Послушная жена

Глава двадцать третья Лара

От Мэгги я вернулась уже в обед, и в желудке у меня была такая пустота, что, съешь я орешек, он грохотал бы внутри, как в пустой жестянке. Так, значит, ту шкатулку Массимо подарил Кейтлин. И как это следует понимать? Что у них был роман? Или он просто сделал ей подарок, о котором не сказал мне? Я действительно не замечала того, что происходило у меня перед носом, или Массимо провернул свой обычный трюк, изображая заботливого деверя, ищущего идеальный подарок для невестки?

Я рылась в памяти, ища подозрительные моменты, но находились только случайности, которые легко могли быть результатом того, что муж назвал бы моей склонностью раздувать из мухи слона. Когда во время болезни Кейтлин Массимо читал ей вслух, это можно считать подозрительным или он всего лишь проявлял доброту? А ходить с ней в оперу, потому что Нико ненавидит классику, а мой муж любит, – это уловка или целесообразность? Направлять руку Кейтлин, пока она добавляет трюфели в ризотто с грибами, которое Массимо же и научил ее готовить в нашем последнем совместном отпуске в Италии, – это вопиющее предательство или его обычная любовь к прикосновениям?

Я сделала себе чашку чаю и попыталась мыслить здраво. Пять лет назад, когда я перед Рождеством обнаружила в ящике стола золотую шкатулочку, Сандро было два с половиной года. И справедливости ради следует отметить, что мы Массимо далеко не на все смотрели одинаково, хотя мне и в голову не могло прийти, что из-за наших разногласий он перепрыгнет через садовую ограду и устроит себе небольшой расслабон с Кейтлин по самой банальной причине: «Жена меня не понимает».

То Рождество совпало с периодом, когда на всех семейных сходках Фаринелли обсуждался один вопрос: «В какое время укладывать ребенка спать, или Бунт Сандро, который отказывается ложиться в положенный час». Анна возглавила кампанию «Быть в постели к семи, иначе начнется великое бедствие», отмахнувшись от моего контраргумента, что в Италии дети, похоже, встают с петухами. Она лишь фыркнула: «Но Сандро живет в Англии, Лара».

Затем вступала Кейтлин с обличительной речью «Исследования показывают…», мне же оставалось только забиться в уголок и помалкивать, а Массимо обвинял меня, что Сандро засыпает, только если я сижу с ним, пока он не вырубится.

Но в преддверии Рождества муж решил, что, поскольку он уезжает в отпуск на пару недель, пора разобраться в «спально-скандальной ерунде».

Я прихлебывала чай, вороша воспоминания о той святочной неделе, затем передумала и попыталась выбросить все из головы. Не хотелось припоминать, как я поглаживала Сандро по лбу, дожидаясь, пока дыхание ребенка станет сонно глубоким и ровным, а Массимо раздраженно взбежал по лестнице в детскую и словно клещами стиснул мне запястье пальцами.

– Ты же не будешь сидеть здесь всю ночь.

– Ш-ш-ш. Через минуту ребенок уснет.

И тут началось.

Сандро, встревоженный резким тоном отца, распахнул глаза:

– Мамочка, мамочка, не уходи, не уходи.

Массимо рывком поднял меня.

– Пора спать, Сандро.

Сын задрал подбородок:

– Нет, папочка, не пора. – И отбросил одеяльце с динозавриками, готовый вылезти из постели и кинуться мне в объятия.

Я еще пыталась уладить дело:

– Погоди, сейчас я его успокою, а потом спущусь к тебе.

Но муж принялся заталкивать ребенка обратно в кровать, у Сандро началась истерика, а Массимо принялся орать на него, пытаясь заставить замолчать. Потом вытолкал меня из спальни под нарастающие детские крики, захлопнул дверь и встал перед ней.

– Спускайся.

В ответ на мольбы позволить мне вернуться и успокоить Сандро Массимо пригрозил войти и наподдать сыну:

– Я заткну этого сопляка. Он у меня узнает, кто здесь главный.

Ручка двери, которую подпирал Массимо, дергалась вверх-вниз, и каждая крошечная частичка меня стремилась ворваться внутрь и сказать своему дрожащему от ужаса ребенку, что он в безопасности, что не нужно бояться, что мама рядом. Но в результате я спустилась в кухню и принялась напевать себе под нос, чтобы не заорать в голос, однако все же слышала, как муж заходит в спальню Сандро.

Массимо никогда не бил ребенка, но в муже ощущалась постоянная напряженность, которая однажды могла вырваться наружу, хоть он и сдерживал себя.

