Шаг первый. Новый мир

Глава 41

В больничное крыло Хогвартса мы с директором и шокированным Поттером ушли камином из Атриума Министерства. Как ни странно, но тут же вышедшая к нам Мадам Помфри, обнаружила лишь сильное истощение у всех, плюс минимальное количество различных лёгких травм. Мне тоже досталось, и в основном не от заклинаний, а от становления снарядом, вспахавшим каменный пол и лавки в зале с аркой.

Дамблдору легко удалось убедить мадам Помфри, что в особом лечении мы не нуждаемся и нам срочно нужно поговорить в его кабинете. Нехотя, но мадам Помфри отпустила нас восвояси, попеняв на безответственное отношение к здоровью.

— А как же остальные? — словно на миг очнувшись от своего подавленного и разбитого состояния, заговорил Поттер.

— Их приведут люди из Ордена, — успокаивающе ответил Директор, пока мы шли по коридорам замка.

— А Сириус? Как же Сириус? Ему нельзя в Хогвартс…

— О Сириусе есть кому позаботиться и в штаб–квартире.

— Но… — хотел возмутиться Поттер, но тут же был прерван всего одним серьёзным взглядом директора.

— Если Сириус не покинул бы штаб и не пытался постоянно нарушать предписания по безопасности, то ничего бы не произошло. Не так ли, мистер Поттер?

Ответить ему было нечего, и до кабинета директора мы добирались в молчании.

Темнота ночи была не властна над кабинетом, освещённом огнём в камине и яркими бликами открытого шкафа с Омутом Памяти. Дамблдор дошёл до кресла за своим столом и сел, на секунду позволив проступить на своём лице эмоциям физического облегчения. Но он не позволил себе расслабляться долго, жестом пригласив нас сесть на стулья напротив и облокотившись на левую руку.

Поттер выглядел уставшим и измотанным, а ссадины и различные внешние повреждения придавали ему вид какого–то оборванца с улицы.

— Вы взяли пророчество, не так ли, мистер Поттер? — поинтересовался директор, глядя на парня.

Гарри мельком глянул на меня, но решил, что раз директор спрашивает об этом в моём присутствии, значит так и надо.

— Да, директор. Когда мы оказались в зале пророчеств, то почти сразу я заметил его…

— Среди множества прочих?

— Да, директор. Как только взял его в руки, сразу появились Пожиратели Смерти, волоча за собой Сириуса. Барти Крауч, который младший, явно возглавлял их. Они требовали пророчество в обмен на Сириуса и его жизнь… Почему, директор? Неужели нельзя было самим взять его?

— Понимаете, мистер Поттер, — директор попытался сесть поудобнее, но лишь добился лёгкой боли, судя по лицу. — Шары с пророчеством устроены таким образом, что взять их может только тот, о ком пророчество. Итак, что стало с пророчеством?

— Его забрал Волдеморт, — Гарри сжал кулаки. — Я… Я сам не могу понять, как оказался там…

— Вы, мистер Поттер, — Дамблдор умудрился даже в такой мрачной и не самой освещённой атмосфере блеснуть неизвестно когда надетыми очками–половинками. — Выпали прямо посреди нашего боя в воронке аппарации.

— Постойте, что? — я не смог сдержать удивления. — Разве всё министерство не защищено от аппарации?

— Безусловно, мистер Найт, — кивнул Дамблдор. — Но, как мне кажется, я знаю причину подобного.

— Можно узнать?

— Пожалуй, но для начала я хотел бы узнать у мистера Поттера, что вынудило его аппарировать, и когда он обрёл столь любопытные навыки?

— Эм… — Гарри не замялся, нет. Он просто смотрел в стол директора, пытаясь сформулировать мысли. — Мы с ребятами тренировались в разных заклинаниях…

В этот момент пламя в камине засветилось зелёным, а мы с директором почти одновременно достали палочки, но других движений не делали. Из пламени вышел Грюм, постукивая посохом о пол и бодро двигаясь в сторону свободного кресла рядом с нами.

— Мордред знает что… — возмущался он, прихрамывая.

Как только Аластор грузно сел в кресло, выпрямив ногу–протез, то сразу же полез за пазуху, доставая оттуда фляжку — по кабинету тут же разнёсся терпкий запах алкоголя. Сделав пару глотков и утерев рот рукавом, старый аврор глянул на нас.

— Чего уставились? Никого не поймали. Эти сволочи проработали отход как никогда раньше. Не удивлюсь, если разрабатывал операцию Крауч, чтоб его черти в аду жарили вечность.

— Вы верующий? — тут же спросил Поттер.

— Нет, Гарри, — качнул Аластор головой. — Но мне чертовски нравится идея такого посмертия для этих тварей.

— Аластор, — с укором директор посмотрел на Грюма, но тот лишь отмахнулся. — Вы ведь ломали защиту?

— Ага, ломали, пока вы с этим пройдохой Флетчером, только и годным на то, чтобы куда–то забраться, распутывали блокировку каминов. Мы как раз почти прошли защиту, — Грюм сделал ещё глоток своего пойла, убирая флягу обратно, — как защита схлопнулась. Ну, а нам–то рывок последний остался. Вот и пришелся он на уже родную министерскую защиту.

— Как я и думал, — кивнул директор. — Это–то и сломило антиаппарационный барьер.

— А что же тогда все не аппарировали оттуда, да и туда? — не мог понять я сложившейся ситуации.

— А вы сами почему так не поступили?

Я задумался. Действительно, а почему я не аппарировал, хотя сейчас смог точно припомнить изменившуюся магию. Ну и защита моя не подразумевала изоляцию тех, кто внутри — даже я, когда снимал её, сначала начал проходить сквозь щиты.

— Даже не знаю. Как–то уже свыкся с мыслью, что в Хогвартсе и Министерстве нельзя аппарировать.

— Вот и тут такая же история, — кивнул директор. — Вернёмся к мистеру Поттеру и его причинам для аппарации. Мы вас слушаем…

— Я… — Поттер поднял взгляд, смотря прямо в глаза директора. — Я ощутил, будто мне очень–очень нужно быть именно в том месте. Я видел, как Волдеморт пытал членов Ордена, пришедших на подмогу.

— Салага… Тьфу, — сплюнул, но лишь звуком, Грюм. — Даже не предположил, что Волдеморт сам вложил тебе эти мысли?

— Я ещё ни разу не ошибался, когда видел его глазами… — Поттер явно хотел возмутиться, но сил как физических, так и моральных у него на это не оставалось. Как и на починку потрескавшихся очков–велосипедов.

— Ты думаешь, что не можешь совершить ошибку? — глянул я на Поттера. — Но решения, что ты принимаешь, могут привести тебя и всех, кто за тобой идёт, к гибели. Это ты понимаешь?

— Мне нужно было его бросить? — посмотрел он с вызовом.

— Тебе нужно было оповестить компетентных волшебников о произошедшем. А Сириус — уже взрослый волшебник, и своей выходкой он подверг опасности тебя, твоих друзей. Пророчество у Волдеморта.

— Ну–ну, — успокаивающе улыбнулся директор. — Будет вам. Всё закончилось хорошо.

— А эт смотря для кого, — ухмыльнулся Аластор, а в ответ на вопрошающий взгляд директора, продолжил. — Этот салага устроил такое побоище в Зале Смерти… Там камня на камне не осталось, а среди Пожирателей потери составили семь человек, в том числе и Крауч.

Дамблдор посмотрел на меня с укором.

— Не надо делать это твоё лицо, — ухмыльнулся Грюм, обращаясь к директору. — Как мы поняли, Макс умудрился подставить Пожирателей под их же собственные заклинания и проклятья.

— Отрадно слышать, — директор на пару мгновений прикрыл глаза. — Мистер Найт. Я хотел бы поблагодарить вас за помощь.

— Не стоит, директор, — отмахнулся я.

— Не буду больше никого задерживать. Вас, мистер Поттер, я попрошу остаться.

Аластор выудил пару пергаментов из пальто, положив их на стол директора, и отправился к камину. Я же направился на выход из кабинета, а после — в гостиную факультета. Бредя по тёмным коридорам замка, я размышлял о том, что делать, и как дальше быть. Очевидно, что Волдеморт ещё пожалеет о том, что не прибил меня на месте, а после моей выходки он точно обратит на меня своё пристальное внимание, не сулящее ничего хорошего. В голове упорно и настойчиво крутилась какая–то неопределённая мысль о том, что пора переходить к решительным и самоотверженным мерам. Вот только как? Да и стоит понять, что именно мне перешло от души Крауча. Хоть я и задал мечу задачу «отправить на перерождение», но какие–то крохи всё–таки меч взял себе. Какие? Непонятно. Как и с драконом — до сих пор я не понял, что именно мне от него перешло.

