Шаг первый. Новый мир

Глава 29

Официальное начало весны ничуть не изменило погоду. Хвойные леса вокруг Хогвартса всё ещё были тёмными, а подножные растения и травы не спешили тянуться к небу в полный рост. Как и всегда, лишь папоротники да разные морозостойкие растения тут и там пытались пробиться. И конечно же, куда без мха. Однако в мой распорядок дня март внёс свои коррективы. С отъездом леди Гринграсс наши с Гермионой тренировки приобрели более привычные темп и форму — физическая подготовка, работа в Запретной Секции, домашние задания и отработка чар и заклинаний как по программе, так и просто различных полезных во всеразличных аспектах жизни, от быта до боя. Да, тренировались жестче, как в начале года, не стесняясь наносить друг другу лёгкие травмы, ну, если подставимся. Пару раз я честно попытался не попасть по девушке, дать некую скидку, но не потому, что она — девушка, а просто не желая наносить какой бы то ни было вред, но получил отповедь.

— Даже не думай меня жалеть, — настаивала Гермиона. — Иначе это всё не имеет смысла. Вред лёгкий, неприятный, больно, да, но мы же не убивающими заклинаниями друг в друга кидаем. И даже не серьёзными проклятьями. Для них есть манекены.

Да, Дельфина оставила нам своих големов с функцией самовосстановления. Им приходилось тяжело и это без всякой тёмной магии — мы разумно отказываемся от её применения, хоть и знания имеются. Но опять же знания эти основываются на противодействии тёмной магии и методах лечения проклятий. Ни я, ни Гермиона не считаем свою психику достаточно сформировавшейся для работы с тёмной магией. Почему я так думаю и о себе? До сих пор мне неясна степень влияния тела на разум, а значит до определённого возраста я буду по умолчанию считать себя формирующимся во всех планах организмом — лучше перестраховаться, чем потом свихнуться.

Рон и Гарри до сих пор притягивали к себе внимание многих гриффиндорцев, и если Поттера оно немного смущало, то Рон с удовольствием рассказывал о своих похождениях, даже не замечая, что слушают его не из–за благоговения перед героем–утопленником, а смеха ради, ведь его небылицы просто абсурдны, а события тура и так все видели. Но похоже, травить байки он научился у Малфоя… Всё–таки забавно, насколько они похожи своим поведением — шестой и Драко.

В первый воскресный день марта я пригласил Гермиону в Хогсмид, а судя по её лицу, девушка собиралась сделать ровно то же самое. На выходе из замка к нам прибились Дин, Симус, Лаванда и Парвати, а по дороге в Хогсмид толпа обросла ещё больше, прибавив к себе Падму, сестру Парвати с Рэйвенкло, и пару её однокурсников, в том числе и Гольдштейна, которого я давно уже не видел, ведь на занятия–то не хожу, а зелья у нас со слизеринцами.

В общем, такой вот шумной толпой мы и ходили по Хогсмиду. Именно во время этой прогулки Гермиона решила, что лучший способ гулять вместе — идти под руку. Остальные кидали на нас хитрые взгляды, ухмыляясь. Посетили мы и Сладкое Королевство, и местный магазин волшебной одежды, которая являла собой не только зачарованный для практичности товар, но даже и с юмором в некотором смысле. Чего только стоили громко вопящие носки. Само собой, завершением такой прогулки стали посиделки в Трёх Мётлах. Вот почему Дырявый Котёл не может быть таким же приятным местом? Возможно, из–за контингента? Кто знает.

Несколько часов мы в дружной компании сидели, наслаждаясь сливочным пивом и различными сладостями — именно они хорошо шли под этот напиток.

В общем, ничего необычного, но я не расслаблялся. Цель моего участия в Турнире — победа. Однако, это может быть сопряжено с некоторыми трудностями в лице портала на кладбище и возрождающегося Волдеморта. Самый простой план — появиться там вместе с Поттером и прикрыться от Ава́ды щитом из крови. Однако, там будет не Хвост и не факт, что будет применена именно Ава́да. В общем, много неясного. Помимо прочего, стоит, наконец, озаботиться крестражами Тёмного Лорда. Уничтожить крестраж в доме на Гриммо, вспомнить, наконец, где находится особняк Гонтов с кольцом. Хотя, вроде бы, он в той же деревне, где и дом Реддлов. Значит, стоит поднять какие–нибудь архивы. Там же должно быть и кладбище.

Вернувшись с прогулки в Хогвартс я со школьной совой отправил письмо Найтам с просьбой по возможности выяснить что–нибудь о Томе Реддле, что жил в начале века в какой–то захолустной деревеньке. Ответ пришёл скоро и печальный — никакой информации ни о каких Томах Реддлах нет вообще ни в одном из реестров. И я должен две тысячи фунтов, разошедшиеся на взятки ради этой информации. Печально.

Если Дельфина придумает, как избавить Поттера от крестража, то останется вопрос с Нагайной, змеёй Волдеморта. Если верить канону и тому, что Гарри видел сны от лица змеи, возможно в ней уже крестраж. Была ли Нагайна на кладбище? Не помню. Если вопрос не решится, то мне кажется неразумным оставлять лишь один крестраж, коим будет Поттер. Значит возрождению быть. Это и хорошо, и плохо, как бы хреново не звучало. Возрождённый Том — предсказуемый Том. Однако, если уничтожить все крестражи до возрождения, он всё равно уже не отлетит на тот свет — у него есть какое–никакое, но тело.

В общем, мои попытки как–то минимизировать жертвы могут привести к ещё худшим последствиям. Даже устрани я все крестражи много раньше, оставался бы Поттер, и Волдеморт всё равно был бы привязан к этому миру. Грохнуть парня просто так я бы не смог, а если бы и смог, то довольно долго меня терзали бы муки совести. Грохнуть какого–то бандита в Лютном — не вопрос. Хвоста — заслужил. Пятёрку на Кубке Мира — вопрос выживания и здоровья меня и окружающих. Но грохнуть простого парня? Да, он растёт не лучшим человеком, но какие его годы? Грохнуть парня, который «просто мальчик Гарри» — ну, это такое себе. Остаётся только надеяться, что Дельфина найдёт способ, а я уже на кладбище приложу все силы к уничтожению Волдеморта. Если там будет змея. Если нет — бессмысленно.

В пятницу одиннадцатого марта, за завтраком в Большом Зале пришло особенно много почты, и мне в том числе. Конечно, меня бы не удивил Пират с каким–нибудь очередным пакетом заданий или весточкой от Найтов, но тут была совсем другая сова, пусть и небольшая.

— Кто пишет? — спросила сидящая рядом Гермиона, сделав глоток тыквенного сока. Довольно полезная и не очень мерзкая вещь, хоть и тыквы я не люблю.

Посмотрев на конверт и проверив на сюрпризы, не обнаружил ничего особенного, кроме знакомой магической подписи леди Гринграсс. Вскрыл конверт и достал небольшое письмо красивым почерком.

— Учитель пишет, — не называя имени, ответил я. — Будет только через пару дней. Появились какие–то интересные дела.

— Да? Значит есть ещё немного времени для привычного образа жизни, — важно кивнула Гермиона.

В этот момент довольно громко заговорил Рон.

— Он, что, проник в Хогсмид?

Гарри дёрнул парня за рукав, дабы тот сбавил громкость. Они совсем не умеют хранить тайны.

— Не может быть, — шокировано выдохнул Поттер. — Его поймают и…

— В субботу узнаем, — кивнул важно Рон.

Мы с Гермионой переглянулись, и пожав плечами, продолжили завтрак. Получается, именно в эту пятницу Блэк будет в Хогсмиде. Занятно. Тут становится предельно скучно. Слизеринцы не предпринимают никакой активности. Девочки ещё не придумали достойную месть для них за платье. Псевдо–Грюм исправно всех учит, Снейп плюётся желчью, а Каркаров думает, что его метаний никто не замечает и постоянно тычет меткой на левой руке в лицо зельевару. Это значит, что Волдеморт набирает силу. А ведь ещё нужно как–то обезопасить Нарциссу, но та не бросит придурка Драко, а возиться с ним я желания не имею. Вот же казус какой! А тот наверняка сразу же пустит Тёмного Лорда на порог, стоит только оному отправить записку новому лорду Малфою. Там уже он на уши присядет парню, и всё. Какая же гора проблем от привязанности к людям?! А ведь Нарциссу я толком даже не знаю, а привязанность есть. У волшебников что, какой–то особый импринтинг?

Вместе с Гермионой я отправился на занятия. Просто от скуки. Нужны же и передышки в тренировках на износ, пусть и я себя ослабляю до уровня девушки.

Последним в расписании были уроки зелий. Стоило только нашему факультету добраться до аудиторий в подземелье, где уже дожидались начала слизеринцы, как незабвенный Драко с товарищами обратил внимание на меня и Гермиону.

— О, смотрите, наши голубки идут! — ехидно улыбнулся он, а остальные тут же угодливо засмеялись.

— Завидуешь?

— Было бы чему. На вот, почитай.

Малфой небрежно кинул в меня журналом, а я телекинезом перехватил его в полёте. Без всяких рук, палочек и прочего. Аккуратно поднёс к себе под удивлённые взгляды остальных, провёл ладонью, проверяя магией. Чисто. Продолжая держать телекинезом журнал в воздухе, этим же телекинезом начал быстро его листать. Гермиона подошла поближе и взяв меня под руку, тоже начала внимательно высматривать что–то, что могло привлечь внимание Малфоя. Нужную статейку мы нашли.

— Что там пишут? — подошли Симус с Дином.

— Говорят, что невзрачная маггла Грейнджер окрутила меня Амортенцией.

— А что же не Импе́рио? — удивилась Гермиона. — А то Амортенция–то только сутки действует.

— Да кто тебя знает, — пожал я плечами, и под смешки наших товарищей и не такие уж и радостные взгляды слизеринцев, получил лёгкий тычок локтем в бок. — Это ещё не конец.

— Вижу, — кивнула с улыбкой Гермиона. — Милая и приятная четверокурсница Пэнси говорит, что Грейнджер страшила.

Гермиона посмотрела на Пэнси.

— Надо говорить: «Я не считаю её привлекательной». Иначе, когда читатели увидят фотографии с бала, коих очень много, у них возникнет резонный вопрос: «А не брехло ли эта Паркинсон?».

Дверь кабинета открылась, явив нам Снейпа.

— Заходите, — коротко кинул он и все ученики быстро расселись по местам.

Мы заняли, как и всегда, первую парту, а журнал отложили в сторону. Ближе к середине занятия, когда зелье находилось на стадии выдержки, Гермиона решила продолжить разговор о журнале.

— Интересно, как Скитер всё узнаёт? Мне достоверно известно, что директор запретил ей тут появляться.

