Шаг первый. Новый мир

Глава 25

Многого ли я ожидал от участия в проекте профессора Флитвика? Честно признаться, сам не знаю. Однако всё оказалось несколько прозаичнее.

На утро следующего дня после получения профессором посылки, мы с Гермионой по устоявшейся уже традиции, отправились на пробежку, а потом и на завтрак, после которого Гермиона пошла на урок чар, а я — в Тайную Комнату. Там, в палатке, активно гоняла чаи Дельфина, всё так же в своём кожано–непонятном костюме, а завидев меня, сразу пригласила занять импровизированную парту — просто второй стол напротив.

— Итак, — сидя за столом напротив, заговорила она. — Насколько я успела узнать, физической подготовкой ты занимаешься самостоятельно и вполне успешно, так что этот момент опустим. Начнём твоё обучение с трансфигурации, как наиболее слабо развитой у тебя дисциплины.

— А остальное?

— Так как я мастер трансфигурации, химерологии и колдомедицины, то и обучать буду именно этому.

— А боёвка?

— Мастер боевой магии — очень объёмное понятие. Суть его — применение в бою различных навыков. Мастеров этого направления очень мало, так как на комиссии нужно проявить навыки мастера в трёх различных дисциплинах. Соответственно и мастер мастеру рознь, ведь специфика заклинаний, тактики и действий во время боя разнятся. Каждый мастер в своём.

— В таком случае, могу ли я предположить, что ваша скорость является продуктом колдомедицины и химерологии?

— Именно, — с улыбкой кивнула Дельфина. — В процессе обучения ты и так всё поймёшь, так что расскажу немного. В определённом смысле, меня уже сложно назвать человеком. Потому и строю я предположения о причинах столь высокой силы Волдеморта — я имела сомнительную честь видеть его ещё до развоплощения. У него с человеком общего осталось лишь то, что он гуманоид. Каждый волшебник сам ищет пути могущества, но как для женщины, мне неприемлемы столь глубокие и жесткие модификации тела просто ради магической мощи.

— Мне несколько непонятна концепция магической мощи. Вроде бы говорят, что волшебники плюс–минус равны в этом плане. По крайней мере изначально.

— И да, и нет. Вы же с Гермионой тренируетесь чувствовать магию для осознанного создания магических структур, так?

— Да.

— А с чего вы это начали делать? Сами догадались?

— Профессор Флитвик показал.

— А, он ещё балуется со своими волшебными очками? Всё–таки какой же он энтузиаст от науки, — вновь улыбнулась Дельфина. — Тогда, следует заполнить один пробел в знаниях. Обычный среднестатистический волшебник имеет предел объёма магии, который способен выработать и выпустить в мир в единицу времени. Однако, практически не ограничена плотность этого объёма. Именно плотность магии в структуре заклинания влияет на его мощность. Те, кто обладает особой чувствительностью могут увеличивать размеры магической структуры для увеличения мощности, но тут есть минусы. Структуру заклинания крайне желательно сформировать за определённое время. Оно разнится для каждого отдельного заклинания в очень широких диапазонах. При увеличении размера структуры заклинания, время на его создание остаётся прежним, а объём магии требуется увеличить. Плотность тоже нужно увеличить, но незначительно. В итоге получается, что рано или поздно волшебник, увеличивающий размер структуры для мощности упирается в естественные пределы тела. Времени на создание заклинания не хватает, и оно срывается.

— Ну, это звучит логично.

— Хорошо, что логика тебе ещё не отказала. Не каждый этим может похвастать. Перейдём к другому вопросу — перенасыщение структуры заклинания за счёт повышения объёма магии. Многие заклинания попросту срываются с непредсказуемым эффектом, ведь структура не может выдержать заданного объёма магии. Некоторые же, при правильном формировании структуры, не срываются, а превращаются в несколько иные. Яркий тому пример твой Сту́пефай. Не ты первый, кто из простого заклинания банальным превышением объёма создаёшь с десяток управляемых сгустков Сту́пефая. При превышении объёма магии в структуре Сту́пефая, он почти всегда и у всех срывается на такую вот штуку. Проблема лишь в том, что структура Сту́пефая очень прочная, и средний взрослый волшебник будет пару секунд накачивать его магией для такого эффекта. Ты же прямо в бою, меньше чем за секунду выдал недоступный многим объём магии. Для знающего человека, коих немного, это может сказать о твоей ненормальности, как волшебника, некоей аномалии. Такое бывает, но редко. Подобные аномалии любят называть Дарами, но по факту, это некая мутация.

— Я думал, что увеличиваю плотность.

— Нет. Именно объём. Плотность магии сложно понять и ощутить. Вряд ли кто–то сможет это описать словами. Для точного ответа на этот вопрос, скажи, тебе приходится удерживать структуру заклинания от распада, когда ты усиливаешь её магией?

— Да.

— Значит, ты, Макс, увеличиваешь именно объём магии — впихиваешь в структуру больше, чем она может принимать, от чего приходится её удерживать. Когда увеличиваешь плотность, не приходится сдерживать структуру, но приходится сдерживать магию. Сложно объяснить, для каждого всё индивидуально, но когда почувствуешь — поймёшь, найдёшь ключик к этому искусству.

— И это вас заинтересовало?

— В том числе. Продолжим. Плотность потока магии. Она зависит напрямую от разума волшебника. Точная связь с различными его аспектами неясна, однако точно известно одно — чем старше волшебник, тем более плотную магию он может выдать.

— Что–то подобное говорил профессор Флитвик.