Стоило только мне зайти в гостиную, как на меня в тот же миг направились взгляды немногих собравшихся здесь учеников со старших курсов. В этих взглядах отчётливо читалось любопытство, но похоже, они ещё не знают всей сути произошедшего, ведь ни одного участника недавней заварушки тут не было. Оглядев всех, я не заметил Гермионы.

— Гермиона приходила?

Пара учеников отрицательно мотнули головой. Может быть решила остаться в больничном крыле? Покинув гостиную, я отправился в больничное крыло. Несмотря на то, что на дворе ночь глухая, ни один преподаватель не встретился.

В больничном крыле мадам Помфри подтвердила, что Гермиона здесь, но уже спит под зельями, да и вообще, ночь — не время для посещений. Не став больше досаждать нашей медиведьме, способной внезапно обнаружить у меня болячку, требующего немедленного и неприятного лечения, я покинул больничное крыло замка, и наложив на себя различные чары сокрытия, вообще покинул Хогвартс, переместившись с границы антиаппарационных чар прямо в Лондон.

Столица могла порадовать нечастым зрелищем — снегом. Белым и пушистым, прямо сейчас крупными хлопьями, падающими с неба, принося с собой ощущение праздника. Это ощущение праздника подогревалось различными работающими заведениями, яркими витринами магазинов, рождественскими украшениями на домах, да и парочки или группки людей разных возрастов, лучащихся хорошим настроением, тонко намекали, что ещё немного, пара дней, и придёт Рождество. Даже казалось, что вот–вот услышишь традиционные переливы колокольчиков на санях Санты. Ухмыльнувшись таким своим мыслям, я двинулся вдоль одной из центральных улочек, скрипя снегом под ногами.

Мысли о необходимости решительных действий складывались в моей голове во что–то более определённое, и чем дольше я гулял, тем более ясным становился самоубийственный план, немедленно требующий осуществления.

— О–хо–хо, — раздался знакомый птичий возглас позади, и по привычке отставив локоть в сторону, я мог понаблюдать за приземлением на него, словно на жердочку, Пирата.

— И что ты мне принёс? — улыбнулся я вечно взъерошенной сове.

— О-хо.

— Ничего?

— О–хо–хо, — Пират уставился на меня одним глазом, широко и словно бы шокировано раскрыв его.

— Хм, а ты ведь не такая и простая птица, да, сова?

Молчит, зараза.

— Ладно, есть у меня для тебя работка…

Скинув с плеча сумку, достал пергамент. Магией без палочки вывел на нём небольшое письмецо, и вручил Пирату, отправив по назначению. Теперь можно ещё немного погулять по городу.

Когда я дошёл пешком до Пикадилли, ловко уворачиваясь от редких, но всё же гуляющих по улице людей, услышал знакомый «О–хо–хо» — Пират сидел на фонарном столбе в паре метров от меня. Как только я подошёл, сова в своей манере скинула конвертик, спланировавший точно в мои руки, после чего ухнув на прощание, улетел прочь. Я проверил конверт на сюрпризы пока он ещё летел, потому вскрыл его без опаски, а прочитав текст, тут же аппарировал прочь.

Пространственный прокол аппарации привёл меня прямиком к площадке для таких вот перемещений, а напротив стоял припорошенный снегом загородный дом Дельфины, а сама волшебница стояла в плотно запахнутой мантии на пороге. Судя по тому, как в разных местах немного топорщилась мантия, мне было ясно, что под ней какая–то толстая одежда с меховым или каким другим воротником. Мы двинулись навстречу друг другу, а волшебница достала из–под мантии небольшую книжку.

— Надеюсь, — вместо приветствия начала она, — что ты не будешь делать необдуманных поступков.

— Сугубо в целях изучения, — улыбнулся я, принимая книгу и кладя её в сумку, тут же забросив ту за плечо. — Спасибо. Когда отдать?

— Это копия. Как говорится: «Перед прочтением — сжечь».

— Учту, — кивнул я вновь улыбнувшись. — Спасибо.

Дельфина кивнула и проводила меня обратно на площадку, откуда я аппарировал уже прямиком к площади Гриммо, в привычный уже тёмный проход. Проверив окрестности способностями Зодчего и не обнаружив ничего подозрительного, быстро добрался до двенадцатого дома и зашёл внутрь. Тишина.

Повесив пальто на вешалку в прихожей, очистил себя магией от снега и грязи, после чего пошёл в зал с портретом Вальбурги.

— Чудная ночь для прогулки, не правда ли? — поприветствовала меня нарисованная ведьма, вопреки ожиданиям попивавшая бокал не менее нарисованного вина.

— Вы правы, леди Вальбурга. Однако, у меня нет времени на разговоры, а потому, прошу простить.

— Молодёжь, — глубокомысленно изрекла леди, сделав глоток вина. — Вечно куда–то спешите, торопитесь, в погоне за одним, теряя по пути другое и не ценя то, что имеете.

— Не мы такие — жизнь такая, — ответил я, отправляясь в рабочий кабинет.

До меня донеслось тихое и отнюдь не аристократичное фырканье, показывающее отношение Вальбурги к сказанному мной.

— Кричер, — тихо заговорил я, — сделай мне перекус, я у себя в кабинете.

Пусть домовик и не появился, но я знаю, что он меня слышал, а потому и не сомневался, что перекус будет.

Зайдя в кабинет и вдохнув знакомый и приятный воздух, наполненный ароматом дорогой деревянной мебели и тонкими нотками книг в шкафах, я быстренько сел за кресло и достал из сумки книгу, полученную от Дельфины. Меня в этой книге интересовало только одно — как создаётся крестраж. Хотя стоит прочитать и всякую другую чернуху, что в этих вот «Тайнах Наитемнейших искусств».

Через минуту на столе появилась различная лёгкая снедь, но я уже был полностью поглощён быстрым чтением и обработкой данных. Мерзкая книжка. Пожалуй, самая мерзкая из всех, прочитанных мною в Запретной Секции и в библиотеке Блэков.

Строки, схемы и описания различных магических манипуляций спокойно укладывались на имеющиеся знания в моей голове, образуя некую цельную картину. Только к утру я закончил с книгой, уничтожив ту с помощью Инсе́ндио и откинувшись на спинку мягкого кресла, позволяя сознанию обрабатывать информацию.

— Утренний чай, уважаемый глава, — потревожил меня Кричер, но я был только рад подобному.

Старый домовик поставил на свободное место за столом поднос с кружечкой чая, заварником и тарелкой с очень сладкими пирожными — то что нужно для мозга.

— Спасибо, Кричер, — кивнул я, принимаясь за такой вот завтрак.

— Старый Кричер рад верно служить главе Древнейшего и Благороднейшего Рода Блэк.

Иногда его пробивает на подобные реплики, но тут, думаю, делать что–то бесполезно, да и бессмысленно.

Позавтракав, заметил, что за окном уже начинает светлеть горизонт, а значит пора переходить ко второй стадии эксперимента. Спустившись на первый этаж, отправился на выход. Надев пальто и зачаровав себя как следует на скрытность и прочее, аппарировал, но не абы куда, а в тупик на задний двор «Дырявого Котла» — и как я раньше до этого не додумался? Приличия соблюдены, ведь аппарировал не в дом. Закон соблюдён, как и чары не потревожены вокруг Косой Аллеи — там нельзя аппарировать извне и вовне.

Быстро открыв проход, невидимой тенью скользнул на ещё пустующую аллею, магазины и лавки которой ещё были закрыты, а редкие магические фонари заливали всё вокруг тусклым желтым светом. Не теряя времени, я направился в Лютный. Цель — несколько злачных мест, память о которых сохранила Ровена после моего растроения личности. Именно в этих местах я тогда искал кем поживиться.

Пока шёл по переулкам, в которых свет дня–то — редкий гость, задумался над простым вопросом. Почему вообще существует такое место, как Лютный Переулок? Ответ приходит сам собой — подконтрольность. Если прижать всех этих магических бездарей, бомжей, мелких ворюг, контрабандистов и прочий сброд, то он автоматом уйдёт во внешний мир, ведь раз они здесь, то и навыков для обустройства своего безопасного уголка у них нет. Разбегутся где попало, будут творить беспредел, угрожать своим неумением грамотно скрыть магию Статуту Секретности, и прочее. А здесь, в Лютном, позволяя жить сброду, Министерство держит его под контролем, а мелкие преступления на то и мелкие, чтобы не представлять интереса. Крупные игроки типа лавки Беркса — наверняка живут на откатах. Откровенные беспредельщики — искореняются. По крайней мере за то недолгое время моего знакомства с Лютным Переулком, тут сменились владельцы нескольких конкретно чернушных контор, да и сами конторы недолго жили, однажды превращаясь в пепел. Вот одна из таких контор, новая, но ещё живая, меня и интересует.