— Думаю, так же, как и Блэк в своё время.

— То есть?

— Анимагия. Если её форма достаточно мала, то она спокойно может проникнуть.

Разговаривали мы шёпотом и не отвлекаясь от зелья, да и профессор неслышимой тенью ходил где–то у задних рядов, выжидая ошибку Поттера или Уизли.

— Это стоит обдумать.

— Я могу хоть на весь замок наложить нужные охранные чары, но это требует времени.

— Это–то и я могу. Вопрос в другом. Почему это не сделали преподаватели?

Тихий голос Снейпа раздался за спиной.

— Не отвлекайтесь.

Баллы он не снял.

Вечером в гостиной, разместившись на диване и в очередной раз пристроив голову на коленях Гермионы, пока остальная недавно образовавшаяся компания усердно делали домашку за столом рядом, я тихо поведал девушке одну свою идею.

— Хочу завтра проследить за Поттером и Уизли.

— Зачем? — отреагировала девушка, не убирая руки с моей шевелюры и не отвлекаясь от чтения своих же записей в блокноте.

— Ну, ты же знаешь, мы родственники.

— Знаю. Твоя мама в девичестве Блэк.

— Да. Хочу посмотреть на него, как он сейчас. Он же беглец, все дела. Да и нужно лёгкое приключение.

— Приключение, значит? Я с тобой.

— Куда я без тебя, — с улыбкой устроился ещё удобнее.

***

Субботним утром я за пару сиклей выкупил у старшекурсников небольшую сумку и зачаровал на незримое расширение. Одевшись для прогулки в чёрные штаны и водолазку, вышел в гостиную. Там уже ждала меня Гермиона в повседневной одежде для улицы — джинсы, сапоги и желтая ветровка. Заметив меня и мой взгляд на джинсы, девушка улыбнулась.

— Доброе утро. Не думаю, что этот день обойдётся без забегов по местным оврагам, а прошлый опыт подобного говорит о неудобстве юбок.

— Логично, не спорю.

Полдня мы занимались различными не особо важными делами. Были на кухне, где я собрал знатную посылку Сириусу. Зачем? Да по доброте душевной. Заглянули к профессору Флитвику и поделились новыми расчётами и выводами. Профессор тоже в долгу не остался и дал нам раздобытую редкую книгу о различных магических схемах для нанесения на материалы. Изучим позже.

Ближе к ланчу мы вернулись к гостиной факультета и наложив на себя все мыслимые и немыслимые скрывающие чары, принялись ожидать выхода Рона и Гарри. Ждать пришлось недолго и мы даже не успели толком устать, как из гостиной появилась эта парочка и крайне заговорщически, вид имея подозрительный, они направились на кухню.

По пятам за ними мы ходили около получаса. Они тоже собирались на улицу, и Гарри тоже собрал посылку Сириусу. Вместе мы вышли на улицу, где ярко светило солнце и было довольно жарко, и вместе же двигались до Хогсмида, при этом парни решительно не замечали слежки за собой.

Они некоторое время шлялись по магазинам, но вот, покинув один из них, направились к краю деревни по главной улице, минуя магазин «Дервиш и Бэнгз». Дома вокруг становились всё реже, а торговых точек не осталось и вовсе. Мы держались от парней на некотором удалении — вдруг они каким–то чудом нас смогут обнаружить?

В конце концов, парни покинули деревню и направились к горе, у подножия которой и стоял Хогсмид. Тропинка становилась всё уже, петляла, пока в конце не упёрлась в оградку с лесенкой, на которую опёрся передними лапами тощий чёрный пёс c газетою в зубах.

Гарри ему что–то сказал, а пёс принюхался, радостно вильнул хвостом, развернулся и затрусил между кустов к каменистому подножию холма. Гарри и Рон перешли через ограду, направляясь следом. Мы так же поспешили по их следам.

Сириус в виде собаки вёл их вверх по холму, сплошь усеянному камнями. Парни быстро выдохлись, и нам пришлось сбавить скорость, чтобы их не догнать ненароком. Погода, конечно, была жаркой, но мне было всё равно, и судя по всему, Гермионе тоже.

Путь наш закончился в расщелине, в которую забежал Сириус, а следом и Гарри с Роном. Мы немного повременили, и зашли следом. Прохладный тёмный грот, в дальнем углу которого сидел гиппогриф, привязанный к камню. Я не следил тогда за событиями, но похоже, Хагрид или сами парни всунули Блэку этого гиппогрифа ещё в прошлом году. А может быть Блэк и сам «угнал» животинку. Судя по тому, как удивлённо пялились на животное Рон и Гарри, уже успевшие правильно поздороваться с животным, поклонившись, они были не в курсе.

Сириус уже принял человеческий вид и с азартом жевал печёную курицу, что дал ему Поттер. Выглядел Блэк немногим лучше, чем в прошлом году. Такой же обросший и грязный, в серых лохмотьях.

Дёрнув за ниточку условным сигналом, я развеял с неё трансфигурацию, и мы с Гермионой сняли с себя скрывающий комплекс чар, держа палочку наготове. При этом, что забавно, девушка на автомате начала постукивать кончиком палочки по своему виску, двигаясь легко, словно в ритме одного ведомого ей танца. Я же держа палочку как указку, постукивая о ладонь на уровне живота, готовясь в любой момент «стрелять» от бедра. Главное сдержаться и не побить их всех. При хорошем раскладе, можно будет извлечь пользу из этой встречи.

— Так–так, кто тут у нас, — не смог сдержать лёгкое ехидство в голосе.

Рон и Гарри резко подскочили и выхватили палочки.

— Вы за нами следили! — выкрикнул очевидное Рон.

Сириус тоже вскочил и обратился в чёрного пса, грозно зарычав.

— Экспелиа́рмус! — со всей душой выкрикнул Поттер. Луч шёл в меня, но я легко отразил его, взмахнув палочкой и поймав на щит самым её кончиком.

Луч отразился в Рона, тут же лишившегося оружия, а Гермиона быстрой связкой отправила в него Сту́пефай и Инка́рцеро, пока я не менее быстрой связкой обезоружил и связал Поттера.

— Остынь, — с улыбкой сказал рычавшему на меня Сириусу, и отправил в гиппогрифа Со́мнус, усыпляя хотевшее взбрыкнуть животное. — Мы тут так, на тебя посмотреть, себя показать.

Демонстративно вкладывая палочку в ножны на рукаве, я снял с плеча сумку и протянул Сириусу. Гермиона же пару раз с улыбкой покружила вокруг.

— Невероятно! — играя роль говорила она. — Это было слишком легко.

Сириус в виде собаки осмотрел всех и вернул себе человеческий облик.

— А, ты. Я даже не узнал тебя поначалу, — улыбался Блэк. — Что в сумке?

— Запас еды. Незримое расширение с чарами хранения.

— О, подарки! — Сириус с радостью принял сумку. — Я люблю подарки. Но может быть, расколдуете парней? И представишь юную леди?

— Если они пообещают не делать глупостей. Рон, вон, вообще, особо буйный. А это моя подруга, Гермиона Грейнджер.

Девушка присела в карикатурном книксене.

— Они пообещают. Не так ли, крестничек?

Блэк вернулся на камень, на котором сидел, а связанный на полу Гарри недоумённо перевёл взгляд с меня на Блэка, и кивнул.

— Герми, будь любезна.

— Легко, — Гермиона парой взмахов палочкой отменила Связывающие заклятья с Гарри и Рона, попутно приводя второго в чувство.

— Что?! — резко сел рыжий, начав оглядываться. — Ах вы!

Он попытался вскочить, но я придавил его телекинезом к земле. Без палочки телекинез не особо сильный, но пока ещё слабому Рону хватило, чтобы сесть на пол.

— Свои, Рон, — улыбнулся ему Сириус, доставая из только что полученной сумки большой круглый мясной пирог, поставив рядом с собой. — Я так думаю.

Сириус с очевидным аппетитом осмотрел пирог.

— А то всё крысы, да крысы…

Рон бурча что–то сел рядом с Гарри, и не сводил с нас взгляд. Я же трансфигурировал из мелких камней диван, на который сел с Гермионой. Девушка, в свою очередь, поигрывала палочкой в руках, глядя на парней хищным взглядом. Рон поёжился.

— Ха–ха–ха… — зашёлся лающим смехом Сириус. — Вы смешные, ребятишки. Не ладите?

— А чего с ним ладить, — дующийся Рон обиженно копал пяткой землю.

— Рону не нравится моё происхождение. Гарри не нравится то, что не нравится Рону. Единственный друг, как никак.

— Правда что ли? — Сириус удивлённо посмотрел на Поттера. — Больше нет друзей?

— Да много у Гарри друзей! — вспылил Рон. — Целая куча друзей!

— Так не пойдёт, — покачал головой Сириус. — Нужно общаться с людьми. Вон, у нас было много друзей, пусть и не закадычных. Да… Ладно. Макс… Ты же Макс, да?

— Да. Узнал, как меня зовут?

— А то, — ухмыльнулся Сириус, откусывая смачный кусок недоеденной курицы, и быстро прожевал. — Ты же не просто так решил заглянуть? Как там, кстати, дома? Ну, ты понял.

— Не просто так. А дома неплохо, только в живых никого не осталось.

— Вот как… — несколько секунд Блэк пустым взглядом смотрел на кусок курицы в руках.

— От леди Вальбурги остался портрет. Говорит, что если тебя увидит, крыть будет матом без умолка.

— Не увидит.

— Чего вы вообще разговариваете? — Рон посмотрел на нас всех с возмущением и вопросом. — Сами же с Люпином говорили, что он — Малфой!

— Так–то оно так… Да не так.

— О, Сириус! — улыбнулся я, откинувшись на спинку дивана. — Неужели ты что–то узнал?

— А может и нам по креслу создашь? — Рон с явным неудобством поёрзал на земле грота.

— А ты что же, не волшебник? — глянув на Уизли, я улыбнулся. — Вот и наколдуй.

— Я не умею.

— Твои проблемы. Учиться не пробовал?

— Так, хватит! — Поттеру надоели наши распри. — Сколько можно?

— А чего он…

— Рон!

— Да понял я, понял.

Сириус доел курицу, и посмотрел на меня.

— Я вначале подумал, что ты — Малфой. Но потом Луни рассказал мне, что и фамилия у тебя другая, да и есть уже Малфой на Слизерине. Я тогда долго думал: «Как так?». Ведь, ты очень уж похож на Нарциссу, кузину мою.

— И до чего додумался?

— До абсурда! Написал кузине! Я даже не думал, что ответит. Но ответила. Говорит, что не помнит ни о каком втором сыне, но видела его и родство очевидно. Интересно, да? Может это дело рук падлы Люциуса? Он тот ещё хитрый гад.

