Шаг первый. Новый мир

Глава 2

Я оглядел заросли парка и не обнаружил никого вокруг. Переборов свои сомнения, я призвал меч. Руку окутала кровавая плёнка, крайне быстро стекая вниз и образуя форму меча. Стоило ей сформироваться, как меч окончательно появился в моей руке. Серия экспериментов была уже запланирована и всё подготовлено, потому я приступил к первой задаче. Покрутил меч в руках. Лёгкий, практически невесомый, но каким–то нутром я понимал, что вес у него вполне соответствует размерам.

Замахнулся и ударил по толстому деревянному бруску. Как нож сквозь масло. Бруска теперь два. Взял второй брусок в руку и уже его начал опускать на лезвие меча. Теперь брусок резался немного тяжелее, словно сыр. Уже ощущалось сопротивление материала. Следующим на очереди оказался прут от арматуры. Приёмный отец хранит их уже лет шесть с момента укрепления стены между домом и гаражом. Воткнул небольшой прут в землю, замахнулся и срезал его почти так же легко. Взял обрубок и повторил маневр бруска — опустил его на лезвие. Стальной прут резался ещё чуть туже, но по–прежнему абсурдно легко. На этом я захотел убрать меч, и он, повинуясь моей воле, снова растёкся кровью по руке, тут же исчезнув.

Подобные эксперименты я проводил две недели и узнал одну вещь. Этот меч является частью меня. К этому выводу я пришёл совершенно случайно и неожиданно. Не было никаких предпосылок. Просто однажды, эксперимента ради, я полностью воткнул его в асфальт и задался вопросом: «Что же ты такое?». Как такового ответа я не получил, но появилось осознание того, что это неотделимая часть меня, моей души, тела, чего угодно. Своеобразная манифестация моей сути в реальный мир посредством гемомантии и других, непонятных мне магических манипуляций. Как я понял, меч, гемомантию и мою душу нельзя рассматривать в отдельности друг от друга. Странно это всё. Больше я с ним не экспериментировал — просто не знал, какие эксперименты ставить.

В середине августа у меня состоялся интересный разговор с Найтами. В связи с письмом, новыми книгами, которых я ещё прикупил на Косой Аллее в лавке старьёвщика, со всеми этими событиями я немного позабыл о важной вещи — обычное образование. Я не хочу с головой окунаться в магический мир и только в нём строить планы. Именно об этом, а точнее, об обычном образовании вспомнили Найты.

— Всегда нужен запасной план. И запасной план к запасному плану. И так далее.

— Я понимаю.

Мы с Джоном разговаривали в столовой за чаем и вкуснейшими булочками с корицей.

— И что ты думаешь, Макс? — поинтересовался Джон, отставляя в сторону чашку.

— Было бы неплохо как–то продолжить обучение. А после Хогвартса, если в магическом мире всё печально, то можно будет и в университет какой, или колледж, если совсем дураком выйду.

— Ха! Дураком! Как же… — усмехнулся Джон. — Но я рад, что ты всё–таки вспомнил об этом. Я на себя взял смелость перевести тебя полностью на экстернат.

— Не проблема, — я хрустнул суставами пальцев на левой руке. Странная привычка, вернувшаяся из прошлой жизни.

— Вот и отлично. А то задачник по математическому анализу у тебя пылью покрылся, а раньше каждые день–два по задачке решал. Я уж думал, что ты совсем голову с этой магией потерял…

На том и порешили. Правда, меня обязали приобрести средство связи. Сову. Поездка за ней выдалась сумбурная, быстрая, ибо решили это уже ближе к вечеру, а покончить со всеми приготовлениями хотелось уже сегодня. Делалось всё впопыхах, в Дырявый Котёл я пошёл один, хотя подвёз меня Джон.

— Мне очень интересно, но видеть своими глазами не хочу. Не хватало ещё на старости лет жалеть о том, что не владеешь магией.