— Отлично. Я рада, что он поведал вам такие тонкости. Наверняка, профессор сильно в вас заинтересован. Ну и в своём проекте. Но не суть. Вернёмся к практической значимости этих знаний. Почему я считаю, что Волдеморт — продукт химерологии, если не считать его внешность? То, как ощущается его магия во время колдовства. Её слишком много набегает в пространство за секунды, а такое бывает при очень больших структурах заклинаний. При этом, магия ощутимо менее плотная, чем у Дамблдора — это тоже чувствуется. Как говорится: «Дух захватывает», когда рядом есть очень плотная магия. Ну и просто ощущения от самой магии — она не совсем человеческая. Это тоже далеко не каждый может почувствовать, но из–за того, что я практикую некромантию, могу и чувствительностью похвастаться.

— А что насчёт меня или Гермионы?

— Твоя магия ощущается в пределах человеческой, но на грани. Да и плотность магии ощутимо выше. Магия Гермионы в пределах нормы, но довольно высока плотность, что говорит о развитом разуме. Возможно, это результат ваших постоянных диких тренировок. Возможно, начни я серьёзно заниматься магией с одиннадцати лет, достигла бы большего на текущий момент. Меня куда больше интересует твоя способность ускоряться в своём возрасте. Самое занятное то, что при осмотре и диагностике твоего тела, я довольно чётко смогла понять, что текущие твои способности — ещё далеко–далеко не предел.

— Кстати об ускорении. Леди Гринграсс…

— Можно просто «учитель». По имени, боюсь, воспитание не позволит обращаться.

— Вы правы. Так вот, учитель, а как вообще обстоят дела с ускорением? Какие пределы?

— Обычный человек за счёт магии может ускориться почти в два раза от текущего предела своего тела. Магия, безусловно, всемогуща, но дальнейшее ускорение и увеличение прочих физических параметров без изменения тела невозможно. Либо заклинания, конечно же. Допустим, как я смогла понять, своё восприятие ты способен ускорить раз в пять, а тело пока лишь в два, но при этом физически ты сильнее и прочнее просто так, более чем в два раза. Я достигла примерно таких же результатов благодаря химерологии, но подобное решение имеет последствия.

— Последствия? Оу, могу догадаться…

— Да. У меня уже есть две чудесные девочки, по этой причине я и решилась на подобный шаг. Бо́льшие изменения могут дать ещё бо́льший прирост различных параметров, но как женщине мне хотелось бы быть красивой, а моё видение красоты не подразумевает различных… лишних или несвойственных человеку нюансов.

— Удивительно, с какой откровенностью вы рассказываете о таких вещах.

Дельфина откинулась на спинку кресла.

— Мы подписали контракт и информация о секретах друг друга в безопасности. Да и я уже не маленькая девочка, чтобы стесняться, а в нашем сотрудничестве предпочту откровенность. Да, помимо твоего обучения мне безусловно интересны причины таких твоих возможностей, практически не повлёкших изменения во внешности. Мне интересно это как специалисту, так и просто как волшебнице, стремящейся к силе. В обмен же могу предоставить информацию о некромантии. Другими путями её получить проблематично — не самая распространённая дисциплина. Но могу заверить, да и сам ты должен был понять по контракту, что подобный обмен информацией подразумевает только личное использование без всякой передачи на сторону.

— Это понятно.

— Отлично. Тогда, начнём обучение с трансфигурации. В отличие от других моих дисциплин, по трансфигурации твои знания и навыки не сильно превышают школьные. Да и информации в школьной библиотеке по ней не особо много.

Встав из–за стола, Дельфина подошла к одному из шкафов с книгами и вытащила парочку, вид которых был не новый, но ухоженный. Положив их передо мной, она вновь вернулась за стол.

— Начинаем с первой главы. Тебе как удобнее изучать?

— Запомнить всё, а потом проанализировать.

— Приступай.

Процесс учёбы пошёл, как и всегда в моём случае — быстро выучил, обработал с помощью Ровены, понял. Дельфина немного удивилась, бегло поспрашивала, и выдала задание учить дальше. В итоге, две книги были прикончены до обеда, после чего я был благополучно выгнан на этот самый обед, где в Большом Зале сел рядом с Гермионой.

— Как первый день?

— Учу книги.

— Книги — это хорошо, — кивнула Гермиона, занявшись какими–то биточками.

После молчаливого обеда, перешли к чаю в больших кружках.

— А ты помнишь, что сегодня после Чар нужно к Флитвику.

— Да, вот только сказать леди Гринграсс забыл.

— Обязательно предупреди.

— Как вообще можно что–то забыть, изучая окклюменцию? — с улыбкой наиграно возмутилась Гермиона, добавив пару кубиков сахара в чай.

— Не придал значения. Сам не понимаю.

— Думаю, ничего страшного, — девушка сделала глоток чая с сахаром и удовлетворённо кивнула. — Заметил, как Гарри все стали недолюбливать?

— А то.

— Интересно, зачем кто–то подбросил его имя?

— Веришь, что подбросили?

— Само собой, — вновь кивнула Гермиона, и посмотрела на Поттера. — Вряд ли он сам смог обойти защиту, да и Кубок вряд ли принял бы пергамент с его именем от другого человека.

— Почему ты так во втором уверена?

— Читала про магию имени. Даже не особо продвинутые чары способны проверить соответствие подписи и человека. А чарам этим много сотен лет. Не думаю, что Кубок является продуктом более примитивной магии.

— Возможно. Кто бы ни подкинул имя Поттера обманув кубок, он не добра ради это сделал. Там умирают.

— Вот именно, Макс, — Гермиона посмотрела на меня. — Я действительно за тебя беспокоюсь.

