Шаг первый. Новый мир

Глава 34

Мягкий желтый свет в главном зале загородного дома леди Гринграсс встретил нас, даруя спокойствие, а внутреннее напряжение от похода на приём в Малфой–мэноре быстро стало опадать. Дельфина тут же отправила девочек камином в главный дом их семьи, и как–то скомкано попрощавшись, поспешно отправилась в свою комнату.

Пожав плечами, в некоторой степени понимая причины поспешности, проверил, закрылся ли камин после нашего прибытия, и убедившись в безопасности оного, покинул дом, аппарируя на Гриммо.

Поведав портрету леди Вальбурги события на приёме, оставил её обдумывать происходящее и как следует помывшись, отправился в выделенную мне комнату. Ещё в прошлые мои визиты, когда я почти ни к чему в этом доме не имел доступа, меня поселили в довольно удобной и комфортной, хоть и небольшой светлой комнатке с большой удобной кроватью и прочей необходимой мебелью. В общем, так и осталась комната за мной даже несмотря на то, что сейчас я могу взять любую.

Пока лежал в кровати, мозг не мог не подкинуть пищу для размышлений на сон грядущий, и мне пришлось думать мысли. Разные мысли. В основном о том, насколько конфликт был наигранным, но при этом и пустить на самотёк ничего нельзя было. Для начала, что я могу сказать об Амикусе Кэрроу, как о волшебнике? Злобный надменный середняк из древней чистокровной семьи. Реальный потенциал неизвестен, но под самый конец он проявил себя довольно неплохо, уворачиваясь от моих заклинаний. Однозначно, в начале он себя сдерживал, да и однозначно летальные заклинания не использовал, хотя мог — читались такие моменты, когда он словно шёл наперекор привычкам. Но, с другой стороны, различные костедробильные и кровекипятильные проклятья тоже вполне могут довести до смерти — было бы желание. Но это тема такая, скользкая — убить можно чем угодно, если это желание есть.

Вообще, с началом самоизоляции волшебников и повальным распространением дуэлей, количество однозначно летальных и необратимо травмирующих боевых заклинаний начало падать. Наверное, поэтому сейчас Ава́да Кеда́вра вызывает такой ужас и трепет среди волшебников, ведь им на глаза крайне редко попадаются подобные заклинания даже в книгах. Да, очень много травмирующих, но их последствия можно вылечить, когда угодно в хорошем случае, и только при экстренной помощи в особо тяжелых. Действительно убивающие, ориентированные именно на убийство, одного или многих — такие заклинания очень старые и далеко не всем доступные. Да и сложные они, особенно те, которые не требуют какого–то эмоционального настроя.

Однако, я могу себе представить огромное количество вариантов заклинаний, повторяющих какой–то физический эффект, являющийся смертельным по своему воздействию. Но такое видение есть у меня и может быть у тех, кто осведомлён и разбирается в науке и технике обычных людей, изучающих и обосновывающих естественные природные процессы. Да даже взять банальный лазер… Хотя, что–то я погорячился. Не знаю, как много лет теоретическому обоснованию, но практическое получение лазера получилось лет эдак сорок тому назад — что говорить о волшебниках? Вряд ли они в принципе осознают не только области применения лазера, но и сам факт и смысл существования узконаправленного, когерентного, монохроматического, поляризованного излучения.

Эта мысль породила в моей голове цепочку совсем иных предположений и теорий, что привели меня к интересному выводу — я не хочу спать. Но, кроме шуток, повертевшись в кровати так и эдак, я смог сформулировать всё время ускользающую мысль о причинах такой необычности заклинаний и чар, их сказочности, визуальном исполнении, что вкупе придают самой магии флёр мистики и чуда — волшебники никогда особо не наблюдали и не познавали мир! Из всех известных мне чар, заклинаний и ритуалов, те, что в той или иной мере воспроизводят какие–то естественные природные явления или другие эффекты, можно пересчитать по пальцам одной руки. Всё остальное — продукт больной фантазии и хотелок волшебников, в древности реализуемые посредством безумства и экспериментов, а в последние сотни лет — просчитаны через арифмантику и прочее.

Что мне даёт это знание? Да кто бы знал! С одной стороны, можно создавать уникальные комплексы заклинаний, эмулируя сложные физические явления, и при этом, это точно будет моим авторским новшеством. С другой стороны, я давно подметил, что чем более абстрактно заклинание, чем меньше в него вложено понимания природы процесса, который оно воспроизводит, тем более затратно оно является по магии. Логично предположить, что заклинание, составленное на основе понимания процессов, их расчётов и перевода в магическую модель, может существенно снизить затраты магии, но поднять сложность. Однако для тех, кто обладает идеальной памятью, чувствительностью к магии и контролем сознания, не составит труда пару раз воспроизвести заклинание как положено, а потом лишь запитывать магией конструкт… А не является ли общей целью и смыслом бытия волшебника развитие этих самых способностей?..

Утро настало внезапно. Казалось, вот только–только я размышлял о довольно интересных вещах, делая не менее интересные выводы, как вдруг моргнул — а за окном уже светает. Как и всегда в начале дня, отправился на пробежку, а вот для занятий физической подготовкой пришлось возвращаться в дом на Гриммо и уже там, в тренировочном зале, трансфигурировал из подручных материалов необходимые мне снаряды и турники. Таким образом я убивал сразу двух зайцев — помимо физической тренировки ещё и трансфигурацию использовал в повседневности, чтобы довести её использование до автоматизма.

Дальнейший день шёл по учебному плану — тренировка по выданной Дельфиной и разобранной вдоль и поперёк довольно разнообразной программе с разных комиссий на звание мастера — трансфигурация высокой сложности из всего во всё на время. Усиление от гемомантии сводил на нет и даже больше того — ослаблял себя. Тренировался в чистом, так сказать, виде.

Когда мозги уже плавились от напряжения, а палочка, дрожа, норовила выпасть из уставших рук, я переходил на тренировку с гемомантией. Пока что было тяжело определиться с какими–то особыми тренировками, ведь у этой энергии есть два состояния — нематериальная и материализованная. Во втором случае всё просто — псевдокровь, которой можно воздействовать на материю: резать, дробить, колоть, да что угодно. В этом же состоянии энергию гемомантии можно использовать как щит от материальных и энергетических воздействий. В нематериальном состоянии энергию гемомантии по–прежнему можно использовать как щит, но только от других энергий и то не в полном масштабе — тот же самый свет, ультрафиолет и прочий диапазон волн проходит, а вот магические структуры могут и завязнуть или рассеяться. Так же можно смешивать энергию с магическим конструктом, придавая ему некоторые свойства этой энергии… Но это я и так знал, а теперь пробую разные заклинания более осмысленно.

Ощутимо прочнее становится Проте́го со всеми его модификациями, правда при этом плёнка щита приобретает лёгкий красноватый оттенок. Заклинания хоть какой–то боевой направленности приобретают большую пробивную силу против щитов, но прочих свойств не изменяют. Чары, накладываемые на предмет, держатся несколько дольше, равно как и запитанные с примесью этой энергией руны. С зельями я не экспериментировал, ибо не особо понимаю, как они создаются и без этой энергии.

В общем, так и шли дни, в тренировках. Ближе к двадцатым числам заглянул в штаб Ордена и получил на руки зеркальце для связи с Тонкс. Больше мне там делать было нечего, а от постоянно снующих туда–сюда Поттера и множества Уизли, пышущих праведным гневом за то, что их ни во что не посвящают, у меня начинала болеть голова.

В конце августа я начал более активно вести переписку с леди Гринграсс. Она активно занялась делами своей семьи и планировала закончить основную и самую трудоёмкую и времязатратную работу к началу учебного года, чем бы она там ни занималась. Из–за этого мы не могли выкроить время на личные встречи, и я просто получал скопированные магией рукописи, главы книг или целиком книги. Ну, что делать? Учил, практиковался. В последнем августовском письме мне порекомендовали начинать изучать колдомедицину, но практиковать до сих пор трансфигурацию, ведь мне не хватает именно практики. А колдомедицина для меня начнётся с банальных маггловских медицинских дисциплин о строении и функционировании человеческого тела: анатомия, биология, гистология, нормальная и патологическая физиология. Различные разделы химии и прочие дисциплины пока ещё не нашли себе применения в колдомедицине, а потому и не рекомендованы. Тут уже мне самому пришлось искать учебники, ибо леди Гринграсс посетовала на то, что недостаточно хорошо ориентируется в обычном мире и тут уже я должен быть на коне и найти наиболее развёрнутую литературу.

