Растопить ледяное сердце

Глава 9

К обеду спускаюсь, еле перебирая гудящими от усталости ногами, в голове у меня рой мыслей, вызванных обилием новой информации.

Фроди сдержал свое обещание: мы заглянули во все многочисленные комнаты особняка, исследовали все три этажа, посетили зимний сад. Я чувствовала себя, словно очутилась на экскурсии в Эрмитаже, когда с приоткрытым ртом рассматривала различные интерьеры, касалась кончиками пальцев изящных старинных статуэток, с любопытством разглядывала картины, висящие на стенах, восторженно проводила руками по мебели с искусной резьбой.

Оказалось, что особняк не имеет какого-то единого стиля, каждое его помещение уникально, кроме, пожалуй, служебных. Вот они все одинаково функциональные и унылые.

Зимний сад поразил меня теплым влажным воздухом, похожим на тропический. Просто невероятное ощущение — оказаться посреди холодной, заснеженной зимы в ярком разнообразии красок и запахов. Наблюдать за большими экзотическими бабочками, которые порхают над многочисленными цветами разных форм и оттенков, нежиться под теплыми лучами искусственного магического солнца, вдыхать ароматы летнего дня. Если бы это было возможно, я бы, наверное, осталась жить в этом зимнем саду, наслаждаясь переплетением тонких цветочных запахов, стрекотом кузнечиков и ленивым жужжанием шмелей.

Но, увы, пришлось оторваться от созерцания удивительного мира и отправиться в свою комнату. Фроди необходимо было вернуться к своим служебным обязанностям, потому что он и так слишком много времени потратил, рассказывая мне различные истории о предках Райнхольда, о строительстве особняка и его быте в разные годы.

Немного удалось приоткрыть для себя тайну жизни герцога. Например, теперь я знаю, что его родители любили путешествовать, поэтому воспитанием Райнхольда и его сестер занимались, в основном, гувернантки. Когда герцог немного подрос, его отправили в военную школу, которая, по описанию, напомнила мне Суворовское училище из моего мира — строгая дисциплина, казарменное положение, уроки боевого искусства, физическая подготовка, военные дисциплины. Правда, в отличие от Суворовского училища, в местной военной школе не предполагалось “увольнений”, поэтому в особняк Райнхольд возвращался пару-тройку раз в год: на непродолжительные каникулы или в государственные праздники.

Девочек же обучали на дому приглашенные преподаватели, готовя к роли светских львиц, а в дальнейшем — примерных жен и матерей.

Скукота.

Отец и мать Райнхольда сгинули в одном из своих путешествий, когда герцогу было шестнадцать. Ходило множество слухов об их гибели, знакомые перешептывались, строя разные причины смерти молодой, полной сил и магического потенциала пары — от козней со стороны неприятелей до диких животных, попросту растерзавших людей, забредших на их территорию. Тел так и не нашли, а Райнхольду пришлось взять на себя ответственность за малолетних сестер и целое герцогство, которое перешло к нему по наследству от отца. Род Линден оказался очень знатным и древним, уходящим корнями в глубины веков.

И если некоторыми подробностями, вроде детских проказ Вивьен и Доротеи, дворецкий делился весьма охотно, то о Райнхольде рассказывал очень скупо. Казалось, что Фроди попросту боялся выболтать какие-то тайны герцога, а потому старательно уходил от скользкой темы, загружая в мой мозг все новые даты рождения, жизни и смерти каких-то предков Райнхольда, фамилии родственников и их титулы, названия земель и прочую информацию, от которой моя голова пухла, словно переполненный записями блокнот.

Не думаю, что эти знания могут мне пригодится когда-то, но не хотелось обижать пожилого человека, с энтузиазмом повествующего о семействе Линден. Поэтому я внимательно слушала, правда, не особенно запоминала все эти цифры и имена.

Путь в столовую в этот раз прошел для меня легче. Я всего пару раз свернула не туда, но быстро понимала, что сбилась с пути, оказываясь в тупике.

Войдя в знакомую овальную комнату, первым делом натыкаюсь взглядом на Вивьен, сидящую на том же месте, что и утром, и споро наполняющую свою тарелку различной снедью. Интересно, она вообще уходила отсюда?

— Приятного аппетита, — произношу, оглядывая пустые стулья. — Кроме нас с тобой, никто не голоден?

Хоть мне и было сложно самой себе признаться в этом, но где-то глубоко внутри я надеялась, что увижу герцога за столом. Чувствую странное, необъяснимое притяжение, из-за которого я раз за разом возвращалась мыслями к замороженному блондину и нашей утренней беседе.