— Спасибо, конечно, но я выложусь на полную и без гарантий победы лезть в пекло не буду.

— Это хорошо. Да…

Вернувшись после обеда в Тайную Комнату, поведал Дельфине о том, что через два часа мне нужно к Флитвику. Ничего против она не имела, и в итоге я спокойно сидел и запоминал разные книги, количество которых на столе существенно увеличилось. И ведь не видел я такие в библиотеке. По крайней мере в Запретной Секции.

После двухчасового изучения литературы, немного удивил Дельфину тем, что не имел вопросов, и меня отправили к Флитвику. Подошёл к дверям кабинета в башне Рэйвенкло я вровень с окончанием занятий, но выходившие однокурсники явно были чем–то подгружены, что даже не заметили моё отсутствие на занятиях. У кафедры, где на подставке из книг стоял профессор, меня ждала Гермиона, тут же подозвав поближе.

— Здравствуйте, профессор, — кивнул я Флитвику, и тот отвлёкся от заполнения журнала.

— А, мистер Найт! Прекрасно. Один момент… — Флитвик быстро сделал пару записей, закрыл журнал и бодро спрыгнул с подставки, быстро направившись в сторону дверей в его кабинет. — Следуйте за мной, мистер Найт, мисс Грейнджер.

В кабинете профессора, таком уютном и домашнем с этой отделкой тёмным деревом, различной мебелью и прочим, появились элементы хаоса. Множество различных мелких и крупных коробочек и свёртков, бруски разной древесины, кости, куча прозрачных маленьких коробочек с различными минералами и кристаллами.

— Мне так не терпелось проверить посылку, что я вскрыл всё и разложил, — поведал профессор. — Заниматься мы будем не здесь, так что вынужден просить вас помочь сложить всё вон в тот большой сундук.

Там, куда кивнул профессор, и вправду стоял вытянутый большой сундук. С торцов у него было по две ручки, правда вот крышки не было вовсе. Вместе с профессором и под его руководством, мы быстро и аккуратно всё уложили.

— Там облегчение веса, так что смело берите, и пойдём за мной.

Мы с Гермионой с двух сторон взяли действительно очень лёгкий сундук и пошли за профессором на выход из его кабинета, а затем и аудиторию покинули. Пройдя буквально десяток метров по коридорам, профессор взмахнул палочкой напротив большой картины, и та отъехала в сторону, открывая широкий и высокий проход.

— Осторожно, ступенька, — профессор ловко поднялся в проход, и мы пошли за ним.

Буквально два метра, и мы попали в большую и очень просторную лабораторию. Всюду вдоль стен стояли столы и стенды, простые и удобные, без дизайнерских изощрений. В дальнем конце лаборатории в несколько рядов стояли стеллажи с коробочками, свёртками и сундучками. Всё подписано и аккуратно. Неискушённый посетитель сказал бы, что вдоль правой стены, под куполом особых неизвестных чар была лаборатория зельевара в три стола и три котла, но куча специфических жидкостей, реторт, перегонных колб и сложнейшая модульная ритуальная схема посреди одного из столов, чётко давали понять — лаборатория алхимика.

— Раскладывайте вещи, а я пока введу вас в курс дела. Ну и помогу, разумеется, — с улыбкой поманил нас ближе к центру профессор, и как только мы начали вытаскивать вещи из сундука, заговорил.

— Накопители магии — довольно свежее направление магической науки, несмотря на очевидные, казалось бы, плюсы. Однако, у исследователей есть ряд проблем, которые крайне важно решить. Первая — материалы. Как вы уже должны были понять из книг, разброс магической ёмкости разных материалов не так уж и велик, да и сама эта вместимость несколько незначительна. Самой большой вместимостью обладают органические материалы у ещё живых существ. Есть исключения, относящиеся к некоторым химерам, но они опять же незначительны. Так, это вот сюда, пожалуйста…

Профессор указал на один из свободных столов, когда дело дошло до различных кристаллов и минералов в прозрачных коробочках в форме куба.

— О чём это я? Ах, да! Из различных материалов, как вам известно, наибольшей магической вместимостью обладают кристаллы кварца, алмазы, и прочие кремниевые или углеродные структуры с различными примесями и без них. Да–да, не удивляйтесь, я изучил химию обычных людей для большего понимания сути материалов. Углеродные в большинстве своём могут накапливать, а кремниевые — направлять магию. Но их вместимость делает их несколько нерентабельными — алмаз размером с глаз человека способен хранить объём магии, который вырабатывает тело волшебника на пике нагрузки за три минуты. Для заклинаний и чар этого достаточно, но даже для средненьких ритуальных схем и более–менее сложных чар и заклинаний этого может быть недостаточно. Да и резкий вывод магии из кристалла, порою необходимый для тех или иных целей, легко способен его разрушить. Слишком уж дорогое и труднодоступное удовольствие, да ещё и одноразовым может оказаться.

— Это не самая радужная картина.

— Это ещё что! — как–то радостно воскликнул профессор, левитируя свёрток с неизвестным содержимым. — Тут есть куда более серьёзная проблема. Вы, наверное, заметили, что после выхода магии из тела, волшебник очень быстро теряет над ней контроль? С накопителями та же история! Вот возьму я кристалл, накачаю его своей магией, а через пару минут уже не смогу толком её использовать!

— И чем тогда мы можем вам помочь? — резонный вопрос поступил от Гермионы, когда мы закончили с раскладыванием вещей.

— Вы чертовски успешны в рунах и арифмантике, но что не менее важно — ваше маггловское воспитание. Смею надеяться, что вы ещё не слишком сильно влились в волшебный мир и можете смотреть на вещи под разным углом. Вот давайте навскидку, какое решение вы можете предложить по второй проблеме?