В самом конце августа, тридцатого числа, написала Гермиона. Оказывается, родители с небывалым энтузиазмом задействовали девушку в переезде, при этом постоянно отправляясь во всякие путешествия по Франции, в её магические кварталы и даже утащили её на экскурсию в Шармбатон. Судя по всему, Гермиона стойко держит оборону, но прибудет ровно к отправке в Хогвартс. Печально немножко…

До самого первого сентября я тренировался в магии и выискивал идеальные пропорции примеси гемомантии в заклинания для усиления их пробивных или защитных свойств. По купленным книгам ЗоТИ разучил программу как Министерскую, довольно странную, теоретическую, но реально правильную и актуальную, так и практическую, хоть уже и по другим учебникам. В общем, как всегда, готовился непонятно к чему не щадя себя.

Утром первого сентября собрал нужные вещи, бельё, носки и всякое такое прочее, надел новенькую школьную форму из всё тех же неизменных тёмно–серых брюк, рубашки, джемпера и галстука, закинул за плечо сумку и наколдовав магглоотталкивающие чары, аппарировал близ вокзала Кингс–Кросс. Такое странное чувство… Раньше меня всегда подвозил Джон, но теперь…

На плечо неожиданно приземлился Пират и мне пришлось отставить руку в сторону, позволяя этой нелепой, но крупной сове спрыгнуть на сгиб локтя. Похоже, её не видели обычные люди, но бывает такое, да. Некоторые волшебные животные, как и волшебники, приобретают иногда неординарные способности, правда механизм этот вычленить пока не удалось. Забавно, что Пират позволял Найтам видеть себя.

— И чего ты прилетел? Спокойный такой. Хочешь со мной в Хогвартс? Не понравилась идея лететь в Америку?

— О–хо–хо! — птиц уставился на меня одним глазом, нарочито подавшись в мою сторону. Он явно был согласен с моими мыслями.

— Ну лети тогда в Хогвартс, пристроишься там в совятне.

— О–ох–хо-хо! — довольно ухнул птиц и взлетел с моей руки, быстро теряясь в синеве утреннего неба.

Ухмыльнувшись вслед птице, отправился на саму станцию «девять и три четверти». Вокруг всё так же сновали обычные люди, но что меня позабавило — кучка крайне подозрительных и совсем, ну совсем не выделяющихся волшебников, что чуть ли не перебежками добираются до стены между девятой и десятой платформой, попутно наворачивая вокруг этого места круги. Само собой, центром этого мельтешения был Поттер и большой чёрный пёс, а в некотором отдалении можно было увидеть обеспокоенную миссис Уизли. Странный, немного сутулый и полноватый сотрудник вокзала толкал перед собой грузовую тележку, набитую вещами и чемоданами, и даже из–под низко надвинутой фуражки виднелся искусственный глаз в оправе медного цвета. Если хоть немного приглядеться, то можно увидеть ещё несколько выделяющихся из общей толпы людей.

Никогда не понимал подобного и в который раз удивляюсь — у волшебников просто гора, море, неисчислимое количество одежды, сопоставимой по стилю и назначению с одеждой обычных людей. Но стоит только в их руки попасть одежде обычных людей, как волшебники сразу пытаются найти ей самые неординарные применения, идущие совершенно вразрез с реальным. В общем, взгляд непроизвольно цеплялся за волшебников, хоть и выглядели они обычно, но с лёгким налётом эксцентричности.

Не став демонстрировать своё, безусловно, поганое чувство юмора, я просто и без затей прошёл через их кольцо оцепления и не таясь, шагнул через переход на магическую часть вокзала.

Всё та же яркая платформа, те же яркие цвета, суетливые дети и подростки, радостные родители, провожавшие своих чад в школу, всё тот же алый поезд с паровозом, что издал пару гудков. У одного из пассажирских вагонов стояла Гермиона в школьной форме и уже надетой мантии. Рядом с ней стоял довольно массивный чемодан для поездок, с ручкой и на колёсиках. Невооруженным глазом можно было заметить парочку рунных цепочек вдоль кромки крышки.

Я умудрился подойти довольно незаметно, но, когда я приблизился почти вплотную, Гермиона резко обернулась в мою сторону и признав меня, радостно улыбнулась, тут же бросившись обниматься.

— Макс! — она чуть ли не повисла у меня на шее. — Я так скучала!

— Взаимно, Герм, — обнял я девушку в ответ.

— Пойдём скорее, займём купе…

Гермиона схватила свой чемодан за ручку и буквально взлетела в вагон. Купе мы нашли сразу — многие ученики пока предпочитали общаться снаружи поезда. Быстро разместив багаж под сиденьями, мы сели по старой привычке, друг напротив друга.

— Ты даже не представляешь! — Лицо Гермионы выражало одновременно радость и негодование. — Родители устроили настоящую кампанию для смены моих приоритетов. Ни секунды покоя, ни мгновения, когда можно было отвлечься от реальности. Всеми правдами и неправдами они хотели, чтобы я осталась во Франции и перевелась в Шармбатон.

— Похоже, им не удалось.

— Конечно, — уверенно кивнула девушка, а пара непослушных прядок выбились из–за уха. Причёска у неё нынче простая, волосы длинные, но всё аккуратно собрано и подколото. Тем не менее, эти самые волосы всё равно стремились устроить на голове беспорядок.

— Судя по твоему позднему приезду, они держались до последнего.

— И не только, — слабо улыбнулась Гермиона. — Родители продали здесь всю собственность и по факту, возвращаться мне было несколько… Некуда. Вот так–то… В этом чемодане у меня вообще все вещи.

Гермиона пожала плечами.

— Могла бы мне написать. У меня–то точно есть где жить. Аж два дома.

— Ты не говорил.

— Ты не спрашивала.

— Проблемка… — Гермиона задумалась. — Умалчивание ситуации привело к тому, что мы не смогли встретиться летом, ведь я опасалась, что мне будет негде жить. Но своими опасениями не поделилась. А ты не знал, что у меня есть такая проблема, потому и в известность ставить о возможности пригласить в гости не стал. Выводы?

— Если есть проблема — нужно сообщить, — пожал я плечами.

— Хорошо подмечено. Итак… Кроме того, что мои родители попытались всеми правдами и неправдами завлечь меня во Францию на постоянное место жительства, что привело к тому, что я не выполнила некоторую часть домашнего задания… Кроме того, что мне негде жить после учебного года, если не лететь во Францию, конечно же… Тогда у меня больше нет трудностей. На данный момент.

— Хм… — задумавшись, я потёр подбородок. — Гора материала для теоретического изучения, невероятно много практики… Недавно оказался на приёме в Малфой–мэноре, навалял одному Пожирателю, помог наставнику решить проблему, приложил Снейпа о стену, толкнул речь перед радикалами и даже ушёл невредимым… Потенциально обзавёлся недоброжелателями и просто заинтересованными людьми. Год может быть интересным.

Гермиона смотрела на меня несколько шокировано, но спустя пару секунд с ухмылкой помотала головой.

— Насыщенное лето… Кстати, ты читал «Пророк»?

— Какой именно?

— Сейчас… — Гермиона выудила из–под мантии тоненькую прямоугольную сумку и вытащила оттуда тетрадь, намного большую, чем сумка. — Держи…

Я взял в руки тетрадь с маленькой анимированной кошкой в уголке.

— С двенадцатой по девятнадцатую страницу. Там вырезки из газет.