— Дори уехала в город, а Райнхольд, скорей всего, поест в кабинете. Он не любит отрываться от работы ради таких пустяков, как обед, — отвечает Вивьен, облизывая ложку.

— Не угадала. Сегодня я предпочел нарушить обычный ход вещей и присоединиться к вам за обедом, — раздается голос герцога, а внутри меня появляется необычная теплота. — Аля, присаживайся. Твое место теперь здесь, — указывает Райнхольд на стул рядом со своим.

Вивьен отрывается от поедания какого-то темно-зеленого супа, переводя удивленный взгляд с меня на брата.

— Рядом с тобой? — уточняет девушка. — Ты позволишь кому-то сесть в непосредственной близости от тебя и даже не будешь скрипеть зубами от раздражения?

— Именно так, — спокойно подтверждает Райнхольд и с нажимом в голосе добавляет: — Аля, садись.

Опускаюсь на указанное место и сглатываю нервный ком в горле. Мы даже на свадьбе сидели дальше друг от друга, а сейчас находимся так близко… Как утром, в кабинете, когда герцог согревал меня в своих объятьях. Непривычно, но так волнующе.

— А Клаус? — вспоминаю о менталисте. — Он не спустится к обеду?

— Не волнуйся о графе. Уверен, он появится через несколько минут, — отвечает Райнхольд и жестом останавливает служанку, которая направилась в нашу сторону. — Я сам. Что положить тебе?

Мужчина-хамелеон вернулся. Но с чего бы это такие перемены? Он прочитал какую-то книгу о том, как правильно ухаживать за женщиной? Даже не позволил бедной горничной выполнить свою работу.

— Мясо и овощи, — тихо произношу я, оглядывая стол. — Я могу сама…

— Не спорь, а принимай, Аля, — склоняется ко мне герцог, шепча. — Я сделал выводы из нашего утреннего разговора.

— Какие? — так же шепотом спрашиваю я, поворачивая голову.

Наши лица оказываются так близко, еще буквально пара миллиметров и губы соприкоснутся. Интересно, какой на вкус будет поцелуй с Райнхольдом? Смутно помню, что он похож на удар током и горячую волну, прокатывающуюся по позвоночнику.

Завороженно смотрю в васильковые глаза, герцог открывает рот, чтобы ответить, но волшебство момента нарушает запыхавшийся голос Клауса:

— Прошу извинить меня за опоздание, заблудился в лабиринте коридоров и лестниц.

Отодвигаюсь от Райнхольда и улыбаюсь вошедшему менталисту.

— Эх, не мог поплутать еще пару минут… — разочарованно, чуть слышно, бормочет Вивьен, видимо, заметившая наши с герцогом перешептывания.

— Присоединяйтесь, граф, — приглашает герцог и, дождавшись, когда Клаус устроится, спрашивает: — Расскажите, какой у вас дальнейший план? Я должен внести ваши с Алей встречи в свой плотный график службы.

— Мне необходимо ежедневно два часа, желательно в утреннее время, когда Альвина максимально расслабленная и отдохнувшая, — рассказывает Клаус. Замечая, что Райнхольд чуть морщится, предлагает: — Если вы заняты, герцог, вам совершенно необязательно присутствовать при моих манипуляциях. Уверяю, что ничего интересного в этом нет, и обещаю, что герцогиня никоим образом не пострадает.

— Нет, — резко отвечает Райнхольд, придвигая ко мне наполненную едой тарелку. — Все ваши манипуляции с моей нареченной вы будете осуществлять строго в моем присутствии. Мы обговаривали это, когда я давал согласие на вмешательство.

— Но мне показалось…

— Вам показалось, граф. Я способен найти время на собственную семью.

Чувствую, что мои щеки заливаются румянцем.

Отчего-то так приятно становится на душе, что герцог считает меня членом своей семьи, даже несмотря на их с Альвиной договоренности о фиктивном браке. Я бы, пожалуй, с удовольствием насладилась бы этим обедом и нашей с Райнхольдом близостью, если бы не испытывала страха от предстоящих проверок менталиста.

— Как будут происходить ваши вмешательства? — подаю голос, принимаясь за овощи. Руки подрагивают, но стараюсь держаться непринужденно, чтобы никто не заметил, насколько сильно я взволнована. — Что вы будете делать?

— Не переживайте, — улыбается Клаус, демонстрируя очаровательные ямочки на щеках. — Вы практически ничего не почувствуете. Я попробую обойти блок или разбить его, применяя разные способы воздействия. Кстати, у вас не появилось мыслей, откуда блок мог возникнуть в вашем сознании? Это знание могло бы помочь мне избавиться от него.

— Я не знаю, — искренне отвечаю я, мысленно добавив, что очень рада наличию этого блока.