Сириус встал, начав ходить по гроту от стены до стены.

— Он провёл какой–то ритуал, — я спокойно заговорил, — должный убрать во мне кровь Малфоев.

— Вряд ли, — покачал головой Сириус. — После такого не выживают. Хотя, на всё воля магии. Как ты, кстати, к нему относишься?

— К Люциусу?

— Да.

— Он пытался убить меня три раза. Так что полагай сам, Сириус, как я к нему отношусь.

— Ого! — Блэк остановился и посмотрел на меня с неким восторгом. — И ты выжил? Ну ты живучий. А я Люциуса всегда подозревал в тёмных делишках, но этот гад слишком скользкий. Никогда не попадался.

— Подождите! — вскочил Рон, уставившись на всех с шоком. — То есть тебя твой же отец пытался убить?! Трижды?!

Улыбнувшись, я просто молча смотрел на рыжего. Поттер тоже был в шоке, а Гермиона взяла меня за руку, желая оказать поддержку.

— Моргану–мне–в-жены… — Рон ошарашенно сел обратно на землю, о чём–то задумавшись.

— Вот бы прижать этого скользкого гада, — мечтательно произнёс Сириус, теперь уже беря кусок принесённого мною пирога.

— Нет смысла. Он кормит червей уже больше года.

Только откусивший кусок пирога Сириус поперхнулся и постучал себя по груди. Молча поглядев на меня, ухмыльнулся.

— Вот оно как, да?

В ответ я лишь пожал плечами.

— Ну, ладно. Зачем пожаловали–то? Я рад, конечно, что вы решили покормить безобидного бродячего пса, но всё же?

— Есть у меня пара вопросов, Сириус. Первое — почему ты так ужасно выглядишь? Заселился бы в дом Альфарда, он тебе его завещал.

— Да? — искренне удивился Сириус. — Я и не знал. Наверное, стоило заглянуть в банк?

— Нет, Сириус, — встрял Поттер. — Тебя могут поймать.

— Не… — отмахнулся Блэк, откусывая и прожевывая кусок пирога. — Гоблинам плевать.

— Что ты знаешь о Генри Фоули?

— Фоули? Хм… — Сириус задумчиво почесал бесформенную бороду. — Что–то припоминаю… Я тогда на первый курс только пошел. Там какой–то жесткий конфликт случился между Фоули и Гринграссами. Я тогда не вникал в дела семей, новые знакомства, школа, сами понимаете… Но слышал, что тогда пропала одна из девчонок Гринграсс, половина всех Фоули погибли, а потом выяснилось, что при неясных обстоятельствах тогдашний глава Гринграсс стал почти сквибом. Это всё был большой секрет, но слухи тут, слухи там, да и дома говорили. Виноват был Генри со своими дружками. Их, кстати, тоже больше никто не видел. А с чего такой интерес?

— Есть подозрения, что Генри Фоули, ныне Гринграсс, сбежал от семьи и помогает Волдеморту набрать силу для каких–то своих целей.

— Да? Судя по слухам, он может.

Сириус доел очередной кусок пирога, достал флягу с соком и осушив её, с наслаждением привалился к стене грота.

— Поговаривали, что у него какая–то редкая магическая способность. То ли из–за неё, то ли просто из–за скверного характера, он был крайне… тварью он был, диво что из хаффов. Когда я только пришёл работать в Аврорат, мне на глаза попало множество закрытых из–за недостатка улик дел. Фоули тайно симпатизировали Волдеморту. Правда после того, как от них почти никого не осталось, они присмирели.

— Хаффы и Сами–Знаете–Кто? — похоже для Рона сегодня день открытий. — Бред какой–то…

— То на то и выходит, — кивнул Сириус.

— Ну, ладно, господа, — я поднялся с дивана, и Гермиона последовала за мной. — Вы тут явно хотели посекретничать.

Рон посмотрел на меня серьёзно.

— Я это… Макс. В общем… Ну… Не прав походу был…

— Это даже хорошо, что мы выяснили это сейчас. А то назови ты меня ещё пару раз пожирательским сынком, я бы тебе эти слова обратно вбил, да так, что вместе с зубами из жопы вылезли бы, не при дамах другие подробности.

— Вот и отлично! — хлопнул в ладоши Сириус, демонстрируя свои поразительно желтые зубы. — Тогда и я своё спасибо скажу. За дементоров и Хвоста.

Кивнув им всем на прощание, мы быстро покинули грот.

— Ты не рассказывал, — Гермиона взяла меня под руку, — что старший Малфой пытался тебя убить.

— Меня ещё и Снейп пытался убить.

— Ты внезапно стал очень словоохотлив.

— Думаю, мы в достаточной мере владеем окклюменцией. А при легилименции в лоб с палочкой не каждый профессионал убережётся.

Мы спустились с холма и добрались до Хогсмида. Недолго думая, зашли в «Три Метлы» и заняв дальний столик в тёмном углу, заказали сытный ланч — тут всё–таки не только пиво пьют. Когда мадам Розмерта, владелица таверны, дама возраста среднего и форм пышных, принесла поднос с заказом, мы наложили заглушающие чары. За неспешным обедом сам собой зародился и разговор.

— Итак. Люциус Малфой пытался убить тебя три раза.

— Да.

— Почему–то я уверена, что ты помог ему отправиться на тот свет.

— Осуждаешь?

Гермиона отрицательно качнула головой, и решила для начала расправиться со стейком.

— Пару лет назад я бы ужаснулась. Пару лет назад я бы пыталась рассказать тебе, как это всё неправильно. Сейчас же я понимаю, что ты защищал свою жизнь, избавившись от угрозы. Пусть и радикально.

— Я рад, что ты меня не осуждаешь.

— Совсем чуть–чуть. Где–то внутри я верю, что можно было найти другой вариант. Возможно, при других обстоятельствах.

— Возможно…

***

Леди Гринграсс вернулась вскоре после моей встречи с Сириусом. Это означало только одно — продолжение тренировок, в которых меня приучали на одних инстинктах трансфигурировать всё подряд во что угодно. Идеальная и окончательная цель — отбросить в стороны формулы, трансфигурируя на одной воле и фантазии. Как бы то ни было, магию в какой–то мере можно считать физической дисциплиной. Физической в том плане, что поначалу приходится колдовать, используя чёткие инструкции и формулы, но со временем ты не будешь их даже вспоминать, делая нужное превращение. Сильно упрощало жизнь мне и Гермионе то, что мы много тренировали свою чувствительность к магии — появлялось не просто знание того, как правильно создать заклинание, но и понимание сути магического контура, а это в свою очередь уже позволяло подсознательно искать разницу между ними, выстраивать какие–то свои уникальные мысленные структуры и понимание самого процесса, давая возможность импровизировать.

За такими вот занятиями, сдачей домашних работ и просчитыванию схем и формул для проекта накопителей, время летело незаметно. Весна окончательно и бесповоротно воцарилась в горах Шотландии, разбавляя мрачность красок яркими оттенками свежей зелени. Даже вечно мрачные хвойные леса словно оживились, а вместе с ними и Дракучая Ива обросла яркими листьями.

На выходных мы всей компанией не забывали посещать Хогсмид, в основном сидя в «Трёх Мётлах» или покупая различные безделушки в магазинчиках. Не забывали и о «Сладком Королевстве», каждый раз пробуя что–то новое для себя, дивясь выдумкам волшебного кондитерского гения.

Гермиона подмечала то, что не особо замечал я, пребывая в своих мыслях — Флёр и некоторые её подружки больно часто, по мнению Гермионы, улыбаются мне, а сама вейла словно оценивает. Мне же было не до того — я думал. И ничего не придумал.

Рон перестал делать вообще какие–либо нападки в мою сторону, чем привёл атмосферу на факультете практически до идеала, и это не могло не радовать.

За месяц до третьего тура, ближе к вечеру, чемпионов вызвали на поле для квиддича, где вечно счастливый Людо Бэгмен показал нам зачатки лабиринта. Пока лишь на десяток сантиметров от земли выросли будущие стены этого творения, но уже сейчас было видно — всё поле для квиддича будет лабиринтом. Гарри взирал на это с ужасом, да и Крам был явно недоволен таким святотатством. Флёр было плевать.

— Мистер Найт, — с уже осточертевшей улыбкой обратился ко мне Бэгмен. — Судьям было предложено ограничить некоторые допустимые заклинания. Ваши способности в трансфигурации поражают, как для такого юного волшебника. Потому, дабы увидеть вас в действии, а не просто лихо носящегося в трансгрессии, было решено запретить вам использовать этот навык.

— Очень любезно с вашей стороны, что оставили мне палочку.

— О, это не моя заслуга, — виновато развёл руки в стороны Бэгмен. — Один аврор в отставке предложил, а остальные согласились.

— Ясно. Благодарю за предупреждение. Главное — своевременное.

— Не за что, мистер Найт!

Этим же вечером я покинул территорию Хогвартса, аппарировав на площадь Гриммо. Дом Блэков встретил меня ещё большей чистотой и порядком, и теперь его мрачность не пугала и не навевала подозрения, а внушала. Внушала уважение, что ли.

— Макс, — кивнула с портрета леди Вальбурга. — Ты, как всегда, без всякого предупреждения.

— И вам не тускнеть, леди. Кричер!

С характерным хлопком передо мной появился старый домовик.

— Кричер приветствует главу Древнейшего и Благороднейшего рода Блэк, — с поклоном выдал он и выпрямился, ожидая приказаний.

— Принеси мне страшную вещь, что поручил тебе уничтожить Регулус Блэк.

Вальбурга с очевидным интересом молча уставилась на происходящее, а Кричер как–то даже стеснительно начал мяться на месте.

— Отговорки не принимаются. Я её уничтожу.

Старый домовик посмотрел на меня с надеждой, и тут же бодро умчался в одному ему известное место. И минуты не прошло, как он вернулся, держа в руках старый медальон на цепочке. Столько было страданий на лице домовика, что мне его даже стало жалко.

Кричер протянул мне медальон. Молча. Взяв тот в руки я почувствовал лишь то, что он магический. Однако окклюменция позволила заметить лёгкое давление на разум, словно кто–то хочет склонить меня к определённым мыслям. Не медля ни секунды заговорил на парселтанге:

— Откройс–с–ся…

Медальон щёлкнул и открылся. Внутри ничего не было, но это и не важно. Положив тот на пол, быстро материализовал меч, что удивил меня лёгкими изменениями. Отделанная в стиле змеиных чешуек рукоять приобрела больший рельеф и жесткость, став походить на кожу дракона. Простая форма гарды немного изменилась, став более хищной и агрессивной, а на лезвии словно протравили символический рисунок дракона, что словно Уроборос, схватил себя за хвост. Что это изменило? Не знаю.