Открыв нужные страницы, я углубился в чтение заголовков и содержания вырезок статей. Суть их была проста: Дамблдор и Поттер — два сумасшедших афериста. Эта тема раскручивалась с невероятной силой и упорством издательства, а виденное всеми на Турнире представлялось не более чем организованной постановкой для проверки силы духа того, кто пройдёт. Испытание такое. Но о такой вот официальной позиции Министерства я и так знал, но то, что оно посредством «Пророка» пытается дискредитировать Дамблдора и Поттера, причём старается упорно, не щадя себя — вот это уже новость.

— Допустим… — по прочтении я вернул тетрадку Гермионе.

— Ты не говорил, но… Министр Фадж же лично вручал тебе твою половину выигрыша. Тогда, в больничном крыле.

— Да, было дело.

— Вот… — Гермиона явно крутила какую–то мысль в голове. — А он что–нибудь говорил?

— Насколько я помню, Фадж обещал поговорить с Дамблдором о делах Хогвартса.

— Эх… Подозрительно это всё.

Когда поезд тронулся, мы с Гермионой начали заниматься домашним заданием. Я ведь вообще ничего не выполнил за лето — забылся, забегался. Знания и опыт в магии позволили довольно быстро делать записи на пергаментах и довольно чётко раскрывать заданные темы по предметам. Не забыли мы и о проекте Флитвика, к которому ещё придётся вернуться в этом учебном году.

За время поездки не случилось ничего особенного, если не считать того, что Гермиона засветила значок старосты.

— А ты не сказала об этом… — кивнул я на этот аксессуар, так и не закреплённый на мантии, а спокойно лежащий в одном из конвертов, которые девушка выложила на трансфигурированный посреди купе стол.

— А, это? — Гермиона взяла в руку значок с буквой «С» на фоне герба факультета. — Откажусь, как только увижу профессора МакГонагалл.

— А если не дадут добро?

— Проигнорирую, — пожала плечами Гермиона. — Не думаю, что у нас будет время на всю эту возню.

— Откровенно говоря, я думал, что если тебе выпадет такая возможность, то ты согласишься.

— Абсолютно пустая трата времени. Безусловно, помочь другим — хорошее дело. Но смысл есть лишь тогда, когда за помощью сами приходят. Насильно мил не будешь. Если кому–то потребуется помощь, он обратится и без значка старосты на моей мантии.

— Логично.

За работой и разговором о лете время прошло незаметно. Погода за окном поезда не отличалась постоянством и к концу поездки, когда уже вечерело, стёкла начали покрываться редкими каплями дождя, но в Хогсмиде погода вновь стала безоблачной, хоть и тёмной, ночной. Безлунное небо совсем не радовало нас освещением, а привычную уже картину сломала женщина с фонариком, встречавшая первокурсников вместо Хагрида. Вильгельмина Граббли–Планк, если мне не изменяет память. Преклонного возраста, но всё ещё бодрая, живенькая и строгая дама. Правда, я с ней толком не знаком, ибо занятия по Уходу не посещаю.

Старшие курсы направились к каретам, и мы с Гермионой имели возможность видеть удивительную картину — Поттер пытался доказать Рону, что в кареты запряжены, по его словам, «Странные страшные лошади». Гермиона удручённо покачала головой.

— На уход ходит, книги читает, а о фестралах не знает.

Не помню, чтобы Гермиона в прошлом году говорила, что видит их… Зато помню, как она на них смотрела.

Быстро заняв места в одной карете с Лавандой, Парвати и Симусом, мы мирно и спокойно покатились до Хогвартса под разговоры о всяких пустяках, проведённом лете, кто где был и что видел.

— Лаванда, — Гермиона неожиданно серьёзно посмотрела на блондинку. — А ты хотела бы быть старостой?

— Ой, ну конечно же! — чуть ли не подпрыгнула на месте Браун, лучезарно улыбаясь. — Это же столько всего можно! Правда, ещё и нужно… Но, это же здорово! А если себя хорошо проявить, то и в Министерство можно на хорошую должность попасть.

— Отлично! — одним движением Гермиона достала значок старосты. — А я не хочу. Пойдём сегодня к профессору МакГонагалл и объясним ситуацию.

— О! Но… — Лаванда несколько растерянно посмотрела на каждого из нас. — Это не совсем так делается…

Пару секунд Лаванда думала об этом, а потом вновь лучезарно улыбнулась.

— Отлично! Скажем МакГонагалл! Трудностей не убоимся!

Добравшись до замка, мы влились в общий поток студентов и отправились в Большой Зал, дожидаться распределения и пира. Там, как и всегда, над столами в воздухе висели множество горящих свечей, а на потолке красовалась иллюзия ночного неба над Хогвартсом.

Стоило только рассесться за столами, как потекла вялая, но при этом парадоксально оживлённая беседа о том, лжёт Поттер или нет.

— А ты что скажешь? — обратился ко мне Симус. — Моя мама вот верит в статьи в газетах. Я тоже верю, но и своими глазами видел происходившее там.

Заданный Симусом вопрос приковал ко мне взгляды окружающих.

— Я так скажу, — посмотрел я на всех. — Мне никто не представлялся. Со мной никто не говорил. В меня кинули Ава́ду…

Детишки вздрогнули.

— …Но защитившись трансфигурацией, я потерял сознание. Очнувшись, увидел, как Поттер вступил в магическое противостояние с какой–то страхолюдиной, а вокруг — волшебники в форме Пожирателей Смерти. Дальше вы всё видели. На основе тех событий я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть информацию о возрождении Сами–Знаете–Кого.

— Ну вот, — Симус кивнул с серьёзным лицом и посмотрел на Дина. — Так я и думал.

— Это не всё.

Ребята вокруг только хотели отвернуться, возвращаясь к своим разговорам, но были вынуждены вновь прислушаться.

— За лето я много где побывал, много кого видел. Не могу вдаваться в подробности, но среди оправданных в прошлом и прочих сторонников политики Тёмного Лорда, всяких радикалов и прочее, ходит точная и надёжная информация, что он вернулся. У Пожирателей Смерти есть метки на левой руке. Они давно заметили, что чем сильнее Тёмный Лорд, тем ярче метка. Сейчас она ярка, как и при его жизни. Но это всё косвенные улики…

— И что же делать? — спросил явно обеспокоенный Дин.

— Рабочая теория — Тёмный Лорд возродился. Будем готовиться к худшему, а если это окажется неправда — очень сильно порадуемся.

— Но это же бред… — хотела возмутиться Лаванда, но все разговоры были прерваны вошедшей в зал МакГонагалл, за которой гуськом шли первокурсники, одновременно напуганные, взволнованные, растерянные и весёлые. Удивительное сочетание эмоций, на качелях которых раскачиваются бедные дети.

Шляпа нынче разошлась знатно и песню свою тянула долго. Простой её посыл был ясен — над нами угроза, вставай, страна огромная! Более глубокий смысл мне было откровенно лень искать. Само собой, за песней шляпы последовало распределение новичков, а после — слово держал Дамблдор, поднявшись со своего массивного директорского кресла.

— Нашим новичкам, — звучно заговорил директор, сияя улыбкой и широко распахнув объятия, — добро пожаловать! Нашей старой гвардии — добро пожаловать в насиженные гнёзда! Придёт ещё время для речей, но сейчас время для другого. Уплетайте за обе щеки!

Короткая речь директора вызвала смех и одобрительные аплодисменты, а сам он аккуратно сел и перекинул длинную бороду через плечо, чтобы не лезла в тарелку. На всех столах сразу же появилась еда в огромном изобилии и разнообразии: мясо, пироги, овощные блюда, хлеба, соусы и кувшины с соками.

Количество разговоров вокруг резко сократилось и со всех сторон доносился характерный звук столовых приборов, встречающихся с посудой. Я предпочёл заняться сугубо едой и не обращать внимание на окружающих, хотя Рон, нет–нет, но и привлечёт оное к себе — то с набитым до отказа ртом заговорит, то ненароком разбросает вокруг себя крошки этой самой еды. Или вот, на пару с Поттером оскорбит нашего призрака, Почти Безголового Ника.