Разминувшись с парой подозрительных личностей, я добрался до подвальчика в покосившемся старом каменном здании, и затаился напротив. Ждать пришлось до рассвета, и только с первыми лучами нечастого в Лондоне солнца, из подвальчика вышел немного сгорбленный массивный волшебник, из–под черного капюшона мантии которого на мир глядел злой и холодный взгляд бывалого душегуба — видел такие. Не маньяк, но убийца.

Без всяких палочек и лишних движений, я отправил в этого волшебника несколько парализующих. От двух он умудрился мгновенно отбиться, но третье пропустил, падая спиной назад. Для верности добавил ещё парочку, после чего усыпил и трансфигурировал тело в статуэтку, тут же приманив телекинезом и кладя в карман.

В течение нескольких часов я добыл ещё несколько подопытных для экспериментов, и после удачно проведённых захватов целей, бодрым шагом отправился на выход из Лютного, а после покинул и Косую Аллею, аппарируя обратно на Гриммо.

Никому ничего не объясняя, быстрым шагом спустился в ритуальный зал с гладкими стенами и полом. Сев на пол прямо здесь, принялся куда более детально обдумывать информацию о крестражах, попутно подрядив к этому делу ресурсы Ровены.

Выходило, что для грамотного, в понимании автора книги, создания крестража, требуется три вещи — ритуальная схема или её аналог в виде заклинания, средство для расшатывания стабильности души и предмет, который в итоге станет крестражем. Схема ритуала была показана в книге, а сложность её не слишком велика — что–то наподобие Ловца Душ. Он собирает и удерживает либо разлетающиеся в стороны ошмётки души, либо какую–то крупную её часть. В случае ошмётков — ритуал тщательно это дело перемешивает, после чего помещает в предмет, запирая там особым образом. Если кусок души цельный, то этап с перемешиванием опускается.

Вопрос — как повреждать душу? Не свою, нет — мне это и даром не нужно. Чужую. На ум приходит банальный способ — Круциатить до безумия.

«Верно мыслишь» — в прозвучавших в моей голове словах от Ровены, можно было буквально ощутить согласные кивки. — «Я уже не первый месяц понемногу анализирую методы воздействия на душу, опираясь на твои как магические, так и обычные знания и теории».

И к каким выводам ты пришла?

«Велика вероятность того, что у души есть некая бесконечно малая во всех пониманиях частичка, являющаяся неким ядром. На эту мысль наводят как теории о строении материи, ведь обычная наука то и дело открывает частички, из которых состоят более крупные. Вполне возможно, что рано или поздно будет обнаружена некая базовая частичка. Но не только в этом дело. Известные нам крестражи не проявляли настоящей самостоятельности в действиях, не эволюционировали и не развивались. По крайней мере, исходя из имеющихся данных. Они, словно программа, действовали и влияли на мир вокруг в пределах тех знаний и мировоззрения, что получили в момент создания».

Занятно. А если вспомнить слова Старика, когда я только оказался перед ним, мол: «Не прошел ты очищение» … Получается, что это самое очищение перед перерождением должно было…

«Убрать всё наносное, полученное в ходе жизни, а на перерождение отправить только то самое ядро. Я это вижу именно так».

Получается, что если в мире хранятся принадлежащие душе частички, то при желании и воле к жизни, волшебник может удержать себя от ухода из мира.

«Мне тоже так кажется».

Но для этого душе нужно сохранить «наносное», ведь оно формирует личность, желания, разум и прочее?

«Звучит логично».

А значит мы будем это проверять самым простым и эффективным способом.

Поднявшись с пола и взяв палочку в руку, я направил через неё энергию гемомантии, ведь через палочку контроль будет получше. Несколькими кровавыми нитями я вырезал на полу ритуального зала не особо замысловатую схему ритуала, состоящую из пары кругов, треугольников и трех десятков древних рун. Скинув с плеча сумку, нашёл там почти сточившийся карандаш, и положил его на то место в схеме, где должен лежать предмет для… Крестражефикации? Крестражирования? Неважно…

Достав из кармана пальто фигурку первого подопытного, беспардонно бросил её в центр ритуальной схемы, в полёте отменяя превращение, и на пол рухнул уже волшебник в тёмном тряпье. Спящий. Кинув на него Силе́нцио, Инка́рцеро и пробудив Инерве́йтом, я начал напитывать схему ритуала магией, не обращая внимания на волшебника, беззвучно изображавшего гусеницу.

Когда рисунки на полу приобрели лёгкое голубоватое свечение, сигнализирующее о готовности схемы к захвату частичек души, я материализовал Меч Духа, всё такой же чёрный, с зеленоватым отливом и шершавой рукоятью. Волшебник начал изображать гусеницу более продуктивно, и перевернувшись на живот, стал уползать прочь, подгибая под себя ноги.

С каждым своим шагом я всё четче и четче ставил простую задачу перед мечом: «Раздели душу надвое». Подойдя вплотную к лишившемуся сил волшебнику, я, уже имея представление о том, что нужно делать, попросту взмахнул мечом и резким движением рассёк волшебника надвое. К моему лёгкому, но быстро прошедшему удивлению, сам волшебник остался цел, а схема ритуала стала красной — душа поймана и начался процесс запечатывания её в карандаш.

Склонившись над волшебником, я проверил его жизненные показатели — в норме. Ну, если не считать болевого спазма многих мышц в теле, учащённого сердцебиения и лица, искаженного болью.

Всего пара секунд потребовалась схеме ритуала, чтобы закончить свою работу и потухнуть, оставляя после себя лишь выгравированные рисунки на полу. Волшебник по–прежнему был жив. Я подошёл к лежавшему на полу карандашу и взял его в руки — ощущения странные, но чем–то неуловимо схожие с дневником Реддла. Да и с медальоном, чего уж тут. Выйдя за край схемы, я попросту сел на пол, дожидаясь, пока подопытный не придёт в себя.

Через пару минут оклемался подопытный волшебник, и оценив своё положение, вновь попытался уползти, старательно имитируя гусеницу. Правда, для меня остаётся загадкой, куда он, собственно, собирается бежать, в замкнутом–то помещении?

Вновь взяв в руку палочку, без лишних затей указал на подопытного, отправляя в него сгусток Кумила́риса, разметавшего тело волшебника. Занятно то, что на месте тела повис мрачного голубоватого оттенка сгусток тумана. Он был маленький, не больше мячика для тенниса. Этот сгусток словно не понимал, что он тут делает, а если понаблюдать несколько дольше, то можно заметить, что сгусток этот словно продолжает ползти по той траектории, которую выбрал подопытный.

«Если это душа, то он даже не понял, что умер» — справедливо подметила Ровена.

Сгусток начал меркнуть, будто уходил в невидимость. Не давая ему такой возможности, я буквально подпрыгнул на месте, мгновенно подлетая к сгустку и вновь материализованным мечом разрубая его, мысленно отдавая команду мечу: «Уничтожить». Сгусток буквально разлетелся в стороны быстро исчезающим облачком тумана, а на его месте пару мгновений висела крохотная, почти неразличимая взглядом точечка света, которая буквально провалилась в пространство.

«Отошёл в мир иной».

Получается, что своим мечом я уничтожил всё то наносное, что было на душе? А оставшись без всего этого, та самая частичка уже не имела привязки к крестражу, как собственно воспоминаний, воли, разума и прочего, потому и свободно ушла из мира?

«Выглядит так, но нужно подтверждение».

Уничтожив крестраж–карандаш при помощи меча, я достал остальные фигурки. Время экспериментов…

***

Практически сутки полной самоизоляции в ритуальном зале дома Блэков ушли у меня на то, чтобы заполучить в своё распоряжение сильную головную боль наряду с более–менее оформившимися концепциями души, крестража и возможностей моего Меча.

Первое, что следует отметить и что является наиболее важным достижением — твёрдая уверенность в том, что душа в основе своей и вправду имеет некое ядро, вокруг которого нарастает всё остальное. Пусть эта уверенность и не имеет под собой математического или какого–либо другого научного обоснования, но и обычных наблюдений за ходом экспериментов мне хватило. Пришлось даже, для разнообразия и чистоты эксперимента, попросить Кричера отловить или купить каких–нибудь животных. Он выполнил эту просьбу. Эксперименты с созданием крестражей животных дали понять, что некое «ядро души» что у людей, что у животных, выглядит и ощущается равнозначно, а вот всё остальное, что накапливается вокруг этого ядра, различно как качественно, так и количественно.