Гермиона задумалась на секунду, да и я начал развивать эту мысль. Мне в голову лезли куча идей, но Гермиона озвучила одну из них раньше:

— Как–то настроить накопители, чтобы они отдавали магию в нужный момент?

— Не подходит, — мотнул головой профессор, садясь на стул за одним из столов. — Пробовали и не раз. Придётся практически полностью переделать все магические схемы и конструкты под использование таких накопителей. Работы слишком много, и она совершенно не оправдана.

— Но в некоторых схемах ритуалов используются рунные и фигурные компоненты, накапливающие магию и в нужный момент отдающие её.

— Уже просчитанные контуры, ничего удивительного. Заменить их накопителем не получится. Только если выстроить, к примеру рунный контур вокруг накопителя и уже его встроить в ритуал, но как я и говорил — придётся переделывать всю схему ритуала и не факт, что получится.

— Машинки на радиоуправлении, — выдал я одну из идей.

Все на меня посмотрели с любопытством, и если Гермиона ожидала развитие мысли, то Флитвик — с некоторым непониманием. Ну я и объяснил концепцию радиоуправления, вообще «радио» и прочее.

— В этом есть смысл, — задумался профессор. — А ведь у нас используют радио вполне успешно.

— Вот именно, — кивнул я. — Разработать два простых устройства — управляющее, которым будет пользоваться волшебник, и с самим накопителем. Допустим, есть накопитель большой ёмкости. На основе силикатных соединений подобрать оптимально фокусирующий магию — через него подавать магию в начальную точку схемы или контура. Регулировать мощность подачи магии с помощью материала или рунной схемы с изменяемой пропускной способностью. В итоге получится этакий аналог волшебника: вместо тела — накопитель; вместо разума — рунный контур; вместо палочки — силикатный фокусировщик.

— А ведь всё на поверхности, да? — улыбнулся Флитвик. Гермиона же задумалась и тоже улыбнулась, покивав своим же мыслям.

— Ну, в науке у простых людей всё довольно просто — очень многое из их изобретений и так существует в природе, но в ином виде. Что–то усложняется и перерабатывается до неузнаваемости, но корни у всего одни. Ну, мне так кажется.

— Отлично! С этим можно работать, и это будет вторая часть нашего проекта. Первая — придумать способ увеличить ёмкость материалов. Составьте список имеющихся материалов — это будут объекты экспериментов. По этим спискам в течение недели жду выкладки, а чтобы не делать ту же работу, что уже делал я…

Профессор вытащил из ящика в столе, за которым сидел, довольно толстую папку с тончайшими пергаментами, нет, бумагой. Обычной бумагой. Вытащил, и передал нам.

— … вот вам мои выкладки и выкладки парочки прошлых участников. Не смею больше вас задерживать — у нас с вами много работы!

Мы с Гермионой покинули лабораторию и отправились в гостиную — переодеться, и на тренировки.

— Просто невероятно, на самом деле! — Гермиона по дороге рассматривала записи из папки. — Тут столько всего интересного… Это всё может в итоге очень сильно нам пригодиться.

— Не сомневаюсь, Герм.

Быстренько переодевшись, добрались под чарами сокрытия до Тайной Комнаты и приступили к тренировкам с Дельфиной. Сугубо трансфигурация в антураже боёвки — меня закидывают всяким хламом с огромной скоростью, а моя задача — преобразовать во что–то полезное для меня, или что–то, чем можно тут же ответить. Задача Гермионы — отменять трансфигурацию и подавать снаряды Дельфине. Задача тренировки — набить руку на трансфигурации по формулам и заклинаниям, переходя на свободную трансфигурацию. Свободная трансфигурация в идеале — превращение за счёт воли. Но зачастую просто используются базовые формулы либо для формы, либо для объёма, либо для материалов. Либо какие–то готовые, личные шаблоны, ну, а большую часть добивают волевыми усилиями и воображением.

Ненадолго пришлось прерваться ради ужина, а потом вновь, тренировки, и так до отбоя.

***

В новом графике время полетело пуще прежнего. У профессора Флитвика мы занимались разными расчётами, стараясь придумать систему повышения магической ёмкости материалов, а с Дельфиной тренировались в самых разных аспектах трансфигурации. Однако, за две с лишним недели в моей жизни произошли всего парочка событий, требующих упоминания.

Несколько раз я втихую заимствовал у Поттера Карту Мародёров, желая выяснить, кто именно прячется под личиной Грюма, а в том, что это не сам Грюм, я не сомневался, хотя и подтверждение было лишь одно — он что–то пил из фляги. Однако, как бы я ни пытался выяснить этот момент, мне ничего не удавалось — на карте Лже–Грюм не отмечался вообще, а метка «Аластор Грюм» всегда находилась на одном месте в его кабинете.

В трансфигурации я продвинулся ощутимо. Пусть я и не стал на голой воле трансфигурировать всё подряд, но за счёт постоянной и ежедневной практики, начал делать первые шажки в направлении свободной трансфигурации.

Помимо этого, в одном из разговоров с Дельфиной я смог выяснить, почему на неё не подействовало антианимагическое заклинание Гермионы. Оказывается, это была не анимагия, а трансфигурация. Дельфина попросту зачаровала саму себя. Это довольно рискованное занятие, ибо трансфигурация человека в животное урезает мыслительные способности до уровня этого самого животного буквально за десяток секунд. А если трансфигурация некачественная и животное вышло недостаточно детальным, то там вообще поехать крышей можно. Однако, Дельфина показала мне небольшой секрет — татуировку. Показывала она не на себе, да и расположение её не сказала, но показала свиток с ней. Очень похожа на ритуальную схему, коей и являлась — раздел некромантии. Вот в таких вот мелочах и проявляется реальная практическая польза этого искусства.

