Растопить ледяное сердце

Глава 2

Облака. Такие белые и пушистые, что кажутся мягкой пуховой периной.

Свечение. Ослепительно яркое и теплое. Оно где-то впереди, зовет меня, манит к себе, завлекает своей глубиной. У меня складывается ощущение, что я нахожусь на небесах, возможно, у врат мифического рая. Именно так я себе и представляла их. Кажется, вот-вот появится архангел с большими белоснежными крыльями и отведет меня в Эдемский сад, где царят вечная благодать и умиротворение, где никто и никогда больше не будет подавлять меня, обвинять и запирать в клетке, пренебрегать мной.

Идут секунды, но никто не выходит навстречу новопреставленной. Моя иллюзия довольно быстро рассеивается. Понимаю, что самостоятельно должна сделать этот шаг вперед, в неизвестность. Ладони потеют, а сердце начинает стучать чуть чаще. Боюсь провалиться в клубы непонятной субстанции, которая выглядит слишком хрупкой и нестабильной.

Прикрываю глаза, стараясь прогнать страх. Я смогу. Я так стремилась узнать, что скрывается за необычной дверью, потратила столько усилий, чтобы распахнуть ее. Я не хочу останавливаться, должна идти до конца, ведь возможности познать что-то чудесное и новое в моей жизни может больше не представится.

По щеке катится одинокая горячая слеза, когда я вспоминаю, что уже через несколько месяцев мне предстоит стать невестой для нелюбимого, жестокого мужчины, который пугает меня одним своим видом. Этот брак необходим для возрождения пошатнувшегося бизнеса отца, а у меня просто недостаточно сил и смелости, чтобы сопротивляться.

Сцепляю зубы, выдыхаю, прогоняя горестные мысли, и делаю решительный шаг за дверь, сразу же проваливаясь в мягкий теплый кокон, обволакивающий меня с ног до головы.

Лечу и лечу куда-то вниз, кажется, бесконечно долго. Тело становится невесомым, а на душе поселяется чувство бесконечного счастья. Если это смерть, то она прекрасна и удивительна. Я могла бы вечность вот так парить в неожиданно плотных белоснежных облаках, нежась в их уютных объятиях.

Полет становится стремительнее, слышу свист ветра в ушах и оглушающий стук собственного сердца. В какой-то момент совершенно теряюсь в пространстве и времени. Мир меркнет, словно кто-то выключил свет и звук, погрузив меня в кромешную тьму. Воздух вокруг становится вязким. Судорожно хватаю его ртом, тщетно силясь вдохнуть полной грудью. Но кислород, словно нехотя, лишь мелкими крупицами наполняет мои легкие, не задерживаясь в них надолго. Задыхаюсь. Внутри меня поднимается паника. Уже не соображаю, что происходит и зачем.

Отрезвляет лишь удар обо что-то жесткое и резкая боль в коленях. Тяжело дышу, наслаждаясь упоительно сладким, морозным воздухом, вновь свободно врывающимся в мое тело. Спустя несколько секунд возвращается слух. Несколько десятков или сотен голосов разной степени громкости переговариваются, что-то обсуждая. Неожиданно из них выделяется один, и я вздрагиваю от холода, который неприкрытым потоком сквозит в низком баритоне.

— Альвина, не ломай комедию, — тихо произносит мужчина мне на ухо. — Вставай. Ты просто должна ответить согласием. Мы договаривались. Ты же не хочешь, чтобы я сделал тебе больно?

Кто это? О чем он говорит? Что происходит? Где я? Трясу головой, но зрение не возвращается. В ноздри врывается сладкий цветочный аромат, будто я нахожусь в летнем саду, благоухающем тысячей роз.

Чьи-то руки резко дергают меня наверх, приводя в вертикальное положение.

— Извините, может быть, отложим церемонию, если герцогиня себя плохо чувствует? — с тревогой спрашивает старческий, чуть дрожащий голос.

— Не стоит, — категорично отвечает все тот же ледяной баритон. — Моя невеста просто немного взволнована событием. Уверен, ей уже лучше. Просто задайте вопрос еще раз и покончим с этим.

Невеста? Я? Да что за чертовщина! Свадьба же через несколько месяцев…

— Леди Альвина Эрика Мальм, — вновь врывается в мое сознание старческий голос. — Согласны ли Вы стать женой герцога Райнхольда Микаеля Линдена?

Зрение, наконец, немного проясняется. Окружающую обстановку вижу расплывчато, сквозь мутную пелену перед глазами. Быстро моргаю, стараясь сфокусироваться, но ситуация не меняется. Мое запястье сжимают, словно в тисках, обжигающе горячие пальцы, и эта жесткая хватка заставляет меня тихо заскулить от боли. В голове всплывают слова о согласии, сказанные угрожающим тоном.