Сам выбор и покупка тоже были довольно просты. Оглядел большое количество клеток с различными совами и филинами. Птицам было на всё плевать, но одна простенькая сова, в видах которых я совсем не разбираюсь, обратила на меня внимание — её и взял вместе с клеткой и большой упаковкой совиных печений. Это угощение. А на постоянной основе они едят всё.

Сова поначалу не горела желанием слушаться Найтов, зато постоянно ластилась ко мне и норовила ухватить за палец. Пришлось провести с ней беседу о её профпригодности, и сова, вроде как, начала и с Найтами нормально себя вести. Вот и славненько.

Утром первого сентября мы собрали всё необходимое: всякие носки–трусы, зубные щётки, полотенца и прочее нужное, но не указанное в списках. Я сразу оделся в школьную форму, и мы с Джоном, сложив вещи и сундук в багажник, отправились на вокзал. Сова будет жить дома, ведь в основном писать придётся Найтам, чтобы переправить мне задания из обычной школы, да и инициаторами обыденной переписки решили выступить они. Найты рассудили, что я могу и позабыть писать письма домой, погрузившись в изучение нового и невероятного.

У вокзала Кингс–Кросс мы уложили пожитки в тележку, простились–попрощались, и я покатил к переходу на платформу «девять и три четверти». По непонятной мне причине, профессор МакГонагалл не сказала, как туда попасть, но по сказке о Гарри Поттере мне известно, что нужно пройти сквозь стену между девятой и десятой платформой.

Подкатив тележку к предполагаемому месту перехода, я потыкал в стену пальцем — преграды не оказалось. Вообще странное ощущение, вызывающее когнитивный диссонанс — ты видишь препятствие, но нащупать его не можешь. Вокруг то и дело сновали обычные люди, но словно что–то отводило их взгляд от этого места. Без всякого разгона я прошёл через этот странный барьер, и мир вокруг заиграл другими красками. Это действительно так.

Вокзал со стороны обычного мира крайне сер и мрачен. Ну не подразумевает вокзал богатство красок! Здесь же всё яркое — даже красные кирпичи стены́. Если обычные люди одевались консервативно, мрачно, ведь спешили по делам, на работу и прочее, то здесь фасон свободный, цвета — на усмотрение волшебника. Разнообразие. Были и обычные, привычные одежды, были комбинации из них, были и длинные платья в пол, мантии… А были и Уизли. Если рассматривать стиль бохо как концепцию «что нашёл, то и надел», то эта рыжая семейка является ярыми поклонниками такого стиля. Заострять своё внимание на них я не стал и быстро покатил тележку к одному из алых вагонов. Мне всегда чем–то нравились паровозы, и сейчас я старался не смотреть в его сторону. Мало ли, ещё не хватит выдержки, пойду рассматривать, донимать кого–нибудь с вопросами. Ещё я старался не обращать внимание на учеников и их родителей.

На входе в нужный мне вагон стояла кудрявая девочка, а погрузка сундука явно вызывала у неё трудности. Вот и почему здесь нет грузового вагона? Это было бы логично. Вот только волшебники могут уменьшать вещи, левитировать их, помещать в разные сумки с незримым расширением. У них, похоже, отсутствует сама концепция грузового транспорта за ненадобностью.

— Помочь? — спросил я девочку, остановив свою телегу рядом.

Она чуть ли не подскочила, резко оборачиваясь, смотря на меня удивлённо. Могу поспорить, что это Гермиона. Похожа на ту актрису, но есть какие–то неуловимые отличия. Сложно сказать, я очень плохо помню… как её там? А, не важно.

— Да, было бы здорово, — кивнула она, вернув лицу немного важности. Можно даже подумать, что мне одолжение делают. Мило.

— Тогда секундочку, — я выгрузил свой сундук из тележки, накинул на плечо лямку рюкзака, пристроил тележку рядом с ещё несколькими пустыми.