После ужина вновь заговорил директор, напомнив всем о том, что Запретный Лес так называется не смеха ради, а у мистера Филча можно ознакомиться со списком запрещённых вещей. Помимо этого, директор озвучил изменения в преподавательском составе — Вильгельмина Граббли–Планк будет вести Уход, а вот ЗоТИ — Долорес Амбридж, низенькая полная дама с кудрявыми каштановыми завитушками на голове и в удивительно розовом деловом юбочном костюме. Именно эта дамочка улучила паузу в речи директора и встав из–за стола, решила молвить слово.

— Благодарю вас, директор, — жеманно улыбаясь, заговорила Амбридж своим высоким, девчоночьим голоском с придыханием, — за добрые слова приветствия.

Она вышла из–за стола и начала медленно ходить по тому небольшому подиуму, на котором располагался сам стол и трибуна директора.

— Как приятно, доложу я вам, снова оказаться в Хогвартсе. Увидеть столько обращённых ко мне счастливых маленьких лиц! Я с нетерпением жду знакомства с каждым из вас и убеждена, что мы станем очень хорошими друзьями.

Постепенно, ученики всё меньше и меньше внимания стали уделять речи Амбридж, предпочитая тихо шептаться между собой. Сама же ставленница от министерства словно и не замечала подобного, продолжая говорить. Вот только тон её сменился, а слова звучали так, словно она многократно их репетировала, выучив до такого состояния, что разбуди её ночью — сможет легко всё рассказать.

— Министерство магии неизменно считало обучение юных волшебников и волшебниц делом чрезвычайной важности. Редкостные дарования, с которыми вы родились, могут быть растрачены впустую, если их не развивать и не оттачивать бережными наставлениями. Древние навыки, которые выделяют волшебное сообщество из всех прочих, должны передаваться из поколения в поколение — иначе мы теряем их навсегда. Беречь, приумножать и шлифовать сокровища магических познаний, накопленные нашими предкам — первейшая обязанность тех, кто посвятил себя благородному делу преподавателей.

Амбридж уважительно кивнула остальным преподавателям, но ответной реакции не дождалась.

— Каждый новый директор Хогвартса привносил в трудное дело руководства этой древней школой нечто новое, и так оно и должно быть, ибо без прогресса нашим уделом стал бы застой и упадок. Однако прогресс ради прогресса поощрять не следует, ибо большая часть наших проверенных временем традиций в пересмотре не нуждается. Итак, необходимо равновесие между старым и новым, между постоянством и переменами, между традицией и новаторством. Потому что иные из перемен приносят подлинное улучшение, в то время как другие с течением лет выявляют свою ненужность. Точно также некоторые из старых обычаев подлежат сохранению, тогда как от тех из них, что обветшали и изжили себя, следует отказаться. Сделаем же шаг в новую эру — эру открытости, эффективности и ответственности, сохраняя то, что заслуживает сохранения, совершенствуя то, что должно быть усовершенствовано, искореняя то, чему нет места в нашей жизни.

Амбридж вернулась за своё место за столом. Дамблдор похлопал. Остальные преподаватели последовали примеру директора, но без огонька. Как, кстати, и студенты — сугубо для вида.

Дамблдор вновь заговорил, рассказывая некоторые организационные нюансы.

— Занятно… — Гермиона задумчиво накручивала прядь на палец.

— Тебе что, понравилось? — Дин удивлённо уставился на неё.

— Нет. Но в этой речи профессор Амбридж чётко дала понять — у министерства появилось вдруг своё видение того, как должен работать Хогвартс. И это видение она будет насаждать несмотря ни на что.

Когда пришла пора расходиться по гостиным, оказалось, что Рон Уизли — староста. Правда, он очень быстро умотал вместе с Гарри, и малышня осталась без присмотра и понятия не имела, что делать. Да и вообще, смотрели на ушедшего Гарри и Рона с лёгким страхом и облегчением. Гермиона с Лавандой отправились штурмовать крепость имени МакГонагалл. Хм… Сейчас мне делать всё равно нечего, так что:

— Первогодки, — немного усилив плотность и объём магии вокруг себя, оглядел растерянных первогодок. — Становись в колонну по два.

Детишки забавно засуетились, но их было девять и позади остался один мелкий мальчишка с оттопыренными ушами.

— Аберкромби, — мальчишка сразу посмотрел на меня. — Будешь замыкающим. Это ответственная и важная задача.

Мальчик активно закивал.

— Отлично. Идём за мной.

Я пошёл к выходу из зала, а малышня не медля ни секунды, бодро и быстро последовала за мной.

— А вы староста? — тихо спросила девочка, идущая явно с подругой впереди всех.

— Нет. Наш староста, Рон Уизли, друг Гарри Поттера, окрылённый радостью от своей должности, благополучно смылся прочь. Ходят легенды, что он не очень умный. Но, в сторону пустые разговоры…

Мы вышли из зала и направились по коридорам до главной башни с движущимися лестницами.

— Итак. Не буду рассказывать вдохновляющие, но совершенно пустые речи. Представляю вашему вниманию Самодвижущиеся Лестницы!

Мы стояли на лестничном пролёте и как по волшебству, именно этот момент был выбран несколькими лестницами, чтобы начать двигаться, меняя своё положение в пространстве. Детишки выглядели в разной степени удивлёнными.

— Многие скажут, что они двигаются произвольно, но это не так. Их движение подчиняется строгой схеме, но она довольно сложна и выучить, а потом ещё и рассчитать, когда, куда и какая лестница переместится — очень сложно. Это знание придёт само со временем. За мной…

Мы направились по этим лестницам вверх.

— На стенах, — продолжил я говорить. — Вы можете видеть огромное количество живых картин. Со всеми можно пообщаться, но не каждая этого захочет.

Пройдя один лестничный пролёт и ступив на другой, я остановил малышню и повернулся к ним лицом.

— На этой лестнице есть исчезающая ступенька. Восьмая снизу, смотрите… — я указал палочкой на ступеньку, но не для колдовства. — Тут есть красная метка в углу ступеньки. Наш завхоз, любитель чистоты, постоянно её стирает, но некоторые ученики наносят вновь. Но лесенку запомните. Ничего серьёзного не случится, но страху натерпитесь, если провалитесь — у–у–у, на всю жизнь хватит. Следуем дальше…

Миновав очередной лестничный пролёт, мы наткнулись ни на кого иного, как на Пивза. Мерзкий наглый полтергейст в виде до ужаса карикатурного полного уродца. В руках он держал шарики навозных бомб, летел над нами и мерзко смеялся.

— А–ха–ха! Первокурснички! Хотите отведать аромата волшебства?

Пивз метнул в нас бомбочки, но я одним движением палочки создал мощный полупрозрачный купол Проте́го. Бомбочки ударились в него и взорвались, заливая всё вокруг вонючей субстанцией неопределённого цвета. Проведя свободной рукой вдоль палочки, перенёс подпитку защиты на руку, а палочкой создал мощные очищающие чары, уничтожившие всё непотребство за пределами купола и даже очистив воздух.

Уплотнив и увеличив объём магии в себе и снаружи, заставил свои глаза тускло засветиться голубым и глянул на Пивза.

— Ик!.. — настроение полтергейста мгновенно сменило полярность.

— Не отстанешь — развею.

— Понял, не дурак! — Пивз резко полетел прочь, а через пару секунд до нас донёсся его вопль. — Найт стра–а–а-шный!!!

Детишки глядели на меня с восхищением, а когда мы двинулись дальше, до моих ушей донесся тихий–тихий шепот.

— …а мой папа так не может…

— …так это чемпион Турнира! Он обошёл защиту самого Дамблдора…

Не скажу, что подобное ни в коем разе не потешило моё самолюбие. Потешило. Немного.

— Следующее, — продолжил я рассказ. — Я прекрасно понимаю, что вы оказались в школе магии и тут много всего интересного, хочется поскорее всё увидеть, всюду залезть, всё исследовать, пощупать и посмотреть. Но рекомендую две первые недели уделить внимание именно занятиям, дисциплине и внешнему виду.

Детишки слабо завозмущались.