Эта схема, будучи татуировкой, позволяет сохранять разум и мгновенно адаптироваться практически к любой форме, в которую тебя могут превратить. Создавалась она в качестве защиты от принудительной трансфигурации, ведь во что бы тебя не превратили, то номинально ты сохраняешь возможность колдовать. Без палочки. Если умеешь. Ну, а беспалочковая Финита — одно из первых реально полезных заклинаний, которое мы с Гермионой вбили себе на подкорку ещё на втором курсе. Или на первом?

В общем, по моей настоятельной просьбе, Дельфина одним заклинанием, используя мою же кровь в основе чернил, набила мне эту татуировку между лопаток. Зачем мне это? О-о! Когда я в книгах Дельфины нашёл некоторую информацию о големостроении при помощи трансфигурации, я очень сильно офигел. Нет, с точки зрения фантазии и научной фантастики, там нет ничего особо нового, но вот некоторые нюансы… В общем, если по–простому, то у всех на слуху изобретательница самонамыливающейся тряпки для мытья посуды, а вот пара исследователей, ещё лет триста назад выделившие из разных пород практически все ныне известные обычной науке металлы, описавшие их обычные и магические свойства, составившие просто кучу описаний различных их сплавов, а также создавшие арифмантическую систему для постоянной трансфигурации чего попало в эти металлы и сплавы — никому не известны. Почему? Слишком узкоспециализированное направление, напрочь ненужное обывателям и большинству исследователей. А ведь это — продвинутое големостроение. Не только магическая защита, но и высокие показатели материалов. Гибкий сплав с температурой плавления выше пяти тысяч градусов — легко!

В общем, закопавшись в эти книги и подключив на полную Ровену, я довольно быстро создал дизайн двух големов — огромный и подвижный зверюга–монстр, и крохотный, с колибри размером, мелкий летающий птиц. Когда я рассказал об этом Дельфине, она долго–долго смеялась, а смех этот звонко перекатывался эхом по тёмному залу Тайной Комнаты. Оказывается, с подобной работой, только с существенной примесью органики, навыков химерологии и профессиональных схем колдомедицины, она получила звание мастера боёвки — превратила себя в свой проект. Мощный монстр с разумом и способностями волшебника, и высочайшими боевыми показателями. А уж как скрежетали зубами мастера в комиссии, учитывая, что они не могут этого повторить, ведь некромантия — наука очень малоизвестная. Минус есть у такого заклинания — громоздкость и высокие требования к объёму магии и её плотности. Но тут Дельфина тоже сильна за счёт всё той же химерологии. Само собой, есть и обычный для трансфигурации минус — чем больше разница в массе и объёме между исходным и конечным объектом воздействия, тем больше нужно вложиться, а учитывая, что превращается волшебник — тем больше нужно для поддержания. Но тут я возлагаю надежду на накопители Флитвика.

Вообще, кстати, существуют заклинания частичной трансфигурации, что–то не особо радикальное и опасное, позволяющее усиливать себя, но эти вот проекты — просто какая–то сумасшедшая вершина, пик идиотизма, абсурда, сюрреализма и эффективности.

Кстати, о Флитвике. Гермиона подала замечательную идею, ранее до которой мало кто додумывался. Она предположила, что раз магия способна менять свои параметры, возможно для неё существует эффект резонанса. Всего один час экспериментов, и мы смогли выяснить, что два абсолютно идентичных магических потока при соприкосновении действительно способны к взаимному усилению, а точнее — увеличению своей плотности. Флитвик важно покивал и сообщил, мол: «Вы научно обосновали эффект Прио́ри Инканта́тем, судя по всему». Гермиона загорелась идеей просчитать заклинание, делающее именно это — создающее самоусиливающийся поток магии.

Да, была ещё прогулка в Хогсмид, но там мы немного погуляли, и в итоге зашли в Три Метлы. Было там не протолкнуться, но мы с Гермионой ловко пристроились за столом с Симусом, Дином, Лавандой и Парвати. Гермиону, как и всегда, быстренько девчонки взяли в оборот, то и дело заказывая сливочного пива — безалкогольное оно, но видать, сливки там из–под коровы, что кормится только коноплёй, ведь иначе объяснить причину улучшения настроения и лёгкого необоснованного веселья я не могу.

Посидели шумно, легко, обсуждали всякие события в замке, людей вокруг, планы на будущее и всякое такое. Даже слизеринцы в паре столов от нас никак себя не проявили. В общем, немного сбросили напряжение. Хм, так глядишь, ещё товарищами обрасту.

Все эти события привели к одному важному решению — я понял, что я могу показать против дракона, о котором, кстати, меня никто в итоге не предупредил, хотя Дельфина намекнула, что ночные прогулки в Запретном Лесу нынче могут быть очень интересными. Похоже, она тоже не может напрямую помогать. Учитывая, что ранним утром понедельника, совсем не спавшая Гермиона при виде меня в гостиной первым делом сунула в руки выкладки по её заклинанию, готовому к применению, я точно знаю, что буду делать, при этом не выкладывая своих козырей, да ещё и пользу получу.