Надеюсь, что он выдержит все разрушительные попытки менталиста. Я еще не готова никому сообщить правду о себе, да и мысли свои не хочется демонстрировать постороннему человеку.

— Ой, ну хватит об этих ваших ужасах, — всплескивает руками Вивьен. — Лучше расскажите: вы уже начали подготовку к брачному обряду? Альвина, как думаешь, Хольмгер одобрит ваш союз?

Пожимаю плечами под заинтересованным горящим взглядом блондинки и беспомощно смотрю на герцога.

— Уверяю, Вивьен, какой бы ответ ни дал бог, мы все равно свяжем свои судьбы клятвой, — правильно поняв мою немую просьбу о помощи, отвечает Райнхольд. — Ты сама прекрасно знаешь, что божественные союзы в современном мире стали редкостью. Помнится, вы со Свейном благословение получили с большим трудом, когда никто уже не надеялся.

Вижу, что глаза Вивьен наполняются слезами. Похоже, что ее сильно задела последняя фраза Райнхольда. Неужели, благословение какого-то бога важнее, чем искренняя взаимная любовь в паре? Или тут дело в отношении окружающих? Хоть мне и интересно было бы узнать о местных традициях, не стоит, наверное, развивать эту тему, чтобы еще сильнее не задеть чувства беременной девушки.

— Вивьен, а расскажи мне лучше о своем муже? — решаю отвлечь расстроенную блондинку. — Я совершенно ничего о нем не помню.

— А ты и не можешь помнить, — загораются смешинки в синих глазах. — Потому что вы с ним незнакомы. Он уехал в Снежную долину по служебной необходимости, а мне лишь остается надеяться, что Свейн успеет вернуться до рождения малыша.

Девушка любовно поглаживает свой внушительный живот, мечтательно улыбаясь.

— Хочешь, я помогу тебе с платьем? — неожиданно спрашивает Вивьен. — К тебе же Присцилла приедет?

— Конечно, я буду рада, — искренне улыбаюсь я.

Вот и личный гид по местной моде у меня появился — жизнь налаживается.

Осталось еще разобраться в странном поведении герцога и неожиданных ощущениях, которые я испытываю от близости этого мужчины. Быть может, мне просто приятно, что кто-то проявляет ко мне внимание? Хоть и весьма специфическое.

— О чем ты задумалась? — касается моей руки под столом Райнхольд. — Тебе понравился особняк?

Вздрагиваю, чувствуя мурашки, расползающиеся по рукам.

— Да, все очень красивое, — отвечаю понизившимся голосом. — Я хотела бы тебя кое о чем попросить…

Герцог ободряюще сжимает мою ладонь, призывая продолжать.

— Если это возможно… — мямлю я, чувствуя внутреннюю дрожь. — Мне нужна комната с большими окнами, например, как та, угловая на втором этаже. Фроди сказал, что она пустует.

— Могу я узнать, зачем?

— Я хотела бы рисовать, а дневной свет очень важен для художника.

— Ты рисуешь? — переспрашивает Райнхольд, приподнимая брови. — С каких пор?

— Не знаю, но очень хотела бы попробовать. Может быть, ты выделишь мне средства на покупку красок, кистей, холстов… — опускаю глаза, потому что как-то неудобно просить у постороннего мужчины деньги на свои прихоти. — Я могу обойтись всего парой платьев, а остальные деньги лучше потрачу на оборудование мастерской.

— Нет, — резко отвечает герцог, а я сникаю.

Я давно не брала в руки кисти, потому что однажды, после очередных пренебрежительных слов родителей в адрес моей “мазни”, потеряла вдохновение, у меня просто пропало желание писать картины.

А когда я оказалась здесь… Захотелось вновь ощутить запах красок, снова погрузиться в состояние полета, возникающее, когда с головой окунаешься в волшебный процесс создания целой вселенной одними лишь взмахами кистей.

Меня ранит этот категоричный отказ, чувствую себя птицей с перебитыми крыльями.

— Ты наелась?

— Да, — вяло отвечаю я, стараясь вновь вернуть себе хорошее настроение.

Ведь жила я без своих холстов и кистей несколько лет, совершенно нормально. Ничего не изменилось и сейчас, тем более, что и времени, чтобы писать картины, у меня пока нет. Нужно изучать новый мир и его законы, чтобы продержаться здесь, пока не придумаю, как вернуться домой.

Да, точно. Этот отказ к лучшему.

— Тогда идем, — поднимается Райнхольд, утягивая меня за собой. — Я обещал тебе доступ в библиотеку.

— Идем, — покладисто отвечаю я, вспоминая, что при экскурсии с дворецким я не видела книгохранилища, хоть мы с пожилым мужчиной и обошли, казалось, весь особняк.

