Растопить ледяное сердце

Глава 43

Герцог Райнхольд Микаель Линден

— В тот день, не найдя тебя в комнате отдыха, я допросил Агнету. Выяснив подробности вашей беседы, понял, что ты расстроилась и захотела уйти, — монотонно рассказываю я, и образы прошлого возникают перед глазами. — Сначала мы обыскали управление, в крыле забвения обнаружили свежие капли крови, которые идентифицировали как твои. Использовав поисковый кристалл, я обнаружил, что ты каким-то образом оказалась за гранью смертельного круга. Я пошел за тобой.

— Пошел за мной? За грань? — перебивает меня Аля. — Как это возможно? Ты что, сумасшедший?

Улыбаюсь, видя искреннее негодование в её глазах.

— Наверное, да, — легко пожимаю плечами и обвиваю руками талию девушки. — Но это твоя вина. Именно ты сделала меня таким.

Алевтина возмущенно сопит и плотнее прижимается ко мне.

— За гранью я встретил Хельму. Мы мило побеседовали. Я требовал отдать тебя, но она ни в какую не соглашалась, — вдыхаю цветочный аромат волос девушки, вспоминая, как она парила, окруженная сферой. — А потом богиня смилостивилась и предложила сделку.

— Моя жизнь в обмен на наши отношения, — заканчивает за меня девушка.

— Хельма сказала, что не сможет вернуть тебя домой, изменив реальность сразу в двух мирах. Но сделает так, что мы никогда больше не встретимся, — перебирая пальцами каштановые волосы, подтверждаю я. — Судя по всему, она каким-то образом повернула время вспять, стерев любые воспоминания об Альвине и тебе в этом мире. Получилась иная реальность, в которой некоторые события поменялись.

— И все равно мы встретились, — весело говорит Аля. — Так себе из нее интригантка.

— Более того, — решил я рассказать до конца, потому что не хочу, чтобы у нас были секреты друг от друга, — мой обряд наречения с Маргет сорвался из-за тебя. Сосуд истины окружил себя защитной сферой, посчитав, что его пытаются обмануть, второй раз сочетаясь узами.

— И кто такая Маргет? — из всей моей фразы Аля улавливает только женское имя, и сразу же в голосе появляются ревнивые нотки, приятные моему слуху.

— Моя ошибка, — твердо отвечаю я и целую девушку в висок.

— Кстати, — Аля отстраняется, но только для того, чтобы встать на колени и повернуться ко мне лицом. — Что там с твоей системой оценки девушек?

Чуть морщусь, вспоминая наш разговор.

— Сколько у меня баллов? — игриво накручивает Алевтина локон на палец, а я уже почти не соображаю, голодным взглядом пожирая ее грудь, оказавшуюся прямо перед моими глазами.

— Сто из ста, — выдыхаю, подаваясь вперед.

— Может быть, нужно перепроверить? — её руки обнимают меня за шею, острые соски упираются в грудную клетку.

— Может быть, — накрываю её губы своими, проглатывая все слова про то, что ей нужно время, чтобы восстановиться, про возможную боль и неприятные ощущения.

Как устоять, когда её губы такие нежные? Когда прикосновения ладоней к моей коже оставляют за собой горящий след? Когда девичье тело такое податливое, что плавится в моих руках? Когда стоны такие сладкие, что хочется пить их?

Аля исследует пальцами мое тело, от шеи к груди, потом проходится по животу, ведет ниже и замирает.

— Хочу коснуться его, — шепчет девушка, смотря мне в глаза.

Молча киваю, приготовившись к чувственной пытке. Даю ей возможность познакомиться со мной ближе, полный простор для изучения.

Шиплю сквозь сжатые зубы, чувствуя неуверенные тонкие пальцы, аккуратно сжимающие мой налитый кровью член.

— Такой большой, — Аля задумчиво проводит вниз, а потом вверх, а я откидываю голову на бортик ванной. — Не понимаю, как он поместился во мне.

Издаю глухой стон, ощущая крепнущее желание.

— Сожми сильнее.

— А тебе не будет больно? — чуть испуганно спрашивает девушка, ладошкой крепче обхватывая член.

— О нет, — каждое слово дается с трудом.

Почти невинные ласки Али заводят сильнее, чем самые развратные действия девицы из дома терпимости. Может быть, дело в эмоциях, которые я ощущаю рядом с девушкой?

