Шаг первый. Новый мир

Глава 31

Решение проблемы неверия родителей Гермионы в существенность угрозы не прошло незамеченной. Несколько дней девушка писала мне о шоковом состоянии родственников, с трудом принимавших факт разрушительности магии в некоторых её проявлениях. Однако, уже в конце первой недели каникул они окончательно пришли к выводу, что можно и на годик–другой уехать из страны, пока проблема не решится. Если вообще решится, конечно же.

Сам я тоже не бездельем страдал, а пытался решить несколько накопившихся проблем. Первая, и довольно интересная — что делать со шкурой? Для решения этой проблемы я двое суток без особого результата шлялся по Косой Аллее и прилегающим улочкам и магазинам, в том числе и в Лютном, но не без маскировки на лицо — делать под капюшоном непроглядную тьму я научился давно, ещё только поглотив Гримуар. Вот и заглянул в «Борджин и Бёркс».

В магазине было несколько мрачновато, и мрачность эта ничуть не изменилась с прошлого моего визита. Примечательно, кстати, что в этот раз ко мне особо не приставали, хотя Лютный был однозначно более оживлён.

Увидев всё того же старика за прилавком, я обратился к нему, не забыв предварительно немного изменить голос магией.

— Здравия, старче.

Только после моих слов старик небрежно обратил на меня внимание.

— Припоминаю я подобный образ пару лет назад, — с ухмылкой хриплым голосом ответил он. — Как быстро время летит…

Не желая тянуть с вежливыми переговорами, я попросту подошёл к прилавку и выложил небольшой кусочек шкуры василиска. И пару золотых, конечно же.

— Хочу узнать, кто может заняться изготовлением предметов из этого материала. Молча.

Старик провёл палочкой над кусочком шкуры и только после этого взял его в руку, начав рассматривать и попутно говорить, словно мысля вслух:

— Есть пара уважаемых волшебников, да… — крутил он в руках шкуру, рассматривал, чуть ли не пробовал на зуб. — А в остальных лавках что же… отказали? Немудрено… Кожа уже как полвека не в моде, а все мастера либо ушли на покой, либо уехали…

И это так. Много магазинов, занимающихся одеждой и экипировкой, мне пришлось обойти, прежде чем заглянуть сюда, в Лютный.

Старик поднял на меня взгляд.

— Я могу посодействовать. Не бесплатно.

Я достал ещё стопку галлеонов, десять штук, и положил на прилавок.

— Покажите вашему знакомому этот кусочек. Деньги за ваше содействие. Хотелось бы связаться с ним и обсудить нюансы, как и спектр возможных услуг.

— Это так не работает, — с ухмылкой покачал головой старик.

— Весь материал вы в руки не получите. Работайте по моему предложению, и в накладе никто не останется.

— Однако, в моём магазине мои правила…

Старик довольно бодро попытался вскинуть палочку, но я остановил его руку телекинезом. В его взгляде не было угрозы — скорее проверка, потому радикально поступать я не спешил. Остановив его руку, тем же телекинезом схватил его за горло, сжимая, попутно увеличивая плотность и объём магии, циркулирующей в теле.

— Не стоит так неосмотрительно дёргать руками, мой продажный друг, — тон мой был вкрадчивый и мягкий, вопреки создаваемым магией ощущениям. Человек, что так много лет работает с опасной тёмной магией и проклятиями легко почувствовал изменения.

Старик явно испугался, но лицо его выдавало лишь вежливую улыбку, наряду с извинениями.

— Думаю… кха… мы оба немного погорячились…

Старик убрал палочку и взяв кусочек шкуры василиска, спрятал его вместе с монетами под прилавком.

— Каким образом… — он потёр шею рукой, — предпочитаете связаться?

— Сколько времени потребуется на ответ от мастера?

— Сутки.

— Я приду на третий день с рассветом.

Развернувшись, но не прекратив отслеживать колебания магии, я отправился на выход из магазина.

Именно так выглядел тот простой поход, в ходе которого через несколько дней я получил адрес для сов, по которому мог общаться с мастером. Разумеется, я пользовался общественной почтой в Косой Аллее, ведь там можно вести анонимную переписку, и никто не спросит твоего имени — сова просто приносит письмо в отделение почты, а там ты его получаешь по секретному слову. Гарантии сохранности письма заложены в контракте на обслуживание, простом и дешёвом, а целостность письма удостоверяется особой сургучной печатью на поверхности. В общем, всё гениальное просто, и давно придумано до нас.

Хватило нескольких писем, чтобы обговорить с неизвестным мне мастером детали заказа. По его словам, кожа этой химеры, которую он причислил к подвиду василисков, в некоторых аспектах даже превосходит драконью, что меня безусловно порадовало. Сошлись мы на том, что через годик–другой этот мастер мне изготовит стандартного кроя кожаный костюм этакого «искателя приключений». Более классические и солидные варианты будут довольно вычурными, ведь фактура кожи остаётся змеиной, разве что чешуйки несколько крупнее, а цвет темно–зелёный, ближе к тёмно–тёмно–бирюзовому. Единственное, что я заказал сейчас — куртку. Костюм же, который будет создан, чем–то напоминает такие у Нимфадоры и Дельфины — сапоги, жилет, куртка. Штаны шьются намного сложнее, и кожа там лишь один из слоёв, и то не наружный, средний, выполняющий роль рассеивателя враждебной магии. Почему было решено делать всё несколько позже? Я не знаю, когда остановится рост тела, а такой материал крайне плохо поддаётся руническим вышивкам на подгонку размера — каким сделали, почти таким и останется.

Следующим важным вопросом на повестке… лета, пожалуй, являлся поиск оборотня, что покусал меня. Да, косвенные улики все сходятся на Люпине, но в этом нужно удостовериться. Для этого недостаточно заклинаний, по крайней мере мне неизвестны такие, а потому мне пришлось неделю мучиться в попытках изготовить особое зелье. Приготовлением я занялся в доме на Гриммо, в небольшой лаборатории, если так можно назвать полупустое помещение с одним котлом, парой столов и десятком различных химических–алхимических реторт, трубок и прочего перегонного оборудования. Три попытки вышли недостаточно хорошими, а чем хуже зелье, тем меньше точность, но на четвёртую удалось практически идеальное поисковое зелье.

Для правильного использования такого зелья мне пришлось особым образом зачаровать большую и подробную карту Англии, купленную в обычном магазине. Чары довольно простые, да и чарами–то их особо не назовёшь — нужно направлять в карту магию, попутно ассоциируя начертанное на ней с реальными географическими объектами и координатами. Только на такой или подобным образом зачарованной карте, поисковое зелье даст нужный результат.

Как только закончил с картой, капнул три капли крови из пробирки во флакончик с зельем, дождался, когда цвет сменится с полупрозрачного серого на красный, а потом на зелёный, вылил содержимое флакончика на зачарованную карту. Лужица зелья собралась в ромбик, что одним из острых краёв указывал на довольно точное положение цели. Пришлось купить более детальные карты Лондона, пригородов, и прочих городков, на всякий случай. На данный момент ромбик показывал на пустое место в Лондоне — там должен быть дом Альфарда Блэка, который получил в наследство Сириус. Понаблюдав некоторое время за ромбиком, отметил, что периодически он пропадал, распадаясь на лужицу зелья, а потом вновь формировался, довольно быстро двигаясь по карте. Думаю, дело в защите дома.

Кто может шляться по дому, теперь уже, Сириуса? Люпин. Ну, из оборотней, конечно же. В общем, всё подтвердилось — меня покусал Люпин. Я и раньше не сомневался, но всё же… М-да. И что с ним делать?