— Герцогиня Мальм, вы согласны или нет? — настойчиво переспрашивает старик.

— Да, согласна, — выдыхаю я, ощущая оглушающую боль, которая уколами острых игл ползет вверх по предплечью.

Мою руку выпускают из хватки. Боль стихает. Похоже, я сказала именно то, что хотел услышать сжимающий мою руку мужчина. Слышу позади грохот аплодисментов, в ушах шумит.

— Прошу опустить ваши руки в сосуд истины.

Все еще плохо соображаю, стараясь осмыслить действительность.

Сосуд истины? Что это такое?

Мужчина, стоящий рядом, не теряя времени, снова хватает меня за ладонь, переплетая наши пальцы и, подчиняя своим движениям, опускает мою руку в какую-то субстанцию, по ощущениям напоминающую вязкое масло.

Ничего не происходит, теплая жидкость мягко обволакивает, немного колеблется. Кисть покалывает, но не более…

Зачем это все? Я словно нахожусь в каком-то сюрреализме. Сон это или явь?

— Благодарю вас, ритуал завершен. Решение Хольмгера станет известно через четырнадцать дней, в праздник Миросотворения, — торжественно произносит скрипучим голосом старик. — Объявляю вас нареченными. Скрепите свой союз поцелуем, продемонстрировав искреннее желание единения.

Что? Что еще за Хольмгер? Нареченные — что это значит?

Мутная пелена перед глазами медленно поднимается вверх, и передо мной встает донельзя четкий образ мужчины с белоснежными, отливающими серебром, волосами и василькового цвета глазами. Часто моргаю, пытаясь прийти в себя. Только теперь понимаю, что все это время мое лицо было занавешено тонкой белой тканью, напоминающей фатин.

Я ошеломленно смотрю на лицо незнакомого мужчины, медленно приближающееся ко мне. Его губы накрывают мои, и между нами будто разряд тока проскакивает, отдаваясь во всем теле мелкими импульсами дрожи. Мне кажется, я даже заметила несколько искр, взмывших в потолок маленькими светлячками. Вздрагиваю, резко отстраняясь. Во все глаза смотрю на мужчину, гадая, почувствовал ли он то же, что и я? По выражению его лица совершенно невозможно угадать ничего, оно выглядит вылепленным талантливым скульптором из мрамора. Такое красивое, идеальное, но холодное и совершенно безэмоциональное.

— Любопытно, — тихо замечает старик и, откашлявшись, произносит. — Уважаемые гости, вы можете поздравить молодых с этим знаменательным в их жизни днем.

Кто-то встает и подходит к нам, говоря какие-то слова. Я же тупо пялюсь на необычную обстановку, гадая, куда же меня занесло.

Это точно сон. Такого просто не может быть в реальной жизни. А вот мое воображение вполне способно сотворить такую красивую картинку.

Невообразимо прекрасная, идеально круглая комната с ледяными стенами, наполненная людьми в роскошных нарядах, многие из которых сжимают в руках букеты разнообразных, невиданных мной ранее, цветов. От мерцания драгоценных камней, надетых на дамах в пышных платьях, начинают слезиться глаза. Мужчины облачены в камзолы, украшенные вышивкой. Такое ощущение, что я переместилась на пару веков назад, в прошлое, наряды походят на моду XIX века.

Все это так необычно и интересно.

Длинные мягкие скамьи, рядами выставленные друг за другом по обе стороны от длинного прохода, застеленного лазурного оттенка ковровой дорожкой.

Мысли медленно ворочаются в моей голове, сопоставляя проход, старика в странном одеянии, толпу нарядно одетых людей, согласие и поцелуй.

Свадьба.

Кажется, я только что вышла замуж за совершенно незнакомого мужчину. Или не замуж?

Все это настолько не укладывается в моем сознании, что голова начинает кружиться. Кто-то трогает меня за плечо, перевожу взгляд на своего мужа (или не мужа), который почему-то качает головой.

— Дорогая, ты собираешься ответить на вопрос герцога Бенкендорфа? — с укором в голосе спрашивает мужчина.

Смотрю на него испуганным зверьком, потому что не слышала вопрос, на который должна дать ответ, да и не знаю, кто такой герцог Бенкендорф. Блондин прожигает меня ледяным взглядом, от которого хочется спрятаться.

— К-конечно… — выдавливаю из себя и нервно улыбаюсь. — Простите, я так взволнована, что на несколько секунд выпала из реальности.

Глаза моего нареченного не предвещают ничего хорошего. Сейчас лучше подыграть. Позже буду разбираться, во что я умудрилась вляпаться, а самое главное, как исправить ситуацию.