Второе важное наблюдение — очистившееся ядро действительно не имеет никакой связи с крестражем, якорем, называть можно по–разному. Да, мы с Ровеной подумали об этом ещё после первого эксперимента, но все последующие эксперименты показали, что именно тот «жирок», которым обросло ядро в ходе жизни, будучи отделённым и защищённым от рассеивания путём привязки к материи, является той причиной, по которой душа с остатками «жирка», при наличии воли и желания, может остаться в мире. Я даже провёл один эксперимент, в котором разделял душу подопытного, но из полученной части не сделал крестраж, а просто сохранил в схеме ритуала. Пока осколок находится внутри схемы, то душа убитого подопытного ещё остаётся в мире, но стоит схему сломать, как тут же словно проваливается в пространство вместе с осколком.

Третье важное наблюдение — мой Меч Духа является уникальным инструментом для работы с душой. Безусловно, я понимал это и раньше, но теперь это понимание приобрело несколько иной уровень. Для работы с душой нужны очень специфические магические навыки, знания, вычисления, а попытки выехать на привычном для волшебников «по щучьему велению, по моему хотению, взмахни–получи», всегда оказываются провальными из–за огромного расхода магии или срыве контуров почти сформировавшихся заклинаний. Однако Меч, будучи своеобразной материализацией моей собственной души, отлично работает с другими душами.

Все эти мысли начали складываться в пусть и не очень чёткую, но идею того, как прибить Волдеморта в обход его крестражей. Мне попросту нужно его зарубить. Звучит предельно легко, и примерно так же трудновыполнимо. Вокруг него очень много его собственной магии, и магией этой он легко может управлять. Взять, к примеру, один из вариантов телекинеза при помощи магии — направляешь свою магию струйкой к объекту и транслируешь на него своё желание: «Взлети». Ну, или другое какое. Вокруг Волдеморта же крутится огромный объём магии, занимая около двух метров в радиусе. В этой зоне ему не нужно волевых усилий, чтобы совершать простые манипуляции с её помощью, а чувствительность к магическим и прочим проявлениям должна быть просто огромна. Возможно, такой объём его магия занимает, когда он в «боевом режиме», но стоит рассчитывать на худшее, беря за аксиому то, что это его естественный фон. Проблема здесь в том, что к нему попросту не подобраться. Вообще никак! Все манипуляции так или иначе требуют времени и даже чтобы просто вывалиться из тени и нанести удар, мне потребуется время, за которое тот легко сможет среагировать.

Подобный по своей сути магический фон есть у Дельфины, но там он меньше и спокойнее. У Дамблдора тоже, но объём в пределах разумного… В отличие от плотности магии, но плотность — продукт контроля и активного мышления. Именно поэтому, когда Директор проявляет свою магическую мощь, в восприятии он словно светится. Без света, конечно, как и без прочих визуальных проявлений — это лишь ассоциация. Этакое мерцание от плотности магии. А Волдеморт давит. Сложно выразить в словах подобные ощущения.

Решить подобную проблему можно, например, с помощью огнестрельного оружия. Взять пулю, увеличить её с помощью Энго́ргио, нанести нужные руны, вернуть исходный размер, обратно засунуть в патрон и всё — оружие готово. Однако, это лишь средство убийства тела, а мне нужно именно достать Волдеморта мечом. Реализовать в пуле Ловец Душ возможно, но проблема в том, что ловец и душа плохо уживаются вместе — с этим связана проблема недолгого срока хранения души в Ловце. А если уж душа понимает, что именно произошло, то сможет высвободиться. Ну, по крайней мере мне так кажется. А уж опыта Волдеморту в существовании без тела не занимать.

Взвесив все «за» и «против», отужинав кулинарными шедеврами Кричера, я покинул дом на Гриммо. На уже потемневшем ночном небе Лондона не было ни звёздочки — лишь засветка от города на облаках. Снега от недавнего снегопада почти не осталось, а праздничное настроение от различных украшений меня никак не пронимало. Рождество завтра.

Как подобраться к Волдеморту? Или же проломиться через его защиту… Он сильнее, опытнее. Да в конце–то концов попросту злее! Это важно, учитывая его тёмномагическую специализацию. С тактической точки зрения, мне нужно лишь дождаться какой–нибудь заварушки с его участием, подгадать момент и сблизиться, нанеся удар мечом. Но когда это будет? Неизвестно. А проблемы могут начаться в любой момент — я привлёк его внимание. Но и кончать его нужно по любому — если верить слухам в Хогвартсе и словам Тонкс, то уже сейчас многократно участились случаи пропаж волшебников, и я могу поспорить, что и обычных людей в том числе.

Как пересилить Волдеморта при прямом боестолкновении? Прямом и бескомпромиссном?

«Фиксирую зарождение гениальной мысли» — ехидный голос Ровены в моей голове сбил меня с этой самой мысли. — «Отправляйся–ка к Дельфине».

— Зачем? — сказал я вслух, сам того не желая, но именно эта ошибка умудрилась вернуть мысли в нужное русло. Не став заранее предупреждать о своём визите, я аппарировал по известным мне координатам в место, к которому имел допуск.

Оказавшись на аппарационной площадке близ всё также запорошенного снегом загородного дома леди Гринграсс, я зашагал по тропинке к деревянному особняку, ненароком любуясь еле видным бледно–голубым снегом вокруг, и припорошенными им же высокими хвойными деревьями стоящего совсем неподалёку леса. В окнах дома горел мягкий желтый свет, что вселяло надежду на то, что Дельфина дома.

Как только я добрался до двери, та сразу же распахнулась, впуская меня внутрь, а стоило зайти — захлопнулась. Стоя в этакой прихожей, что была на уровень ниже общего пола, я с удовольствием вдохнул тёплый воздух с витающими ароматами хвои. Источник запаха меня заинтересовал, и как только я очистил себя магией и перешёл в просторный главный зал, освещённый камином и парой светильников, то сразу заметил украшенную новогоднюю ёлку. Всё на ней было, как и положено — разноцветные блестящие шарики разных размеров, звёздочки, мягкие желтые огоньки на подобие гирлянд…

— Без приглашения, — раздался голос Дельфины, доносившийся от большого дивана перед камином.

В голосе этом не было укора — лишь констатация факта. Я прошел по залу и сел в кресло, что стояло как бы между диваном и камином. Дельфина расслабленно сидела на этом большом диване, одетая в довольно простое и длинное светлое платье. Толстая коса её почти белых волос привычно лежала на правом плече, а в руках леди Гринграсс держала книгу, которую, судя по всему, читала до моего визита — света было немного, но предостаточно, да и заклинания есть для подобных ситуаций.

— Прошу прощения за поздний визит без предупреждения, — повинился я, глядя на Дельфину.

Она закрыла книгу, положив её себе на колени, и посмотрела на меня в ответ.

— Что–то случилось?

— Мне нужна ваша помощь.

Дельфина кивнула, мол: «Продолжай». Но я перевёл взгляд на украшенную ёлку.

— Рождество?

— Хороший повод для красивого украшения, — пожала плечами леди Гринграсс.

— Вы можете организовать тот же ритуал, что и в прошлый раз?

— Зачем?

Несколько секунд я смотрел на Дельфину и не знал, что именно говорить. Но… А смысл разводить секретность на ровном месте?

— В том состоянии я планирую уничтожить Тёмного Лорда.

Дельфина в удивлении широко раскрыла глаза, глядя на меня.

— Что за глупость… — покачала она удручённо головой.

— Леди Гринграсс…

Но Дельфина прервала мою начавшуюся речь, останавливающим жестом руки.

— Я потратила кучу времени и сил на твоё обучение вовсе не для того, чтобы ты пошёл и убился об Тёмного Лорда.

— Я всё рассчитал и продумал…

— Ты забываешь о пророчестве, — несколько жестче сказала она.

— А мы не знаем его содержания, — под стать ей ответил я. — Дамблдор отмалчивается, а Поттер потерял это пророчество. Всё.

— А если и в самом деле лишь юный мистер Поттер способен одолеть Тёмного Лорда? То чем закончится ваш бой, насколько бы сильным ты себя не сделал?

— Поскользнусь на мантии, как Дамблдор.

Дельфина глянула на меня удивлённо.

— Вы ещё не в курсе? О–о–о…

Без особого энтузиазма, просто и по фактам я рассказал о недавних событиях в Министерстве. Дельфина слушала спокойно, без эмоций, уточняя лишь некоторые моменты, интересующие её.

— Ты слишком сильно раскрылся, — констатировала она очевидный факт, когда я закончил рассказ. — Тёмный Лорд отпустил тебя, но ещё не знал, какой урон ты нанёс его элите. Теперь он точно знает, а ты действительно привлёк его внимание.