Стоит понимать, что, судя по некоторым записям в самой разной литературе, оборотень помнит и понимает, что происходит с ним в полнолуние, но особо повлиять ни на что не может — инстинкты, или же некая программа, берут верх над разумом, но не отстраняя от управления телом, нет — меняешься сам. По крайней мере так описывал это состояние один из оборотней–волшебников, записи которого продублировала мне Гермиона по возвращении из школы в этом году. Что это значит для меня? О–о–о! Это значит, что Люпин всё–таки довольно малодушный и трусливый в некотором плане волшебник. Может он и был когда–то хорошим другом, или ещё что, но известная информация говорит о не совсем хорошем волшебнике и человеке. Сына лучшего друга бросил, с проблемами своими справиться не может, денег заработать не может, вечно оправдывается всё той же проблемой, которую решить не может. Работая в Хогвартсе, забыл выпить зелье, являющееся залогом безопасности остальных, и причиной, по которой Дамблдор вообще допустил его до работы. Покусал ученика, но при этом никому не рассказал, пустив всё на самотёк. Никому ничего не сказал. Хоть бы извинился, что ли. Глупо, но хоть что–то.

Третий важный вопрос — Снейп. Нужно ответить симметрично его поступку. Безусловно, помимо него легилиментом может быть и Дамблдор, но вот не верю я, что он бы действовал лично, даже возникни в его голове безосновательная идея отправить меня в Тайную Комнату на втором курсе. А вот у Снейпа вполне были причины заслать меня туда. Однако карманный зельевар должен сыграть важную роль в грызне местных зубров. Его устранение или выведение из строя может крайне негативно и непредсказуемо отразиться на событиях. Дамблдору в любом случае будет нужен свой человек в стане Волдеморта, и кто им может стать, чем будет мотивирован, какие действия предпримет? Неизвестно. Каждое моё решительное действие может повлечь совершенно непредсказуемые последствия, которые мне же и придётся разгребать. В итоге за Снейпом было решено пока что просто наблюдать. По крайней мере, если он найдёт свою канонную погибель, но умудрится выжить, я помогу ему всё–таки отойти в мир иной.

Ближе к концу первой декады июля написала Гермиона. Поставила меня в известность о том, что планирует провести как можно больше времени с родителями, а через пару дней они поедут во Францию. Им наиболее близка эта страна для переезда из–за хорошего знания языка. Жаль, ибо я планировал её пригласить в гости, поизучать библиотеку в своём доме — так и ответил. Вскоре девушка написала вновь, что книги не убегут, а родителей нужно успокоить. Тут я, конечно, согласен, но маленький эгоист, что затаился глубоко внутри, протестует со страшной силой.

В общем, получилось так, что у меня было всего несколько занятий в течение всего июля — ежедневные визиты к Найтам на чай и обсуждение вещей обыденных, письменный обмен мнениями с Гермионой касательно ситуации вокруг, безрезультатные попытки связаться с Андромедой и Нимфадорой — они не отвечали на письма. Помимо прочего, потихоньку изучал библиотеку Блэков. Там оказалось много разной чернухи с жертвоприношениями и старой магией, массивной, эффектной, масштабной, но крайне угловатой и требующей много магических сил. Судя по записям и самим заклинаниям, в те далёкие времена не особо была развита магия как наука, и далеко не всегда применяли арифмантическое обоснование к тому или иному заклинанию, как и сами заклинания составлялись скорее на личном опыте и экспериментах, а не на расчётах. А вот рунные цепочки и заклинания на рунах были более–менее обоснованы, но тут, как мне кажется, влияет фактор древности рун — возможно, в те далёкие времена, сами магические значения рун были составлены на основе наблюдений за эффектом от них, потому и в рунные магические манипуляции тяжело внести что–то новое, и остаётся лишь использовать уже изученное.

К началу августа, когда должна была дать о себе знать леди Гринграсс, я понял несколько особенностей магии, что собирал род Блэк. Девяносто с лишним процентов составляли заклинания и магические манипуляции боевой направленности из разных эпох — как до Статута, так и после. Чего–то полезного в бытовом плане было крайне мало. Для многих заклинаний нет контрчар либо из–за бесполезности, слишком уж быстро наступали необратимые последствия, либо из–за мгновенной летальности, либо просто не было. Для нынешнего времени многие заклинания неприменимы — сейчас развита культура дуэлей, причём не смертельных. Если успешно использовать чары и заклинания из библиотеки Блэков, то смерть оппонента просто неминуема. Однако я всё равно их изучал, а в небольшом тренировочном зале тренировался в применении, пусть и частичном — просто чтобы уметь распознать, ведь я не знаю, уходили ли когда–нибудь эти знания на сторону.

Сами по себе те старинные заклинания могли состоять из трёх, четырёх, да хоть десяти слов, и это не предел! Жестов куча, строгий порядок сложных мыслеобразов, всё это делало их очень трудными в применении и опасными для себя же в случае срыва. Эффекты этой магии тоже были разнообразны, но так или иначе упирались во вред цели, а точнее — целям на площади. От удушья, до гниющей плоти и скелета наизнанку. Проклятья Смерти во Сне, когда, допустим, всем во вражеском лагере видится во сне их самый ужасный страх и за пару ночей сводит с ума и изнуряет до смерти, которая наступает именно во сне. Или вот, ритуал по созданию Зодчего Теней — псевдоразумной сущности, что будучи направлен на врагов, под покровом мрака воздействует на их плоть любым доступным фантазии заклинателя образом посредством теней — душит, режет, рвёт, создаёт предметы и оперирует ими с особой жестокостью. Нюанс — для создания требуется мучительная смерть жертвы — обычного человека или достаточно разумного магического животного. И вот подобного в библиотеке много.

Однако, как бы я не был занят, от скуки мысли начали потихоньку сворачивать в сторону не самых адекватных идей. В порыве занять себя чем–нибудь, отправился на Косую Аллею, а точнее — на одну из примыкающих улочек. Цель простая — посетить ателье и заказать новый костюм. Конечно же, в стиле Грейвса.

Поход прошёл настолько гладко, насколько возможно. Магические улочки не выказывали ни капли беспокойства о возрождённом Тёмном Лорде, но это и неудивительно, ведь в газетах Министерство заявляло, что всё виденное на Турнире было частью сложного и продуманного представления, в ходе которого никто не пострадал и никто не возрождался, в отличие от глупых слухов и рассказов, что придумывает старый директор Дамблдор и немного сумасшедший и больной на голову Мальчик–Который–Выжил.

В ателье, в светлой и мирной обстановке, быстро были сняты мерки и заказ обещали отправить почтой на моё имя через неделю. Само собой, половина суммы по предоплате, а вторая — обратно с совой. Ничего нового.

После прогулки я размышлял о том, что на самом деле, большая часть волшебников так или иначе являются чистокровными. Если я правильно помню канон, чистокровным обывателям по приходу к власти Волдеморта особо–то и нечего было беспокоиться — в книгах все они работали как и прежде, занимались своими делами, и лишь особо богатые, влиятельные или занимающие важные должности ощутили на себе давление Тёмного Лорда, дабы они приняли «правильное решение». А вот магглорождённые так или иначе пострадали. Взять хотя бы опись магглорождённого населения, в ходе которой довольно много взрослых волшебников были убиты. Правда, остаются неизвестными обстоятельства их смерти, но тем не менее. «Волдемортовщина» в любом случае не является приятным мне режимом власти и в этой битве местных зубров я несколько больше симпатизирую директору. Безусловно, он может не являться действительно добрым, или около того, но человек с таким уровнем влияния и какой–никакой, но властью, просто не имеет права мыслить узко, ориентируясь на «доброту» к отдельным личностям — мы обязаны для него быть всего лишь цифрами на бумаге. Собственно, для Волдеморта мы тоже цифры, но методы его и его режима слишком жестоки, а конечные цели неприемлемы.