— Можно ускориться, — на рваном выдохе говорю я, и Аля подчиняется.

Её глаза в этот момент выражают смесь восторга и вожделения. Непроизвольно она облизывает пухлые губы, наблюдая за мной, и я не выдерживаю, тянусь к ней, чтобы прикоснуться.

— Подожди, подожди, — отбивается девушка и останавливает движения своего кулака.

— Что? — ловлю её за талию, потерявшись в происходящем.

— Хочу попробовать, — снова смущенно краснеет и шепчет, — сверху.

Из моей груди вырывается гортанный стон. Я думал, что невозможно возбудиться сильнее. Я ошибался. Эта смерть невинности и порока завораживает.

Аля перекидывает ногу через мои бедра, в то время как я наблюдаю за смелыми действиями, поддерживая её за талию. Немного потеревшись промежностью по моей длине, девушка привстает и медленно насаживается на мой член, направляя его рукой.

— Как глубоко, — выдыхает, опустившись до предела.

Ладонями мну её ягодицы, направляя движения. Губами добираюсь до сочной груди, вырывая из Али стоны наслаждения.

Вода вокруг нас плещется, переливается за край ванной, оставляя мокрые лужи на полу. Но нам обоим нет никакого дела до беспорядка. Тяжелое дыхание и наши стоны разносятся по небольшому помещению, наполненному паром, гулко отскакивают от мраморных стен.

Помогаю уставшей девушке, прижимая её к себе, толкаюсь вверх быстрее, одну руку опускаю между нами и дотрагиваюсь до чувствительного комочка, усиливая её наслаждение.

Пальцами другой зарываюсь в волосы на ее затылке и оттягиваю голову назад, открывая себе доступ к нежной шее, на которой уже виднеется несколько красноватых пятен — следов моей несдержанности.

Экстаз накрывает нас обоих почти одновременно, опьяняя.

— Двести из ста, — говорю чуть заплетающимся языком и в истоме откидываюсь на бортик ванной, увлекая за собой Алевтину.

Алевтина

Отдыхаем еще какое-то время в почти остывшей воде, а потом, постоянно целуясь, моем друг друга. Я почти не испытываю стеснения, когда Райнхольд рассматривает мое тело потемневшим взглядом, касается в самых сокровенных местах.

— Откуда у тебя этот шрам? Хакон говорил, что он от ранения острым ножом. На тебя напали?

— Нет, — смеюсь я. — В детстве мне делали операцию. В организме есть такой орган, аппендикс, иногда он воспаляется, причиняя человеку боль. Тогда его удаляют врачи. Специальным ножом они разрезают ткани, достают орган, а потом зашивают кожу обратно, тем самым спасая человеку жизнь.

— У вас варварские методы. Неужели в мире, в котором ты выросла, совершенно нет магии?

— Нет, — качаю головой. — Только технологии. Они, в некотором роде, заменяют людям магию.

Уставшие, но совершенно довольные, падаем на кровать. Я льну к Райнхольду, словно ласковая кошка к хозяину, а он нежно перебирает мои волосы.

— Расскажешь, как стала кузиной королевы Флэмена? Или хочешь лечь спать?

Улыбаюсь его заботе и рассказываю о событиях, которые происходили со мной с момента, как я оказалась в лесу и встретила Кейтлайн. О том, как заново изучала мир, о моих уроках танцев, этикета, музыки и живописи, обо сне, в котором обрядом сочеталась пара, о том, как Давид устроил мое участие в вернисаже герцога Руссо.

— Ты обещала, что напишешь для меня картину, — улыбается Райнхольд. — Я думаю, что она великолепно будет смотреть в нашей спальне. Каждый день напоминая о том моменте, когда наши судьбы были прочно связаны. Ты же переедешь ко мне, в Рэгнолд?

В вопросе слышу волнение. Словно я могу отказать ему, заупрямиться, заявив, что мне больше нравится во Флэмене.

— Ты же сам назвал меня своей женой. Разве я могу жить вдали от своего мужа?

Впервые называю его так. Слово прокатывается на языке, оставляя после себя приятное послевкусие. Мне нравится.

— Определенно не можешь. Как и я не смогу жить вдали от своей прекрасной жены.

За окном собирается рассвет, окрашивая темное небо золотисто-розовыми красками. Еще один рассвет в моей жизни, совершенно особенный. Я больше не одинокая девушка нелюбимая дочь, не напуганная попаданка, не потерявшая память неизвестная.