— Поверьте, вы произведёте хорошее впечатление на профессоров и это ощутимо облегчит вам жизнь. Кстати, о профессорах. На Зелья не опаздывать. Рекомендую детально изучить учебник за первый курс. Чтобы было не скучно — делайте это вместе. Профессор Снейп очень хреновый человек и далеко не самый лучший преподаватель, любит придираться ко всему подряд. Не давайте повода и не спорьте, если он докопался — сделаете только хуже. Поверьте моему опыту.

— А правда, — довольно смело спросила одна из девочек, — что наш директор — сумасшедший?

Вопрос вызвал поразительную смесь негодования и любопытства среди первокурсников.

— Скажу вам так. Мы, волшебники, все немного «того». Каждый по–своему. Вообще, здоровых людей нет — есть недообследованные.

— А другие профессора?

— Сумасшедшие ли?

— Нет, — потупилась девочка. — Как на других предметах себя вести?

— Просто следуйте инструкциям профессоров. И всегда помните, что магия не только прекрасна и чудесна, но и опасна.

Первокурсники хихикнули, но мы уже добрались до портрета Полной Дамы, которую я и представил всем, не забыв назвать пароль. Когда мы зашли в гостиную, многие ученики даже толком не заметили этого, но вот остальные с удивлением переводили взгляд с меня, ведущего перваков, на сидящего за столом Рона, что громко рассказывал о том, как «круто же быть старостой, а?». Рассказывал он это унылому Поттеру, что бессмысленным взглядом смотрел на шахматную доску перед собой.

Я вывел мелких на центр гостиной.

— Постойте–ка тут, ребята.

Первокурсники послушно закивали головой, а я неслышной тенью подобрался к Рону. Скопировав голос и интонации Снейпа, заговорил, стоя у него за спиной:

— Мистер Уизли.

Рон подскочил, но оборачиваться не спешил.

— Я допускаю, что ваш затылок является лучшим собеседником, чем вы сами. Однако, как ни прискорбно, задать пару вопросов я хотел именно вам.

Уизли медленно начал поворачиваться, а на его вмиг побледневшем лице читалось удивление и опаска. Но, когда он увидел именно меня, то облегченно вздохнул.

— Ух… Макс… Ну ты и напугал. Зачем так делать–то?

Гриффиндорцы засмеялись, да и сам Уизли улыбнулся.

— Похоже–то как…

— Мистер Уизли, — тон я менять не стал. — Позвольте спросить, что это у вас на воротнике мантии?

— Где? — Рон глянул сначала на один, а потом и на другой воротник. — А, это значок старосты! Представляешь? Меня старостой назначили. Никогда бы не подумал. Вот если бы Гарри…

— Да хватит уже, — отмахнулся Поттер. — Не подхожу я.

— Староста, значит? — глянул я внимательней на значок.

— Ну да!

— Примите мои поздравления. Но у меня возник другой вопрос. Посмотрите в центр гостиной. Что вы видите?

— Эм… — Рон глянул мне за спину. — Ну, Первокурсники.

— А как они тут оказались, мистер Уизли?

— Да завязывай ты уже с этой манерой, — отмахнулся Рон, и тут до него дошло. — Мерлинова борода… я же забыл…

— Вот именно. Рон, — я заговорил уже нормально. — В эти тяжелые для всех нас времена, мы не можем позволить себе безалаберность и расслабленность. Ты понимаешь, о чём я. Теперь ты староста. Не подведи доверия Дамблдора.

— Блин… Ну я это…

— Иди, поприветствуй их, скажи там речь какую.

Развернувшись, я направился к уже традиционному своему месту на диване, но не успел я до него дойти, как в гостиную зашли Гермиона и Лаванда. На мантии последней был приколот значок старосты. Гермиона поспешила сесть рядом со мной на диван, а я только сейчас заметил Дина, Симуса и Парвати, сидевших за столиком рядом с нашим диваном и игравшими в карты.

— Ну, — я пристроил свою голову на коленях сидящей рядом Гермионы. — Смотрю, ты отбрехалась от должности.

— Это было непросто и похоже, профессор немного разочаровалась во мне. Она была уверена, что я — идеальная кандидатура. Хотели ещё тебя назначить, но сова раз за разом возвращалась со значком обратно, и профессор решила назначить Рональда.

— Вот и хорошо. Не хочу этим заниматься каждый день.

Мы немного помолчали.

— Наверное, — Гермиона почти незаметно смутилась, — мне стоило бы извиниться. Мы ведь думали, что сможем хотя бы пару недель лета провести не в школе.

— Да ничего страшного, — я прикрыл глаза. — Родители ведь важнее. Кстати. А что в итоге убедило их отпустить тебя?

— Ну… Я вызвала Адское Пламя.

Мои глаза сами открылись от неожиданного известия, и я смог лицезреть действительно смущённую Гермиону.

— Ты что–то недоговариваешь.

Гермиона закусила губу, силясь скрыть улыбку.

— Оно было в форме выдры… Ты не представляешь, насколько ужасающе комично выглядел рой огненных выдр на фоне искажающихся образов Адского Пламени…

— У тебя какое–то странное представление о комичности.

Гермиона легонько ткнула меня кулачком в бок.

— Кажется, — теперь уже я не смог сдержать улыбки. — Я плохо на тебя влияю.

— Кто знает… Кто знает…

***

Утро первого учебного дня началось с зарядки и пробежки в густом влажном тумане, опустившемся на окрестности Хогвартса. Стандартная процедура, без которой я уже не мыслю начало дня, а судя по бегущей рядом Гермионе в уже другом, но таком же синем спортивном костюме — не я один намертво вбил физподготовку в свою жизнь.

После приведения себя в порядок, мы сели в гостиной, на всякий случай проверяя домашние задания по всем предметам. Время было ещё раннее и лишь немногие ученики растрёпанными сомнамбулами ошивались вокруг, сонно шаркая ногами и потирая заспанные лица.

Через десяток минут факультетская гостиная начала оживать, а в центре собирались первокурсники в идеально сидящих форме и мантиях. К ним поспешила совершенно счастливая Лаванда и начала с энтузиазмом рассказывать, как всё вокруг здорово и радужно, и что она будет сопровождать их первые две недели, как и положено. Ребята тут же подхватили жизнерадостный настрой Лаванды и вслед за ней направились прочь из гостиной. Мы с Гермионой провожали эту процессию одинаковыми ничего не выражающими взглядами.

— А не рано? — спросила она в никуда.

— Да как раз будет, — пожал я плечами, и мы сложили все свои работы в сумки с незримым расширением и отправились вслед за мелкими в Большой Зал.

Собравшиеся ещё далеко не в полном составе ученики выглядели сонными и уставшими, но те кто помладше — вполне бодры. Похоже, многие решили закатить вечеринку и теперь страдают от недосыпа, а возможно и от похмелья. Пока мы, как и завещал директор, уплетали завтрак за обе щёки, деканы факультетов запустили магией по столам листочки с расписанием, которые множились по мере необходимости.

— Кошмар какой–то… — посетовал понурый Рон, каким–то чудом уже оказавшийся за столом вместе с Поттером. — История, сдвоенное зельеварение, прорицания и сдвоенная Защита… Всё в один день! Вот бы Фред с Джорджем поторопились со своими Забастовочными завтраками…

Конечно же рядом тут же появились близнецы. Один протиснулся между Роном и Гарри, а другой подсел к нам, на другую сторону.

— Что я слышу? Не обманывают ли меня уши? — спросил первый, севший к Рону и Гарри. — Староста Хогвартса хочет прогуливать уроки?

— Вот, полюбуйся, — Рон показал ему своё расписание, а я глянул на своё. Вместо прорицания там были Древние Руны. Ничего особенного.

— Я тебя понимаю, братишка, — кивнул первый близнец. — Ну что ж, могу по дешевке уступить тебе Кровопролитную конфетку.

— С чего бы это вдруг по дешевке? — с подозрением спросил Рон.

— Могу поспорить, — ухмыльнулся я, — что у парней ещё нет нейтрализатора.

— Зришь в корень, Макс! — хором выдали близнецы.

— Надеюсь, — Гермиона с усмешкой посмотрела на близнецов. — Вы не продаёте неготовый товар?