А вообще, можно вечно думы думать об этой политике, целях двух лидеров фракций, что правильно и неправильно… Но сколько бы ни думал, всё сводится к одному — Тёмный Лорд нам не нужен.

С такими мыслями я вновь вернулся на Гриммо, где Кричер посетовал на незваных, но уважаемых гостей, которых он, конечно же, по моему же распоряжению, не пустил. Да и вообще не проявил никакой активности, оставляя дом под защитой и недоступным для всех, кроме меня и редких почтовых сов.

— И кто же приходил? — спросил я, сидя за кухонным столом.

— Госпожа Беллатрикс… — весело сказал старый домовик именно в тот момент, когда я сделал глоток чая. Закашлявшись, я комично постучал себя по груди, а придя в себя, решил уточнить:

— И что же она хотела?

— Откуда может знать старый Кричер? — пожал плечами домовик, при этом перекладывая в одном ему ведомом порядке мелкую тару в одном из нижних шкафчиков у раковины. — Постояла под чарами напротив, аки пуп земли, меня звала. Но глава велел никого не пускать…

— Она была одна?

— Старому Кричеру неведомо…

Это любопытная информация. Мне крайне интересны причины её визита, но само собой, сам я спрашивать не буду. Наверное.

Вечером этого дня, второго августа, пришло письмо от леди Дельфины. Если кратко, то она подготовила какие–то одной ей ведомые испытания для многострадального меня и спешила их провести, назначив встречу у кафе Фортескью на десять утра шестого числа. Само собой, в ответном письме я подтвердил получение сообщения и согласился на встречу, после чего отправил с её же совой. А вот стоило мне вернуться в библиотеку, где на большом свободном пятаке пола я и разложил кучу разных карт с отслеживающим Люпина ромбиком из зелья, то не смог не заметить плавное перемещение оного в направлении одного известного местечка, и это не «Дырявый Котёл» — ромбик Люпина двигался в сторону Литтл Уингинга. Там я ни разу не был, но зато проезжал в смежном с ним пригороде. Тяга к приключениям взвыла как ненормальная, и уже готова была расчехлять «Бур, что пронзит небеса!».

Быстро собравшись и одевшись в свободные чёрные одежды, накинул поверх одну из чёрных мантий с капюшоном и вытащил вторую палочку из трости, попутно избавив её от навершия в форме Гримма — пользоваться буду ей. Наложив на себя все мыслимые и немыслимые маскирующие чары, быстро покинул дом и прямо с порога, но уже за границей защиты, аппарировал к заправке в соседнем с Литтл Уингингом пригороде, где мы с Джоном пару раз останавливались проездом. Проверив, не слетели ли чары, огляделся вокруг, и аппарировал на крышу дома. Вновь огляделся, и вновь аппарировал на крышу, а потом на холм. Так и двигался в сторону соседнего городка, прыгая аппарацией на обозреваемые мною участки. Это один из немногих способов перемещения в неизвестной местности, при условии хорошего зрения и пространственного мышления, ведь нужно чётко визуально представить себя в нужном месте.

Когда добрался, если верить картам, до улицы Магнолий близ Тисовой, уже окончательно наступил вечер и без чар Кошачьего Глаза двигаться аппарацией было тяжело, ведь нужно в деталях рассматривать желаемое место. Однако, двигаться дальше уже не было смысла. Вновь наложив на себя все мыслимые чары сокрытия, я добрался до небольшого холма за полем, откуда был хороший обзор на Тисовую, и наколдовал мощное Эхо, дабы словно от радара получить отклики от насыщенных магией объектов на большой площади. В голове тут же появились направления до точек и смутное ощущение расстояния до них. Восьмёрка двигается группой и около десяти разбросаны на площади в пару квадратных километров, что немного.

«Прыгни ещё на пару точек вокруг этого места и наколдуй Эхо».

Хочешь вычислить точное положение по пересечению векторов из трёх точек? А мощностей хватит?

«Не забывай, забавный мальчик, что мой принцип работы и мышления отличается от человеческого. Ты ведь и сам подметил, как быстро работаешь с цифрами и прочими вычислениями. А ведь пока что лишь вплотную к десяти процентам моих мощностей подобрался».

Понял, сейчас.

За пару секунд аппарировав ещё по нескольким точкам вокруг этого района, несколько раз запустил Эхо, а когда вернулся, в голове появилось чёткое знание позиций волшебников. Воспользовавшись этим знанием, наколдовал заклинание магической метки из Гримуара на статичные магические объекты. Единственный, на кого я не вешал Метку, был Грюм. По крайней мере я думал, что это Грюм, ибо от этого объекта шло слишком много магических откликов — только этот старый параноик может быть увешан кучей амулетов, да и нога его точно является артефактом. Процедуру с выявлением координат волшебников пришлось повторить ещё пару раз, отмечая тех, кто двигался во время моих предыдущих сканирований.

«И что же ты задумал?»

Ничего особенного. Судя по отсутствию какой–то перемены в схемах действий и перемещений, волшебники не заметили моих манипуляций, а значит я могу отслеживать их.

Вообще, если сравнивать обычное оружие и заклинания, то у последних есть очень яркий минус — скорость и дальность полёта. Безусловно, эти минусы нивелируются заклинаниями, бьющими по площадям — такие в принципе активируются сразу на определённом пятачке и затрагивают всё, что там находится. Однако различные лучевые, сгустковые, и прочие «летающие» конструкты очень ограничены. Однако ограничены они возможностями мышления волшебников. Очень тяжело целиться с палочки на большие дистанции — даже сто метров уже проблема. Если используешь мысленное управление полётом конструкта, то сталкиваешься со схожей проблемой — тяжело видеть и сопровождать цель на большой дистанции, попутно заставляя конструкт огибать препятствия и всякое такое прочее. Даже если ты знаешь и чувствуешь местоположение цели через различные аналоги Метки, то остаются естественные препятствия в виде ландшафта, зданий, деревьев, живых существ — их тоже нужно огибать. В общем, попасть во что–то, не находящееся довольно близко и не в прямой видимости — задача не тривиальная. Ограничения скорости заклинаний тоже имеют довольно банальные корни. Можно, конечно, попросту знать, какая часть магического конструкта отвечает за это, насытить этот участок магией, само собой, не разрушая целостность конструкции, и конструкт полетит быстрее. Но для этого нужно ещё понять, какой участок за это отвечает, а чтобы вообще разбираться в конструктах, их надо ощущать, а это уже очень трудно, ибо нужно эту самую чувствительность развивать. Другой способ, которым пользуются почти все в создании заклинаний и частичном изменении их свойств, заключается в воображении. Но и тут не всё гладко.

Чтобы увеличить скорость полёта заклинаний с помощью воображения, нужно, для начала, точно представлять, каково это — перемещаться с нужной тебе скоростью. Разумеется, очень мало не только волшебников, но и вообще людей имеют опыт перемещения в пространстве со скоростью выше двухсот пятидесяти километров в час, а волшебники и того меньше — сейчас потолок скорости развивает только одна метла — Молния, и потолок этот в сто девяносто километров в час. Кто–то бы сказал, мол: «Куча людей летали на самолётах, а их скорость высокая». Однако, нужно точно представлять, как вокруг тебя проносятся объекты, как влияет эта скорость, буквально кожей ощущая сопротивление воздуха, и множество других факторов. Отсюда, кстати, и ограничения скорости в трансгрессии — волшебник просто представить себе не может, каково это — двигаться очень быстро. Тут недостаточно простой мысли: «Хочу быстрее».

