Массимо. У каждого имелось простое решение, как заставить ребенка стать сильнее, смелее, брать пример с отца, получать удовольствие от спорта и вообще от жизни, не бояться насекомых, смело высказывать свое мнение. А вдруг все эти навязываемые качества мальчику чужды? Вдруг они не помогут ему обрести одобрение окружающих?

Заставив себя улыбнуться Мэгги, я попыталась отогнать мучительное сомнение, что сама сделала сына таким, поскольку везде видела скрытые опасности, долгие годы прислушиваясь к предостережениям отца, которые он делал из самых благих побуждений. Я даже жила дома, пока училась на бухгалтера, и ездила в Лондон, поскольку отец считал расточительством влезать в долги только для того, чтобы снять жилье поближе к месту учебы. «Кроме того, в Лондоне вечерами небезопасно». Поэтому радости студенческой жизни обошли меня стороной, ибо как раз в тот момент, когда начиналось веселье, я уходила, чтобы успеть на вечерний поезд.

Я уже начала поднимать Сандро на ноги, как заверещал мобильный. Наверняка это Массимо проверял, отправились ли мы уже в спортивный центр.

Но звонили из папиного дома престарелых. Я вскочила, сердце забилось как безумное. От звонков оттуда хорошего ждать не приходилось.

– Миссис Фаринелли? Мне очень жаль, но ваш отец упал и повредил лодыжку, возможно даже, сломал, пока непонятно. Сейчас у него врач, но ваш батюшка ругается и постоянно зовет вас.

О боже, боже. У меня внутри все оборвалось, будто наше с отцом время вдруг оказалось на исходе. Мне слишком многое нужно было сказать папе, прежде чем исчезнет навсегда даже та тень, которая от него осталась.

И ведь я же все время пыталась убедить Массимо свозить меня к нему, а муж отговаривался занятостью. Но сейчас ехать требовалось просто кровь из носу. Мысль металась между безумными планами и реальностью, где в кошельке у меня было всего десять фунтов. Я взглянула на Мэгги, которая все еще сидела рядом с Сандро. Попросить, что ли, у нее в долг?

Она подняла голову:

– Что-то случилось?

Я объяснила:

– Мне нужно добраться до папы на автобусе. Ты не присмотришь за Сандро пару часов?

– На автобусе? А разве отец у тебя не где-то в глуши под Уортингом? Туда же целую вечность добираться.

– Да, обычно меня возит Массимо, но сегодня он в Лондоне. Ничего, автобус тоже сойдет.

Я даже не знала, как ходит общественный транспорт после обеда и далеко ли я уеду за десять фунтов. Банковской карты, чтобы снять деньги, у меня не было, хотя казалось немыслимым сказать Мэгги правду: после того, как я в последний раз съездила к папе на такси, Массимо изрезал все мои банковские карты, а потом острым краем обломка нацарапал мне на пояснице: «Стерва». Я тогда совсем было решилась уйти от него, но Сандро подхватил бронхит, а Массимо очень встревожился и окружил сына заботой: каждый день помогал мне делать компрессы ему на грудь, покупал в комнату испарители, звонил врачам. Я упустила момент и к тому времени, когда Сандро поправился, вымоталась настолько, что была не в силах даже возражать Массимо, который решил выдавать мне «суточные», ежедневно после завтрака оставляя на столе несколько купюр. О том, чтоб собрать чемоданы и уйти, и речи не было.

Мозг у меня пылал. Придется притвориться, будто я потеряла кошелек. В голосе сквозила паника, что папино смятение будет нарастать и перейдет в замешательство, поскольку дочь никак не едет, хотя ему плохо и больно.

Но прежде чем я успела пуститься в объяснения, что у меня нет денег, Мэгги заявила:

– Давай-ка лучше я тебя отвезу, если не боишься ехать на моем костотрясе. А Сандро мы можем подбросить маме, они вместе заберут Сэма с тренировки и приедут сюда.

– Нет-нет, для тебя это слишком тяжело.

Мэгги схватила меня за руку:

– Глупости, давай, пошли скорее.

У Сандро же сделался такой вид, будто перелом дедовой лодыжки был лучшим подарком, о котором он мог мечтать.

Эх, детка. А плавание?

Я знала, что скажет Массимо. Схватит меня за плечо, до синяков впиваясь пальцами, подойдет так близко, что по его дыханию я учую, что он ел на обед: «Думаешь, увидеть папашку, который, блин, даже не вспомнит, что ты приезжала, важнее, чем научить нашего сына не тонуть?»

Я промолчу. И Сандро тоже.

А на следующее утро я помчусь за мокрыми простынями сына, пока их не обнаружил Массимо. И от самооценки мальчика, и без того ничтожной, отвалится еще кусочек.

– Лара? – Вид у Мэгги был ласково-растерянный. – Ну что, поехали?

Я все еще сомневалась:

– Не хочу доставлять хлопоты. Наверное, все-таки отведу Сандро на плавание, как и планировалось, и подожду, пока Массимо вернется домой. Просто поеду позже. С папой врачи, он в надежных руках.

На этот раз в голосе Мэгги послышалась досада.

– Никаких хлопот. Ведь ты бы сделала то же самое для меня. – Она повернулась к Сандро: – Да и ты, похоже, не очень-то расстроен, что придется грызть печенье с Берил, а не практиковаться плавать по-собачьи, верно?

Мысли путались. Все от меня чего-то ждали: Сандро поднял голову и смотрел умоляющими глазами; Мэгги ждала, что я приму логическое решение, хотя вся моя жизнь была настолько далека от логики, насколько это вообще возможно. Да еще ужасный образ папы, который воюет с сиделками и пытается в тумане спутанного сознания отыскать память о дочери, не понимая, почему она не едет.

Но ни одна из этих эмоций не имела надо мной такой власти, как страх перед Массимо и тем, что он скажет, когда узнает о пропущенном уроке плавания.

Мэгги провела ладонями по кудрявым волосам, отчего они растрепались еще больше, словно она только что вылезла из-под моста после пары бессонных ночей. Ее взгляд метался от меня к Сандро и обратно. Наконец я кивнула и шагнула к машине. Мэгги помогла Сандро подняться:

– Пойдем-ка поищем «Кит-Кэт», угу?

Напряженные плечики Сандро обмякли.

А мне вдруг стало понятно, почему Нико полюбил эту женщину.