Весь понедельник я проверял и перепроверял свои заклинания трансфигурации, тренировал заклинание Гермионы и пребывал в настоящем боевом азарте — вижу цель, не вижу препятствий. Даже ночью я вместо сна сидел в Тайной Комнате и под бдительным надзором Дельфины практиковал поочерёдное применение заклинания Гермионы и своего собственного, превращая себя в хвостатое четырёхлапое чудище из разных металлов. В этом вопросе мне очень помогла Ровена. Так как она является полноценным сознанием, мы попробовали разделить обязанности — я удерживаю одно заклинание, а она другое. Именно её помощь позволила одновременно создавать два заклинания. Дельфина, как более опытный и сильный маг, не чуравшаяся в своё время усилением тела за счёт химерологии, могла бы и без костылей накачать магией такое заклинание, но я не дотягивал. Немного, но недотягивал.

Полночи тренировался в управлении двух тел — монстра, и мелкой птички. По этой причине, утром вторника, в день первого тура, я был не первой свежести и решил попросту проспать завтрак и время первых занятий. Вдруг мне не хватит немного концентрации и внимательности?

К полудню всех сняли с занятий, устроили небольшой ланч в большом зале и туда меня уже выпихнула из своей берлоги Гермиона.

— Проспать первый тур — это было бы просто феноменально! — с наигранным возмущением подталкивала меня девушка в спину, ведя по коридорам от второго входа в Тайную Комнату.

— Ты толкаешь меня на мероприятие, где люди умирают, Герм, — быстро просыпаясь, я шёл бодрее и увереннее.

— Я в тебя верю. В конце концов, ты убил василиска, а это показатель.

— Да там повезло. Он за Поттером гонялся… Хм, может быть нужно трансфигурировать голема в виде Поттера, чтобы тот отвлекал животное? Первый тур же по традиции всегда «животное». Пятый класс опасности. Как думаешь, кого притащат?

— Вряд ли кого–то уж слишком опасного. Да и я уверена, что меры безопасности более–менее продуманы. Может быть и покалечит, но не убьёт.

— Ты так легко об этом говоришь?

— Окклюменция на максимуме, Макс. Я стараюсь задавить переживания о том, что так или иначе не могу изменить.

Добравшись до большого зала, я встретил Драко с компанией. Если конкретно, то в компании этой были неизменные Крэбб и Гойл, Нотт, Дафна и Паркинсон. Паркинсон, кстати, вполне милая девочка с каре чёрных волос. Правда, стоит ей открыть рот, как всё благоприятное впечатление смывает в трубу.

— Что, Найт, готов помирать? — с ухмылкой глянул на меня Малфой. — Готов поспорить, что ты продержишься даже меньше Поттера.

Его компания тут же угодливо захихикали, а мы попросту проигнорировали их, пройдя дальше в зал и садясь за свободные места за столом факультета.

— Готов к соревнованию? — тут же поинтересовался Симус.

— Вроде бы да. Посмотрим, что там будет.

— Наверняка это что–то невероятное! — с предвкушением улыбнулся Симус. — Надеюсь, никто не пострадает, а зрелище будет шикарным.

— Приятно слышать, что на первое место ты ставишь «не пострадает», — пихнул в бок товарища Дин Томас, наш мулат–футболист.

Стоило только закончить с ланчем, как к нашему столу подошла профессор МакГонагалл и внимательно осмотрела меня и Поттера своим строгим взглядом поверх аккуратных очков.

— Мистер Найт, мистер Поттер, — заговорила профессор. — Все чемпионы уже ушли. Пора готовиться к первому туру.

— Иду, — как–то сипло ответил Поттер, поднимаясь, со звоном уронив вилку на тарелку.

Я просто кивнул и поднялся.

— Удачи, — прошептала Гермиона.

Рон с неприязнью смотрел и на меня, и на Гарри. Ну, в последнем случае его неприязнь была не так сильна, но всё–таки что–то во взгляде было такое, неприятное.

Вместе с профессором мы покинули большой зал, спустились по каменным лестницам, и вышли в пасмурный и холодный ноябрьский полдень. Тут наконец проявилась некоторая тревога на лице профессора, и она положила руки нам на плечи.

— Не бойтесь, — сказала она. — Держитесь молодцом. На случай осложнений дежурят волшебники… Главное, сделайте всё, что можете, плохого о вас не подумают… Мистер Найт?

Тут МакГонагалл заметила что–то неладное.

— Почему вы не в форме Хогвартса или на худой конец, не в квиддичной экипировке, как Поттер? — забавно, но когда профессор возмущена, все «мистер» и «мисс» бесследно пропадают из её речи.

— А что такого? — с удивлением я стряхнул невидимые пылинки с воротника плаща. Просто я надел свой костюм в стиле Грейвса. Даже не знаю почему. — Если будет что в гроб класть, даже переодевать не придётся. Уже при параде.

— Мистер Найт! — возмутилась профессор, а ведь мы уже подошли к опушке леса, к палатке чемпионов. Там, чуть дальше, сквозь стволы деревьев был виден большой загон с трибунами. — Что вы такое говорите?!

— Да ну, а мало ли. Готов ко всему.

Профессор покачала головой.

— Заходите сюда к другим чемпионам, — голос МакГонагалл чуть дрогнул. — Будете ждать своей очереди. Там мистер Бэгмен. Он объяснит вам, что делать… Удачи.

Мы, не сговариваясь, одновременно зашли в просторную палатку. В углу на низком деревянном стуле сидела изнервничавшаяся и бледная Флёр, от вечно надменной улыбки которой не осталось и следа. Крам, как и всегда, стоит поодаль чуть сутулый, но куда более хмурый.

— О, наши молодые чемпионы! — радостно воскликнул здоровяк Бэгмен, надевший нынче старую мантию в чёрно–желтую полоску. — Проходите, чувствуйте себя как дома!