К чему вообще все эти мысли? У меня есть Ровена. Она, как и в скором будущем я, может точно и качественно отслеживать маячки волшебников, управлять полётом конструктов заклинаний, моделировать различные ситуации с точки зрения физики и восприятия, учитывать кучу факторов, и всё это параллельно одно другому.

«Сделал из меня систему наведения, стоило лишь один раз помочь. Но сама идея мне нравится. Не хватает только знания о предметах».

И на такой случай волшебники имеют в арсенале заклинание, правда, для рядового волшебника оно довольно бесполезно из–за невозможности быстро воспринимать, обрабатывать и запоминать трёхмерную карту местности. Такое обычно используют для того, чтобы найти что–то конкретное, а поступающий массив данных просто игнорируют, пока это «конкретное» не мелькнёт в сознании.

Осмотревшись, дабы не пропустить «внезапного волшебника», я увидел лишь рощицу позади, да поле впереди, за которым и располагались улицы городка. Встав на одно колено, упёр палочку кончиком в землю и создал в голове нужный мысленный образ.

— Ло́кус Сце́нтия.

Моей магической чувствительности не хватило, чтобы засечь колебания магии, но я точно знаю, что заклинание начало расходиться по земле вокруг меня, и скорость его движения поражала — при помощи Ровены в голове выстраивалась детальнейшая трёхмерная карта местности, на которой отображалось абсолютно всё, что так или иначе контактировало с землёй и друг с другом. Безусловно, движущиеся объекты исчезали, но статичные оставались — трава, бордюры, кусты, деревья, заборы, дома, мебель в них, окна… Вообще всё. Несмотря на мои способности и возможности Ровены, от такого объёма данных слегка разболелась голова, но не критично.

Теперь я мог мысленно отслеживать перемещения волшебников с метками на трёхмерной карте. На лицо выползла глупая улыбка.

«Не обольщайся. Заклинание не особо популярно, так как в магически насыщенных местах оно абсолютно бесполезно».

Знаю, но неужели нельзя пофантазировать? И почему я раньше такого не делал?

«Потому что глубоко внутри ты понимаешь бесполезность половины задействованных средств слежения в магически насыщенном месте. По твоим воспоминаниям я смело могу судить, что, если бы Хвост с Меткой ушёл достаточно далеко в Запретный Лес, ты мог бы его потерять с «радаров». А вот в обычном мире это сработает».

Покрутив пару секунд эту мысль так и эдак, сосредоточился на отслеживании действий волшебников. Восемь из них зашли в дом Дурслей и начали общаться с Поттером, на которого я тоже, кстати, повесил Метку. Копошились там они не меньше пяти минут, после чего Поттер с ещё одним волшебником отправились на второй этаж дома и судя по всему, собирали вещи. Через пару минут они спустились, а ещё через несколько — вышли на задний двор, ожидая чего–то. Жаль, не помню, чего именно.

Но недолго я пребывал в неведении — в небо взлетели магические красные искры, и восьмёрка волшебников, а вместе с Поттером так и вся девятка, выстроились в одном им ведомом порядке. Остальные, что находились в радиусе полукилометра от дома номер четыре по Тисовой улице, пока оставались на своих позициях. Вот ещё один сгусток красных искр, видимый только волшебникам, начал подниматься в воздух. Я же вскинул палочку и мгновенно выдал максимально возможные плотность и объём магии:

— Сту́пефай.

В спокойной обстановке, без давления чужой магии и кучи источников стресса, мне удалось создать шестьдесят два голубых сгустка Сту́пефая, контроль над которым тут же взяла Ровена и они с огромной, как минимум околозвуковой скоростью змейками полетели через поле к улицам города, петляя между домов и ускоряясь всё больше. Они не имеют материального воплощения — законы физики, такие как аэродинамика и инерция на них не действуют, а потому они могли поворачивать сразу и в любом направлении.

На трёхмерной карте в моём воображении быстро мигнули метки группы волшебников по периметру района вокруг Тисовой — так Ровена сигнализировала о поражении цели, не снимая метку. Группа волшебников во главе с Поттером успела оказать лёгкое сопротивление.

— Сту́пефай. Сту́пефай, — повторил я залп дважды. Снарядам нужно было всего пару секунд, чтобы долететь до целей.

К моменту подлёта сгустков, пять волшебников сбились в кучу вокруг Поттера и судя по всему, поставили мощный Проте́го. Двое уже выбыли из игры, а один попытался улететь на метле, но был беспощадно сбит и отправлен в кусты роз на участке Дурслей. Тактика пробития Проте́го довольно проста, как и с яйцом — нужно давить не со всех сторон, а концентрировать огонь в одной точке. Так и поступила Ровена, в полёте выстроив три десятка сгустков друг за другом, и они проломили защиту, а остальные нашли цели внутри. Волшебник, обладающий самым большим количеством магических откликов от Эха, предположительно Грюм, продержался немногим дольше остальных — вряд ли он сталкивался с роем сгустков Сту́пефая, летящих со скоростью звука.

Внезапно в стороне раздалось уханье совы, что совсем немного меня напугал — я был и без того напряжен. Птица летела явно ко мне, и я выставил руку так, чтобы она могла сесть. Здоровая такая, не чета всяким сычам. Как только она села, я смог разглядеть небольшое свёрнутое в трубочку письмо, что было привязано к лапке птицы. Проведя рукой с палочкой над письмом и не найдя ничего нежелательного, кроме очевидного зачарования на стандартный портключ, активируемый по команде, отвязал его, и птица, тотчас взмахнув крыльями, улетела.

— Любопытно, — не смолчал, разворачивая письмо.

«Мистер Найт», — гласил красивый каллиграфический почерк пока–что неизвестного отправителя. — «Хотелось бы представить вам людей, которые могут обратиться к вам за помощью в решении различных специфических вопросов в магии. К моему глубочайшему сожалению, в ближайшем будущем я могу быть крайне занят и не всегда мне выпадет возможность обратиться к вам лично. Потому я считаю подобную меру необходимой. Письмо является портключом, активируемым стандартной командой. С уважением, А. П. В. Б. Дамблдор».

— Любопытно…

Я хотел немного понаблюдать за парализованными волшебниками, чтобы на них не напали там, или ещё что. Но, как известно, эффект Сту́пефая не очень длительный, и через десяток минут они сами придут в себя.

На всякий случай я выкрутил на максимум внимательность и прочие характеристики тела.

— Портус.

Меня тут же протащило мягким и грамотно созданным порталом, не вызывая никаких неудобств.

Оказавшись в небольшой парковой роще, я тут же огляделся, держа палочку наготове. Рядом, под светом обычного уличного фонаря, рядом с заросшей и неухоженной дорожкой из плитки, на лавочке сидел Дамблдор в своей обычной лиловой мантии.

— Мистер Найт, — улыбнулся в бороду директор, и даже сейчас он смог как–то пустить блики очками–половинками. — Хороший вечер, погожий, не правда ли?

Ощущения магии чётко давали понять, что передо мной именно Дамблдор, а потому я не стал играть в шпионов и спрашивать что–то. Скинув с головы капюшон, снял дезиллюминационные и прочие чары, кроме магглоотталкивающих, позволив Дамблдору не только смотреть в моём направлении, но и увидеть меня самого.

— Вы правы, директор.

— Присаживайтесь, — Дамблдор указал рукой на место рядом, и я последовал приглашению.