Взял сундук девочки за ручки и бодро затащил в вагон, вышел и так же поступил со своим. Девочка зашла следом. Хорошо то, что сундуки можно катить одной стороной по поверхности — хоть до этого додумались.

— Спасибо большое, — кивнула девочка, пока мы шли по коридору в поисках свободного купе.

— Да не проблема.

Купе мы нашли практически в конце вагона. Разместились быстро, затолкав сундуки под сиденья, и сели друг напротив друга.

— Я Гермиона Грейнджер, — представилась девочка.

— Максимилиан Найт. Просто Макс.

— Очень приятно.

— Взаимно.

Гермиона посмотрела в окно. Пара секунд молчания, и она заговорила. Довольно быстро и малость восхищённо.

— Это просто невероятно! — девочка повернулась ко мне. — Макс, а ты знал, что ты волшебник? Я вот нет и была ужасно удивлена, когда получила письмо из Хогвартса. То есть, приятно удивлена, конечно же. Мои родители совершенно обычные люди, и сам факт того, что я волшебница — просто невероятен.

Выдохлась. Смотрит выжидающе. Это что, собеседование? Забавная девочка. Интересно, как бы я отреагировал, будь помладше умом?

— Ну, мои родители волшебники, но рос я в семье обычных людей по независящим от меня причинам. По идее, я не должен был обладать способностью к магии, но вот, еду в Хогвартс. И я не хотел бы об этом говорить.

— Ладно. Ты знаешь, я выучила все учебники за первый курс. Думаешь, этого хватит, чтобы быть лучшей в учёбе?

— Не знаю. Мне кажется, что очень важна практика. Но и без знаний она будет неполноценна. Но и знания без практики — лишь слова из книг. Мне кажется, что успех не может заключаться в чём–то одном.

— Возможно… — Гермиона задумалась, а поезд тем временем уже тронулся. Что я, что она вытащили книги и решили почитать, при этом улыбнувшись друг другу. Ну то, что Гермиона решит почитать, я не сомневался.

Через полчаса девочка решила продолжить разговор. Она прикрыла книгу, придерживая пальцем на нужной странице.

— Макс, как думаешь, на какой факультет ты попадёшь? Я очень надеюсь, что попаду на Гриффиндор. Это самый лучший факультет! Там учился сам Дамблдор!

— А на Слизерине учился сам Мерлин, — усмехнулся я.

Гермиона уже было открыла рот, чтобы возмутиться, но резко передумала.

— Скажу тебе по секрету, — продолжил разговор. — Распределять нас будет древний артефакт. Возможно, он предложит выбор, если ты подходишь нескольким факультетам, но это лишь догадка. Вот ты для чего едешь в Хогвартс?

— Учиться, конечно же!

— А какой факультет лучше всего подходит именно для обучения?

— Рэйвенкло. Его я тоже рассматривала в качестве варианта.

— Там даже есть небольшая библиотека в гостиной, правда, о том, что именно там хранится, мне неизвестно.

На слове «библиотека» глаза Гермионы буквально засветились от любопытства. Была бы у неё возможность, то она уже была бы там. Забавная она.

— Говорят, что на Гриффиндоре слишком шумно и суетливо, — продолжил я свои мысли. — На Хаффлпаффе приветствуется трудолюбие, там дружный коллектив, который никуда никогда не лезет и не выделяется. Потому их считают ни на что негодными тупицами. Глупость, как по мне.

— А Слизерин? Везде пишется, что это факультет тёмных магов и там даже учился Сам–знаешь–кто.

— Волдеморт, что ли? Ну да, учился. И Мерлин там учился. Знаешь, я живу в довольно тихом и приличном пригороде, но я не слепой и не раз видел темнокожих, что толкают наркоту, участвуют в бандах, грабят, наверняка на них и пара трупов найдётся, — хоть это и моменты прошлой жизни, но менее правдивыми они от этого не стали. — Но что это значит?