Слышу раскатистый смех, от которого по телу пробегают мурашки, и обращаю внимание на мужчину, стоящего позади меня.

— Она очаровательна, Райнхольд. Теперь я понимаю, почему ты скрывал от всех свою избранницу. Наверняка, многие хотели бы ее заполучить, — окидывает меня заинтересованным взглядом симпатичный брюнет. — И все же, где вы познакомились, и как давно?

С надеждой смотрю на блондина, потому что боюсь ляпнуть что-нибудь не то.

Мне больше хотелось бы знать, почему муженек не замечает, что перед ним не его возлюбленная? Или ему все равно, на ком жениться?

— Это длинная история, Гьорд, — туманно говорит муж и притягивает меня за талию к своему боку. — А сейчас я бы хотел уединиться со своей нареченной. Сам понимаешь, приготовления к свадебному обряду занимают очень много времени. Я успел соскучиться по своей будущей жене.

— Ты планируешь обряд? — удивленно выгибает бровь брюнет. — Так уверен, что Хольмгер благословит ваш союз?

— Мне плевать на божественное благословение, — отрезает светловолосый. — Проведем гражданскую церемонию. Какое бы решение ни было принято, в праздник Миросотворения я стану женатым человеком.

Слушаю их разговор и ни черта не понимаю. Кто такой Хольмгер? Почему он должен благословить союз? То есть, это была не свадьба? Тогда что? И почему меня так по-собственнически прижимают к этому мощному горячему телу? Это, конечно, приятно, потому что я успела изрядно замерзнуть, но лучше бы одолжил мне что-то из верхней одежды.

— Думаешь, гражданская церемония устроит короля? — саркастически спрашивает Гьорд.

— Главное — она устроит меня. Я женюсь не в угоду королю, как бы ты там ни считал.

Голос моего недомужа настолько колючий, будто снега за шиворот насыпали. Ежусь от холода, пробегающего по моей спине. Блондин замечает мое движение и еще сильнее вдавливает меня в себя, словно стараясь согреть и оградить от этих взглядов, направленных на нашу пару.

— Ага, как же… — продолжает ухмыляться брюнет. — А впрочем, время покажет.

— В этом ты прав, Бенкендорф. Альвина, идем. Нас ждет экипаж.

Словно в бреду, следую за мужчиной. Все происходящее еще чудится сном, таким живым и ярким. Может быть, я и правда сплю? Герцоги, король, обряд, странные имена…

Мысли немного проясняются, когда оказываюсь на улице, куда мужчина вывел меня по светлому коридору. Так странно… Здесь еще день. Единственное, что кажется родным и знакомым, — сугробы, совершенно не отличающиеся от тех, что лежат уже пару недель возле моего дома. Тут даже воздух другой, упоительно сладкий и свежий.

— Альвина, да что с тобой? — шипит блондин. — Если ты передумала, стоило сказать заранее.

— Извини, — сдавленно шепчу я, пока мысли панически скачут в голове. — Я… просто… Понимаешь…

Может быть сказать правду? Страшно. Да и кто поверит в то, что я переместилась из другого мира?

— Что ты там бормочешь? — грозно наседает муж, подталкивая меня к роскошной серебристой карете, запряженной…

— Это пегасы? — восхищенно ахаю я, забывая обо всем на свете при виде больших белоснежных крыльев, сложенных на спинах лошадей.

— Слейпы. Альвина, ты так себя ведешь, будто первый раз видишь их. Ты же в Ледяные чертоги ехала на этой карете, — продолжает допытываться блондин, а я теряюсь.

Слишком глупо попалась, но сдержать свое удивление при виде мифических коней было сложно. Хотя, с другой стороны, я и так точно выдам себя, ведь не знаю ничего об этом мире. Может быть, это все-таки сон? Незаметно щипаю себя за руку, чтобы проснуться, но ничего не меняется. Я все еще стою под суровым пытливым взглядом васильковых глаз.

— Я, кажется, упала… — выдаю первое, что приходит в голову, вглядываясь в мраморное непроницаемое лицо. — И…

— Я это заметил. Как и еще сотня приглашенных на обряд, — перебивает меня блондин. — Альвина, ты подводишь меня, хоть и уверяла, что мы договорились о том, что все пройдет гладко.

— Я потеряла память, — выпаливаю, прерывая поток обвинений.

Ничего лучше в голову просто не приходит. Я должна понять, где я очутилась и что происходит, а для этого потребуется время.

— Что? — понижает блондин голос, склоняясь надо мной. — Ты издеваешься?

Упс, кажется я его разозлила. Втягиваю голову в плечи, чувствуя себя маленькой щепкой, выкинутой в бушующий океан. По идеальному лицу мужчины ползут голубоватые всполохи, на которые я завороженно смотрю.