Воцарилось молчание, в котором отчётливо можно было слышать шум ещё не спящего города. Мне был знаком этот маленький парк — буквально через дорогу, прямо перед нами, должен находиться дом Альфарда, по примеру того, что на Гриммо, среди других стоящих вплотную кирпичных домов. Как и площадь Гриммо, это место не было ни элитным, ни даже «выше среднего». Стены кирпичных домов были слегка закопчены, а несколько стёкол в окнах выбиты и там явно давно никто не жил.

— Пока мы ждём моих… единомышленников, я хотел бы немного посвятить вас в курс дела, — заговорил Дамблдор, глядя прямо перед собой. — В разгар прошлой гражданской войны, мною были собраны неравнодушные волшебники, желающие противостоять произволу и жестокости Тёмного Лорда.

Очередную паузу я решил немного разбавить своими вопросами.

— Но разве не должно Министерство, ДМП и Аврорат как–то противостоять незаконным действиям Тёмного Лорда?

— Должны, вы правы, — покивал Директор. — Но есть несколько причин их бездействию и бездействию остальных волшебников. Волдеморт…

Когда Дамблдор произнёс имя, я проверил пространство вокруг на защищённость от Табу. Защищено. Мои действия привлекли внимание директора и тот явно понял их смысл, одобрительно кивнув.

— …Волдеморт всегда был хитёр, коварен и жесток. Он привлекал на свою сторону обещаниями силы, власти, богатства и вседозволенности. Он обещал нужным ему волшебникам, что они займут полагающееся им место в мире. Жадные шли за деньгами, идейные — за идеей. Маньяки и убийцы — за вседозволенностью. Многие богатые семьи так или иначе поддерживали Волдеморта не только словом и делом, но и деньгами. Волшебник в первую очередь — человек. А человек — существо порочное, мистер Найт. За золото можно многое купить. Так поступал Волдеморт тогда, подкупая различных чиновников и служащих министерства магии, и это практически полностью сводило на нет противодействие со стороны закона.

Подул лёгкий прохладный ветерок, словно принося с собою беспокойство, а директор тем временем продолжил рассказ:

— Обыватели же зачастую просто неспособны противостоять хоть чему–то. Вот скажите, мистер Найт, — Дамблдор посмотрел на меня. — Вы, как воспитанные в среде магглов, наверняка подумали: «Но что такого сложного взять в руки палочку и защитить себя?». В мире магглов так много разного оружия, способов защиты и нападения, и каждый может взять его, чтобы защититься. Но ответьте на вопрос — как много людей действительно способны это оружие взять в руки, как много из них умеют им пользоваться, и как много готовых им воспользоваться?

— Немногие.

— Сохраните пропорцию и перенесите на Магическую Англию. Вот вы и получили то немногое число волшебников, способных на действие. Тому, кто знаком с обычным миром, его размерами, разнообразием и населением, покажутся смешным, когда у одной из противоборствующих сторон три или четыре десятка сильных волшебников, сотня–другая средних и под пять сотен волшебных существ и откровенно никудышных, но озлобленных и безнравственных волшебников, слабых, но способных на любую гнусность.

Очередной порыв ветра намекнул, что погода может испортиться в любой момент, а небо вот–вот затянут облака.

— Но куда более серьёзным оружием Волдеморта и его приспешников является страх. Банальный, но неотвратимый для магического населения, — директор провел рукой вдоль седой бороды. — В магическом сообществе не принято убивать. Даже больше того — принято избегать убийства. Можно встретить самые разные виды неприемлемого, на первый, да и на второй взгляд отношения к живому человеку и личности, но не убийство. Даже в давние времена, ещё до Статута, два волшебника или семьи всегда могли найти консенсус. Волдеморт же вселял страх в сердца и души людей тем, что он и его люди без всяких зазрений совести и промедлений могли убить. В любой момент и любого, будь то маггл или волшебник. И не важно, ради цели, интереса, или банального развлечения. Именно это обезоруживало волшебников больше всего — страх немыслимого, небывалого. Страх смерти. Страх перед тем, чего не происходило.

— И поэтому вы собрали единомышленников?

— Не только. Конечная цель Волдеморта — война с обычными людьми. Это недопустимо. Вопреки его мнению, и мнению его верных и не очень сторонников, магглы вовсе не беззащитны. Да и нужно видеть картину в целом. До определённого момента ни магглы, ни волшебники других стран не будут реагировать, но силовой захват власти наряду с попытками истребить обычных людей выведут остальные магические державы и анклавы из их самоизоляции, дабы задавить угрозу Статуту.

— Но как же Вторая Мировая? Насколько мне известно, именно Гриндевальд со своими сторонниками развязал её.

— И развязал тайно. Его методы были совсем иными и не подвергали Статут угрозе. Именно по этой причине ему удалось зайти так далеко.

Говоря об этом волшебнике, директор помрачнел и словно постарел ещё больше.

— Что–то они задерживаются… — с беспокойством Дамблдор взглянул в ночное небо, силясь что–то разглядеть там, наверху, где из–за света города не видно ни единой звезды. — Давайте, я провожу вас в наш штаб. Он буквально в двух десятках метров. Полагаю, вы догадываетесь, где именно?

— Должен быть тут один домик, которого, почему–то, нет.

— Да, именно. Следуйте за мной.

Поднявшись с лавочки вслед за директором, я прошёл с ним до дороги, через которую стояли те самые кирпичные дома, стены которых словно были покрыты копотью, и были уже давно не красного цвета.

— Вот, — директор протянул мне записку. — Прочитайте и запомните, мистер Найт.

Развернув записку, прочитал: «Штаб Ордена Феникса находится на улице Камбэрвэлл 7».

Стоило только прочесть эти строки и запомнить, как пространство меж двух домов словно раскрылось, являя мне ранее невидимый дом из того же красного кирпича. Как и в доме на Гриммо в день моего первого визита, стены этого здания были немного темнее, белая краска оконных рам облезла во многих местах, а сами стёкла были чуть ли не чёрными от слоя сажи. Сейчас–то Кричер многое исправил, и дом на Гриммо даже снаружи выглядит прилично, хотя видеть его могу лишь я, да сам старый домовик.

— Видите, мистер Найт?

— Более чем.

— Тогда, пройдём внутрь.

Мы прошли через оградку и поднялись по ступенькам крыльца. Директор просто повернул дверную ручку, но я почувствовал лёгкие магические колебания защиты. Стоило только мне зайти внутрь, как появилось стойкое чувство дежавю. Тёмная прихожая и коридор, но более светлых, коричневых оттенков обои с куда более скромными вензелями. Они местами отошли от стен, а местами пузырились. Из–за более светлых оттенков вся та грязь и паутина по углам была куда более выразительна, чем на Гриммо в прошлом. Магия здесь тоже была странная. Знакомая, но не особо приятная, затхлая, что ли.

— Предстоит ещё много работы, — словно увидев моё невольно скривившееся лицо, сказал директор. — Мы пригласили миссис Уизли, но сами понимаете, ей со своим бы домом управиться. А без домовиков приходится туго.

— Понимаю.

Мы с директором прошли вдоль коридора в небольшой зал. Пусть расположение лестницы и проходов в другие помещения располагались иначе, но некие отголоски знакомой планировки всё–таки неуловимо закрадывались в мысли. Из этого зала мы прошли на кухню. Старинная и солидная деревянная мебель давно потемнела и сейчас вызывала лишь желание как следует пройтись по ней чарами для обновления. Само помещение было большим и вмещало аж два стола, пусть и не таких длинных, как на Гриммо. Одинаковых стульев было всего шесть, а остальные, судя по всему, принесли из других комнат. Возле магического подобия газовой плиты активно и самозабвенно суетилась уже знакомая мне полная мадам, миссис Уизли, одетая в домашнее желтое платье цветочных мотивов и с фартуком поверх.