Гермиона не отвечала, и я сразу продолжил:

— Все темнокожие плохие? Без исключения? А как же… ну допустим, Чарли Паркер? Арт Тейтум? Шикарнейшие джазовые музыканты начала и середины двадцатого века. Тоже плохие?

— Но в книгах же написано…

— Книги пишут люди. Люди могут ошибаться. Людям можно промыть мозги. Людей можно взять под контроль, стереть память или вложить ложные воспоминания. Умелая пропаганда идей национализма привела к процветанию нацизма и Второй Мировой. Думаешь, итальянцы и немцы на протяжении всей истории только и делали, что взращивали эти идеи? Холили да лелеяли, но лидера не было, а тут бац! И понеслось! Так, что ли? Нет, конечно.

— Однако книги одобрены Министерством Магии и в них не может быть неправды.

— Один человек с промытыми мозгами написал книгу, другой такой же выпустил в печать, третий пропустил через цензуру, четвёртый сертифицировал. Почему нет? А ещё есть взятки, шантаж, да что угодно!

— Ну это уже слишком! — обиделась то ли на мои слова, то ли на идею Гермиона.

— А почему бы и нет? Ты слышала такое выражение: «Историю пишут победители»?

Девочка кивнула и продолжила цитату.

— Поэтому в ней не упоминаются проигравшие. Артур Дрекслер.

— Именно. Это вполне жизнеспособная концепция, ведь кто опровергнет слова, написанные этим самым победителем? Если кому–то невыгодно, чтобы людская масса что–то знала, об этом не будет упомянуто в современных изданиях. Но и в старых может быть то же самое, но наоборот. Я предпочитаю собирать информацию, обдумывать, сопоставлять с наблюдениями и только потом делать выводы. Хотя и сам порой грешу слепой верой в написанное.

Так мы говорили с Гермионой о всяких мелочах. Выяснилось, что она обладает феноменальной памятью на текст и картинки, и, как мне кажется, отсюда её проблема. Когда я интереса ради спросил пару теорий трансфигурации из книги, она мне их сходу процитировала и даже больше — наизусть рассказала пару абзацев. Но вот когда я попросил вкратце изложить мысли из текста, сделать выводы в двух словах, то это вызвало сильные затруднения у Гермионы, и она даже чуть было не вспылила, мол «Да что тут непонятного–то!».

У людей с абсолютной памятью вполне могут быть такие проблемы, и проходят они с возрастом и опытом. Из–за того, что им совершенно не приходится напрягать мозги для добычи информации, упрощать её для лучшего запоминания и усвоения, они плохо умеют работать с запомненным материалом. Сразу вспомнил, причём полностью, воспользовался, отбросил в сторону. Такая же проблема и у тех, кто в работе постоянно пользуется компьютером, любую информацию ищет в интернете, использует её на месте и всё. Не нужно учить, запоминать, упрощать, анализировать. А мозг работает по пути наименьшего сопротивления — не надо делать, значит и тратить энергию на это не буду.

Об этом мы и говорили практически всю дорогу. Гермиона даже согласилась обдумать мои доводы и мысли, а я предложил по каждой прочитанной ею теме всегда писать краткие выдержки, подводить некие итоги, выводы, причём своими словами.

На полпути до Хогвартса к нам, кстати, заходил пухлый скромный мальчик и что–то намеревался спросить, но выбрал неудачное время для этого и был проигнорирован. Я сам, честно говоря, не сразу заметил его. Не получив долю внимания, мальчик так же скромно удалился. Наверняка это был Лонгботтом.

Когда за окном стемнело, а по поезду разнеслось сообщение о скором прибытии в Хогсмид, я вынул мантию из рюкзака, накинул на себя и вышел из купе, давая возможность Гермионе переодеться. После я забрал рюкзак, и мы покинули купе, которое само закрылось. Остальные вещи доставят в Хогвартс и без нашего в том участия.

Мы были чуть ли не единственными, кто стоял у выхода из вагона ещё до того, как поезд начал останавливаться. Потому и толкучки избежали, хотя ученики начали довольно быстро набиваться в коридоры.

