Послушная жена

Глава тридцать шестая Мэгги

Последние дни отпуска ничуть не напоминали ту медвежью яму с острыми кольями, которая возникла вначале. Массимо проявлял такую трогательную нежность к Сандро, что у меня щипало в глазах каждый раз, когда я видела их вместе. Деверь всегда был человеком деятельным и непоседливым, что в бассейне, что в магазинах или в саду в поисках базилика и розмарина на обед. Только теперь он стал не королем бильярда, а чемпионом турниров «Уно», любимой игры Сандро. И Франческа, и Сэм заявили, что это «глупости для малышей», но вскоре стали настойчиво проситься к ним, привлеченные тем, что в руках у Массимо все горит, а вокруг веселый галдеж и праздник.

Сандро после того, как едва не утонул, стал похож на распускающийся цветок, который снимают замедленной съемкой: тугой бутон, постепенно раскрывающий защитные слои, обнажая яркие лепестки внутри.

Я подтолкнула Лару, загоравшую на соседнем шезлонге:

– Смотри-ка, а из этого ужаса вышло что-то хорошее, – и показала на личико Сандро, сияющее от удовольствия, когда он шлепнул на стол последнюю карточку.

Она кивнула.

– Думаю, это был урок для всех нас. Мальчик у меня тихий, и мы даже не поняли, как много он впитывает из наших разговоров. И, сами того не желая, заставили его считать себя неудачником. Массимо очень огорчен, потому что чувствует свою ответственность.

Нет, ну до чего же Лара щедра духом, если даже не считает нужным играть в игру «кто виноват». Надеюсь, и я не из тех дамочек, кто будит мужа среди ночи, чтобы еще раз вдвоем пережить ужас едва не случившегося, и заканчивает душераздирающую сцену фразой: «И в этом был бы виноват ты!» Сама я все еще просыпалась посреди ночи, и в памяти то и дело всплывал образ Сандро, в неестественной позе лежащего у бассейна.

Бог знает, какие эмоции и образы вертелись бесконечным кругом в сознании родителей мальчика, но Лара продолжала хвалить мужа за сноровку:

– Слава богу, он быстро сообразил. Я-то просто превратилась в желе. Не знаю, хватило бы у меня сил вытащить Сандро.

– Не стоит себя недооценивать. Разумеется, хватило бы, не окажись Массимо рядом, – возразила я.

– Совсем не уверена. Я бы скорее окончательно расклеилась. Слава богу, узнать так и не пришлось. В любом случае отчасти в случившемся есть и моя вина. Надо было настойчивее повторять Сандро, чтобы он держался от бассейна подальше, когда вокруг нет взрослых. Но, поскольку он до смерти боится воды, мне и в голову не пришло, что без меня он хотя бы приблизится к ней, – она заговорила громче, расстроенная воспоминаниями.

Массимо бросил карты и, схватив руку Сандро, поднял над головой:

– Официально объявляю тебя чемпионом замка Лимонайя!

Мальчик расплылся в широкой улыбке.

Затем Массимо опустился на колени рядом с Ларой и взял ее за руку.

– Все хорошо, дорогая? Не окажешь ли мне честь прогуляться по саду? Мэгги, не присмотришь пока за Сандро?

Лара колебалась.

– Идите. Даже моргать не буду, пока вы не вернетесь, – пообещала я с куда большей уверенностью, чем была у меня на самом деле. Когда Массимо поднял Лару, мне на плечи сокрушительной тяжестью легла ответственность за сохранение жизни троих детей в течение следующего получаса. Никогда не нарезала кругов вокруг Сэма, если приблизительно знала, где он находится, но теперь мне вдруг захотелось привязать сына к себе парой поводков. Потом я поймала себя на том, что начинаю нервничать по поводам, о которых раньше даже не задумывалась: например, что дети любят подбрасывать виноградины в воздух и ловить ртом, кувыркаться у бортика бассейна, плавать сразу после обеда. И каждый раз, когда Франческа подпрыгивала и с переворотом ныряла в бассейн с бортика, я представляла, как при неудачном прыжке ее череп разбивается о бетонный край, отчего сердце у меня начинало колотиться.