Во главе стола сидел Сириус в небрежно надетом чёрном костюме и болотно–зелёном удлинённом пиджаке, больше похожем на куртку или даже пальто. Он явно немного поправил своё здоровье и выглядит немного лучше, чем в нашу первую встречу, но всё ещё не по возрасту стар. Он нервно крутил в руках стакан с виски, где, судя по цвету напитка, когда–то был лёд, но Сириус не пил, а лишь крутил его и нервничал.

— Пришли? — с надеждой вскинулся он, но увидев меня, сел обратно. — Не Гарри…

— Поразительная наблюдательность, — я скопировал тон и манеры Снейпа, сохраняя при этом ещё и идеальный покер–фейс. — Обычно такие таланты несвойственны любителям употребить крепкий напиток вечером. И утром. И днём. Мистер Блэк.

Молли Уизли резко развернулась, держа в одной руке лопатку для сковородки, а во второй — палочку. Мне открылся вид на множество кастрюлек и сковородок, что активно источали пар и аромат готовящегося ужина.

— Директор! — радостно воскликнула дама, но увидев меня, нахмурилась. — Найт.

— Спасибо, что напомнили, а то забыл.

— Мистер Найт, — директор с укором в лице, но улыбкой в глазах, посмотрел на меня. — Не нужно ёрничать.

Очевидно, что мелкие распри его забавляли. Миссис Уизли же сделала глубокий вдох и вновь улыбнулась, причём естественно.

— Ты можешь подняться наверх. Там близнецы и Рон. С первыми ты ведь хорошо ладишь?

— Да, миссис Уизли, — кивнул я, но директор прервал нашу беседу.

— Мистер Найт останется здесь.

— Но он же ещё совсем мальчик!

— Это не обсуждается, Молли. Есть весточка от Аластора?

Миссис Уизли тут же осознала суть вопроса и вспомнила, что не только кухня должна занимать её внимание.

— Нет. Может быть что–то случилось?

— Думаю, — директор провёл рукой по бороде, — Аластор достаточно компетентен, чтобы избежать любых возможных неприятностей. Да и вторая группа должна их подстраховать в случае непредвиденных ситуаций.

Грохот распахнувшейся входной двери донёсся до кухни, а вместе с ним и знакомый голос Грюма, но по мелким деталям было очевидно, что говорил другой человек.

— А я говорил! — громко и сердито возмущался Грюм, стуча о пол протезом во время ходьбы. — Постоянная бдительность! А вы?! Салаги!

— Давайте рассаживаться, — тихо сказал директор, первым занимая место за столом, где его будут видеть все.

Сириус вскочил, сияя как начищенный галлеон.

— Увидишь его после собрания, — мягко улыбнулся Блэку директор.

— Но…

— Потом.

Сириус грохнулся обратно на стул, но уже не выглядел таким обеспокоенным, залпом опрокинув стакан с виски.

— Гадость… слишком много воды, — поморщился Блэк. — О! Макс! И ты тут?

— Поразительно…

Судя по голосам, кто–то отправил Гарри Поттера наверх, а там его уже встречали шумные близнецы и Рон с Джинни. На кухню постепенно заходили хмурые и немного потрёпанные волшебники, но целые. Тут были как знакомые мне люди, так и те, о личности которых я мог лишь догадываться.

Когда восьмёрка волшебников, кто задумчивый, кто сердитый, а кто просто Грюм, зашли и расселись по местам за столами, заговорил Директор.

— Хотелось бы узнать, что вас задержало? Никто не пострадал?

— Да бред полнейший… — Тонкс понуро опустила голову, неприлично шмякнувшись лбом о стол.

— И отсутствие бдительности! — Грюм, одетый в свой старый походный костюм и видавшее виды пальто, пристукнул посохом о пол. — Выбили всех за секунды, даже группу страховки! Окунули нас в дерьмо нашей некомпетентности! И самое паршивое, что настораживает больше всего — никто не пострадал, никого не тронули, никаких иных воздействий! Да, нам толсто намекнули, что вертели они нас на х…

— Аластор… — Дамблдор прервал отставного аврора.

— Вертели, как хотели! — Грюм сердито осмотрел магов вокруг, и половина опустили головы.

— Что же… Думаю, мы ещё обсудим этот вопрос. А сейчас, пока мы все ждём ещё одного волшебника, я хотел бы представить вам этого молодого человека, к которому здесь присутствующие могут обратиться за помощью в вопросах магии, не особо популярной и одобряемой.

— Тёмный, что ли? — хмыкнул суровый Грюм, и подался чуть вперёд на стуле, нависнув над столом. Искусственный глаз у него был, но явно другой, поновее. — Что такой сопляк может знать о тёмной магии? Да и о магии вообще?

Само собой, волшебники вокруг тихо начали роптать на всё подряд.

— Не смыслю в магии? — лёгкая ухмылка вылезла на лицо сама по себе. — Надеюсь, вам понравились мои Сту́пефаи, так бодро выбившие вас в Литтл Уингинге?

Делать из своей выходки секрет я и не собирался.

— Что?! — на разный лад возопили волшебники, а некоторые даже повскакивали с мест.

— Прошу спокойствия, — поднял руки директор и все сели по местам, но теперь головы их были не опущены, а взгляд направлен прямо на меня. Кто–то смотрел с любопытством, кто–то с негодованием. Тонкс же просто улыбнулась и нелепо махнула рукой.

Директор посмотрел на меня, сидящего рядом.

— Не могли бы вы пролить свет на смысл ваших слов, мистер Найт?

— Гулял я, значится, то здесь, то там, в поисках каких–нибудь приключений. Само собой, то и дело нарушая законы, бросаясь невидимыми заклинаниями для поиска чего–то интересного. Само собой, это «что–то» было мною найдено. Две большие группы волшебников целеустремлённо двигались в сторону Литтл Уингинга.

— И как же ты узнал, что именно туда, а? — вновь подался чуть вперёд Грюм, пытаясь давить своей искаженной шрамами внешностью.

— Две группы волшебников двигались по азимуту, даже не меняя направления, а карту Англии я знаю наизусть. Было легко просчитать предположительную точку. В общем, я на приличном удалении следовал за двумя группами, и когда все приземлились в одном районе, решил, что вот они, приключения.

— Тьфу ты… — чуть ли не сплюнул на пол Грюм, а здоровый темнокожий в фиолетовой мантии и одеждах явно национальных, лишь покачал головой.

— Дабы проследить, воспользовался заклинаниями для поиска магических объектов. Такие чары непригодны в магическом мире из–за насыщенности оного магией, но вот в обычном… На обнаруженные источники магии повесил Метки. Когда одна из меток запустила в небо красные огни, а другие перегруппировались, я понял, что это был первый сигнал. Сигнал к готовности. Когда взметнулись вторые огни, стало понятно, что это — отмашка на старт. Находясь на приличном удалении, я использовал заклинания для картографов, получив данные о местности и ландшафте. Создав перенасыщенный Сту́пефай, обратил его в управляемые снаряды и мысленным контролем провёл каждый до цели, ориентируясь на карту в моей голове и позиции Меток на ней.

— Но это же… — Тонкс переводила ошарашенный взгляд с одного волшебника на другого. — Это же… У меня слов нет, просто! Как у тебя, Макс, голова–то не лопнула?!

— Мозг, дорогая Нимфадора — удивительная штука, если его развивать, конечно же, а в голову — не только есть.

— То есть ты, сопляк, — Грюм сурово смотрел на меня. — Выбил два отряда квалифицированных волшебников просто от безделья? Ты понимаешь, что поставил под угрозу важную операцию?!

В конце фразы он уже буквально кричал.