Что это? Как красиво…

Тяну руку, чтобы прикоснуться к одному из них, но запястье резко перехватывает широкая ладонь, обжигая мою нежную кожу льдом.

— Ай, — вскрикиваю, стараясь вырвать руку из хватки.

Боль ползет по предплечью вверх, точно так же, как это было во время церемонии. Какая-то магия? Как он это делает?

— А теперь послушай меня, — вкрадчиво говорит блондин, приближая свое лицо к моему. — Сейчас ты сядешь в карету, мы поедем на торжество в честь обряда наречения. Там ты будешь мила и приветлива, всеми силами изображай счастье и любовь ко мне. А после мы обсудим твою мнимую потерю памяти. Поняла?

Слезы собираются в моих глазах, потому что боль уже невыносима. Как он может быть таким жестоким? Он же сильнее. Как может обижать слабую девушку?

Киваю, мечтая только о том, чтобы блондин меня отпустил.

— Словами скажи, — резко приказывает мужчина.

— Я все поняла, — дрожащим голосом произношу я, чувствуя на губах соль от слез, которые не сумела удержать. — Пожалуйста, отпусти. Ты причиняешь мне боль.

Его пальцы разжимаются, мужчина отворачивается от меня, открывая дверь кареты.

— Садись, — уже спокойнее произносит он.

Не смея спорить, забираюсь внутрь теплого салона, только сейчас осознавая, насколько замерзла, стоя на ледяном ветру. Обхватываю себя за плечи, стараясь согреться. Блондин легко заныривает в карету, устраиваясь напротив меня на бархатном темно-синем диване, проводит рукой по какой-то перламутровой панели, и карета начинает двигаться.

— Как тебя зовут? — решаюсь я нарушить тишину, спустя несколько минут поездки.

Я должна узнать хоть что-то о человеке, с которым я очутилась рядом.

— Герцог Райнхольд Микаель Линден, — представляется мужчина. Поколебавшись пару секунд, добавляет: — Ты — герцогиня Альвина Эрика Мальм. Или ты забыла только обо мне и наших договоренностях?

Мотаю головой и шепчу:

— Я не помню вообще ничего…

— Сделаю вид, что поверил тебе. Но сейчас нет времени обсуждать это. Помни о своей задаче — улыбаться и выглядеть влюбленной без памяти, Альвина.

Морщусь. Так непривычно слышать чужое имя. Хоть оно и походит на мое, но ощущение, будто каждый раз, когда герцог называет меня Альвиной, чужие судьба и душа черным крылом касаются меня. Неприятно, даже немного мучительно испытывать это ощущение.

— Я могу тебя кое о чем попросить? — тихо спрашиваю я, с надеждой смотря на Райнхольда.

— Смотря о чем, — коротко отвечает тот.

— Пожалуйста, называй меня Алей, — выдаю и впервые замечаю эмоцию, проскальзывающую на непроницаемом лице.

Удивление.

— Что за блажь, Альвина?

— Пожалуйста… — просто еще раз прошу. — Для меня это очень важно.

Если это все сон, то без разницы, как он будет развиваться, ведь проснусь я в своей постели целой и невредимой, что бы ни произошло. Если же я и правда очутилась в другом мире… Хочется, чтобы хоть что-то осталось от меня настоящей.

Наверное, я сошла с ума или еще не до конца осознала происходящее, потому что не испытываю ужаса от мысли, что мне придется навсегда забыть о собственном мире и жизни. Страх мне сейчас внушает только один-единственный герцог, который продолжает сверлить меня взглядом,

— Хорошо, АЛЯ, — наконец, что-то решив для себя, кивает Райнхольд. — Но и ты выполнишь одну мою просьбу.

— Какую? — спрашиваю, сжимаясь.

— Я озвучу ее позже. Теперь улыбнись. Мы уже приехали.

Карета замедляется, подтверждая слова герцога. Он отворачивается, снова проводя пальцами по гладкой панели, назначение которой так и остается пока для меня загадкой.

— Сейчас мы войдем в зал, где все будут приветствовать нас овациями. Приготовься, Аля, внимания будет много, и зачастую оно будет очень навязчивым. Ни слова о знакомстве, наших отношениях и договоренностях. Тем более, молчи о своей потере памяти. Не отходи от меня ни на шаг, — строго инструктирует меня Райнхольд.

— Я поняла, — покорно соглашаюсь я, пока не видя иного выхода.

Что ж, Алевтина, ты хотела приключений и чудес? Кто-то свыше услышал твои желания и воплотил их в жизнь. Добро пожаловать в другую реальность.