— Потому мне и требуется этот ритуал. All–in, так сказать.

Дельфина вновь покачала головой.

— Мне нелегко решиться вручить тебе средство, чтобы ты отправился на самоубийство.

— Так смотрите на это под другим углом, — улыбнулся я. — Вы вручите мне средство, чтобы отправившись, я не самоубился.

— А как же пророчество? Если есть хотя бы незначительная вероятность того, что из–за него лишь Поттер может победить Тёмного Лорда, то все твои потуги будут бесполезны и лишь приведут тебя, в лучшем случае, к гибели.

Тут я немного сомневался, но как мне известно, сломать пророчество крайне сложно и способны на это силы, не принадлежащие этому миру. Даже если считать, что я появился до произнесения пророчества, то вот моё Духовное Оружие прилетело спустя годы после произнесения пророчества. Есть немалый шанс, что его можно считать «силой не от мира сего».

— Я должен попробовать. Я не знаю и даже предположить боюсь, как много времени потребуется, чтобы Поттер победил Тёмного Лорда. Полгода? Год? Десять лет? Что может произойти за это время? Уже сейчас по косвенным данным можно насчитать не меньше десятка жертв среди волшебников и неизвестно сколько среди обычных людей. Дальше будет больше.

— Ты ведь не за них переживаешь? — слабо улыбнулась Дельфина, глядя на меня. Это был не столько вопрос, сколько утверждение.

— Да, — не стал я кривить душой. — Меня беспокоит моё благополучие и важных мне людей. Деятельность Тёмного Лорда, которую он может в скором времени раскрутить, как и его внимание ко мне, совершенно не способствуют этому благополучию. Ну, а время работает против меня.

Дельфина смотрела на меня в молчании, постукивая указательным пальцем по обложке книги, лежащей у неё на коленях. Она явно размышляла о чем–то… Как меня самой прикопать, чтобы другим такая честь не досталась?

— Хорошо. Ведь, если я не помогу, ты сам придумаешь какой–нибудь необычный способ достичь желаемого.

— Верно.

Уголки рта Дельфины слегка дрогнули, выражая совсем лёгкую улыбку.

— Приходи через трое суток. Я всё подготовлю.

Судя по тому, что сразу после этой фразы Дельфина вновь открыла книгу, я могу сказать, что она… Несколько разочаровалась? Обиделась? В общем — выказала своё «Фи».

— Спасибо, — улыбнулся я на прощание и, встав с кресла, отправился на выход из дома.

Дойдя до аппарационной площадки, переместился к границе защитного барьера Хогвартса и, на ходу наложив на себя комплекс скрывающих чар, спешно двинулся к замку. Пробравшись внутрь, я не был удивлён тишиной и притушенным светом — отбой. Тихо пробравшись и разминувшись с патрулирующей замок МакГонагалл, я без проблем добрался до гостиной факультета, в которой обнаружились некоторые участники недавней «Операции по спасению Сириуса». Сняв с себя маскировку, проследовал на пустующий диван и с некоей усталостью попросту плюхнулся на него, безвольно растекаясь по столь удобному месту.

Моё возвращение не осталось незамеченным, но подошли ко мне только близнецы.

— Макс, — заговорил левый, сохраняя нетипичную серьёзность на лице. — Мы хотели тебя поблагодарить.

К моему удивлению, второй близнец не стал продолжать фразу.

— За что?

— Что спас нас, — вновь сказал первый, а второй лишь кивнул. — Твои советы по заклинаниям для тренировок, твоя помощь в министерстве… Без этого мы могли легко погибнуть.

Мне на это оставалось лишь кивнуть. Бегло осмотрев гостиную, подметил и других участников той акции, наряду с «рядовыми» членами «Армии Дамблдора». Да, здесь были далеко не все. Да, были ребята с других факультетов, но это не редкость — друзья приводят друзей.

— Вы благодарите от лица всех остальных?

— Не пойми неправильно, — немного грустно улыбнулся второй близнец. — Они тоже благодарны, просто…

— … Побаиваются тебя, — всё вернулось на свои места, и близнецы начали заканчивать фразы один за другого.

— Побаиваются?

— Ну, а как же? — скупо улыбнулся второй. — Ты проявил себя как очень сильный волшебник. Мы подобного ещё не видели. Да и… Как бы сказать…

— … Убивал, — четко закончил первый близнец, тут же в защитном жесте выставив перед собой ладони. — Нет–нет, мы не виним тебя. Всё–таки это были те волшебники, без которых мир станет лучше…

— … Да и Азкабан, как показала практика, не является панацеей.

— Ясно, парни. А где Гермиона?

— Вроде как у себя в комнате. Спит, наверное. Время уже позднее…

— … А она от книжек не отрывается после нашего возвращения.

— Спасибо, — кивнул я парням, и те, кивнув в ответ, вернулись к общей компании.

Делать в гостиной мне было больше нечего, а потому я отправился в душ и спать.

***

Дни до готовности ритуала потянулись крайне медленно. Это началось сразу же с утра двадцать пятого декабря, и с каждым часом ожидание становилось всё более тягучим. Выйдя утром на обыденную пробежку и прочие физические тренировки, я не застал в гостиной Гермиону, зато была там куда–то спешащая Лаванда.

— Привет, — махнул я рукой в приветствии, а блондинка резко обернулась.

— Ой, привет, — улыбнулась Лаванда, узнав меня. — Не ожидала, что кто–то проснётся так же рано.

— Я так каждый день просыпаюсь. Слушай, там Гермиона не собирается на тренировку?

— Гермиона, — на миг Лаванда задумалась. — Ну, там в кровати валяется посапывающий комок, натянувший одеяло по самую кудрявую голову. Она почти до утра в книгах зарылась, так что вряд ли.

— Да? Ну ладно. Всем порою нужен отдых.

— Макс, я побежала, мне к МакГонагалл надо…

Блондинка поспешила ретироваться, а я лишь пожал плечами и отправился на тренировку. День начался по обычному графику.

После тренировок, душа и завтрака, который был пропущен Гермионой, я отправился в Запретную Секцию, но не столько для чтения, сколько для мозгового штурма.

Учитывая, что при растроении личности во время ритуала, я приобретаю какие–то совсем иные жизненные ориентиры, мне нужно поставить задачу перед самим собой — отправиться в логово Волдеморта и укокошить его мечом.

«Тут я могу помочь» …

Ровена высказала простую мысль о том, что в текущей ситуации, если этим трём личностям сообщить о цели, те отправятся её выполнять. Причина тому проста — они обладают моими знаниями, а значит будут прекрасно осведомлены об опасности, которую представляет собой Волдеморт непосредственно в данный момент. В общем, вероятность того, что моя тушка после ритуала сама отправиться мочить Тёмного Лорда, довольно велика.

А как поставить правильную задачу перед мечом?

«Тут я могу поставить задачу».

То есть получается, что в успехе жизненно важного мероприятия я полагаюсь на четыре шизофрении в моей голове?

«Как–то так. Представь, что это отряд из трёх бойцов и ты отправил их на миссию».

Чудесно!

Однако другого варианта у меня нет, и я не тешу себя надеждой, что смогу пересилить Волдеморта в открытом бою даже при наличии различных моих козырей. Разве что совсем уже в решающий момент воспользоваться разработанной фазоинверсией магии? Но это нужно использовать именно в решающий момент, чтобы тот не успел понять и принять меры. А ещё нужно добить лазер. Прямо сейчас…

Ближе к обеду в Запретную Секцию наведалась Гермиона и хотела было заняться книгами, но увидев меня, подошла.

— Привет, Макс.

— Привет, Герм, — улыбнулся я в ответ.

— Нужно поговорить.

Девушка выглядела предельно серьёзно, а значит и разговор откладывать не стоит.

— Я тебя внимательно слушаю.

Девушка достала палочку и повела ею вокруг нас, ставя заглушающие чары. Только после этого она присела на скамейку рядом. Она смотрела куда–то в сторону, и пару секунд помолчав, заговорила:

— Я долго размышляла. О разном. Я обдумывала битву в Министерстве. Я насчитала больше десяти вариантов развития событий, в которых бы не пришлось никого убивать.

— Вынужден признать, варианты были. Самый очевидный — вместе с тобой подобрать Сириуса, устроить взрывную волну из трансгрессии и уйти в глухую оборону.

— Вот. Я не сомневалась, что ты просчитал как минимум несколько вариантов развития событий. Но выбрал убивать осознанно и без необходимости.

— Не без причины. Первая — они были Пожирателями Смерти. А если точнее — чуть ли не все были в так называемом, Ближнем Круге, если верить общедоступным протоколам допросов покойного ныне Каркарова. Список их поступков и преступлений тянет на полдесятка пожизненных или смертную казнь.