— А нехер расслабляться, — спокойно улыбнулся я в ответ, — коли взялись с Тёмным Лордом воевать. Ваша «Постоянная Бдительность», как мёртвому — припарка, если вы не в состоянии проанализировать и предсказать самые разные угрозы.

— А ты в курсе, — продолжил доставать вопросами Грюм, — что колдовство вне Хогвартса запрещено, и карается штрафом, а учитывая, сколько раз ты это делал — отчислением?

— Ой! — всплеснул я руками. — А вы тут все правильные такие, собираете незаконную организацию с силовым способом решения конфликта. Вот он…

Я указал рукой на пухлого коротышку с лицом итальянского мафиози и в вычурном тёмном костюме с различными вышивками, вензелями и прочим. Но одежда была старой, не особо ухоженной, с разных комплектов. Он выглядел как гламурный бродяга.

— Он, — повторил я. — Вор, мошенник и аферист. Это ли не наказуемо? Кто знает, какие преступления на совести этого человека? Более того, даже сейчас вы имеете возможность посмотреть на его реакцию и с уверенностью сказать, что он трус.

— Да я!!! — вскочил коротышка, нервно теребя в руках шляпу–котелок. — Да вы! Да он…

— Или вот, — я вновь заговорил, посмотрев на Люпина, что явно поглядывал на Тонкс. — Римус Люпин. А вы в курсе, что по нему Азкабан плачет?

— Это ещё с чего?! — возмутилась Тонкс. — Римус порядочный волшебник, хоть и оборотень. Ну, это же не новость ни для кого?

— Да, Нимфадора? — ухмыльнувшись, посмотрел на возмущённо меняющую цвет волос девушку, и перевёл взгляд на побледневшего Люпина. — Неужели Римус никому не сказал, что в порыве своей забывчивости, не выпил одно хитрое зелье и полтора года назад, обратившись в полнолуние, покусал ни в чем неповинного студента. Благо студент этот смог отбиться и сохранить хотя бы жизнь.

— Мистер Найт, — посуровел директор. — Если бы в Хогвартсе произошёл подобный вопиющий случай, я бы непременно об этом знал. Прошу не наговаривать на мистера Люпина.

— Вот именно! — горячо поддержала директора Тонкс, а остальные согласно закивали.

— А он вообще, не особо вежливый, — заметила миссис Уизли.

— Молли, дорогая… — сидевший в сторонке рыжий полноватый мужик в костюме и маленькой остроконечной шляпе, мистер Артур Уизли, просяще посмотрел на свою жену, и эта тема была закрыта.

— Неужели не сказал? — я вновь посмотрел на Римуса.

— Не понимаю, о чём вы, мистер Найт? — Люпин вернул себе невозмутимость лица.

— Римус мой друг, — неожиданно для всех заговорил Блэк, наливая виски в пустой стакан. — Я за него ручаюсь.

— То есть, не желая расстраивать директора, Люпин не сообщил об инциденте. Не сообщил о том, что почти убил ученика, который, кстати, спас его друга от дементоров? Несмотря на ранение.

— Позвольте, мистер Найт… — вновь нахмурился директор. — Насколько мне известно, именно вы спасли Сириуса от дементоров. Там, на берегу озера.

— Удивительное совпадение, не правда ли?

— То есть, мистер Найт, вы — оборотень?

— А вы видели хоть раз меня обращённым? Или, может быть, я плохо чувствовал себя перед полнолунием и после? Или пропадал где? Ну да, последнее не актуально, я много занимаюсь самостоятельно.

— Действительно… — задумался директор.

— Я же говорю! — вскочил Сириус, гневно указывая на меня пальцем. — Брехло! Римус — отличный волшебник и хороший друг!

Залпом осушив стакан, Сириус сел на место, а миссис Уизли, судя по взгляду, не одобряла алкоголизм и очевидно думала, как бы поудобнее пристукнуть Блэка лопаткой для сковородки, что до сих пор держала в руке. Остальные… Как массовка, старались не ввязываться в назревающий конфликт.

— Настолько хороший, что бросил сына своего друга на произвол судьбы, забыв о его существовании? Настолько хороший, что тут же поверил россказням газетчиков о твоём предательстве, Сириус? Настолько хороший, что стоило только Гарри выпасть из сферы его интересов, как парнишка был тут же забыт? Настолько хороший, что ради вашей дружбы за столько лет не смог решить свою проблему?

— Что ты можешь знать о том, как тяжело быть оборотнем?! — вспылил, наконец, Римус.

— Я решил проблему за месяц до первого обращения.

Всё так же спокойно сидя на своём месте, я, должно быть, крайне раздражающе улыбался на любую реплику, тем самым ещё больше выводя из себя своих собеседников.

— К сожалению, — в наигранной печали я развёл руки в стороны. — Данный способ подходит лишь мне.

— Да не кусал его никто! — вскочивший Сириус активно начал размахивать руками.

Всё это время я следил за поведением Люпина, чтобы иметь возможность сделать какие–то выводы о его личности. Уныло — мой вердикт. От таких союзников вреда больше, чем от врагов.

— Как бы то ни было, — громко заговорил директор, успокаивая всех и обращая внимание на себя. — Мы собрались здесь совсем по другой причине.

Он словно знал, что именно сейчас войдёт на кухню неслышимой тенью никто иной, как Северус Снейп. Профессор зельеварения имел вид немного побитый и как никогда отличался бледностью лица. На фоне этой бледности, его крючковатый нос и словно засаленные волосы обретали ещё больший контраст.

— Директор, — кивнул он в приветствии, и не став садиться рядом с кем бы то ни было, занял место в тёмном углу кухни.

— Северус, — кивнул Дамблдор. — Итак, раз все собрались, я хочу представить вам мистера Найта. Некоторые уже знакомы с ним, некоторые же только слышали. Итак…

Директор уделил несколько минут, представляя мне присутствующих. Тёмнокожий волшебник в фиолетовой мантии оказался никто иной, как Кингсли Шеклболт, аврор среднего ранга. Люпина, Грюма и Тонкс я знал и без того. Эмелина Вэнс, среднего возраста величавая волшебница в тёмных одеждах, создавала приятное впечатление сдержанной и разумной особы. Дедалус Дингл — странный персонаж в странных одеждах. Возрастом уже далеко не мальчик, а даже дедушка. Очевидно, что он немного чокнутый, но такое можно сказать о многих известных мне взрослых волшебниках. Мундунгус Флетчер — коротышка–мафиози. Может быть полезен, так как очевидно широко известен в кругах узких, и может добывать информацию. Правда, я бы ему не доверил вообще ничего, не говоря уж о своей жизни. Артур Уизли — о нём и говорить–то нечего.

— Ну, а это, — директор указал рукой на меня. — Максимилиан Найт. Именно к нему вы можете обратиться с щекотливыми вопросами, если профессор Снейп будет недоступен.

— Позвольте сразу сказать пару слов, — я обратил на себя внимание присутствующих. — Люпину и Флетчеру я помогать не буду.

— Но почему? — спокойно спросила уже представленная мне Эмелина Вэнс.

— Люпину, по причинам вполне очевидным. А Флетчеру… Ну, я не собираюсь заниматься снятием проклятий и прочей хренью с вещей, которые он где–то благополучно спёр. Я и так, откровенно говоря, ожидал от вашего Ордена чего–то большего. Старый инвалид–боевик, озлобленный на врага. Бывший зэк, застрявший в прошлом. Вор и мошенник. Оборотень, весь благонадёжный образ которого является продуктом заблуждения других. Могу поспорить, что сюда входит и лицемерный живодёр Чарли Уизли, вместе с хитрющим братцем Биллом.