Сконцентрировавшись на задаче «Уничтожить осколок души», я совсем немного проткнул медальон. Из него начал тут же сочиться чёрный дым, дико крича в ментале, чуть ли не вышибая сознание из тела. Он кричал и рассыпался на искорки, безвозвратно сгорающие в пространстве. Казалось, что это не кончится, но вот в дыму показалась страшная безносая рожа и сгорела, а вокруг всё стихло до звона в ушах.

В углу этого небольшого зала сжался дрожащий Кричер. Несколько секунд до старого домовика не могло дойти, что всё кончилось, но вот он перестал дрожать, одним глазком выглянул между пальцев рук, за которыми прятал лицо, и с благоговением подполз к почти неповреждённому медальону, трясущимися руками поднимая тот с пола.

— Последняя воля… — хриплым голосом причитал над медальоном домовик. — Последняя воля… молодого господина…

Кричер пребывал в невменяемом состоянии, и трогать его я не стал. Вместо этого глянул на портрет леди Вальбурги.

— Он сам расскажет. Мне нужно спешить, — отмазался от разговора с портретом и быстро покинул дом, а зайдя в тёмный проулок, аппарировал поближе к Хогвартсу.

Теперь остался крестраж в Поттере, в кольце Гонтов, в змее и в чаше Хаффлпаффа. И почему, спрашивается, я аппарировал к Хогвартсу?

Вновь аппарировал в очередной тёмный уголок близ «Дырявого Котла» и наложив на себя Магглоотталкивающие чары, направился к этому заведению. Почему сюда? Вообще, аппарировать на саму Аллею, во–первых, некрасиво, а во–вторых — и тут же прибегают авроры. На платформу Хогвартс–Экспресса вообще аппарировать нельзя — антитеррористические меры ещё со времён Второй Мировой.

На улице уже смеркалось, и над крышами домов приятным оттенком краснело небо, что вскоре станет тёмным, но без звёзд. Звёзды над Хогвартсом — одна из причин моей любви к горам Шотландии.

«Дырявый Котёл» был, как и всегда мрачен, но нынче тут было довольно чисто. Виной тому отсутствие ли всяких непотребных волшебных бомжей, или внезапно проведённая раз в десятилетие уборка, но находиться тут сейчас было вполне приятно. И ароматы печёных овощей и жареного мяса аж нескольких сортов будоражили аппетит. Однако, я тут не ради еды. Стоило только сделать несколько шагов в сторону выхода на задний двор заведения, как меня тут же подметил бармен Том, что с невозмутимостью удава и упорством барана натирал стакан тряпкой. Он всегда натирает стакан тряпкой.

— Молодой человек, — окликнул меня убелённый сединами бармен. — А что вы здесь делаете?

— Хогвартс прогуливаю, конечно, — улыбнулся я в ответ, не сбавляя шаг. — Что же ещё?

— Действительно, — бармен улыбнулся и покивал, а когда за мной уже почти захлопнулась дверь на задний двор, в спину мне донеслось:

— Постой, что?!

Я полностью спрятал себя под скрывающими чарами и встал в уголок. Через краткий миг на задний двор забежал бармен, оглядываясь.

— Неужели проскочил? — бормотал он тихо. Дойдя до кирпичной стены, поводил пару раз палочкой около неё. — Не проходил.

Кинув в пространство вокруг несколько поисковых чар, но не найдя меня, Том покачал головой и вернулся в заведение.

— Что за молодёжь пошла…

Я решил выждать пару минут, и не зря. Буквально через сорок секунд дверь резко распахнулась, а из прохода в комичной позе «Застукал», появился Том с палочкой наперевес.

— Ага! Попал… Никого. Тьфу…

Вновь зайдя обратно, бармен даже закрыл дверь на замок. Я вновь немного подождал, и только потом подошёл к кирпичной стене, открывая палочкой проход.

Косая Аллея в это время была уже почти пустой, хотя магазины и работали, а в витринах горел свет, как и на вторых или третьих этажах, зачастую жилых. Однако меня интересовали вовсе не магазины. Пройдя вдоль по улице, я поднялся на крыльцо Гринготтса и кивнув гоблину в латах и с секирой, что сторожил вход, прошёл внутрь.

Здесь уже было оживлённее, и не важно, что причина оживлённости — имитация крайне полезной деятельности в лице маленьких и жадных сотрудников банка. Найдя первого попавшегося относительно свободного сотрудника за высокой деревянной стойкой, быстро подошёл к нему.

— Доброго вечера, уважаемый, — кивнул я гоблину, уже обратившему на меня внимание.

— Доброго. Могу чем–то помочь? — неизменно скрипучим голосом ответил гоблин и оскалился.

— Безусловно. У меня есть информация, которая может заинтересовать вас, или ваше руководство. А может и не заинтересовать. Я даже предложу вам пятьдесят галлеонов за ответ на вопрос: «Что вы будете с этим делать и будете ли вообще?».

— Вы умеете заинтриговать честного гоблина, — оскалившись пуще прежнего, сотрудник банка сложил пальцы вместе. — Я вас слушаю.

— Это не то, о чём можно говорить в зале.

Гоблин пожал плечами и нас накрыл невидимый, но ощутимый купол заглушения звуков.

— Спорное утверждение, — подметил гоблин.

— Есть большая вероятность, что в одном из ваших сейфов хранится крестраж Сами–Знаете–Кого.

Никакой реакции.

— Вы будете с этим что–то делать?

— Абсолютно ничего. Банк Гринготтс и существует для того, чтобы хранить любые ценности волшебников. Акцентирую внимание на слове «любые». Будь там хоть Мерлин и Моргана во плоти, банк обеспечит им настолько качественное хранение, насколько пожелает клиент и позволят его финансовые возможности.

— Очень… Практичная точка зрения.

— Репутация, традиции и договоры, — гоблин развёл руки в стороны.

— Что же…

Я вытащил кошелёк и быстро отсчитал обещанные галлеоны.

— Попытаться стоило.

Так и покинул банк ни с чем. И с чего я вдруг взял, что гоблины от этой информации ужаснутся и скорее попытаются уничтожить крестраж, или ещё какие меры предпримут? Глупо, на самом деле. Значит, как минимум нужно будет проникнуть в банк и уничтожить чашу. Каким–либо образом принудить к сотрудничеству Беллу я не считаю возможным.

Вернувшись в Хогвартс, я приступил к очередным тренировкам.

День третьего испытания начался с хорошего солнечного утра. Хоть я и был освобождён от экзаменов, но сдавал их вместе со всеми. Вместе с Гермионой и под чутким руководством леди Гринграсс были отработаны множество чар самой различной направленности, хотя Дельфина считала меня лютым перестраховщиком, ведь с моим уровнем этот лабиринт является лёгкой прогулкой.

Печальная новость — Дельфина не нашла способ извлечь крестраж из Поттера. Значит, как бы это ни звучало, нужно дать Волдеморту возродиться, чтобы он уже обрёл тело и не летал повсюду духом, строя козни всем подряд. По канону он был зациклен на том, чтобы возродиться с помощью Поттера. Если не возродится сейчас, то кто знает, какой хитрый план он придумает потом и сколько людей при этом умрут? Если это будут школьники? Хрен с ними со взрослыми — это их выбор, быть магглами с палочкой, или волшебниками, способными постоять за себя, но дети? Здесь нет однозначно правильного ответа или варианта действий.

За завтраком я начал ощущать нервозность. Не от предстоящего испытания, не от ещё чего–то. Я сомневался в правильности выбора. И даже мой костюм в стиле Грейвса как–то неправильно сидел, хотя это абсолютно надуманные ощущения — я всё проверил.

— Как они только могли ограничить тебя в заклинаниях, — тихо негодовала Гермиона. Само собой, я оповестил её об этом ещё месяц назад. Исходя из запрета на трансгрессию мы и планировали тренировки.

— Не беспокойся. Пройду как нож сквозь масло.

— Я не о возможности проиграть. Тут я не сомневаюсь. О самом запрете. Опускать тебя до уровня остальных из–за того, что ты лучше. Это бред.

— Плевать.

От стола преподавателей к нам направилась профессор МакГонагалл.

— Мистер Найт, мистер Поттер. Все участники турнира собираются после завтрака в комнате, примыкающей к залу.

— Но ведь соревнования начнутся только вечером! — перепугался Поттер, обронив на себя кусочек еды.

— Конечно, мистер Поттер. В комнате собрались семьи участников Турнира. Они приглашены посмотреть последнее состязание. И ты сегодня можешь провести со своими весь день.

МакГонагалл развернулась и ушла, а Гарри шокировано смотрел ей в след.

— Она и правда думает, что Дурсли сюда приедут? — спросил он в никуда.

— Технически, — решил я прояснить ситуацию. — Что у тебя, что у меня много родственников. Я ведь тоже живу с обычными людьми.

— Каких родственников?

— Ты не знаешь родословные хоть немного? Мог бы и поинтересоваться своими предками. Через Блэков и Поттеров твоими ближайшими родственниками являются Нарцисса Малфой, Драко, Андромеда Тонкс, Нимфадора Тонкс, Сириус Блэк, Беллатрикс Лестрейндж. Более дальние родственники — Уизли по линии как Молли Уизли, в девичестве Пруетт, так и Артура Уизли. Французская ветка Розье, и кто–то там ещё, фиг всех упомнишь.

Теперь Гарри смотрел ошарашенно на меня, но на этот раз не менее ошарашенно выглядел и Рон.

— Мы че, братаны? — удивился рыжий. Краем глаза я подметил и не менее шокированную Джинни.

— Ну, через третье колено. Самые близкие из ныне живущих, как я и сказал, сёстры Блэк: Нарцисса, Андромеда и Беллатрикс. Остальные через тридесятое колено.

— А почему я тогда вообще с магглами жил?

— Тебя же прятали. Твои родственники–волшебники — очевидное место, где тебя будут искать. Да и если бы и могли отдать кому, то только Андромеде. Нарцисса, сам понимаешь, Малфой. Беллатрикс в Азкабане и является ярой последовательницей Волдеморта. В общем, жопа.

— Феерический абсурд! — возмутился Рон. — Я мог быть знаком с Гарри с пелёнок! Ладно! Нужно ещё историю магии сдавать, я побежал. И остальным рекомендую!

— Расскажешь потом, кого тебе подсунули, — улыбнулась Гермиона и тоже отправилась сдавать экзамен. Мне, по–хорошему, тоже бы его сдать, но любопытство гложет, а освобождение, как ни странно, освобождает.