Вечера стали похожи один на другой. Я начинала нервничать из-за «концертов перед сном» сразу после завтрака. Но через две недели Массимо объявил о своем триумфе, самодовольно повествуя, как легко Сандро стал засыпать, и разглагольствуя, что ребенку просто требовалась «твердая рука».

Я не стала ему говорить, что Сандро снова начал мочиться в постель, а ведь уже добрых два месяца такого не случалось. Я сама справлялась с неприятностями. Тихо, без помпы.

Но деспотизм Массимо в вопросах сна еще не означал, что муж гулял налево. Я не припоминала, чтобы он надолго пропадал. Зато очень хорошо помнила, как в отсутствие Массимо в доме становилось легче и свободнее дышать: никто не демонстрировал ребенку «кто в доме хозяин» при каждом удобном случае, а я могла не укорять себя за излишнюю мягкость, а просто наслаждалась общением с двухлетним сыном и следовала инстинктам, не пропуская их через фильтр неуемных ожиданий Массимо.

Но если бы муж завел роман, я бы, конечно, заметила. Правда ведь? Или, наслаждаясь отсутствием Массимо, когда мне не приходилось контролировать поведение Сандро, попросту закрывала глаза на долгие отлучки мужа? Я поставила чашку в раковину и достала средства для мытья окон. Некоторые женщины, чтобы поднять себе настроение, принимаются петь и танцевать, а я мою окна. Нахожу утешение, стирая грязь и отпечатки пальцев, все прежние события, оставляя лишь незамутненный взгляд на мир снаружи и запах чистоты и свежести внутри.

Начала я с гостевой спальни. Удивительно, как запачкались там окна, учитывая, что в последний раз здесь несколько лет назад останавливался папа – до того, как переехать в дом престарелых. Протирая окно, я смотрела на дом Нико и Мэгги и любовалась сиреневыми клематисами под окнами их спальни. Нико действительно был богом садоводства.

Я отскребала скопившуюся в уголках рам грязь и размышляла, мог ли муж завести роман с Кейтлин. Массимо никогда не поступил бы так с братом. Он всегда заботился о Нико. Скорее всего, муж в то время сказал мне о подарке, а я не запомнила.

В те поры он твердил, что мне пора уже оставить «беременное мышление» и больше ничего не забывать. Какой же глупой я была. Неудивительно, что Массимо во мне разочаровался, ведь я поступала так, как привыкла: слишком беспокоилась, слишком многого опасалась, слишком верила в худшее.

Но папа всегда учил: «Опасаться нужно, страх – это защитная реакция, детка, ибо, как мы знаем, если что-то должно случиться, то случается худшее». Однако спустя годы избавиться от этой привычки оказалось очень трудно. Нужно поучиться у Мэгги. Вот она ждет от всех добра и только смеется над теми, кто ее обманывает.

Сегодня, в возрасте тридцати пяти с половиной лет, я собиралась снова радоваться жизни. И для начала, пожалуй, пригласила бы папу на денек, а то и с ночевкой, в зависимости от того, как он справится. Очень хотелось бы, чтобы он снова спал в этой комнате. Потребуются, конечно, кое-какие приготовления, но я не сомневалась, что с помощью Берил мы справимся. Если я все устрою, когда муж будет на работе, он не сможет возразить. Конечно, по-своему Массимо хотел для моего папы самого лучшего, просто его раздражало, когда рядом кто-то сморкается или устраивает аварию в туалете. Но, надо признать, немного найдется мужчин, готовых выложить целое состояние за даже не кровного родственника, а приобретенного в браке. Однако при удобном случае надо будет поискать другие варианты ухода за папой. Где-нибудь поближе; возможно, и стоить будет не так дорого. Папе нужны не свежие лилии в комнате, а родные лица вокруг.

Я закончила с уборкой, лихо обмахнув подоконник и радуясь родившемуся плану. Вымыть окна, привезти папу погостить, проехаться по ближайшим домам престарелых, научиться водить машину, избавиться от нелепых мыслей, что у моего мужа был роман с невесткой… Стать Ларой-«лови момент»-Фаринелли.

Я сбежала вниз как раз в ту минуту, когда Массимо входил в дверь. На волне вновь обретенной уверенности я обняла его и поцеловала.

– Чему обязан таким удовольствием? – Он притянул меня к себе, поглаживая по спине. – Где Сандро? – шепнул он.

– Ушел к твоей маме на обед.

– Тогда с нетерпением жду вас наверху, миссис Фаринелли.

Вот оно, доказательство, что он все еще любит меня. Нужно перестать сомневаться в нем. Невзирая ни на какие недостатки, Массимо всегда нравился мне. Даже в худшие времена мы не прекращали заниматься сексом.

Он бы такого не допустил.