Поезд остановился, двери открылись, мы все дружной гурьбой высыпали на слабо освещённый перрон Хогсмида. Ученики постарше отправились в свою сторону, пару раз крикнув первокурсникам, чтобы ждали здесь сопровождающего. Мы и ждали.

Сам по себе перрон Хогсмида был небольшой. Платформа, пара каменных домов в староанглийском стиле, несколько фонарных столбов. Сама деревня начиналась несколько дальше, и её огни чётко виднелись в сгустившейся тьме осеннего вечера.

— Первокурсники! Все ко мне! — раздался низкий бас, и все мы имели сомнительную честь лицезреть Хагрида. Всё такой же косматый–бородатый и всё в том же коричневом затасканном плаще, в котором я его видел ещё на Косой Аллее. — О! Привет, Гарри! Ты как?

Вопреки моим мыслям никто не обратил на Гарри внимания — мало ли этих Гарри по всей Англии. Вот если бы он сказал: «Привет, Поттер!», тогда бы да, обратили бы.

— Это кто? — спросила Гермиона, ошарашенно глядя на полувеликана.

— Это Хагрид. Работает лесничим при Хогвартсе.

— Откуда ты знаешь? — девочка резко повернулась ко мне.

— Смотрю, слушаю, размышляю.

Хагрид повёл нас по тёмной тропинке куда–то вниз и через некоторое время вывел к причалу у озера. Рассевшись по четыре человека в лодку, мы отправились в короткое плавание до Хогвартса. Замок, кстати, мы увидели ещё на берегу, но на меня почему–то он не произвёл особого впечатления. Большой, красивый, вовремя вышедшая из–за туч луна добавила красоты этому виду… Эх я, дитя урбанизации и мегаполисов. Вот картинка из Пятого Элемента, когда ты в летающей машине смотришь вниз, а там многие тысячи таких машин снуют по многоуровневым воздушным коридорам, а основания супернебоскрёбов теряются где–то внизу, это да. Это мощно. А это — замок.

После заплыва закономерно последовала высадка, но уже на каменной пристани практически в основании почти отвесной скалы, на вершине которой и стоит Хогвартс. Хагрид повёл нас по лестницам вверх, пока мы не оказались на внутреннем дворе замка, перед самой дверью, в которую полувеликан от души постучал. Дверь открыла МакГонагалл, и полувеликан перепоручил нас ей.

Новый заход пешего путешествия теперь уже по тёмным коридорам замка. Наши шаги по выложенному камнем полу гулким шумом разносились по просторным и высоким коридорам, свет факелов в которых порой не мог разогнать тьму под потолком.

Профессор привела нас в небольшую комнатку, в которой после нашего прибытия осталось не так уж и много места. МакГонагалл зачитала заранее заготовленную и наверняка не раз произнесённую речь о том, что нам предстоит пройти церемонию распределения, попасть на один из четырёх факультетов, жить вместе, стать семьёй, мир, дружба, жвачка, баллы. Она ушла, оставив нас наедине со своими переживаниями и волнениями, но обещала вернуться.

Сразу поднялся шум от многих голосов. Многие решили сразу обсудить с первым попавшимся под руку человеком свои мысли и поделиться впечатлениями. Но в скором времени впечатлений добавилось ещё больше, ведь внезапно из стен выплыли призраки. Я был к этому готов. Безусловно. Только это и не позволило от неожиданности запульнуть в них чем–нибудь из крови. Хотя это и не помогло бы. Зато я почувствовал отклик от меча. У него точно есть свой разум, пусть и плевать он в основном хотел на происходящее.

МакГонагалл вернулась и, разогнав призрачную братию, повела нас обратно. Проходя мимо больших двустворчатых дверей в самом, пожалуй, большом коридоре, она остановилась напротив них и невесомо толкнула одной рукой, легко их открыв. На нас обрушился гомон многих голосов, который практически сразу стих, стоило профессору завести нас в зал.