— Это действительно повод их убивать? — Гермиона наконец–то посмотрела на меня, а лицо её выражало непонятную мне смесь беспокойства с чем–то ещё, пусть и эмоции были ощутимо приглушены окклюменцией.

— А если нет, то что? ДМП и Аврорат бессилен и может работать только от обороны. Возможно, именно сейчас тот, кого я бы не убил, наслаждался чьими–нибудь муками и агонией, лишая семью отца, матери или их детей.

— Но убивать…

— А что насчёт ситуации после Кубка Мира?

Гермиона посмотрела на меня, как на глупого школьника.

— Мы оказались в западне. Мы ничего толком не умели, если серьёзно–то. Мы не могли их победить, как не могли аппарировать или трансгрессировать. Ты, как мне кажется, не мог победить. Но убить в ответ на смертельное проклятье… Это легче, чем победить.

— Допустим. Безвыходная ситуация. А как насчёт обучения колдомедицине?

— Это не то. В редкие моменты я видела во взгляде леди Гринграсс что–то… Мстительное, да, — Гермиона покивала своим собственным словам. — Это была её личная месть, которую она совместила. Так сказать, приятное с полезным. Я не знаю причин, но это её дело. Мне кажется, она бы их убила в любом случае и вопрос стоял лишь в том, будет ли от этих смертей польза.

— Как–то странно получается, по твоей–то логике…

— Ничего не странно, — девушка мотнула головой. — В тех ситуациях выбора не было. А в Министерстве — был.

— Допустим. Варианты были, пусть и не лучшие. Стоит понимать, что Долохова нужно было выбить в любом случае — он слишком опасен. У Крауча были артефакты, на которых была завязана изоляция Министерства. Если не убрать их, то защиту вполне смогли бы смять, а подмога могла и не поспеть вовремя. И тогда пришлось бы убивать, чтобы выжить, но при этом ещё и остальные были под ударом. Четверых я подвёл под их собственные проклятья с помощью трансфигурации пространства…

«А седьмого — по приколу, да?»

Да–да, именно так, а вовсе не за то, что он сам хотел мне голову отрезать.

— Я всё понимаю, но… Твой выбор, убивать… Ты шел туда уже с этой мыслью и с этой целью. Я видела по лицу. Волновался, напрягся, рассчитывал на худшее, да. Но даже увидев другие варианты, ты начал именно убивать.

— Меня, как бы, тоже не пленить хотели. Ладно. Как я понимаю, ты подводишь к чему–то иному.

Гермиона заволновалась так, что даже через окклюменцию это пробилось, а руками она ненароком начала теребить край юбки.

— Ты становишься как Он… Кто–то мешает? Убей. Кто–то несогласен — убей. Угрожает? Убей. Как скоро ты будешь за слово, сказанное невпопад, кидать в волшебников Круциа́тус?

— Ты преувеличиваешь, — покачал я головой.

— Я говорю то, что вижу. Я могу принять человека в качестве товарища или друга, который из всех возможных вариантов выбирает убийство неудобного человека. В качестве товарища, друга… Но большее?

Гермиона глянула мне в глаза, пытаясь найти там что–то. А я и не раскаиваюсь, как и не считаю себя неправым. Но и переубеждать её я не хочу. Похоже, ей нужно хлебнуть гнильцы мира не как сейчас, не в редких случаях, словно походы в кино. Возможно, тогда она может увидеть большее.

Гермиона прикрыла глаза и качнула головой.

— Не могу…

Я глубоко вздохнул, но не для успокоения или чего–то прочего. Меня словно отпустило.

— Что же… — положив руки на колени, я поднялся. — Мне ясна твоя позиция. Приступим к библиотеке?

— Ты не злишься? Или…

— Нет–нет, — я отрицательно мотнул головой. — Где–то подсознательно я знал, что ты можешь так воспринять случившееся. Потому и нечасто брал тебя в различные свои «приключения». Мы просто по–разному видим мир и магию. Там, где ты видишь красоту и чудеса, я вижу человеческую грязь, гниль и море проблем. Ты ведь до сих пор изучаешь различные действительно красивые чары и рунные цепочки?

— Да… — как–то виновато кивнула девушка, опустив взгляд.

— Значит, так и продолжим. Смотри на магию и мир как на нечто прекрасное, а остальным займусь я. Сейчас я планировал добить парочку своих заклинаний. Ты, наверное, будешь добивать свою часть Секции?

— Да, — несколько бодрее кивнула девушка.

— Вот и отлично…

…Так и прошли эти три дня. Что изменилось? Ну, неловкое молчание со стороны Гермионы, которое я развеивал, обсуждая что–то из магии, или обмениваясь взаимопомощью в сложных лично для нас моментах. Не было больше удобных «полежалок» на нашем диване в гостиной, что тут же заметили остальные, но спрашивать не спешили.

В конце третьего дня после Рождества, когда ажиотаж учеников от полученных подарков приутих, а его место заняли беспокойные слухи из Министерства, я наконец–то закончил своё заклинание–лазер. Теоретически. Практически его проверить было особо негде, ведь по расчётам оно выходило ну очень мощное, а если активировать его из–под инверсии фазы магии, то плевать оно будет на защиту.

После ужина, когда я уже в нашей с парнями комнате собрался покинуть замок и вышел в гостиную, меня перехватила Лаванда, утащив за локоток в сторону.

— Что у вас с Гермионой?

— Ничего.

— Не надо мне тут, — надулась блондинка, став похожей на какого–то хомячка. — Вы же вроде как встречались, а сейчас — непонятно что.

— Спроси у Гермионы.

— Молчит. А ты что скажешь? — Лаванда упёрла руки в бока.

— А вам, милочка, какое дело вообще?

— Как какое? Я староста, и следить за порядком и спокойствием на факультете — моя прямая обязанность. Поверь мне, Макс, ваша непонятная с Гермионой ситуация, пусть и не очевидно, но нарушает это спокойствие с непреодолимой силой. Когда что–то ставшее привычным на протяжении лет вдруг вот так вот меняется — это очень сильно беспокоит. Очень. Сильно.

— Мы не сошлись точками зрения на различные жизненные обстоятельства. Большего не скажу.

Лаванда вздохнула печально.

— Ладно.

После столь бесполезного разговора я решил убедиться, не забыл ли чего. Костюм, пальто, шарф. Зима на дворе? Не проблема. Зима тут несерьёзная, шапку я не ношу, здоровье конское, на всё плевать. Сумка за плечом, палочка в кобуре, жаль только, что вторая пала смертью карандаша, и трость, что сейчас лежит уменьшенной в специальном кармашке, является теперь просто тростью.

Покинув гостиную, тут же наложил на себя скрывающие чары и быстрым шагом побрёл прочь из замка. Тёмный зимний вечер встретил меня чистым звёздным небом и прохладным ветерком в лицо. Снег, выпавший за пару дней до рождества, уже стаял или был унесён ветром прочь, а новый пока не выпал. Может так статься, что и не выпадет больше. Такой уж здесь климат. Вроде бы и минус, а снег — редкий «гость».

Выйдя за пределы антиаппарационных чар, переместился к загородному дому леди Гринграсс и быстрым шагом направился к дверям. Как и в прошлый раз, в окнах горел мягкий желтый свет, а стоило только мне зайти внутрь, как на меня пахнуло теплом, какой–то свежей выпечкой, а в углу у камина всё так же стояла наряженная ёлка. По главному залу, бодро стуча пятками о пол, пробежала домовушка в чистой наволочке, неся на вытянутых руках только–только приготовившийся пирог. Домовушка сильно спешила, а увидев меня краем глаза, чуть ли не подпрыгнула от неожиданности и остановилась, глядя то на меня, то на пирог, то снова на меня. На лице домовушки читалась некая паника и она не знала, что именно делать. В итоге она просто исчезла с пирогом, тут же появившись рядом со мной.

— Леди Дельфина ждёт вас в зале, да. Где и в прошлый раз. Да–да, — покивала домовушка. — Эта домовушка обязательно себя накажет, но никак не может проводить гостя…

— Я сам, не беспокойся. Ты молодец.

Домовушка приосанилась и исчезла, а со стороны кухни, что была далеко в правом крыле, донёсся плохо различимый шум — занялась делами.

Почистив себя магией, я направился по уже известному мне маршруту на минус второй подвальный уровень, куда был открыт проход. Вновь оказавшись в чистом и почти пустом ритуальном зале, я заметил сидящую на кресле у стены Дельфину, читавшую книгу под светом Лю́моса. Она тут же обратила на меня внимание, и отложив книгу на подлокотник, встала мне навстречу.

— Ты не передумал?