Здоровый, весёлый и толстый Бэгмен был совершенно неуместен в этой напряженной атмосфере, и своим присутствием превращал он всё в какой–то театр абсурда.

— Итак, все в сборе. Сейчас я сообщу вам, что делать! — бодро заявил этот здоровяк, так похожий на осу. — Когда зрители соберутся, я открою вот эту сумку.

Бэгмен поднял небольшой мешочек из красного шёлка и потряс им.

— В ней сидят копии тех, с кем вам предстоит сразиться. Все они разные. Каждый по очереди опустит руку и достанет, кого ему судьба послала. Ваша задача — завладеть золотым яйцом.

Никто вокруг не шевельнулся, но вроде бы волшебника они услышали. Высмотрев небольшой стул, совсем как у Флёр, я быстро умостил свою пятую точку на нём и стал ждать. Поттер выглядел максимально уныло и судя по глазам, прекрасно понимал, с чем ему предстоит встретиться. И не сказал. Ай–яй–яй! Плохой Поттер, плохой.

Время шло. Атмосфера нагнеталась всё больше.

— А чего все такие унылые? — с улыбкой спросил я, обращаясь ко всем сразу.

Мне никто не ответил, лишь стрельнули недовольными взглядами.

— Разве вам не интересно, какую животинку нам приготовили? Первый тур — всегда «животное». Пятый класс опасности. Может быть мантикора? Химера какая–нибудь? Василиск? Я бы ещё со смеркутом с удовольствием повстречался.

Мои предположения не вызвали у чемпионов никакой реакции, разве–что Флёр покачала головой, тихо сказав: «Гарсон… сумасшедший».

— Занятно. По вашим лицам и глазам я вижу, что вы знаете, с кем придётся встретиться.

Гарри как–то даже смутился, а Крам наоборот — расправил плечи.

— Не турнир, а фарс…

— Будет вам, мистер Найт! — всё так же радостно, но при этом растерянно улыбнулся Бэгмен.

Снаружи нарастал шум идущих мимо людей. Множества людей. Это учеников повели на трибуны к загону. Там должны ещё и взрослые волшебники быть в большом количестве — билеты, вроде как, продавались, но оно и неудивительно — мероприятие следует окупить.

Бэгмен развязал шёлковый мешочек и вышел на середину.

— Леди, прошу вас, — объявил он, предлагая мешочек Флёр.

Девушка подошла к волшебнику и опустила внутрь мешочка руку, через миг вынув крошечную модель валлийского зелёного с биркой «два» на шее. Флёр не высказала ни малейшего удивления, что подтвердило мои мысли, а судя по кивку Поттера — его тоже.

Вторым выбирал Крам и ему достался китайский огненный шар, красный дракончик с номером три. Болгарин не моргнул и глазом, просто смотрел под ноги.

Бэгмен подошёл ко мне, и я последовал примеру остальных — сунул руку в мешочек. Оказывается, там можно что–то нащупать и теперь стало понятно, как Поттеру досталась хвосторога — она как ёжик, кололась изо всех сил. Её я и выбрал. Почему? Потому что хочу сразиться именно с ней, хотя и разницы мне нет никакой.

— Венгерская хвосторога, — как–то заговорчески прошептал Бэгмен. — Вы будете выступать четвёртым.

Поттер вытащил последнего оставшегося — сине–серого шведского тупорылого под номером один.

— Ну вот! — радостно сказал Бэгмен. — С этими драконами вам и предстоит встретиться. На шее у дракона номер очереди. Всё ясно? Тогда вынужден вас оставить, я сегодня ещё и комментатор. Мистер Поттер, по свистку вы первый войдёте в загон. Ясно? И да, на два слова, можно?

Бэгмен увёл Поттера, оставив нас наедине с самими собой. Через минуту вернулся Поттер, встав рядом со мной.

— Не очкуй, Поттер, — улыбнулся я изрядно нервничающему пацану. — Я знаю, что ты непричастен к своему имени в кубке, а что до дракона — нам не привыкать к сражениям со страшными тварями.

— Ты мне веришь?

— Я тебе это ещё в день выбора чемпионов сказал. Тут дело не столько в вере, сколько в том, что я знаю твои способности и ограничения кубка.

— Ну спасибо, конечно… — ухмыльнулся Поттер, но хотя бы перестал нервничать.

Раздался свисток, и парень куда более уверенно двинулся на выход из палатки. Пятнадцать напряженных минут до нас доносились охи и ахи толпы, комментарии Бэгмена о «неожиданном маневре» и «гениальном ходе юного чемпиона». «Ах, какой вираж!». Ну, и всякое такое прочее.

Судя по комментариям, Поттер справился и даже не сильно повредился, так, стукнулся о камни. Очередной свисток, и к загону отправилась Флёр, довольно быстро справившись с драконом. Правда, судя по всё тем же комментариям Бэгмена, дракон чуть было не скушал девушку, а потом чуть было не поджарил, но всё обошлось.

Очередной свисток, и вышел Крам.

— Вот это дерзость!!! Здорово!!! — кричал Бэгмен. Его крики заглушил жуткий рык дракона, трибуны стихли. — Ну и нервы! Не человек, а кремень! Да!!! Он схватил яйцо!!!

Очередная серия аплодисментов шумным валом накатила на палатку. Пора.

Поднявшись, поправил несуществующие складки на одежде и покинул палатку. Мимо деревьев, на звук, по тропинке. Вот мне открылся загон, а с трибун, смотрели с интересом многие сотни людей. Здесь было не как в фильме — только вышел, и получил на орехи, нет. Просторный загон. Большие и маленькие валуны разбросаны вокруг, либо утоплены в земле. Журчали струйки воды, горел костёр в правом углу. Предоставлены все материалы.