Перекинув через плечо ремень сумки, я вместе с Поттером направился к дверям указанной комнаты. Войдя внутрь, окинул взглядом знакомое по выбору Чемпионов помещение. Флёр общалась с уже виденными мною на прошлом туре родителями, а маленькая Габриэль держала за руку женщину. Крам стоял рядом с черноволосыми мужчиной и женщиной. Поттеру активно замахала рукой полная рыжая дама, рядом с которой стоял уже виденный мною в Египте рыжий парень с длинными волосами, кожаной куртке и в сапогах из всё той же кожи, но уже дракона. Такое изобилие кожаной одежды напомнило мне о необходимости разобраться уже со шкурой василиска, что бесцельно валяется в сумке за плечом. Поттер, к слову, обрадованный, тут же оказался рядом с Уизли. Неудивительно. Мой же взгляд наткнулся на статную леди, не иначе. Густые каштановые волосы, осанка, гордое, но спокойное лицо без единого признака, выдававшего возраст. Длинное бежевое платье и чёрная мантия по фигуре, совсем не по английской моде. Даже если и были вопросы о том, кто это, все они отпадали из–за присутствия рядом с ней розововолосой особы в чем–то знакомых кожано–непонятных одеждах. Именно к ним я и направился.

Было занятно наблюдать, как по мере моего приближения, на лицах девушек проступало узнавание и удивление. Почему к Андромеде употребимо слово «девушка»? Как известно, женщине столько лет, на сколько она выглядит.

— Не скажу, что неожиданно, но любопытно, да, — с улыбкой обратился я к Андромеде и Нимфадоре.

— Кузен не сноб! — широко улыбнулась розововолосая. — Фантастика какая–то!

— Нимфадора, веди себя прилично. Хотя бы первые несколько минут, — укорила девушку Андромеда, а услышав своё имя розововолосая скривилась, да так, словно съела лимон.

— В таком случае, позвольте представиться. Максимилиан Найт. А вы, смею предположить, миссис Тонкс с дочерью?

— Вы правы, молодой человек, — вежливо улыбнулась Андромеда и похоже на рефлексах подала ручку, которая тут же была мною перехвачена, а воздух над ней поцелован. — То, что для вас не новость наше родство, сильно упрощает знакомство.

— Фи, этикет-с, — Нимфадора протянула руку, которую следовало пожать, что я и сделал. — И называй меня Тонкс. Не люблю своё имя.

— Понял, Нимфадора.

— Эй!

— Да, Нимфадора?

— Гр–р–р… — волосы Нимфадоры несколько раз сменили цвет, и та, словно заправский зомби, решила перейти в наступление, протянув к моей шее руки. — Держите меня семеро…

Без палочки я наколдовал ей под ноги крохотный пятачок Глиссе́о, и девушка тут же на нём поскользнулась, начав заваливаться назад, но я перехватил её за руку и вернул вертикальное положение.

— Мило. Ловкости тебе не занимать, Нимфадора. Но не переигрывай. Так можно обвести вокруг пальца только несведущих пьянчуг в Лютном.

— О чём это ты? — отстранилась она.

— Метаморф так же легко адаптируется к изменениям тела, как и творит эти изменения. Исключений быть не может.

Я отпустил руку девушки, а та хищно улыбнулась.

— А ты точно гриффиндорец?

— Шляпа предлагала Слизерин, но я отказался. Слишком проблемно.

— Вот и познакомились, — прервала нашу тираду Андромеда. — Может быть, прогуляемся по Хогвартсу, обсудим наверняка возникшие вопросы?

Оглядев комнату, подметил, что остальные чемпионы с родственниками тоже собираются покинуть комнату.

— Прошу, миссис Тонкс.

Как–то само получилось, что мне, как джентльмену, сопровождающему даму и родственницу в одном лице, Андромеда положила руку на сгиб локтя, а рядом фыркало розововолосое недоразумение, вставшее на полшага позади и сбоку, чтобы иметь хороший обзор.

Мы почти дошли до дверей, но там оказались Уизли в лице Молли и Билла. Получилась лёгкая заминка.

— А это мой однокурсник, Макс Найт, — решил представить нас Гарри.

Молли Уизли посмотрела на меня с некоторым неодобрением, и перевела взгляд на миссис Тонкс.

— А, Андромеда…

— Давно не виделись, Молли.

— Действительно.

Билл тоже не спешил подавать мне руку, хотя, судя по взгляду, узнал, хоть и виделись мы мимолётом. Он сделал шаг вперёд.

— Похоже, это ты тот пацан, что так любит избивать моих братьев?

Билл попытался выглядеть сурово, но не получалось. Уизли, по сути своей, далеко не самые высокие. Из них разве что Рон будет довольно высок, да близнецы. Потому сурово «нависнуть» надо мною у Билла не вышло — уже сейчас я чуточку его выше.

— Завидуешь братьям? Не переживай. Я могу продолжить эту славную традицию и на тебе.

Андромеда отпустила мою руку — правильное решение на случай конфликта.

— Эй, — встряла Нимфадора. — Ну вы чего?

— Как погляжу, Молли, твои дети не блещут воспитанием. Наслышана об инцидентах, — холода в голосе Андромеды было хоть отбавляй.

— Не нужно учить меня, как воспитывать детей!

— Вот такие вот у тебя родственнички, Гарри, — улыбнулся я Поттеру.

— Ещё чего! — опять взвизгнула Молли. — Семья Уизли не имеет ничего общего с этими…

— То есть вы, миссис Уизли, отрицаете родство с родом Блэк? — смотрел я на женщину с недоумением.

— Само собой, такая честная и светлая семья не имеет ничего общего с тёмными родами!

— Тогда, — я посмотрел на Билла. — Я попросил бы Билла Уизли вернуть роду Блэк тот амулет, что сейчас висит у него на шее.

Взглядом указав на нужную вещичку, я ожидал реакции этого самого Билла. Этот амулет в числе многих других я видел в одной из книг Запретной Секции с описанием известных и неординарных магических амулетов, оберегов и артефактов. Единичная работа.

— С чего бы это вдруг? — Билл горделиво сложил руки на груди.

— С того, что этот амулет является единичной работой и был подарен роду Блэк его создателем, Генри Поттером. И вот же занимательное совпадение, амулет, защищающий и частично отражающий обратно шарм вейлы вдруг оказывается на тебе именно в тот момент, когда в Хогвартсе присутствует не просто чемпионка Шармбатона, но и дочь главы ДМП Франции.

Повернувшись в сторону внимательно слушавших и наблюдающих за конфликтом волшебников, я нашёл взглядом миссис Делакур.

— Обратите внимание на Флёр, — кивнул я в сторону девушки, что странно смотрела на Билла. — Взрослую вейлу так не проведёшь, но столь неопытную…

Апполин, а именно так зовут мать Флёр, если мне не изменяет память, глянула на дочь и под локоток увела её.

— Это кгайне возмутительно! — с очень серьёзным тоном заговорил мсье Делакур, глядя на Билла.

— Эм… Я прошу прощения, но я не знал…

— Абсурд, — улыбнулся я. — Ты, насколько мне известно, являешься разрушителем проклятий при Гринготтсе, а они дураков не держат. Либо ты расписываешься под своей профнепригодностью и неспособностью определить чары на известном, стоит помнить, амулете, либо же, целенаправленно его используешь в личных целях. Как бы то не было, я жду возвращения амулета в течение этого дня, либо же я буду вынужден вызвать тебя на дуэль за кражу родового имущества. Честь имею.

Кивнув присутствующим, ощутил на сгибе локтя руку Андромеды, и мы смело двинулись на выход. Только когда мы прошли уже пустой Большой Зал и оказались в коридорах замка, разговор продолжился.

— Подпортил ты планы этому молодому человеку, подпортил, — с лёгкой вежливой улыбкой заметила Андромеда. — Они даже не спросили, на каком основании ты требуешь что–то.

— Он мне ещё спасибо скажет. Возможно, из–за молодости Билл верит, что охмурить дочь главы ДМП Франции — хорошая идея. Однако, к действию амулета привыкают. Пять, шесть, ну семь лет, а дальше… Сложно представить, что получится из семьи, отношения которых базируются на основе магического воздействия, чем–то похожего на Амортенцию. Да и сам мистер Делакур не одобрит такой брак никогда просто из–за статуса семьи Уизли, а значит и поддержки не будет. Уверен, именно на неё рассчитывает Билл. Насколько я понял, все дети Уизли страдают патологической неприязнью к бедности и бегут от неё со всех сил.

Сбоку раздался печальный вздох Нимфадоры.

— А я то надеялась, что ты будешь нормальный, раз гриффиндорец.

— То есть?

— Ты тоже считаешь Уизли Предателями Крови? Тогда и мы с мамой такие же предатели для тебя?

— Я вообще не приемлю такую терминологию, а суть внутрисемейного конфликта миссис Тонкс…

— Можешь обращаться по имени, — вновь вежливо улыбнулась Андромеда. — Не забыв добавить «тётушка».

При этом в глазах у этой «тётушки» не просто бегали бесята, а, можно сказать, правили бал настоящие черти. Похоже, её забавляло всё происходящее, как и факт наличия племянника.

— Хорошо, тётя Анди.

Нимфадора закашлялась, пытаясь подавить улыбку и смех.

— А меня — кузина Тонкс.

— Я понял тебя, Нимфадора.

— Г–р–р… Ты же специально, да?

— Безусловно. В общем, относительно Уизли. Отказавшись от своего места в списках Священных Двадцати Восьми, и заявив, что простые люди для них круты и интересны, они тем самым вызвали негодование почти всех семей волшебников, новых и старых. Кто–то уже чистокровен во многих поколениях, кто–то только образовал семьи и стремится к развитию в волшебном мире, а они отринули эти ценности. Но ладно бы, отринули, да и Мерлин с ними, но при этом они упорно нарабатывают себе репутацию магглолюбцев, при этом не зная ровным счётом вообще ничего о простых людях, их быте и технологиях. Ни тут, ни там. С близнецами, к примеру, я неплохо общаюсь. Талантливые, предприимчивые, достаточно адекватные.

— А о других членах этой семьи у тебя какое мнение? — спросила Андромеда, а мы уже оказались на внутреннем дворе замке. Учеников было немного — идут экзамены.