И я с новой силой радовалась, что у меня есть муж, с которым можно разделить заботы. Что рядом есть мужчина, который посреди ночи протянет руку и скажет: «Ты ерзаешь. Прижмись, полегчает». Который не смотрел на меня как на глупую плаксу, ищущую внимания, потому что я никак не могла перестать реветь, даже когда Лара с Массимо вернулись из больницы и сказали, что у Сандро все в порядке. Массимо было едва видно за огромным букетом цветов для моей мамы.

Хоть Сандро и был обязан жизнью именно тому, что мама подняла тревогу, она отмахнулась от всех благодарностей и похвал:

– Да будет вам! Было бы чертовски полезнее мне самой уметь плавать. Хорошо, что Массимо вечно пропадает в спортзале, бежал прям быстрее ветра.

Я молилась, чтобы она благосклонно приняла цветы. И мама из уважения к серьезности дня, к ощущению, что вся наша жизнь могла измениться в один момент, ухитрилась обойтись без обычного: «Вот же пустая трата денег. Бедняжки. Я предпочитаю видеть, как они растут в саду, а не торчат в вазе».

Но общая атмосфера определенно смягчилась, и все стали добрее друг к другу. Я спустилась к обеду и нисколько не напряглась, услышав, что Анна придирается к маме, заявившей: «Мой самый прекраснейший внук», и затевает скучные грамматические объяснения насчет употребления превосходных степеней. Мама же попросту отмахнулась:

– Ой, да кого это волнует. Ты же меня поняла, так какая разница?

Я позвала Сандро, волнуясь, что он сидит не рядом с моим шезлонгом и мне до него не дотянуться.

– Все хорошо, дружок? Что рисуешь?

– Вот медсестра, которая за мной ухаживала. А вот у меня изо рта льется вода.

Интересно, как учитель отнесется к его «покажи и расскажи» в первый школьный день: «А вот я больнице после того, как чуть не утонул». Лучше сменить тему.

– А хочешь научиться рисовать цветок? Думаю, у тебя отлично получится. Пойдем-ка найдем для тебя какой-нибудь покрасивее.

Поручив Нико присмотреть за двумя другими детьми, хотя Франческа плавала лучше любого из нас, я взяла Сандро за руку и обошла замок, где еще раньше приметила несколько больших розовых кустов. Их простые цветы подошли бы идеально. Небо над головой словно сошло с открытки. Какое счастье, что можно беззаботно наслаждаться ярким днем, неторопливо выбирая цветок, а не готовить перевозку тела назад в Англию.

Завернув за угол, я услышала шум, а может, голос. Внимательно огляделась, но увидела только несколько каменных бюстов и небольшой фонтан.

– Смотри, Сандро, вот цветы, которые ты вполне можешь нарисовать, – я указала на розовый куст. И тут краем глаза увидела Лару и Массимо, укрывшихся в крохотной беседке, которую мама назвала автобусной остановкой, за что получила от Анны в ответ очередной испепеляюще-презрительный взгляд.

Массимо наклонился к жене, держа ее за плечи, весь напряженный и сосредоточенный, словно пытался в чем-то убедить Лару. Что она не виновата? Что он не виноват? Лара заправляла волосы за уши, глядя в пол. Затем Массимо притянул ее к себе и поцеловал. Не легким чмоком в щечку, а по-настоящему, со всей страстью. Я не стала дожидаться продолжения: вдруг Массимо на полдень запланировал немного уединения на свежем воздухе.

Пришлось поспешно утащить Сандро в другой конец сада, неожиданно обнаружив, что розы смотрятся как-то не очень и, может, кактус подойдет лучше.

Мы с Сандро искали подходящее растение с простыми листьями, а мне хотелось, чтобы и Нико отыскал укромный уголок, где мы могли бы пошалить. Потому что обычно считалось триумфом, если он брал меня за руку за пределами спальни. У Франчески, когда она случайно заставала нас обнимающимися, по-прежнему делался такой вид, словно она обнаружила на столе прогорклый заплесневелый хлеб, отчего любые, даже случайные прикосновения становились просто невозможны.

И тем бо́льшую зависть вызывало маленькое свидание Лары и Массимо в укромной беседке.