Напротив меня, практически на гнезде, сидела просто здоровенная крылатая шипастая дура, по какому–то недоразумению названная драконом. Скалистого серого цвета, со страшной мордой и длинным гибким хвостом с шипами, размеры которых не уступали хорошему мечу. Вообще, тварь сравнима по габаритам с василиском в Тайной Комнате, с поправкой на видовые особенности, ведь всё–таки василиск — длиннющая змея. Но вот голова у них одного размера.

Ну что… поехали.

«Уверен?»

А ты?

«Есть крохотный шанс, что первый план не пройдёт, и тогда — трансфигурация в монстра и тупо забьём дракона кулаками».

— Поехали…

***

— Приветствуем нашего четвёртого чемпиона!!! — кричал на весь загон и трибуны Бэгмен, усилив голос Соно́русом. — Максимилиан Найт!!!

Однако, как и прежде, на самом приветствии зрители были вялые. Да и энтузиазм их поубавился значительно — что ученики, что гости видели, с какой именно угрозой приходится столкнуться чемпионам, и на какой риск они идут. Одна ошибка равноценна смерти или тяжелейшим травмам.

В загон зашёл молодой блондинистый парень, на вид ничуть не младше остальных чемпионов. К удивлению многих, он был одет в довольно стильный костюм тройку в редкую, почти невидимую полоску, а поверх — чёрное пальто. Если Поттер и Крам были в квиддичной форме, а Флёр — спортивном костюме, то вот такая одежда была больше под стать не состязанию турнира, а деловой встрече. Встрече с драконом.

— Беспокоишься? — Лаванда Браун обратилась к сидящей рядом соседке по комнате, Гермионе. Глупый вопрос, ведь они обе очень сильно переживали, сжав края мантии. Вот только лицо Гермионы было мертвенно бледным, но не выражало ни единой эмоции.

— Да, — коротко ответила девушка.

Лаванда же не могла не заметить сходство Макса с одной гостьей, что пришла на турнир. Очень уж он похож на Нарциссу Малфой, а то, что среди прочих взрослых и влиятельных магов сидела именно мать их однокурсника, Драко Малфоя, девушка не сомневалась. Мысли о причинах такого сходства отвлекали девушку от беспокойства, и она чуть было не пропустила момент, когда Макс внезапно побежал на дракона, вытащив палочку из рукава.

— Ого!!! Дорогие зрители!!! Что же он делает!!! — разорялся Бэгмен, а все вдруг затаили дыхание. Такого никто не ожидал.

Хвосторога не стала придумывать ничего особого и попросту выдохнула огромную, невиданную ранее в загоне струю пламени, в которую буквально влетел Макс.

— Ох!!! — на разный лад встревоженно вздохнули все. Лишь немногие заметили, что перед самым соприкосновением с огнём, Макса словно затянула воронка аппарации.

— Он аппарировал?! — неверяще воскликнул Бэгмен. — Но дорогие зрители! Куда? И как?! Мы же всё ещё под куполом антиаппарационных чар Хогвартса!!!

Однако, только Дамблдор, Дельфина в виде кошки и ещё один старик–колдомедик заметили, что это не воронка аппарации, а характерное для трансфигурации закручивание материи.

Струя пламени из пасти дракона внезапно кончилась, а дракону словно щепотка перца попала в нос, и огромный монстр мотнул головой. Не прошло и мгновения, как хвосторога словно сошла с ума. Дракон резко метнулся в сторону, судорожно дёргая крыльями и головой, ещё раз. Словно стараясь почесать голову, дракон несколько раз провёл ею по земле, но ему явно становилось только хуже. Вот уже дракон яростно и с размаха ударился головой о землю, разбивая булыжники, поднимая в воздух облака каменной крошки и пыли, резко дёрнулся и сорвал цепь, за которую был прикован к арене. Но не смог взлететь, а лишь ещё пару раз попытался избавиться от неудобства.

Зрители пребывали в шоке, как и драконологи. Ничего ещё не было ясно, да и не давали им отмашку к действию. Поднятое облако пыли практически давало с трудом рассмотреть лишь силуэт хвостороги, а через пару мгновений цепкий взгляд заметил бы внезапно вышедший из темечка дракона кончик маленького меча, но таких не нашлось. Однако, именно в этот момент дракон рухнул на землю, как подкошенный, а из приоткрытой пасти вывалился язык и тут же хлынул поток крови. Из–за густой пылевой взвеси никто не заметил крохотную, буквально в пару сантиметров птичку, что вырвалась из пасти дракона и долетела до того места, где стоял Макс.

Зрители вновь увидели воронку, так похожую на аппарацию, которая мгновенно превратилась в недавно потерянного из вида парня, Макса Найта. На нём не было ни следа огня или каких–то других повреждений. Парень вложил палочку обратно в ножны в рукаве и бодрым шагом дошёл до гнезда, где подобрал золотое яйцо.

— Невероятно!!! — заорал Бэгмен, а зрители с трибун буквально взорвались овациями. — Я не могу сказать, что только что произошло, но результат просто невероятен!!!

Под не стихающий гром аплодисментов, Макс покинул загон. Судьи спорили, судьи возмущались, но среди них спокойно и с лёгкой улыбкой сидел Дамблдор. Чему радуется старый могущественный волшебник? Дамблдор видел мощную трансфигурацию в исполнении четверокурсника. Дамблдор доволен. А что до убийства дракона, так старый директор очень любит хороший говяжий стейк и прекрасно понимает, что мясо не на деревьях растёт.