— Ты нас совсем за дураков держишь, да? — ответил второй, но наигранно обиделись оба. — Мы не продаём…

— … и не подбрасываем…

— … и не подливаем…

— …ничего, что не проверено и от чего нет противоядия или контрчар.

— Только если Рончику…

— … сугубо по–братски.

— Да идите вы, — надулся Рон. — Лучше на уроках посижу.

— Не надолго тебя хватит, — первый близнец приобнял Рона за плечи. — Вы скоро взвоете от этих уроков. Сам будешь выпрашивать.

— М-да? — Рон с сомнением посмотрел на брата и скинул его руку. — С чего бы это?

— На пятом курсе сдают СОВ, — объяснил второй. — Вас так нагрузят, что спины затрещат.

— Да-а… — мечтательно закатил глаза первый, ничуть не обидевшись на Рона, скинувшего его руку. — У половины нашего курса перед СОВ пошли неполадки с нервами. Слезы там, истерики… Патриция Стимпсон всё время в обморок падала.

— Так или иначе, — подхватил мысль второй. — Пятый курс — это кошмар. По крайней мере для тех, кого волнуют результаты экзаменов. Вы, кстати, чем заниматься собираетесь? Ну, после школы?

— Я не знаю, наверно, — медленно проговорил Рон. — Разве что… ну…

Мы все с большим интересом смотрели на него.

— Что? — не выдержал тишины Поттер.

— Ну, аврором неплохо бы стать, — нарочито небрежно заметил Рон.

— Это точно! — тут же подтвердил Гарри.

— У–у–у… — немного насмешливо протянула Гермиона, ухмыльнувшись. — Вы хоть видели обязательные оценки за СОВ и ЖАБА для поступления в Академию Аврората?

— Не-а, — Рон и Гарри мотнули головами.

— Превосходно по ЗоТИ, Гербологии, Зельям, Трансфигурации и Чарам. Плюсом будут сданные на «В» Уход, Руны или Нумерология. Либо всё вместе. При наличии хороших результатов по дополнительным предметам, допускается «В» по одному или двум основным. Учитывается, кстати, не только ЖАБА, но и СОВ.

— М-да, — Рон задумчиво почесал голову. — Проблемка…

— Нужно всего лишь больше учиться, — пожал я плечами.

— Да вы всё время только и делаете что учитесь, — понуро ответил Рон, а Гарри согласно закивал.

— Ну так ещё бы, — вновь ухмыльнулась Гермиона. — В нашем распоряжении: одни из самых квалифицированных преподавателей в своей области; семь лет доступа в самую полную магическую библиотеку Англии и Западной Европы; бесплатное медицинское обслуживание; питание такое, какое потребуется для выполнения ежедневного графика, насколько бы тяжелым он ни был. И всё это за смешные деньги, а в случае, если в семье три и больше ребёнка — бесплатно!

— Бесплатно? — хором спросили все присутствующие Уизли вокруг, среди которых, в некотором отдалении, сидела и Джинни, как и многие другие, слушая наш разговор. Всё–таки когда старшие подходят к младшим и затевают беседу, это всегда вызывает лёгкий интерес.

— Ну да, — пожала плечами Гермиона. — Магглорождённым предоставляется беспроцентный кредит в размере восьмидесяти процентов от стоимости обучения по полной программе или же двадцатипроцентная скидка на само обучение.

— Хм… — тут я задумался. — Не знал.

— Тебе твои не говорили? Обычно профессора или сотрудники министерства обговаривают эти моменты. Скорее всего за тебя заплатили полностью. Сумма смешная, в обычном мире просто хорошая школа обходится так же или дороже.

— И откуда вы всё знаете? — Гарри переводил взгляд с меня на Гермиону.

— Книжки умные читаем, — ответили мы одновременно, а переглянувшись, улыбнулись.

За нашими спинами бодрая Лаванда наслаждалась ролью этакой матери–гусыни и повела за собой кучку пышущих энтузиазмом первокурсников обратно в башню, ведь расписание, по непонятной традиции, мы узнали только сейчас, за завтраком. Не став больше тратить времени попусту, я залпом допил стакан яблочного сока и вместе с Гермионой мы влились в поток разбредающихся из Зала студентов.

Первым занятием была лекция Бинса, на которой я занимался куда более важным делом — просчитывал новое заклинание. Лекция сама запомнится мозгами, а вот идея… Мои тараканы в голове скребутся о черепушку в припадках от острого желания осуществить задуманное не в виде волевого волшебства, а как продуманное заклинание. В общем, хочу заклинание–лазер. Такого нет — я искал. Правда из–за того, что я хочу полноценно реализовать физические принципы, не замещая некоторые свойства материалов или энергии стандартным «магия, не знаю что это, но я хочу так же», мне приходится мобилизовывать все знания о лазерах, материалах, кристаллах, сплавах, электричестве и куче другой информации, проектируя схему лазера. Безусловно, можно было бы прикупить соответствующую литературу, но это моё новое хобби и нужно оно не столько для создания вундервафли, сколько для тренировки ума и концентрации на сложных вычислениях при помощи возможностей Ровены, но без её участия. С практической точки зрения, я «изобретаю велосипед», но мне нравится сам процесс умственной тренировки, да и не гений я, и всего на свете не знаю, чтобы за пару минут спроектировать что–то гениальное.

После Истории Магии, где профессор Бинс, а точнее его призрак, вечно монотонно бубнящим тоном рассказывал нам о войнах с великанами, мы отправились на Зелья. Там всё шло по классической схеме. Снейп рассказал, что только талантливые или упорные ученики будут присутствовать на расширенном курсе с шестого по седьмой годы включительно и поведал, что весь год мы будем варить сложные зелья, которые спрашивают на СОВах. Малфой, кстати, при виде меня не ёрничал и не выдавал каких–то ехидных реплик, а когда явно хотел что–то сказать и увидел хищную улыбку Гермионы, что стояла в непринуждённой позе рядом со мной, как–то сбледнул с лица и его передёрнуло.

На Древних Рунах мы были всё в том же составе, что и в прошлые годы, а именно: я, Гермиона, Дафна и Энтони. Темой было «применение рун как закрепляющих, усиливающих или изменяющих агентов при использовании чар в создании артефактов». Тема большая, обширная и будет изучаться весь семестр. Энтони, как и прежде, было на нас в целом–то плевать, но поздоровался с радостью и даже из вежливости спросил о «делах». Дафна продолжала воротить носик, лелея старую обиду, но то и дело поглядывала, словно ожидала от меня какую–то выходку. Ну и да, она легко и часто общалась с Гермионой по теме занятий в частности, и о рунах в общем.

На урок по ЗоТИ мы явились без опозданий. Профессор Амбридж уже сидела за преподавательским столом и на этот раз красовалась не розовым костюмом, а пушистой розовой кофточкой, а на голове у неё был не менее розовый беретик. Ученики, как только заходили в класс, тихо и спокойно занимали свои места, раскладывали принадлежности и старались не привлекать внимания нового профессора — неизвестно, какой финт она выдаст. Устроившись с Гермионой на первой парте среднего ряда, мы принялись ждать начала урока.

Точно по времени, Амбридж встала со своего места.

— Здравствуйте!

Ответили ей всего несколько человек.

— Стоп–стоп–стоп, — мотнула она головой, — ну нет, друзья мои, это никуда не годится. Я бы просила вас отвечать так: «Здравствуйте, профессор Амбридж». Ещё раз, пожалуйста. Здравствуйте, учащиеся!

— Здравствуйте, профессор Амбридж! — ответили все хором.

— Вот и хорошо, — приторно–сладким голосом пропела профессор. — Ведь совсем нетрудно, правда? Волшебные палочки уберём, перья вынем.

Ученики с неохотой последовали этому указанию, да и я, в принципе, тоже, без особого энтузиазма отправил палочку в кобуру на предплечье. Профессор вытащила свою палочку и постучала ей по доске. «Защита от Тёмных искусств. Возвращение к основополагающим принципам» — это было названием курса.