Большой Зал Хогвартса был действительно впечатляющим. Ну, не сам зал, а зачарованный потолок и множество летающих свечей над столами. За четырьмя столами, что стояли вдоль зала, сидели ученики разных возрастов, а за последним, пятым, что стоял поперёк в самом конце, сидели преподаватели во главе с Дамблдором собственной персоной.

— Этот потолок специально так зачарован самими Основателями. Я в Истории Хогвартса читала.

Гермиона такая Гермиона.

Профессор подвела нас к преподавательскому столу, принесла табуретку со старой потрёпанной коричневой шляпой и отошла чуть в сторону. Шляпа зашевелилась, её складки сложились в подобие лица, и она запела, да так запела, что у меня чуть кровь из ушей не пошла. Очень фальшиво.

После грандиозного фиаско шляпы в области вокала, МакГонагалл начала вызывать поступающих детей по списку. Нужно было выйти, сесть на табурет и пару мгновений перетерпеть нахождение пыльного артефакта на голове.

Ученики выходили один за другим, вот и Гермиона вышла. Она явно о чём–то беседовала со шляпой, долго и упорно.

— ГРИФФИНДОР!!!

МакГонагалл сняла с неё шляпу и Гермиона отправилась за свой новый стол. Задумчивая, вроде бы радостная, а вроде бы и нет. За остальными я особо не смотрел, лишь подмечая каких–нибудь интересных детей, о которых вообще ничего не знаю. Вот, например Гринграсс. Девочка–кукла, абсурдно идеальная внешне и с великой скукой на лице. О ней в истории о Поттере сказано только то, что она есть, а это уже очень много, учитывая количество детей и подростков вокруг, о которых я даже не слышал, не читал и не видел.

— Найт, Максимилиан.

Услышав своё имя, я направился к табурету, развернулся и сел. МакГонагалл тут же опустила шляпу мне на голову.

— Хм… Любопытно… И куда же мне вас отправить?

— Точно не Слизерин, — мысленно проговорил, обращаясь к шляпе.

— Почему же? На Слизерине вы сможете достичь величия…

— Слишком много проблем.

— Разве трудности не закаляют?

— Всё должно быть в меру.

— Что же… Вы не придаёте дружбе должной значимости, как и должной яркостью и необычностью личности не обладаете, а посему…

— ГРИФФИНДОР! — завопила шляпа на весь зал, и МакГонагалл тут же сняла её с меня.

Под бурные аплодисменты учеников своего нового факультета я направился к свободному месту за столом. Ученики моего факультета радовались, поздравляли, кто–то хлопнул по плечу. Слишком шумные, но думаю, это можно пережить.

— Я очень рада, что мы попали на один факультет, — обратилась ко мне сидящая рядом Гермиона.

— И я, — кивнул в ответ, и мы стали смотреть дальнейшее распределение.

Малфой, само собой, попал на Слизерин, причём моментально, шляпа даже коснуться его головы не успела. Когда вызвали Поттера, все сразу затихли, но отовсюду то и дело доносились вопросы: «Поттер? Тот самый Гарри Поттер?». А мальчик совсем не был похож на знаменитость в плане своего физического состояния. Мелкий задохлик, не приученный к опрятности, чёрные волосы торчат в разные стороны, лицо типичного служащего императорской Руси — вид лихой и придурковатый. И конечно же очки–велосипеды и шрам на лбу, еле–еле прикрытый чёлкой. И конечно же его направили на наш факультет. Вот тогда–то ученики вокруг буквально взорвались восторгом во всех его проявлениях. Мне даже тяжело было вообще на месте усидеть.

Когда распределили всех студентов, Дамблдор решил слово держать. Поздравил всех с поступлением и сказал те самые четыре слова, смысл которых ускользает от понимания фанатов вселенной уже на протяжении многих лет. Теперь и меня они будут терзать, ибо я особого смысла не увидел, но лёгкое напряжение, что витало по залу, пропало, будто и не было ничего.