— Джинни Уизли. Сказать особо нечего, почти не пересекаемся. Рон Уизли. Жадный, глупый, до ужаса завистливый. Верным другом тоже не назвать — из зависти отвернулся от Поттера при первой же возможности, но наладил отношения. Почему? Кто знает. Чарли Уизли. Живодёр–лицемер. Других качеств пока не заметил за недостатком общения. Надеюсь, недостаток общения сохранится и впредь. Билл — пока не ясно. Я видел его в Египте некоторое время назад. Показался дружелюбным и общительным. Раз работает в Гринготтсе — довольно талантлив и грамотен, но это не лучшее решение — у гоблинов только в кабалу попасть можно. Его решение с амулетом и вейлой подтверждает его недальновидность, но решительность. Молли Уизли. Скандальная истеричка, и только что это подтвердила. Рачительная домохозяйка, судя по отзывам других. Командирша. Отрицает очевидное ради непойми чего. Артур Уизли. Ну, лично не общался, но что можно сказать о волшебнике, начальнике Сектора по борьбе с незаконным использованием изобретений магглов, при этом ничего о них не знающем, ни в чём не разбирающимся, коллекционирующем штепселя и не умеющим пользоваться даже спичками? А ведь как волшебник он талантлив в чарах. Мог бы достигнуть многого.

— А что ты о нас думаешь? — Нимфадора вышла вперёд, развернулась к нам лицом.

— Мало информации, — пожал я плечами.

Так мы и гуляли по Хогвартсу, говоря о всяких малозначительных вещах. Для меня оказалось совсем не обременительным провести время с родственниками. Очевидно, что не стоило ожидать здесь Нарциссу, ведь это значило бы признать родство, а на этой почве возникло бы множество неприглядных вопросов к ней.

На обед мы вернулись в Большой Зал.

— Как будем рассаживаться? — задал я очевидный вопрос, как только мы зашли внутрь. — Слизерин? О, будет множество поводов для дуэлей и простого мордобоя.

— Ха! Не вопрос!

— Нимфадора.

— Ну ма–а–ам? Ну немножко дуэлей?

— Хаффлпафф? — я посмотрел на стол факультета барсуков. Там мне тоже делать особо нечего.

— А можно я к своим? — тут же спросила Нимфадора и с помощью метаморфизма сделала умильное личико.

— Иди, Дора.

— Йес!

Нимфадора тотчас упорхнула к старшим с факультета. В своё время они наверняка застали это розовое чудо.

— Значит, Гриффиндор, — кивнул я и мы с Андромедой сели за свободное место.

Как назло довольно близко оказалась Молли с Биллом. Само собой, рядом с ними сидел Рон и Гарри, и если на лице последнего была странная смесь из радости, довольства и стеснения, то Рон вовсю пытался расхваливать себя, есть и жестикулировать одновременно.

— Тебя нельзя оставить ни на минуту, — рядом села Гермиона. — Отвлечёшься, а ты уже под руку с прекрасными леди по замку ходишь.

— Не представишь нас? — тут же оживилась Андромеда, закончив накладывать себе порцию. — И передай, пожалуйста, печёной картошки.

Привстав, поухаживал за дамой.

— Знакомьтесь. Моя однокурсница, всячески оттягивающая момент становления моей девушкой, Гермиона Грейнджер. А это моя тётя, Андромеда Тонкс, в девичестве Блэк.

— Очень приятно, миссис Тонкс.

— Взаимно, мисс Грейнджер. Не о вас ли писали в недавних выпусках «Ведьмополитена»?

— Обо мне, Максе и Амортенции.

— Занятная статейка, — улыбнулась Андромеда. — По всем прошлись, никого не забыли.

— Вы не верите в написанное?

— Воспитание в довольно своеобразной семье и обучение на Слизерине даёт понимание, что в прессе есть два вида информации: чушь, и то, что нужно читать между строк.

Лёгкий нарастающий шум известил всех заинтересованных о приближении близнецов.

— Макс, бодрячком! — хлопнул меня по плечу один из них.

— Привет, парни, — улыбнулся я и пожал руку второму.

— Могу сказать, что будут соплохвосты.

— Что? Они с прошлого года не померли?

— Не-а! — синхронно парни мотнули головами, усаживаясь напротив, поближе к своим, но сохраняя возможность общаться на два фронта. — Хагрид их где–то припрятал с прошлого года…

— …здоровенные, из задницы огонь на метров десять…

— …жало — о!..

— …жвала — во!..

— Зрелище не для слабонервных! — синхронно закончили они, а заметив новое лицо за столом, вежливо поклонились. — День добрый. Близнецы Уизли, в скором времени создатели своего магазина приколов, даже название придумали…

— …но это не точно.

— Фред, Джордж! — Молли посмотрела на сыновей с укором. — Сначала школу закончите.

— Школа–то закончится, — заговорил один из близнецов. — А рекламу нужно начинать уже сейчас.

Уизли занялись сами собой и Поттером, давая возможность спокойно поесть.

— Как экзамен? — обратился к Гермионе, когда покончили с едой и перешли к чаю.

— Ничего не меняется… — тихо заметила Андромеда, рассматривая большую кружку с чаем в руках.

— Идеально, как и всегда. По крайней мере я сомневаюсь, что призрак профессора Биннса найдёт, если пожелает, хоть одну ошибку.

— Похвально. Раньше бы ты терзалась до самого письма с оценками.

— То было года три назад.

После обеда мы вновь отправились на прогулку по замку, этакую экскурсию, а к нам вновь прибилась Нимфадора. Гермиона посматривала на занятую Андромедой руку, и та, само собой, заметила это.

— Вот думаю, — ответила на невысказанный вопрос Гермиона. — Под каким предлогом вклиниться в этот ваш тандем. Хотя, чего это я?

Девушка быстренько пристроилась к другой руке.

— Пф-ф, — прыснула идущая рядом Нимфадора. — Чудеса пубертата…

— Нимфадора! — строго глянула на девушку Андромеда, и судя по всему, строгость имеет место быть в доме Тонксов.

— Всё, поняла. Молчу.

Так и гуляли по замку и территории до самого ужина. Слушая наши с Гермионой рассказы, Андромеда и Нимфадора комментировали произошедшие перемены в замке, того же завхоза, к примеру. Во времена учёбы Андромеды здесь ещё практиковались телесные наказания, и та с улыбкой вспоминала невероятные навыки скрытности, которые прививались сами по себе, лишь бы на розги не нарваться.

То и дело мы встречали кого–нибудь из гриффиндорцев, а за редким случаем и представителей других факультетов, что желали мне удачи и подбадривали. Само собой, слизеринцев среди них не было, что немного печалило миссис Тонкс, но не удивляло ничуть.

На ужин мы пришли этим же составом, но Нимфадора вновь убежала к хаффам. А за столом преподавателей были перемены. Вместо Перси или Крауча присутствовал недовольный Фадж в своём полосатом костюме, мантии и даже шляпу–котелок не снял. Бэгмен, как и всегда, сиял своим по–детски непосредственным и круглым лицом. Какая–то печаль посетила мадам Максим, но уверен, что проблема в Хагриде. В общем, мне их терзания безразличны, а потому я попросту ел. Вот так просто.

— Леди и джентльмены, — из–за стола поднялся Дамблдор, а зал притих. — Через пять минут я приглашу вас пройти на поле для квиддича, где начнётся третье, последнее состязание Турнира Трёх Волшебников. А сейчас прошу всех участников проследовать на стадион за мистером Бэгменом.

Стоило только мне и Гарри встать, как все гриффиндорцы зааплодировали. Нам пожелали удачи и вместе с Крамом и Флёр мы вышли из Большого зала. На лестницах до Гарри тут же добрался Бэгмен, начал подбадривать, но парень, вроде бы, и так держался неплохо.

Вскоре мы добрались до стадиона. Поле для квиддича действительно преобразилось. На всей его площади, за исключением крохотного пятачка, высилась живая изгородь не меньше шести метров в высоту. Нас подвели как раз на тот свободный пятачок. Именно здесь в живой изгороди темнел единственный проход, а за нашими спинами были трибуны для множества человек. Сотрудники министерства наколдовывали в воздухе четыре большие и круглые плёнки экранов, с которых за нами будут наблюдать.

Через пару минут стадион и трибуны начали заполняться первыми зрителями, а воздух наполнился взволнованными голосами и звуками сотен и сотен шагов — волшебники торопились занять отведённые им трибуны. Взглянув на небо я увидел первую, самую яркую вечернюю звезду — темнело быстро, даже слишком. К нам подошли Хагрид и профессора МакГонагалл, Флитвик и лже-Грюм. У них на шляпах, а у Хагрида на спине его жилета светились большие красные звёзды.

— Мы будем патрулировать снаружи, — оглядев нас, заговорила МакГонагалл. — Если кто–нибудь попадёт в беду и почувствует, что требуется подмога, пошлите в воздух сноп красных искр, и мы незамедлительно придём на помощь. Всё ясно?

Получив от нас утвердительный кивок, Бэгмен отдал команду на начало патрулирования. Когда профессора разошлись, Бэгмен коснулся палочкой горла, наколдовывая Сонорус.

— Леди и джентльмены, — усиленный голос Бэгмена разнёсся по всему стадиону. — Третье и последнее состязание Турнира Трёх Волшебников начинается. Разрешите мне напомнить вам турнирное положение участников на сегодняшний день! Первое место занимает мистер Максимилиан Найт, Хогвартс! Девяносто четыре балла!

Крики и гром аплодисментов разнеслись далеко вглубь Запретного леса, разбередив готовящихся ко сну птиц.

— На втором месте Виктор Крам, Дурмстранг, восемьдесят два очка! На третьем — мистер Гарри Поттер, Хогвартс, семьдесят девять очков! И на четвёртом — мисс Флёр Делакур, Шармбатон! Шестьдесят пять очков!

Выждав спад шквала аплодисментов, Бэгмен продолжил:

— Итак, мистер Найт, начинайте по моему свистку! Три… Два… Один…

Бэгмен резко свистнул, и я устремился внутрь лабиринта, краем глаза подмечая летящего практически у самого моего плеча почти полностью невидимого крохотного голема — его выдавало лёгкое незначительное искажение по контуру.

Практически сразу все звуки словно отрезало, и я погрузился в тишину лабиринта, где лишь лёгкое колебание и шуршание живой изгороди наверху приносили оживление. Тут было темно, а на небе всё больше появлялось звёзд. Готов поспорить, что через пару минут тут будет непроглядная тьма.

Вынув палочку, коснулся её кончиком указательного пальца другой руки, незаметно даже для самого себя превращая выступившую каплю крови в слегка светящуюся. Капнул в левый глаз, создавая особые чары Кошачьего Глаза. Лабиринт сразу перестал быть тёмным и каждый листик, завиток живой ограды или травка под ногами приобрели чёткость и ясность, хоть и утратили львиную долю цвета. Не теряя времени, скорым шагом двинулся по лабиринту. Чувство направления меня не подвело здесь, потому я чётко знал нужное мне направление.

— У носорога плохое зрение, но с его размерами это не его проблемы.

Ускоряй восприятие, но не тело, Ровена.

«Начинай, я подхвачу».