— Отмечу для начала, что до сих пор ваше обучение этому предмету было довольно–таки отрывочным и фрагментарным. Не правда ли? — сказала профессор Амбридж, повернувшись к классу лицом и аккуратно сложив руки на животе, а я вынужден был согласиться ибо видел учебники, рекомендованные старыми преподавателями до того, как оные стали меняться как перчатки светской львицы.

— Постоянно менялись учителя, — продолжала говорить профессор Амбридж. — И не все они считали нужным следовать какой–либо одобренной Министерством программе. Результатом, к сожалению, явилось то, что вы находитесь гораздо ниже уровня, которого мы вправе ожидать от вас в год, предшествующий сдаче СОВ. Вам, однако, приятно будет узнать, что эти недостатки мы теперь исправим. В нынешнем учебном году вы будете изучать защитную магию по тщательно составленной, теоретически выверенной, одобренной Министерством программе. Запишите, пожалуйста, цели курса.

Профессор вновь постучала палочкой по доске. Слова, которые на ней были, сменились на другие, говорящие нам о целях курса. Нам предстоит уяснить принципы, лежащие в основе защитной магии. Уметь распознавать ситуации, в которых применение защитной магии допустимо и не противоречит закону. Включение защитной магии в общую систему представлений для практического использования.

Само собой, нам пришлось переписать текст, хотя мне и не хотелось — и так запомню, что забыть смогу лишь при помощи Обливиейта.

— У всех ли есть экземпляры «Теории защитной магии» Уилберта Слинкхарда?

Как и в прошлый раз, достойного, в понимании Амбридж, ответа мы не дали и пришлось громко говорить: «Да!». Далее нам выдали задание прочитать первую главу, «Основы для начинающих».

Что я, что Гермиона, оба мы принялись читать без энтузиазма, ибо и так прочитали уже весь учебник. Ну, я прочитал, а в Гермионе я могу быть уверен. Справедливости ради я должен сказать, что учебник неплох. Он написан предельно понятным языком, хоть и скучным для чтения. В нём и в самом деле рассматривается всё от основ, до чар и заклинаний за пятый курс. При этом теория рассматривается детально и рассказывается о многих нюансах, которые до этого узнавались совершенно случайным методом в библиотеке Хогвартса или собирались воедино лишь по прочтении нескольких разных учебников. Правда практическая часть присутствовала лишь для парочки заклинаний.

Постепенно всё больше учеников сдавались в своих попытках прорваться через тяжелый для чтения текст и смотрели куда–то сквозь пространство. Гермиона чуть подвинулась ко мне и зашептала:

— Там нет ничего о применении магии.

— Я знаю.

— Спросить об этом профессора?

— Попробуй, если интересно.

Амбридж услышала шепотки и глянула на нас. Именно этот момент выбрала Гермиона, чтобы поднять руку. Видя, что никто уже не читает и все находятся в прострации, Амбридж улыбнулась.

— У вас есть какие–то вопросы, мисс…

— Гермиона Грейнджер, профессор.

— Мисс Грейнджер, — кивнула Амбридж.

— Да, профессор. Я изучила книгу и не увидела там глав о практическом применении магии. Разрешите узнать, с чем это связано? Подобное для нас — новшество.

— Видите ли, дорогая моя, — вновь довольно приторным голосом заговорила профессор. — Министерство магии составило курс, призванный заполнить пробелы в ваших теоретических знаниях в области защитных чар и систематизировать уже имеющиеся. При этом, вы будете узнавать о защитных заклинаниях безопасным образом, без всякого риска…

— Мы что, не будем применять магию? — возмутился Рон.

— Ваша рука не поднята, мистер…

— Уизли.

Понеслись вопросы и теоретизирования, с каждым разом выводившие из себя Амбридж всё больше и больше. Ученики просто выкрикивали с места, хотя профессор, очевидно, очень любит дисциплину. Вот пошли разговоры о нападениях, Тёмных силах… Парвати задала хороший вопрос об экзаменах, но Амбридж уверила, что при хорошем владении теорией, практическое выполнение заклинаний не окажется трудной задачей. И чёрт побери, она права! Из имеющихся в книге заклинаний лишь парочка требуют практики, и эта практика предусмотрена по плану! Проте́го, к примеру… Кстати, а ведь это заклинание третьего курса…

— По мнению министерства, — Амбридж взяла себя в руки. — Теоретических знаний будет более чем достаточно для сдачи вами экзамена, на что, в конечном счёте, и должно быть нацелено школьное обучение. И повторяю, при хорошем владении теорией…

Тут я поднял руку и меня заметила профессор.

— Ваше имя?

— Макс Найт, профессор. А те заклинания, которые, по учебнику требуют практики, будут изучаться практически?

— Безусловно, мистер Найт, — улыбнулась Амбридж. — Программа действительно предусматривает несколько практических занятий по заклинаниям, выполнение которых невозможно без наглядного опыта со стороны преподавателя. Таких, к счастью, немного.

— Какая по… — хотел возмутиться Поттер, но я изловчился и кинул в него Силе́нцио без палочки и молча.

— Позвольте, — я продолжил говорить. — Внести небольшое предложение и возможно, оно вам понравится.

— Я внимательно вас слушаю, мистер Найт, — с реальным любопытством посмотрела на меня профессор.

— Предлагаю провести наглядную демонстрацию превосходства теории над практикой. Возьмём два заклинания: Проте́го и Экспелиа́рмус. Возьмём шесть учеников, которым эти заклинания неизвестны и разделим на две группы. Один ученик в каждой группе старательно изучит теорию, второй — пробежит по тексту пару раз и пару раз попробует применить. Третий — только практика, то есть: движение, слова и образ. Проте́го требует обязательно хотя бы один раз увидеть заклинание, потому один раз продемонстрируем.

— Вы, дорогой мой, предлагаете пойти против программы Министерства?

— Мы все безраздельно верим в наше правительство, в Министерство магии. Но ещё нам всего по пятнадцать лет. Наглядная демонстрация этой правоты лишь укрепит нашу веру.

Амбридж с хитрым прищуром посмотрела на меня.

— Вы, мистер Найт, так и не ответили на мой вопрос.

— Ваш вопрос не имеет правильного ответа.

— Вы не думали делать свою карьеру в политике, в Министерстве? Вы стали бы прекрасным пополнением штата Министра.

— Я размышлял над многими вариантами будущей деятельности, но к однозначному решению пока не пришёл.

— В таком случае, я должна отметить, что ваше предложение имеет смысл. Единственный, первый и последний раз, в виде исключения и для более глубокого понимания вами, что взрослые и многоопытные волшебники в Министерстве действительно заботятся о ваших успехах, я согласна провести подобный эксперимент. Учащиеся! Поднимите руку, кто не знаком с заклинанием Проте́го.

К моему удивлению практически все подняли руку. Не подняли некоторые слизеринцы, и я действительно помню, что они его применяли. Не поднимал я и Гермиона. Удивительная честность. Амбридж указала рукой на Уизли, Томаса и Браун. Уизли было решено учить сугубо на практике, Томаса — только теория и одна демонстрация. Браун — пробежаться верхами по теории и пара тренировок.

Следом выясняли, кто не владеет Экспелиа́рмусом. На этот раз были выбраны Финниган, Гойл и Паркинсон. Гойл будет сугубо практиком, Паркинсон — фифти–фифти, а Финниган — теоретик.

В кабинете нашлась подставка–манекен руки, в которую вложили простую палку. На ней будут отрабатываться заклинания. Теоретики и фифти–фифти были усажены в примыкающем к аудитории кабинете Амбридж и проинструктированы ничего не трогать, сидеть и читать. У теоретиков времени сорок минут, у фифти–фифти — пятнадцать. Практики начинают прямо сейчас, в кабинете. На дверь наложили одностороннее заглушающее и началась практика.

Практикам было выдано задание — изучить текст по заклинаниям за пять минут. Гойл и Уизли с энтузиазмом насели на параграфы, а остальные с интересом ждали развития событий. Через пять минут Амбридж забрала у них книги и вызвала к доске, а на другой стороне класса стояла в роли манекена подставка–рука с палочкой.

— Итак, мистер Гойл, — Амбридж с улыбкой достала палочку. Всё–таки презабавно она выглядит в своём розовом наряде. — Запоминайте движение и ключ. Экспелиа́рмус.