— Ничуть, — я отрицательно мотнул головой, и снял с плеча сумку, протянув её Дельфине. — Пусть пока полежит у вас.

Леди Гринграсс взяла сумку в одну руку, а в другой у неё буквально появилась склянка с зельем. На вид оно было точно таким, как и в прошлый раз.

— Процедуру ты уже знаешь.

Я взял зелье и встал в центр уже готовой ритуальной схемы. Выпив зелье и отбросив склянку в сторону, увидел, как Дельфина активировала схему.

— Удачи, — коротко кивнула она, взяла сумку и аппарировала.

В ушах вновь раздался гул от собственного пульса.

«Чёткая ментальная установка сформирована» — оповестила меня Ровена. — «Думаю, я смогу координировать действия твоих личностей».

Надеюсь.

Очередной гулкий звук сердца и шум крови в ушах. Мир вновь словно взорвался множеством осколков, разлетевшись, аки зеркало.

***

Стоило потухнуть ритуальной схеме посреди закрытого каменного зала, как стоявший посреди этой схемы высокий блондин в чёрном костюме и плаще, неуловимо изменился. Несколько секунд глядя горящими голубым глазами куда–то дальше окружавших его стен, он пару раз крайне быстро, рваными движениями дёрнул головой.

— Назойливый голосок… — скупо сказал он в никуда. — Второй правильно рычит. Угрозу гнезду нужно устранить.

Блондин тут же исчез в воронке аппарации, появившись на самой макушке одного из самых высоких хвойных деревьев в лесу неподалёку. Он стоял на нём, словно не имел веса, а макушка даже не колыхнулась под ним. Парень поднял взгляд к небу, глядя на светящуюся половину диска луны. Протянув к ней руку, он прикрыл тёмную её часть.

— Только половинка…

Он вновь исчез в воронке аппарации.

***

В графстве Уилтшир, на краю довольно большой ровной поляны, что со всех сторон была окружена невысоким лесом, из воронки аппарации появился высокий молодой парень со светлыми волосами. Он молча глядел на большой старинный каменный особняк, хотя тот был скрыт всеми возможными чарами и разве что Фиделиуса на нём не было. Именно в этом особняке, посреди высокого каменного зала с богатыми украшениями, гравюрами и прочими дизайнерскими решениями, призванными показать монументальность дома и достаток его хозяев, за длинным деревянным столом уже в который раз собрал известный многим волшебник, Волдеморт, своих верных и не очень приспешников. Он жаждал узнать, какими успехами они могут похвастать и как хорошо выполняются его поручения, ведь недавний частичный провал повлёк множество невосполнимых потерь в его рядах.

Никто не может сказать, каким чутьём тот самый блондин, Макс Найт, узнал, что именно сейчас и именно здесь находится Тёмный Лорд, но это и не важно. Сделав шаг по поляне в направлении дома, он потащил за собой три безвольно волочащихся тела каких–то бродяг из Лютного. Оборотни, или просто преступники? История об этом умалчивает.

Сделав всего пару шагов, Макс неожиданно и неуловимо быстро дёрнул головой, глядя на особняк горящими голубым глазами.

— Ещё бы я энергию свою на них тратил.

С этими словами парень одной рукой вытащил волшебную палочку из кобуры на предплечье, а вторую отставил в сторону. В тот же миг, в отставленную в сторону руку слевитировало одно из безвольных тел бродяг, и Макс крепко взял его за шею, попутно указывая палочкой на особняк семьи Малфой. Бродяга задёргался, словно припадочный, и начал покрываться яркими красными венами, иссыхая, а на кончике палочки Макса во мгновение ока сформировалось из крови шесть сложных рунных схем, одна за другой. Они начинали светиться красным, и чем ярче — тем сильнее иссыхал бродяга в руках парня…

…Один из оборотней, что стояли по периметру зала, где проходило очередное собрание Пожирателей Смерти, обратил внимание на странную светящуюся красным точку на горизонте. Звериная часть этого волшебника почувствовала невероятную опасность, и это придало оборотню храбрости, чтобы прервать самого Тёмного Лорда.

— Мой Лорд! — закричал оборотень, привлекая к себе внимание всех присутствующих.

Волдеморт, сидевший в своей чёрной мантии во главе стола, медленно к нему обернулся, улыбнувшись.

— Там! — оборотень указал рукой в окно, и все, кто мог со своего места увидеть красную точку, тут же глянули на неё. В том числе и Волдеморт.

То ли чутьё, то ли везение, но Тёмный Лорд что–то понял, тут же встал с места, мгновенно подходя к окну и одним желанием ломая оное, направил палочку в сторону точки, а на кончике его белой, словно кость, палочки, начала быстро формироваться тёмная сфера.

— Мой Лорд, — рядом с ним тут же оказались несколько волшебников, в том числе и Беллатрикс. Именно она и заговорила. — Что–то случилось?

Но ответа никто не дождался.

Тёмная сфера на кончике палочки Волдеморта мгновенно превратилась в мощный чёрный луч, от силы которого в стороны разошлась ударная волна и ветер, заставив столпившихся Пожирателей отпрянуть в стороны. Но там, от границы леса, красная точка превратилась в не менее мощный голубой луч. Дикий гул и треск, заглушающий всё вокруг, заполнил пространство. Два луча встретились на миг, создав мощную ударную волну и отклонив друг друга с траектории.

Мощный удар сотряс особняк Малфоев, а присутствовавшие в зале могли увидеть, как разлетелась словно стекло проявившаяся на миг защита, а голубой луч не оставил и следа от одного из крыльев дома, забрав с собой и одну из стен зала совещаний. Чёрный же луч пропахал огромную борозду в земле до самого края леса, но явно прошёл в стороне от того места, где зародился красный огонёк.

Пожиратели Смерти были шокированы и не двигались с места. Хуже всего было нескольким, не отличавшимся храбростью, как например, юный Драко Малфой — они буквально попадали на пол, дрожа от магического давления.

— Кто посмел?! — тут же взъярилась Беллатрикс, выхватив палочку и гневно посматривая в пространство через пару непослушных прядок чёрных волос, упавших на лицо.

— Спокойно, — тихо ответил Волдеморт. — Скоро мы узнаем, и он ответит.

Как и сказал Волдеморт, уже через пару мгновений из воронки аппарации в нескольких десятках метров от особняка появился высокий парень со светлыми волосами. За собой, словно на верёвке, он тащил какого–то бедолагу, но выглядел так, словно бедолага не весит вообще ничего.

Тёмный Лорд, эффектно взмахнув чёрной мантией, развернулся и направился в образовавшийся пролом в стене. Около десятка Пожирателей, кому хватило сил и самообладания устоять на ногах, последовали за ним, выходя на улицу.

— И кто же тут у нас… — театрально раскинул руки в стороны Волдеморт при виде Макса, но в ответ получил лишь Бомбарду, которую отвёл в сторону, а заклинание разнесло в пух и прах остатки одной из стен мэнора.

Беллатрикс, со смесью ненависти и интереса посмотрела на того, кто посмел не только разрушить часть дома её сестры, но и так нагло бросить вызов самому Тёмному Лорду.

— Ты?! — удивлению немного спятившей брюнетки не было предела, когда она узнала в напавшем волшебнике второго сына её сестры, которого так неосмотрительно придурок Люциус изгнал из рода самым радикальным способом.

Несколько Пожирателей хотели было броситься в атаку на парня, но Волдеморт одним лишь жестом руки остановил этот их порыв.

— Не вмешиваться! Я сам убью его.

Макс же немного наклонил голову вбок, оглядев присутствующих.

— Бегите, и сможете выжить, — сухо сказал он, но голос парня словно прозвучал в головах у присутствующих.

Макс вытянул руку в сторону и в неё быстро влетел тот бродяга, которого парень тащил за собой. Парень сжал ладонь на горле бродяги, и тот начал буквально трескаться, светясь красным изнутри. За пару секунд он осыпался пеплом, а вылетевшие из него красные струйки были поглощены парнем.

«Это он!» — билась в голове Беллатрикс мысль о предательском побеге, перебиваемая противоречивыми чувствами — сильный родственник, но напал на Тёмного Лорда… Но родственник же… Сын любимой сестрёнки…

— Хм… — хмыкнул Волдеморт, резко взмахивая палочкой и создавая гигантскую змею из Адского Пламени, что тут же направилась на парня.

Макс лишь взмахнул рукой с палочкой, словно отмахиваясь от мухи, а змея из Адского Пламени словно затухла от ветра.