Теперь я супруга любимого мужчины, который готов отправиться к самой богине смерти, чтобы спасти мою жизнь. И я буду последней дурой, слабачкой, если позволю какой-то тьме помешать мне, наконец, быть счастливой.

С этими мыслями засыпаю, уютно устроившись под боком у Райнхольда.

… Голыми ступнями чувствую еще теплую землю, стоя на своем маленьком острове среди озера тьмы. Сегодня здесь стало еще темнее, деревьев больше. Они угрожающе раскачиваются от сильного ветра, будто стремятся достать до меня своими огромными ветвями, хотят сбросить прямо в черную гущу. Обхватываю себя руками, пытаясь согреться. Здесь очень холодно и сыро. Пахнет плесенью и разложением. Тьма покачивается, волнуется, её черные щупальца медленно и плавно тянутся ко мне, и я взвизгиваю от страха. Раньше такого не было, впервые мрак так ясно показывает свои намерения.

Бежать здесь некуда, мой островок свободы можно пересечь в несколько широких шагов. Я стою в самом его центре, но тьма окружает. Любое движение, и я окажусь ближе к ней, сама дам возможность схватить меня.

Судорожно пытаюсь нащупать свой внутренний источник, чтобы попытаться как-то воздействовать магией на черную субстанцию, но не нахожу даже его отголосков. Словно я снова обычный человек, который ничего не может противопоставить тьме.

Резкий рывок туманного щупальца, мой крик тонет в громком электрическом разряде, который возник прямо на границе суши. Щупальце рассеивается в пространстве, но на его месте образуется два новых, а потом еще и еще. Поворачиваюсь и вижу, что щупалец много, они вокруг меня. Словно слепые змеи они бьются в преграду, пытаясь схватить, забрать к себе в черный мрак. Но серебристая, почти невидимая завеса вспыхивает, пресекая любую возможность добраться до меня…

— Алевтина, Аля, — голос Райнхольда словно маяк, выводящий меня из кошмарного сна. — Ты кричала.

Голубые глаза шарят по моему лицу, находя на нем отголоски пережитого ужаса.

— Тьма. Она совсем рядом, — вырываются из меня слова. — Если не остановить, будет новый всплеск, который может стать последним для Лираэллии.

— Что? — Райнхольд хмурится, а я несколько раз глубоко вздыхаю, пытаясь успокоиться.

Это снова случилось. Знание возникло в голове из ниоткуда. Память предков или информационное поле, я не знаю. Но точно уверена в том, что это правда.

— Прости, — закрываю глаза, не в силах вынести взгляд мужчины.

В нем столько эмоций. Непонимание, злость, растерянность, страх.

— Тебе не нужно просить прощения, — голос мягкий, обманчиво спокойный. Пальцы, дотрагивающиеся до моего лица аккуратные, нежные. — Посмотри на меня.

Подчиняюсь и сажусь на кровати.

— Что случилось?

С усталой обреченностью рассказываю о снах, в которых стою среди озера тьмы. О своих страхах и сомнениях.

— Бракованная тебе досталась жена, — с кривой улыбкой заканчиваю рассказ. — Постоянно со мной что-то происходит. Словно это я проклята богами.

— Не говори глупостей, — строго произносит Райнхольд. — Мы со всем справимся вместе.

— Тьму не победить, — мотаю головой и отвожу взгляд. — Если она доберется до меня и подчинит себе мою силу, я могу стать опасна. Меня нужно будет убить.

— Нет, — резко обрывает меня мужчина. — Этого я не допущу.

— Тебе придется, — грустно улыбаюсь я и откидываю прядь волос, упавшую на его лоб. Пальцами задерживаюсь на щеке, провожу по подбородку. — Это единственный выход. Давид не смог отыскать информацию о природе тьмы и способах борьбы с ней. Доподлинно неизвестно, как она может взаимодействовать с теми, кто не обладает резервом, который она способна уничтожить. Представляешь, что случится, если она через мой источник начнет тянуть энергию со всего мира, поглощая её?

— Я даже слышать об этом не желаю, — Райнхольд привлекает меня к себе и гладит по волосам и спине. — Я, кажется, знаю, откуда появилась тьма. Мы найдем способ справиться с ней.

— Знаешь? — отстраняюсь, недоверчиво заглядывая в лицо мужчины.