С палочки профессора сорвался тусклый, маленький и аккуратный светлый лучик, идеально выбивший палочку из подставки, а профессору даже не пришлось её ловить — палочка прилетела точно в чуть отставленную в сторону ладонь. Она отдала палочку Гойлу и поставила перед ним задачу — практиковаться и возвращать палочку на место в подставку–руку. Здоровяк кивнул и принялся за дело.

— Теперь вы, мистер Уизли. Запоминайте движение палочкой и вербальную форму. Проте́го.

Вокруг Амбридж возникла идеально ровная полусфера плёнки щита.

— Правильно созданное защитное заклинание Проте́го имеет ровную поверхность и равномерное распределение градиента прозрачности от центра до краёв. Тренируйтесь.

Время пошло. Минута за минутой, попытка за попыткой, но ребята не достигали ровным счётом никакого успеха, начиная потихоньку злиться и краснеть. Через двенадцать минут вышли «фифти–фифти» — Паркинсон и Браун. Амбридж продемонстрировала им движения и заклинания, и девочки начали тренироваться. Иногда профессор поправляла неудачные движения Гойла и Уизли, ведь они больше внимания уделяют именно практике.

Как ни странно, но через двадцать минут именно девочки начали делать серьёзные успехи, а Уизли и Гойл только злиться пуще прежнего. Паркинсон уже выбивала палочку, которая летела примерно в её направлении и с нужной силой, а Гойл лишь один раз добился похожего результата, правда, чуть не сломал подставку–руку, а палочка вылетела в стену от Гойла. Браун создавала неровную и волнистую плёнку щита, а Уизли не мог и этого.

Когда вышли чисто теоретики, Амбридж остановила практикующихся и один раз показала Проте́го для Дина Томаса.

— Прошу, мистер Томас, — с улыбкой сказала профессор.

Дин поднапряг извилины, взмахнул палочкой чётко произнося:

— Проте́го.

Ко всеобщему удивлению, парень смог создать довольно ровную полусферу защиты с почти идеальным градиентом прозрачности, хоть и в первый миг по плёнке прошла почти незаметная волна.

— Прекрасно, мистер Томас, — улыбалась Амбридж. — Прекрасное выполнение заклинания.

Дин сам был в шоке и ошалелым взглядом смотрел на нас всех, из–за чего сбилась его концентрация и щит распался, но это уже было неважно. Наши тут же начали аплодировать, ибо видели ощутимую разницу.

— Тише, тише, дорогие мои, — Амбридж с улыбкой сделала пару успокаивающих жестов рукой. — Давайте теперь посмотрим на результаты мистера Финнигана. Вам, — она посмотрела на Симуса, — демонстрация, увы, не положена.

Симус кивнул, указал палочкой на подставку–руку с простой палкой в ней. Синхронно с простым, хлёстким и правильным движением он произнёс:

— Экспелиа́рмус.

Аккуратный тусклый лучик слетел с его палочки и выбил «оружие» из подставки–руки. Оное по дуге прилетело почти в руки Симусу — ему пришлось ловить эту палочку.

Аудитория вновь зааплодировала, а Симус в победном жесте показал в руках «трофей». Очередным успокаивающим жестом Амбридж навела порядок в аудитории и рассадила всех по местам.

— Итак, учащиеся. В ходе нашего небольшого эксперимента, этакой демонстрации, мы смогли убедиться в очень важной для всех нас вещи. За одинаковое время, отведённое ученикам для изучения заклинаний разным методом, наибольшей эффективности добились те, кто посвятил это время именно тщательному изучению теории. Практика, как вы могли видеть по успехам мистера Гойла…

По классу прошли смешки, ведь его успехи были не очень — сила успешных попыток была слишком разная, а «оружие врага» либо летело совсем не туда, либо падало, либо пыталась пробить собой стену или сломать подставку–руку.

— …была очень травмоопасной для него самого и окружающих, так ещё и время было потрачено впустую. Для вас, дорогие мои, в преддверии экзаменов, тратить время впустую — непозволительная роскошь. Именно по этой, как вы можете видеть, наглядной причине, Министерство приняло решение максимально упорядочить и систематизировать ваши знания по столь важному предмету, как защита от Тёмной магии.

Я вновь поднял руку.

— У вас есть какие–то вопросы, мистер Найт? — с улыбкой посмотрела на меня профессор.

— Всего один. Я уверен, что не все после Хогвартса пойдут работать в Министерство или куда–то ещё. Наверняка, некоторые захотят продолжить обучение по более узким специальностям, пойти в подмастерья и дальше. Насколько ценны оценки СОВ и ЖАБА в таком случае?

— Это очень правильный вопрос. Действительно, некоторым учащимся свойственны заблуждения, что личное ученичество не зависит от оценок за столь важные экзамены. Я считаю своим долгом развеять эти заблуждения. Как вы представляете письмо мастеру, который, как вам кажется, просто обязан взять вас в ученики? Что вы напишете? «У меня очень плохие оценки, но вы не верьте, я хороший, грамотный и образованный волшебник»? Не стоит потом удивляться, что вы можете оказаться никому не нужны в учениках. У вас есть ещё вопросы? Нет?

— Нет, профессор Амбридж, — наученные, мы ответили хором.

— Прекрасно. А теперь, — профессор вновь улыбнулась. — Всё–таки открываем учебник на пятой странице и прилагаем усилия, читая и осознавая написанное.

После столь продуктивного занятия, мы отправились на ужин, а потом уже только я и Гермиона — в Тайную Комнату. Девушка, оказывается, в отличие от меня, подготовила небольшую скромную палатку, где мы могли бы заниматься теорией, а отрабатывать заклинания в зале Комнаты. Вот в этой палатке мы и сидели за столом напротив друг друга, делая свои личные записи.

— Макс, — Гермиона отложила в сторону перьевую ручку и посмотрела на меня.

— Да?

— Зачем ты устроил это представление на ЗоТИ?

— А ты не видела, к чему всё шло?

— Скандал, вопли, недовольство.

— Вот. А теперь, может быть, некоторые проникнутся важностью теории.

— Думаешь, это помешает им устроить что–нибудь… Этакое, — девушка покрутила в воздухе рукой.

— Нет, не думаю. Но теперь они хотя бы не попытаются саботировать деятельность Амбридж. Не хватало нам ещё мстительной мерзкой суки из Министерства, которая любит и умеет работать с детьми на уровне Снейпа.

— Хм? — Гермиона выгнула бровь.

— Она ждёт от нас того, к чему привыкла — следование жестким правилам, субординацию, выполнение поставленной задачи только потому, что так сказали сверху. С детьми такое не работает.

— Посмотрим. Но ты знаешь, Макс, я не думаю, что это остановит наших от необдуманных поступков.

— Буду надеяться. А то создадут ещё какой–нибудь клуб «В Штыки с Министром», а достанется всем.

После работы по теории и небольшой практики, мы, под всевозможными чарами сокрытия и маскировки, вернулись в гостиную факультета, где живо обсуждался урок у нового профессора ЗоТИ. Однокурсники живо делились результатами эксперимента, а те, кто помладше вникали, хотя поначалу в их глазах читался скепсис. Похоже, программа младших курсов схожа с нашей.

Как и всегда, мы с Гермионой заняли наш диванчик, и я вновь поудобнее пристроил свою голову на ногах девушки. Мысли с успешно прошедшего дня соскальзывали на другую тему. Вот Гермиона и умная, и красивая, постоянные занятия физподготовкой крайне положительно сказываются на теле и фигуре… А я всё равно воспринимаю её слишком… По–стариковски, что ли? Когда нет уже какой–то там страсти и прочего. Когда тебе просто комфортно рядом и ничего особо–то и не надо. Вроде бы всё так, да не так. Как–то не хочется ходить повсюду держась за ручки да обжиматься по углам. Та же Дельфина воспринимается ярче, хотя тоже без всякого подтекста. Нужна какая–то встряска, да. Совместный «дикий экшн». Нужно подумать над этим. Нужно организовать Невероятное Приключение.