— Жалкая пародия, — тихо сказал Макс и вновь взмахнул палочкой. — Ша–ас–с-а…

Присутствовавшие пожиратели впали в ступор, узнав знакомый парселтанг, а вырвавшееся с палочки Макса Адское Пламя, начавшее принимать форму и размеры гигантского василиска, лишь усилили это ощущение. Змея из пламени начала обвиваться кольцами вокруг Макса, и тот указал палочкой в сторону волшебников, вновь прошипев что–то на Парселтанге.

— Назад! — крикнул кто–то из Пожирателей и это послужило неким спусковым крючком. Все тут же бросились прочь, выставляя защиту.

Василиск из Адского Пламени с неимоверной скоростью бросился в атаку на Тёмного Лорда, который ответил каким–то объёмным заклинанием, создавая облако тьмы.

Отойдя на безопасную дистанцию, Пожиратели сформировали защиту и стали наблюдать за разворачивающейся картиной. Непонятная совершенно чёрная дымная структура боролась с бешено двигавшимся василиском из огня. Они были действительно огромны, а свет от пламени освещал всё вокруг и создавал невероятные волны жара. Во всей этой дикой пляске то и дело сверкали ослепительные вспышки заклинаний и щитов, мощность вложенной магии в которые давила даже на большом расстоянии. Иногда заклинания рикошетили в стороны, то разрушая ещё целую половину мэнора, то улетая в лес, оглушительно взрываясь. Из этой совершенно непонятной, катящейся по земле каши из тёмного облака и огненного василиска, то и дело летели молнии, взрывая землю. Порой можно было увидеть два мощных дымных следа от трансгрессии, и два эти облачка беспощадно и с огромной скоростью поливали друг друга самыми разными, в том числе и тёмными заклинаниями.

Очень быстрый луч одного из таких заклинаний ненароком срикошетил в поставленную Пожирателями защиту, но полностью его проигнорировав, попросту испарил верхнюю половину тела Лестрейнджа. Вот и прервался род, ведь второй брат умер в Министерстве, попытавшись подобраться к Максу со спины.

— Сильнее щиты! — заорал кто–то из Пожирателей.

Беллатрикс заметила краем глаза, как из остатков мэнора выбежали оставшиеся, и бросились прочь в сторону леса. Среди них был и Драко.

«Хорошо, что Нарцисса уехала во Францию на месяц и не видит этого позора» — промелькнуло в голове Беллы, а следом появилась другая мысль: «Что бы сказал Северус, увидь своего студента в таком амплуа? Обоих студентов».

Однако сторонние мысли не помешали женщине внимательно следить за боем двух волшебников, силы которых, судя по всему, равны.

Разрушительная и неуловимо быстрая возня тёмного облака и василиска из огня постепенно смещалась в сторону леса, в противоположную сторону от Пожирателей, но никто не изъявил желания подойти поближе.

Когда Белла уже сбилась со счёта от произнесённых Волдемортом и Максом заклинаний, а контуры волшебников уже были неразличимы в этой пляске огня, вспышек и тьмы, внезапно всё кончилось. Нет, никто не умер, не победил, но облако тьмы и василиск истратили вложенные в них силы, самоуничтожившись.

Под светом звёзд и половины луны, на огромном выжженном пятне земли, в десятке метров друг от друга, стояли ужасно потрёпанные, местами окровавленные, но всё ещё живые Волдеморт и Макс. У Тёмного Лорда вся мантия зияла проплешинами, прожжёнными дырками, а левого рукава вообще не было. Макс выглядел не лучше. От пальто парня осталась лишь память, как и от пиджака. Жилет и рубашка держались на паре ниток. Макс одним движением сбросил остатки мешающей ткани, обнажая тренированное тело со старыми и только–только полученными шрамами.

Оба волшебника молча стояли и смотрели друг на друга. Некоторые Пожиратели, в том числе и Белла, заметили факт, который в другое время показался бы им забавным — у Волдеморта глаза горели красным, а у Макса — голубым. Один был болезненно худым, другой — спортивным. Один смотрел на врага с ненавистью, а второй — просто смотрел.

— Тебе не победить, Макс Найт, — голос Волдеморта разнёсся над притихшей поляной. — Нет такой магии, которую я бы не знал. И у меня есть то, чего нет у тебя.

Макс лишь немного наклонил голову, глядя на Тёмного Лорда, как на букашку в коллекции энтомолога.

— Я постиг тайну бессмертия! — провозгласил Волдеморт.

Макс ничего не ответил, лишь переложив палочку в левую руку.

— Это должно что–то значить? — ухмыльнулся Тёмный Лорд. — Неважно. Поклонись своей смерти, Макс Найт.

Они оба одновременно взмахнули палочками.

— Ава́да Кеда́вра! — выкрикнул заклинание Волдеморт, и невыносимо яркая зелёная вспышка ослепила на миг присутствующих.

Лишь немногие, кто действительно знал своего Лорда, могли предугадать столь мощное заклинание в его исполнении, потому были готовы и не лишились на миг зрения. К их удивлению, Макс не пал замертво, а вокруг него появился тускло–зелёный щит. Макс на огромной скорости, удерживая этот щит, начал сближаться с Волдемортом, а луч Ава́ды разбивался о щит, как струя воды о стекло. Краткий миг, и Макс рассёк тело Тёмного Лорда надвое, внезапно появившимся в руках чёрным мечом.

Пожиратели смерти неверяще смотрели на то, как тело их Лорда медленно оседало на землю, разваливаясь пополам. В этот миг из тела Волдеморта начал вырываться чёрный–чёрный дым, заполняя всё вокруг и мгновенно окружив Макса. Дикий гневный крик разносился вокруг от этого дыма, а в самом дыму то и дело мелькало искаженное гневом лицо Тёмного Лорда. Этот дым старался нападать на парня, что был полностью скрыт внутри. Всполохи света один за одним появлялись в чёрном дыму, а до ушей стоявших в ступоре волшебников доносился характерный свист многократно рассекаемого мечом воздуха. Чёрный дым постепенно истаивал, и вот уже лицо Волдеморта старалось не нападать, погружаясь в дым, а наоборот, сбежать, улететь, а гнев сменился на отчаяние. Но что–то не давало ему покинуть это место. Возможно, виной тому мелькавшие вокруг тончайшие красные нити, словно стягивавшие дым к центру.

Дым занимал всё меньше объёма, от него отпадали истаивающие куски, и вот уже почти ничего от него не осталось, лишь крохотный призрак головы Тёмного Лорда. Макс долю секунды смотрел на него, после чего проткнул мечом, а призрак лопнул, словно арбуз, и остатки чёрного дыма истаяли в воздухе, как и тело Волдеморта.

Лишь крохотная светлая точечка зависла над лезвием меча. Она пару раз моргнула, и словно бы исчезла в пространстве.

Каждый пожиратель ощутил, как на их руках пропали метки. Они тут же начали с неверием осматривать свои руки, упустив тот миг, когда потрёпанный в тяжелой битве блондин пошатнулся, его меч буквально впитался в его руку. Сделав неловкий шаг в сторону, парень исчез в воронке аппарации.

Пожалуй, только Белла видела, как её племянник исчез после победы над Тёмным Лордом. Её племянник… Её Лордом… Конфликт ценностей только–только начал свою пляску в мыслях женщины, но даже так… Не веря, но в глубине души отчётливо понимая, что вот на этот раз Волдеморт точно умер.

***

Смутное понимание ситуации пришло ко мне в тот момент, когда я стоял напротив остатков души Волдеморта, занося меч, чтобы проткнуть её.

«Всё прошло относительно успешно» — тут же отрапортовала Ровена.

С большим трудом и на остатках сил, я сформулировал посыл для меча: «Уничтожить». Только после этого я проткнул душу Тёмного Лорда, имевшую вид его головы. Она лопнула, растаяв, оставив после себя лишь крохотную точечку света, унёсшуюся сквозь пространство прочь, скорее всего — на перерождение.

У меня ломило всё тело. Сил не было ни ментальных, ни физических. Я ощущал несколько почти в ноль ослабленных проклятий и кровоточащих ран на теле. Собрав волю в кулак, я нашёл в себе силы аппарировать прочь.

Чуть ли не мешком вывалившись на аппарационную площадку возле дома Дельфины, я, пошатываясь, побрёл к дверям. Мир вокруг плыл, а самого меня тошнило. На полпути я услышал звук открывающейся двери, но разглядеть что–то было проблематично — взгляд не хотел фокусироваться и постоянно скакал в сторону.

Почувствовав знакомую магию рядом и руки, что тут же меня обхватили, стараясь поддержать, я на миг вернул себе самообладание.

— Победил… — прохрипел я, сплюнув кровь. — Низвёл до атомов…

С трудом переставляя ноги и опираясь на помогавшую идти Дельфину, я добрался до дома и зашёл внутрь. Стоило только мне коснуться дивана, как тьма окутала сознание.