— Вот ненужно наговаривать на моих детей! — возмутилась Молли. Артур же молчаливо поддержал её суровым взглядом и согласными кивками.

— Это не наговоры, а факты. Об остальных мне сказать особо нечего, но уверен, что многие здесь тоже далеко не святые. Нимфадора. В чём твой грех?

— Я? Не виноватая я! Не надо тут! Я за справедливость.

— К сожалению, эта метафизическая материя совершенно недостижима. Но хоть кто–то тут идейный. Но, как я и говорил директору, окажу посильную помощь.

— Вот и славно, — кивнул Дамблдор. — Именно этого нам так не хватало.

— Но ни в какие ордены я вступать не буду. Просто окажу помощь страждущему по своему усмотрению, и вот же совпадение — по счастливому стечению обстоятельств страждущими окажутся сидящие передо мной волшебники.

Директор улыбнулся в бороду, а за реакцией остальных я особо не следил.

— Раз мы решили этот вопрос, Северус, расскажите нам, как обстоят дела в стане врагов? А вас, мистер Найт, раз вы не входите в Орден, я попрошу покинуть собрание. Наверху, как и говорила миссис Уизли, сейчас проживают ваши друзья с факультета. Думаю, вы хотели бы пообщаться с ними.

— Со всем уважением, профессор Снейп, — я кивнул зельевару, что сделал шаг из тёмного угла. — Сомневаюсь, что вы расскажете что–то новое для меня. Готов поспорить, что Тёмный Лорд устроил свой штаб в Малфой–мэноре. Нынешний глава, Драко, откровенно говоря, глупая тряпка. Но заручиться его поддержкой важно для Тёмного Лорда, ибо это — практически бездонный кошелёк. Полагаю, Азкабан был взят не только ради живой силы, но и ради тётушки Беллатрикс — именно её освобождение и присутствие позволило бы заручиться поддержкой Нарциссы Малфой, а впоследствии — и самого Драко. Нынешняя политика министерства, заключающаяся в отрицании, крайне выгодна Тёмному Лорду и даёт время на восстановление сил бывших заключённых, наряду со временем для набора новой живой силы. К примеру, заручиться поддержкой оборотней из той же стаи Сивого. Думаю, к великанам он тоже отправил послов. Их поддержкой заручиться просто — достаточно лишь пообещать «крушить, тушить, фаршировать, жрать глупый людишка». С доступом к деньгам Малфоев открывается широкий доступ в Министерство. Думается мне, что уже сейчас под дудку Тёмного Лорда пляшет, как минимум по пять–шесть человек из разных отделов. Отдел Тайн, ДМП и Аврорат — вне всяких сомнений. И не нужно мне рассказывать о чести и прочем. Волшебники — люди. Люди — твари. Надеюсь, ни от кого не ускользнул посыл этого уравнения? А теперь…

Поднявшись со своего места, раскланялся с каждым.

— Перед тем, как я покину ваше, без сомнения, достойнейшее общество, оставив наслаждаться бесполезным докладом профессора Снейпа, я хотел бы задать оному один вопрос.

Снейп с ухмылкой хмыкнул, посмотрев на меня в ожидании.

— Всё ли хорошо у моей матери?

— А если и нет, то что? — Снейп посмотрел на меня серьёзно. — Возьмёте один из самых защищённых и неприступных мэноров Англии штурмом?

— Если потребуется.

— Чёртов Блэк… — суетливо пробухтел Грюм, отпив из своей фляги. Все знают, что он пьёт только из своей тары, потому и в прошлом году не возникло никаких вопросов к тому, что слишком уж подставной Грюм прикладывался к фляге.

— Если вам так интересно… То у неё всё хорошо настолько, насколько вообще может быть, когда в твоём доме живёт Тёмный Лорд.

— В таком случае, до нескорых встреч, дамы и господа.

Развернувшись, быстро покинул кухню. С лестницы, на уровне второго этажа, выглядывали аж четыре рыжие макушки и один черноволосый шрамоносец, а у самой стены, почти незаметно, свисало ухо на телесного цвета нитке. Само собой, нитка эта тянулась к рыжим макушкам на втором этаже — подслушивали. Но мне плевать.

Покинув дом, теперь уже, Сириуса, я проверил наличие магглоотталкивающих чар на себе, и аппарировал на самый порог дома на Гриммо, и зашёл внутрь. Хотелось немного посидеть в библиотеке и подумать — именно туда и направился.

Почему я рассказал то, что рассказал? Ну, на самом деле, рано или поздно всплыл бы этот мой «секрет Полишинеля» — под давлением жизненных обстоятельств и прочих сложностей, Люпин бы сам рассказал о своём проколе, как личности. Я же выставил всё в более–менее выгодном для меня свете, а точнее — невыгодном для Люпина. В итоге, этот оборотень не проявил каких–то положительных качеств, а моё уже застаревшее и покрывшееся пылью желание прибить того ублюдка, что чуть меня не грохнул, встрепенулось вновь. Обещал сам себе — делай. Но делать я это буду без магии, а многодневные наблюдения за перемещением Люпина выявили несколько его привычек, которыми я и воспользуюсь…

***

Ночной Лондон мог поразить оживлёнными центральными улочками, огнями вывесок и вечеринок, автомобилями, мягким светом ресторанов и туристических центров. Но эта картина радикально менялась по мере отдаления от центра — спокойные и тихие ночные парки спящих жилых районов, но на окраинах жизнь вновь кипела, но уже другая, незримая большинству — ночным балом в местных гетто правили банды. Лондон — город контрастов.

По одному из пустых в это ночное время парков, прогуливался вполне обычный человек в тёмно–зелёном немного великоватом костюме и в тёмном пальто. Лицо его украшали пара маленьких шрамов. Римус Люпин любил вот так погулять именно по городу — в его жизни и так было слишком много леса, глуши.

Римуса не удивила фигура бредущего навстречу маггла в растрёпанном деловом костюме и с полупустой бутылкой виски. Маггл пошатывался и двигался не очень уверенно, но Римус не беспокоился — под специальными чарами его не мог увидеть обычный человек. Именно этот факт позволил Люпину на узкой каменной дорожке в парке без проблем разминуться с очень пьяным магглом. Когда он прошёл мимо, не смог сдержаться и поворотил нос от яркого запаха перегара и спиртного, а сделав ещё шаг, вдруг услышал непривычный и новый звук — металлический щелчок за спиной. Резко обернувшись, Римус успел разглядеть лишь смотрящего на него маггла, державшего что–то в руках. Вспышка, грохот, темнота…

Маггл, внезапно для самого себя, решивший выстрелить в пустоту то ли от злости, то ли от обиды на несправедливость мира, развернулся и поплёлся дальше. У него был тяжелый день — уволили с работы, раскопав его криминальное прошлое. Возможно, даже обратятся в полицию и дома его уже будут ждать бобби. Получится отвертеться? Или нет?

Именно такие мысли крутились в голове маггла, когда он, сам не помня как, добрался до подземки. Образы его криминальной жизни то и дело всплывали в голове и каждый эпизод был словно подписан: «Столько–то лет за это. Столько–то за другое».

— А? — внезапно мужик пришёл в себя и понял, что только что шагнул с платформы прямо под поезд. Краткий миг непонимания и осознания оборвался также быстро, как и жизнь маггла под колёсами экстренно тормозящего поезда.

Те немногие, что были в этот момент на перроне, были в шоке, поднялась суета, но никто не заметил, да и не мог заметить, молодого и довольно высокого парня с очень светлыми, почти пепельными волосами.

— Каждому воздастся, — тихо, скорее сам для себя, сказал блондинистый парень, и развернувшись, отправился прочь из подземки. — Однажды кто–нибудь придёт и за мной…