Выполнив ускорение восприятия гемомантией и магией, бегом отправился по лабиринту. Поворот, прямая, поворот, ещё поворот. Живность — акромантул. Накачиваю побольше магии в Сту́пефай. С палочки срываются в разные стороны двенадцать голубых сгустков, но следуя моей воле один за другим отправляются в уже прыгнувшего в атаке паука, буквально сбивая того в воздухе и вбивая в дальнюю стену изгороди. Направив палочку на изгородь с пауком, произнёс:

— Герба Инкрементис.

Искрящийся, но тусклый синий сгусток мгновенно ударил в растения, вызвав их бурный рост. За пару мгновений паук пропал в этих дебрях, а я отправился дальше — вложенной магии хватит ещё на пару секунд и спонтанный мутационный рост прекратится. Хорошее заклинание, если бы не эти мутации.

Вообще, пройти лабиринт можно было с модификацией Инсе́ндио или другими мощными огненными заклинаниями вплоть до Адского Пламени, но я посчитал это лишним. Очень лишним.

Завернув за очередной поворот, я ощутил магию на земле и в растениях, а проход словно был перекрыт белым туманом. Подойдя вплотную, начал водить вокруг палочкой.

— Они там что, упоролись? — не сдержал возмущения, поняв смысл ловушки. Зеркальный Лабиринт Сознания, мощная ментальная ловушка, способная довольно быстро свести волшебника с ума, при этом разрастаясь от его магии.

Потыкав палочкой в определённые места тумана, подцепил несколько подобий сенсорных нитей и контрольных нитей, и вытащил их на кончике палочки, тут же оборвав. Туман впитался в землю и стены, исчезая.

И вот я вновь бежал по лабиринту. Хотел бы я сказать, что это было сложно, но нет — нарвался ещё на пять ловушек, в том числе и на очередную игру восприятия — Зеркало Хеймера. Тебе кажется, что мир перевернулся вверх ногами. Мне даже понравилось — поставлю такую на Гриммо. Проходится легко — нужно просто пересилить страх упасть в небо. Современный человек за ловушку бы не посчитал, но это такая пыльная древность, что в те времена люди на гром молились, что уж тут говорить о смене восприятия гравитации.

Внезапный крик вынудил меня остановиться. Кричала Флёр. С одной стороны, у нас есть големы–наблюдатели и помощь прибудет, с другой — они не неразрушимые. Мало ли, что могло произойти?

Без затей трансфигурировал себя и одежду в чёрного ягуара, или пантеру, по–простому. Палочку я телекинезом поместил в кобуре, ведь я создал себе ещё и этакую шлейку, где и находилась кобура. Забавно, да, а что поделать? Палочка–то никуда не девается, я же не анимаг со своим пространственным карманом.

Очень быстро добрался до точки предполагаемого происшествия, встретив Крама с Лю́мосом над головой. Его взгляд был пустой и подёрнут белой пеленой — излишне мощное Импе́рио, заставляющее следовать точно инструкции, не оставляя ни капли свободы воли.

— Реду́кто, — Крам попытался сбить голема за моим плечом, но я к своему собственному удивлению поставил очень неплохой Проте́го прямо в форме животного.

Прыжок в сторону, рывок, ускорение.

— Кру́цио, — не менее спокойно Крам попытался применить ко мне пыточное, отправляя красный луч, но я увернулся, на ходу возвращая себе человеческий облик и с ходу ударяя кулаком Крама прямо в лицо.

Раздался хруст, и болгарин отлетел в сторону, а в руках у меня уже была палочка.

— Сту́пефай, — оглушил я парня, а рядом как назло появился Поттер, освещая себе дорогу Лю́мосом на палочке.

— Это он Кру́цио бросал?

Парень выглядел ещё более взъерошенным, очки набекрень, в паре мест порвана левая штанина, из–под которой виднелась кровь. Да и в целом, судя по следам грязи, поваляли его знатно.

— Да. Я прибежал на крик Флёр, а тут он попытался меня сбить Сту́пефаем, а когда не вышло, Круциатусом. Погоди, я кое–что заметил.

Наклонившись над оглушённым Крамом, оттянул пальцами веко на его левом глазу.

— Гляди.

Я указал на затуманенный зрачок.

— И что это значит? — спросил наклонившийся Поттер.

— Это значит, что мы никому не скажем, что Крам кидался Круциатусом. Такие зрачки — признак мощного Империо. Проблема в том, что этот единственный признак уже начинает рассеиваться. Хрен потом кому докажешь, что Виктор не по своей воле Круциатить пытался.

— Ясно. Ты прав. Только вот такое дело…

— Что?

— Там Хагридовы соплохвосты позади. Наверняка они последуют за нами.

— То–то тебя так помяло.

— Жуткие твари. Они со слона размером. Хорошо хоть неповоротливые.

— Гарри. Ты видел Флёр?

— Да. Она всё.

— Жива хоть?

— Мерлин милостивый, конечно да! Но с такими повреждениями и без сознания… Я её палочкой искры пустил, а то соплохвосты эти… «милейшие создания», — Гарри явно спародировал Хагрида. — Сожрали бы её.

— Тогда и Крама отправляем. Импе́рио может и не спасть, и Мерлин его знает… Может в следующий раз Ава́да полетит?

— Ага…

Поттер взял палочку Крама и отправил в небо красные сигнальные огни, зависшие над лабиринтом.

— Валим, — кивнул я. — А то решат, что нас надо эвакуировать.

Быстро пройдя метров двадцать по лабиринту, Поттер вдруг остановился.

— Погоди. Это что же получается? Остались только мы?

— Продолжаем соревнование, Гарри, — я кивнул на развилку. — Я налево.

— А, да…

Мы вновь разошлись. В течение минут двадцати я стойко и по правилам преодолевал различные преграды, от Дьявольских Силков до богарта. Но не задерживался. В итоге я первым оказался у кубка и попросту стал ждать, попутно зачаровывая пуговицу в качестве портключа, маскируя это действие под игру с трансфигурацией. Интересно, Поттер набредёт на Сфинкса? Лично мне повезло — чёрт его знает, какую мозголомную загадку выдумает эта химера?

Поттер появился через пару минут.

— А ты чего ждёшь? — спросил он с недоумением, но на всякий случай навёл на меня палочку.

— Тебя. Думаю, раз остались только мы, де–факто оба из Хогвартса, то почему бы не взять кубок одновременно?

— Де–факто? А де–юре?

— Ну, ты же, по сути, от неизвестной четвёртой школы. Мало ли, вдруг Кубок решит, что победила именно эта школа и улетит в неизведанные дали до следующего Турнира? Он же хранится в школе–победителе. Вот где та школа, от которой ты участвуешь?

Поттер задумчиво почесал затылок, но палочку не убрал.

— Я как–то даже не подумал.

— То–то и оно.

— И что?

— Берём его на счёт три. Иди сюда.

Мы встали возле кубка, и как только я приделал пуговицу–портключ обратно к внутренней стороне плаща, вытянули руки напротив его ручек.

— Раз… два… три…

Схватили кубок одновременно и тут же начал активироваться Портал. Краем глаза я заметил, что голема за плечом Поттера нет, потому успел телекинезом притянуть в руку своего, а портал уже понёс нас в неизведанные дали, нещадно раскручивая. Плохой, очень плохой портал. Специально такой сделали, что ли?

Готовь что–нибудь этакое. Импровизируем, Ровена, но исходим из Ава́ды.

«Рекомендую слой трансфигурированного материала и Щит Крови под ним. Первый разорвёт Ава́дой, создавая иллюзию попадания, а второй остановит осколки и Ава́ду, если та пробьёт.

Портал не приземлил, нет. Он шлёпнул нас о землю. Даже голова загудела. Быстро вскочив, я осмотрелся. Тёмное мрачное кладбище с довольно крупными памятниками и парой склепов. На горизонте восходит луна, звёздное небо над головой и как раньше я не помнил названия, так и сейчас не помню. Вот и думай теперь, что нужно было больше увлекаться сказкой о Поттере.

Из склепа бодро вышла довольно высокая фигура в балахоне с капюшоном, неся в руках свёрток, от которого чувствовалась магия. Поттер что–то там зашевелился, а меня шатало после ужасного портключа. Реально шатало.

— Избавься от лишнего, — из свёртка раздался неприятный голос, а фигура в балахоне быстро навела на меня палочку.

— Авада Кедавра!

Ускорение помогало видеть быстрый и яркий зелёный луч. Тютелька в тютельку я успел создать трансфигурированный лист железа и щит крови прямо на пути луча — перед своей грудью. Однако удар был очень мощным и меня немного отбросило в сторону. В этот момент я выпустил из рук невидимого голема, но тот, похоже, был повреждён, и взлетать не хотел. Незаметно я развернул его так, чтобы изображение шло на экраны, если дотянется магическая связь.

Имитируем клиническую смерть? На время.

«Можно».

Мысли стали течь медленно и вязко, а в глазах темнело, но не полностью.

«До какого момента?»

Возрождение и начало дуэли.

Очень вязко. Звуки пробивались словно через толщу воды, а тёмные–тёмные картинки перед глазами двигались смазано, оставляя долгие не пропадающие следы в сознании. Самое печальное, что я не знаю другого выхода.

Краем сознания я отмечал, что Поттера приковали к большому надгробию, провели ритуал, побросав нужные ингредиенты в котёл на костре. Из котла появилась фигура и одевшись в поданную чёрную мантию, начала носиться туда–сюда, размахивая руками и что–то пафосно говоря. Вот около двух десятков чёрных следов трансгрессии приземлились полумесяцем рядом с фигурой и стали внимать словам этого артистично носящегося туда–сюда волшебника.

«Пробуждаю. Полезная информация».

Яркость и контраст мира резко вернулись. Я лежал в двух десятках метров от места событий. Лежал и внимательно слушал.

— … и удивительное дело! — холодным и малость шипящим голосом говорил явно Волдеморт. — Волшебник откровенно никакой, но целеустремлённый, сделал невозможное. Разыскал принадлежащую мне вещь и с помощью древней, позабытой магии, помог мне вернуться в собственное, пусть и неполноценное, тело, в котором я существовал, готовя всё необходимое для настоящего возрождения. Но и на этом его польза не закончилась. Генри оказался просто кладезью полезной информации, неправда ли, мой мстительный друг?

Волдеморт посмотрел на склонившегося с серебряной рукой волшебника, Генри Гринграсса.

— Истинно так, милорд.

— Эта рука — лишь часть моей тебе благодарности, как и обещал. А лорд Волдеморт ничего не забывает, и я тебе помогу в твоём, безусловно незаурядном, горе. Но вернёмся к истории. Пара тройка заклинаний моего собственного изобретения, немного помощи от моей дорогой Нагайны, — Волдеморт посмотрел на непрерывно скользящую вокруг него огромную змею, — зелье, сваренное из крови единорога и змеиного яда, которым поделилась со мной Нагайна… и вскоре я вернул себе почти человеческий облик, в котором мог путешествовать.