— Библиотека находится в башне, попасть туда ты сможешь только из моего кабинета.

— К чему такие сложности?

— Коллекция уникальна, в ней очень много редких и ценных экземпляров, старинных книг и рукописей, — поясняет герцог, ведя меня по коридорам. — Библиотека специально была перенесена в малодоступное помещение с необходимой температурой и влажностью, которые способствуют сохранению книг в первозданном виде. Доступ в библиотеку обычно имеют только мужчины семьи Линден, но… Для тебя я сделаю исключение.

— Спасибо, — тихо произношу я, не понимая, почему мне оказана такая честь.

— Уверен, что ты сможешь отыскать ответы на все свои вопросы. Конечно, воспоминания к тебе не вернутся, если ты просто будешь читать книги. Но знания о мире сможешь восстановить в своей голове в кратчайшие сроки.

Киваю. Это мне подходит. Потому что постоянно боюсь попасть впросак каким-нибудь глупым вопросом или нелепой фразой. Стараюсь больше молчать и слушать, но эта постоянная необходимость контролировать свои слова становится слишком утомительной.

— Не понимаю, — вдруг говорит герцог, останавливаясь посреди коридора.

— Ты о чем? — переспрашиваю я, выныривая из собственных мыслей.

— Почему ты не радуешься?

— Библиотеке? — уточняю я.

— И ей тоже. Что я снова сделал не так? Модистку пригласил, разрешив выбрать любые наряды, экскурсию по особняку позволил, за столом ухаживал, за руку держал, — задумчиво перечисляет герцог словно ставит галочки в своей голове, напротив какого-то списка. — Или это из-за отказа переоборудовать комнату в мастерскую?

Меня начинает раздражать его поведение. Он словно пытается играть чужую, непривычную для себя роль, преследуя какой-то собственный интерес. Но только какой? Неужели…

— Ты составил какой-то новый план? — звонко спрашиваю я, пораженная своей догадкой. — Теперь пытаешься вести себя, словно ты влюбленный мужчина, чтобы я пала жертвой твоего обаяния, желательно, прямо в постель?

— Зачем же так грубо, Альвина? Тебе неожиданно стали нужны чувства, мне по-прежнему нужен секс. Я считал, что мы сумеем договориться. Мне совершенно не составляет труда создать для тебя видимость любовных отношений, раз уж тебе это понадобилось.

— Знаешь что, Райнхольд? — взвиваюсь я от такой прямолинейной откровенности. — Не нужно изображать из себя прекрасного заботливого мужчину. Лучше тебе потратить эту энергию на поиск любовницы, потому что меня в твоей постели не будет никогда. Точка.

Разворачиваюсь и быстрым шагом возвращаюсь назад, на первой же развилке сворачивая направо. Внутри все клокочет от разочарования и обиды.

Я-то, наивная, решила, что мужчина и правда понял меня.

Чувства… Я ждала от него искренних чувств, совершенно не принимая во внимание, что он не способен испытывать их. И почему я решила, что смогу стать особенной для него? Герцог же настоящий робот — холодная, бездушная машина, просчитывающая ходы на несколько шагов вперед, строящая четкий алгоритм, который позволит добиться цели.

Почему он такой? Его сестры — вполне обычные девушки… Может быть, какое-то генетическое отклонение? Или психическое заболевание? Можно ли как-то вылечить его?

Брррр, и зачем я углубляюсь в медицинские дебри, ведь все равно ничего не понимаю в этой теме? Зачем ищу оправдания Райнхольду и способы помочь? Мне просто нужно принять тот факт, что я для него — лишь та, кто может помочь удовлетворить его физическую потребность, за которой не стоит ни одного искреннего, светлого чувства. Принять и держаться от герцога и его планов подальше. Не реагировать на близость и морозный аромат, от которого туманится голова. Не надеяться, что когда-то смогу увидеть в васильковых глазах тепло и любовь. Не думать, что смогу стать той, кто пробудит эмоции в глыбе льда.

У нас договор на фиктивный брак. И это не предполагает никаких личных отношений. Лишь на публике я обязана изображать счастливую невесту, которая без ума от своего жениха. Значит, буду следовать нашим договоренностям и стараться держать в узде свои чувства и эмоции, которые постоянно вырываются наружу.

Я раньше думала, что мечтаю о приключениях, но оказалась совершенно не готова к водовороту событий, которых за прошедшие пару дней произошло больше, чем случалось за месяц в моем привычном, уютном болоте, от которого я хотела сбежать. Я просто хочу домой.

И, кажется, придумала, как вернуться обратно, в привычную жизнь.