Он отрывисто кивает и рассказывает старинное предание о купце, который заключил сделку с богиней Хельмой, желая спасти свою дочь.

— Я подозреваю, что тот, кто убивает магов земли, питает магией плодородия камень вечности. Он хочет спасти кого-то близкого, возможно, не подозревая, во что это спасение может вылиться.

Взволнованно вздыхаю. Я же не рассказала Райнхольду о той пещере и странном алтаре, которые видела перед тем, как попасть за грань.

— Есть описание камня? Какой он? — спрашиваю, воскресая в голове образ камня, покоящегося в самом центре алтаря.

— В предании указано, что это камень Хельмы — шерл. Обладает насыщенным черным цветом, гладкой глянцевой поверхностью. Вот и все описание.

— Кажется, я видела нечто подобное, — признаюсь я. — Когда я дотронулась до него, на нем появились какие-то символы.

— Где?

— В тот день, перед вмешательством Хельмы в наши судьбы, я бродила по коридорам управления в поисках выхода, но не могла найти его. Тогда я толкнула какую-то дверь, и меня словно затянуло внутрь. Я провалилась в пустоту, поранившись о какой-то выступ, и потеряла сознание, а когда очнулась, оказалась в пещере, находящейся где-то на юге. Там был алтарь, в его центре лежал вот такой вот черный камень, — быстро рассказываю я. — Потом я услышала голос и вновь потеряла сознание, кажется, от удара.

— То есть кто-то намеренно отправил тебя за грань смертельного круга, испугавшись того, что ты успела увидеть, — резюмирует Райнхольд. — Попробуй вспомнить, голос был мужской или женский?

— Мужской, — уверенно отвечаю я. — Интересно, что он показался мне знакомым. Словно я уже слышала его за время пребывания в Рэгнолде.

— Это действительно интересно, — хмурится Райнхольд, а я впервые не могу сдержать свой порыв и пальцем провожу по складке между бровей, возникающей на его лице всякий раз, когда герцог о чем-то задумывается.

— У тебя появятся морщины, — поясняю я свое действие, немного разряжая нелепой фразой напряженную атмосферу, витающую в комнате.

— Сейчас именно это волнует тебя больше всего? — с иронией в голосе спрашивает Райнхольд.

— Да, — пожимаю плечами. — Зачем мне раньше времени морщинистый муж.

Неожиданно для меня Райнхольд смеется. Замираю от восторга, впервые слыша его густой бархатный смех, от звуков которого на моей коже появляется россыпь мурашек.

— Ты неподражаема, — качает головой муж.

Раздается необычный тихий звук, похожий на перезвон колокольчика, и Райнхольд протягивает руку к прикроватной тумбе, беря в руки плоский зеленый прямоугольник, в котором узнаю артефакт связи. Аналог местного мобильника, работающий с помощью магически заряженных кристаллов сорделита. На самых мощных, насколько знаю, даже есть возможность своеобразной видеосвязи.

— Слушаю, — говорит муж, нажимая на центральный камень янтарного цвета.

— Тень доложила, что его величество направляется в управление тайной полиции, — разносится по комнате голос Клауса. — Королева не выходила из управления со вчерашнего вечера, связь с тенью, приставленной к ней, пропала. Принц Йоран развлекается в компании девицы легкого поведения.

— Спасибо, Клаус, — отрывисто бросает Райнхольд. — Пусть продолжают наблюдение, я вернусь через пару часов.

— Ожидаем.

— Драуг, — мужчина отбрасывает в сторону артефакт и потирает лицо руками. — Я должен срочно вернуться в Рэгнолд.

Он быстро находит на полу разбросанные вчера вещи и натягивает брюки.

— Что случилось? Кто такие тени? Почему они следят за королевской семьей? — забрасываю мужа вопросами, выбираясь из под одеяла и направляясь к гардеробной. — Я с тобой.

— Аля, нет, — Райнхольд хватает меня за запястье, когда я прохожу мимо него и притягивает к себе. — Это может быть опасно.

— Меня преследует сама тьма, которая вот-вот доберется до своей цели. Считаешь, что есть что-то более опасное? — усмехаюсь я, проводя ладонью по его обнаженной груди и только теперь замечаю узор.

— Брачная вязь, — ахаю, пальцами скользя по красивому переплетению, начинающемуся на шее за ухом, спускающемуся к ключицам. — У меня тоже такая?

Откидываю волосы за спину, обнажая шею.