После небольшой паузы он продолжил рассказывать всем свои помыслы и о помощи Генри, знавшего о Турнире. Рассказ о том, почему выбрал Поттера для своего возрождения — защита матери. Похоже, она реально существует. Нахваливал он и свой план по внедрению верного Пожирателя в Хогвартс, который и осуществил подставу Поттера. Он же помог Поттеру преодолевать трудности. Он же зачаровал Кубок. Но это для меня не новость. А Гринграсса я грохну — от него могут быть проблемы.

Вот только как его грохнуть? Если голем передаёт изображение, мне не стоит тут убивать кого бы то ни было — мне в Хогвартсе ещё учиться, а вон я вижу Нотта, Гойла, Кребба. Да много кого. Да и не стоит убивать на глазах кучи юных и не очень волшебников, сотрудников министерства.

«Над местностью мощный антиаппарационный барьер. Отсюда так просто не уйдёшь. Даже портключом. Нужны особые чары при создании портключа для допуска под этот купол».

План?

«Создать мощное разрушающее заклинание типа Адского Пламени. Может и поможет».

Пока я думал, Волдеморт решил устроить показательную расправу в виде дуэли с Поттером. Генри Гринграсс отвязал парня от надгробия и подошёл почти вплотную ко мне. Подобрал палочку и вернувшись к Поттеру, всучил ему. Волдеморт, словно издеваясь, поклонился Поттеру, но ответа не дождался, вынудив того кланяться грубой магией типа телекинеза. А дальше…

— Кру́цио! — тонкий красный сгусток слетел с палочки Волдеморта и попал в Гарри, мгновенно сбив того с ног и заставив биться в агонии. Это длилось несколько секунд, после чего Волдеморт отменил заклинание, а Гарри с трудом встал на ноги.

До чего… мерзкая картина. Хочешь убить — убей. Я так делаю.

Немного насладившись звуком собственного голоса, Волдеморт вновь попытался использовать Кру́цио, но Гарри увернулся и спрятался за надгробием, расколовшимся от заклинания Тёмного Лорда.

После недолгого монолога Волдеморта, Гарри буквально выскочил из–за надгробия, направляя палочку на оппонента.

— Экспелиа́рмус! — выкрикнул он, а Волдеморт запустил зелёный луч Ава́ды.

Два луча встретились на полпути, превратившись из красного и зелёного в золотой.

Пора. Дави на полную, Ровена. Начинаем танец со смертью.

«Возможна ментальная перегрузка. Надеюсь, мы будем вести».

Не только Ровена, но и я сам начал усиливаться на максимум всех возможностей, вкачивая целое море магии в заклинания. Вскочив, запустил чертовски перенасыщенный магией Сту́пефай, разлетевшийся аж четырьмя десятками быстрых сгустков.

«Побуду твоей бортовой системой наведения. Магичь дальше».

Отдав контроль наведения сознанию Ровены, ушёл в трансгрессию и максимально быстро подлетел к уже образовывавшемуся вокруг Поттера и Волдеморта куполу света. Я не Дамблдор, но кое–что могу, да.

Ещё не выйдя полностью из трансгрессии, окружённый чёрным дымом, крутнулся на месте, словно чертя палочкой линию у ног Пожирателей Смерти.

— Проте́го Дьябо́лика.

«А ты не размениваешься по мелочам, да?»

Яркое голубое пламя на пару метров взметнулось к небу, отгораживая меня, Гарри и Волдеморта от Пожирателей, ещё только начавших отбиваться от внезапных Сту́пефаев, градом валящихся на них. В суть фильтра заклинания вложил: «Пройдут только я, Кубок Огня и Гарри Поттер. Сожги Генри Гринграсса».

Тут же вновь ушёл в трансгрессию, проникая под купол Прио́ри Инканта́тем, и выпуская в сторону Волдеморта мощную ударную волну из Гримуара — Вэ́глифт. Эта сходная с искажением пространства волна разорвала связь палочек Волдеморта и Поттера. Ава́да ушла в небо, а Экспелиа́рмус в землю. Не выходя из трансгрессии и пока шокированный вообще всем происходящим Волдеморт не оклемался, рванул чёрным дымом к Поттеру, забирая и его в трансгрессию.

— А́кцио, Кубок Огня.

Пришлось пролететь с Поттером в трансгрессии около метра, прежде чем в материализованную руку влетел Кубок и нас вновь понесло портключом.

***

Волшебники на судейской трибуне, как и все остальные зрители, пребывали в шоке от происходящего на третьем испытании Турнира Трёх Волшебников. Сначала был выведен из строя голем–наблюдатель Виктора Крама, а через минуту и у Флёр Делакур. Само собой, все сразу сфокусировали внимание на показывающие приключения Поттера и Найта экраны. Единственное жаль, что звука не было. Вот Поттер и Найт одновременно сменили направление движения, а ведь Гарри только–только, под вздохи и ахи публики, с трудом справился с чудными химерами Хагрида. Полувеликан ласково называет их «Соплохвостушки», безобидные зверушки.

Когда экран Поттера показал бессознательную и со следами сильных повреждений Флёр, публика ахнула. Когда Найт превратился в чёрную пантеру с кошачьей шлейкой и кобурой, публика засмеялась, а когда немногие узнали в заклинании Крама Кру́цио, ведь Грюм показывал, публика замолчала в шоке.

Когда Найт добрался до Кубка, публика недоумевала от его забав с пуговицей, а когда они поняли, что он с Поттером решили взять кубок одновременно, возликовали.

— Возмутительно, — посетовал Фадж, а сидящий рядом Дамблдор лишь ухмылялся в бороду. Лимонные дольки вам всем, а не «обставить Хогвартс и наглого старикашку».

Однако, кубок перенёс чемпионов вовсе не на пятак перед трибунами, где им бы воздали соответствующие почести. Вместо этого, через единственного уцелевшего, но потерявшего возможность летать голема, все увидели безлюдное и пугающее кладбище, луну и звёздное небо.

— Что происходит, Дамблдор? — возмутился Фадж, да и остальные судьи вместе со зрителями ожидали ответа.

— Представления не имею, Корнелиус, и это мне не нравится. Куда перенеслись мальчики? — обратился Дамблдор к засуетившимся сотрудникам министерства, которые, собственно, всё это и организовывали.

— Мы не знаем, директор, министр, сэры. Мы не можем отследить кубок.

— Это плохо.

Когда неизвестный в чёрном капюшоне выпустил уже знакомый всем луч Ава́ды в Макса, никто не проронил и звука. Все смотрели с шоком, и лишь сидевшая рядом с Гермионой Грейнджер неизвестная никому здесь девушка что–то прошептала.

— Он жив. Контракт, — услышала лишь Гермиона. Осознание катастрофы ещё не пришло, но уже отпустило, позволив девушке выдохнуть.

— Леди Гр… — хотела та обратиться к неизвестной соседке, но та лишь приложила палец к губам, вернувшись к просмотру.

А на экране события разворачивались одно страшнее другого. Фадж скрипел зубами и поливал словесным дерьмом Дамблдора, за что получил Силе́нцио и просьбу «не нагнетать». Директор в свою очередь быстро раздавал указания то и дело подбегающим сотрудникам министерства и аврорам.

Вот неведомый и страшный ритуал завершился и появился тот кого меньше всего ожидали увидеть. Немногие из присутствующих знают, как выглядел Волдеморт.

— Что за театр абсурда, Дамблдор! — Фадж вскочил и даже скинул с себя Силе́нцио. — Я вам это так не оставлю!

Директор лишь отмахнулся, разворачивая всё более глобальную суету, руководя действиями других волшебников. Телесные Патро́нусы сновали вокруг и исчезали, донося послания. Появлялись, исчезали, вновь появлялись. Для всех зрителей стало очевидно, что происходит какое–то ужасное событие, но они не могли оторвать взгляд от происходящего на экране. А уж когда вокруг неизвестного многим волшебника появились другие, в знакомых всем костюмах Пожирателей Смерти, медленно начинала зарождаться паника.

События на экране на миг перестали мчаться галопом, а неизвестный и страшный, лысый и безносый волшебник ходил рядом с Пожирателями смерти, явно что–то говорил. Всё говорил и говорил.

— Отец? — невольно выдала Дафна, признав в человеке с серебряной рукой своего отца. Астория же молчала, без эмоций на лице следя за происходящим.

Вот началась дуэль между Поттером и неизвестным волшебником. Правда, дуэлью это можно назвать лишь с натяжкой — издевательство, насмешка. Казнь. Всем стало очевидно, что этот волшебник собирается попросту публично казнить Героя Всея Англии. Но никто ничего не мог сделать — нельзя было ни отследить, ни найти. Ничего. Происходящего словно не существовало вообще нигде.

Вот Поттер решил наконец ответить и все замерли в шоке, надежде и ожидании, когда два луча объединились в один, начав образовывать полупрозрачный радужный купол вокруг волшебников.

Именно в этот момент всех повергло в шок внезапное «оживление» Макса Найта, что запустил в сторону пожирателей целый рой очень быстрых сгустков заклинаний. Под тишину замершего дыхания всех присутствующих, Макс ушёл в боевую трансгрессию и чёрным шлейфом пронёсся перед Пожирателями. Он остановился на миг, крутнувшись, а из земли взметнулось мощное голубое пламя. На радость зрителям, голем попал под купол и все могли видеть, как Макс в виде чёрного дыма, мгновенно ворвался под полупрозрачный купол, прервав связь двух дуэлянтов, метнулся к Поттеру, забрав того в трансгрессию, а через миг в этот летящий чёрный дым буквально ворвался сквозь огненную преграду Кубок огня и оба волшебника исчезли вновь.

Не прошло и пары секунд, как Макс и Поттер буквально вывалились из пустоты на пятак земли перед трибунами, но если Поттер глупо шмякнулся оземь, то Макс извернулся, приземляясь на ноги. А на экране бушевало голубое пламя, быстро стихая. Вместе с пламенем бушевал, в гневе раскидываясь абсурдно мощными заклинаниями неизвестный волшебник. Одно такое случайно пролетело над големом, но было столь мощно, что уничтожило его.

Публика, как и судьи, в шоке смотрели на появившихся волшебников. Поттер с любовью пытался обнять такой знакомый газон квиддичного поля, а Макс грубо бросил кубок на землю.

— Ебал я эти ваши турниры, — с чувством выразился он. — Хотя тамада у вас хороший. И конкурсы интересные.

Юный блондин в чёрном костюме, победитель Турнира, сделал пару шагов и рухнул без сознания.