Когда Дамблдор сел обратно в своё троноподобное кресло, на столах в один момент появились множество блюд на любой вкус. И жареное, и варёное, и тушеное. Отбивные, сосиски, колбаски, печёная курочка, свиные рёбрышки… А может быть и не свиные. Печёная–варёная картошка, салаты, в общем, здесь действительно можно было найти всё как для сытного ужина, так и для лёгкого перекуса.

Один из многих Уизли — Рон, сразу же принялся за еду, словно с голодного края приехал. Не так уж и по–свински, конечно, но я всё равно порадовался, что не сижу слишком близко к нему. Это, пожалуй, единственное, что меня раздосадовало. А так, я спокойно сидел, ел, наблюдал за людьми вокруг. Кто–то делился историями, связанными со своим происхождением. Пухлый скромный мальчик, который, как я и думал, оказался Невиллом, поведал об истории своего первого магического выброса. В тот радостный для всей семьи погожий день дядя Невилла хотел в очередной раз спровоцировать магический выброс у мальчика и для этого вывесил его в окно вверх ногами, держа за одну из них. Дядя отвлёкся и выпустил Невилла. Вот будь он действительно сквиб, то это был бы последний день его не самой лучшей жизни, а так он словно резиновый мячик поскакал вниз по улице. Кошмар, откровенно говоря.

Меня так толком ни о чём не спросили, так, по мелочи. Пир окончился тем, что вся еда и тарелки исчезли, а Дамблдор встал со своего кресла, начав очередную речь. Поведал о запретном коридоре, списке запрещённых вещей, о том, что Запретный лес — запретный. Потом он лёгким движением волшебной палочки создал иллюзию слов — гимн Хогвартса, и все его запели, каждый на свой лад. Хотя не все — некоторые просто открывали рот.

После сего выступления нас повели по гостиным старосты факультетов. Наш староста, Перси Уизли, вид имел важный, горделивый и смотрел на всех снисходительно, но не слишком.

Путь до гостиной пролегал по коридорам, лестницам, по самой настоящей квадратной шахте главной башни, где меняющие порой своё направление лестницы могли привести тебя практически на любой этаж замка, в том числе и подземелья. Я бы назвал это место транспортным узлом. Именно эта ассоциация приходит в голову. А ещё здесь было невероятное количество живых портретов и гобеленов самых разных размеров. Они были вывешены некоей мозаикой и во многих местах сплошным слоем покрывали стены, несмотря на разницу в размерах друг друга.

По пути нам встретился Пивз — местный полтергейст. Избежать сомнительного удовольствия и не знакомиться с ним у нас не получилось, и ни угрозы Перси расправиться с ним лично или позвать Кровавого Барона не возымели эффект, и этот призрачный хулиган чуть не отлупил кого–то костылями. Нужно найти парочку заклинаний против этого последователя хаоса.

Уже в самой гостиной, выход в которую скрывал портрет Полной Дамы, Перси зачитал нам свою речь о факультете, какие мы крутые, какой факультет крутой, какой крутой Дамблдор и вообще! Я это благополучно пропустил мимо ушей. Потом нас повели по спальням — мальчики в одно крыло, девочки в другое.

Со мной в комнату расселили Рона, Гарри, Невилла, Дина Томаса и Симуса Финнигана. Мы быстро разбрелись по кроватям и мне, честно говоря, не особо нравится идея общажной жизни. Хотя это даже не общага — казарма. Места мало, личная кровать и сундук — вот и всё. Ну ничего, что–нибудь придумаю со временем.

Пока готовились ко сну и переодевались, немного поделились впечатлениями от Хогвартса. Перед сном я отправился в душевую, общую на мужское крыло. Сам себе выработал привычку обязательно принимать душ утром и вечером. Нужно будет соблюдать этот график. Когда я вернулся в комнату, все уже видели, что говорится, десятый сон. И мне пора бы…