— Тоже такая, — муж нежно очерчивает мою шею с левой стороны. — Не меняй тему. Лучше тебе пока остаться во Флэмене. Здесь ты под надежной защитой королевской семьи.

Отступаю, складывая руки на груди.

— Нет.

Райнхольд нервно сглатывает, фокусируя взгляд на моем все еще нагом теле.

— Ты не могла бы одеться?

— А тебя что-то смущает? — мягко расправляю плечи, ощущая горящий взгляд мужа, от которого по телу проходит волна жара, а соски твердеют.

— Я не могу спорить с тобой, пока ты обнажена, — с явным трудом Райнхольд поднимает глаза к моему лицу.

— Вот и не спорь, — говорю, мысленно составляя список дел перед отъездом.

Умыться и причесаться, собрать немного вещей на первое время, не забыть теплую одежду. Во Флэмене не бывает зимы, но вот в Рэгнолде муфта, ротонда и полушубок точно пригодятся. Предупредить Кейтлайн и Давида о своем отъезде.

Не помешает поспешить, а то герцог сейчас убежит без меня, желая защитить. Придется догонять.

В ванной сразу подхожу к зеркалу, чтобы ближе рассмотреть татуировку на своей шее. Линии пересекаются, плавно изгибаются, расходятся, образуя необычный разноцветный узор. Пальцами глажу рисунок.

— Мы получили благословение сразу пяти богов, — появляется за моей спиной Райнхольд. — Не слышал ни разу о подобном случае.

— Значит, мы будем первыми, — отвечаю я и неожиданно чувствую прикосновение гребня, невесть как оказавшегося у мужа в руке.

— Наш брак станет предметом для обсуждений на долгое время, — усмехается мужчина, скользя гребнем по моим волосам. — Придворные дамы не упустят случая перемыть нам все кости.

Прикрываю глаза от удовольствия, ощущая, как он аккуратно распутывает пряди.

— Пусть обсуждают все, что им вздумается. Я даже готова выслушать версии про то, что я опоила тебя любовным напитком.

— Мне не удастся убедить тебя остаться во Флэмене? — вздыхает Райнхольд, возвращаясь к нашему спору.

— Нет, — твердо говорю я и добавляю: — даже если ты привяжешь меня к кровати и сбежишь, я последую за тобой. И берегись тогда.

— А ты затейница, — отбрасывая гребень в сторону, муж прижимает меня спиной к своей груди. — Идея привязать тебя к кровати кажется мне очень привлекательной.

Низ живота тяжелеет, когда я чувствую его горячее дыхание возле своей шеи. Райнхольд обводит языком мою ушную раковину, прикусывает мочку, и я сжимаю руками столешницу, чтобы не упасть, потому что мои ноги начинают слабеть. Жаждущие губы спускаются ниже, кончиком носа муж проводит дорожку по моей шее. Ладонями он скользит по моей коже, сжимает пальцами сосок, и я тихо стону.

— Разве у нас есть время? — дрожащим от вожделения голосом спрашиваю я. — Держи себя в руках.

— Думаешь, это так легко? — рычит Райнхольд, продолжая играть с моей грудью, прерывая слова поцелуями. — Видеть тебя обнаженную, растрепанную после сна, с припухшими от моих поцелуев губами и этой брачной вязью на шее. Наблюдать и не касаться, чтобы не сорваться.

В подтверждении он прижимает меня еще ближе к себе, и ягодицами я чувствую силу его желания.

— Я еле сдерживаю себя. Мне надо вручить награду за то, что я все еще немного способен мыслить.

— Ага, государственную, — хихикаю я, игриво потираясь ягодицами о твердый бугор на брюках.

Мой смех быстро перерастает в стон, когда Райнхольд спускается рукой ниже по моему телу.

— Ты уже влажная, — удовлетворенно вздыхает он, проводя пальцами по моей промежности, несколько раз надавливая на чувствительную точку. — Но ты права, у нас совершенно нет времени.

Муж отстраняется, а я недоуменно смотрю на него.

— Пожалуй, я приведу себя в порядок в своих покоях, — быстро говорит Райнхольд. — Тем более, что мне нужно забрать вещи. Встретимся за завтраком.

— Эй, мы так не договаривались, — кричу в спину мужчине, убегающему из ванной.

Он все же оставил меня здесь одну.

Злую, возбужденную и строящую коварный план мести.