Шаг первый. Новый мир

Глава 33

Утро десятого августа было довольно необычным. Солнечные зайчики, которые, похоже, взяли традицию будить меня вне Хогвартса, с невероятной силой раздражали, выводя меня из темноты сна без сновидений. Как только сознание оказалось в реальности, то я не мог не удивиться тому, что спал явно в кресле. В одном из кресел главного зала загородного дома леди Гринграсс. Мозги ещё не заработали в достаточной мере, и мне пришлось напрячься, чтобы понять причины подобного.

Ритуал, незапланированное дробление сознания, нехватка ресурсов… А дальше всё совсем странно. Хорошо, что вроде как в себя пришёл и не наворотил слишком уж больших дел. Даже Дельфину нашёл и принёс домой. Ну не молодец ли я?

«Крайне спорное утверждение».

О, Шиза ещё здесь! Приятная новость.

Поднявшись с кресла, огляделся — гостиная была без изменений, а на диване ещё спала Дельфина, накрытая тёплым на вид покрывалом. Потянувшись, попутно немного разминая мышцы, задеревеневшие от непривычной и не особо удобной позы, отправился в свою комнату и, переодевшись, вышел на улицу — побегать, подумать, разобрать информацию от Ровены.

Утренний августовский лес был полон прохлады и приятных запахов. Именно во время пробежки по такому вот лесу я обратился к Ровене за информацией.

Ну, что там произошло вчера?

В сознание хлынул поток информации.

А теперь, пожалуйста, со словесной интерпретацией.

«В таком случае, для начала разберём твоё разделение сознания. Представим модель, неверную, но способную объяснить ситуацию. Допустим, вся та совокупность многих состояний, физических, магических, духовных и прочих, которые только можно представить, и которые составляют тебя — планета. Разум — население, разумное и не очень. Душа — страны на поверхности континентов. Если бы не твоё духовное оружие и прочие способности, то страна была бы одна, находилась бы в одном климатическом поясе и всякое такое. Но из–за меча есть и другие страны. Однако, они находятся на других континентах и связи с ними нет».

Оригинально.

«Ритуал умудрился эту самую связь между континентами создать. Население твоей страны сразу же воспряло духом, и те, кому были по нраву законы, правила и климат новых стран быстренько собрали пожитки, животных, растения, что будут чувствовать себя лучше там, и свалили в новые страны, мгновенно подстроившись под новые условия. Однако, планета осталась та же, в единственном экземпляре. Если раньше «место планеты во вселенной» определялось политикой лишь одной страны, то теперь их стало три, да ещё и катаклизмы неизвестной природы на планете начали вдруг происходить. Некоторое время страны мирно спорили о том, кто будет главным, но в лице общей угрозы — катаклизмов, создали совет и стали решать общие проблемы, выдвигая свои предложения. Равнозначные».

А теперь–то что?

«Ну, когда проблема была решена, связь между континентами начала теряться. Жители стран не захотели оказываться в изоляции, да и эффективность управления планетой в отрыве друг от друга была бы крайне сомнительна. Проведя референдум, все вернулись на историческую родину, но производственные мощности остались на континентах. Автономные и поставляющие продукты своей деятельности на главный континент. Правда, не особо эффективно».

А после такого путешествия эти жители разве не изменились?

«Немного, но они же просто пожили там, где им было максимально комфортно, а потом вернулись. Это как отпуск — на других посмотрели, себя показали, а потом обратно домой. С сувенирами».

Около минуты, всё так же бегая по лесу, перепрыгивая корни деревьев и прочие неровности ландшафта, я обдумывал эту аналогию так и эдак, но для лучшего понимания мне следует немного позже, в спокойной обстановке, воспользоваться некоторыми техниками окклюменции, для познания сути этих «сувениров». Однако даже сейчас я могу сказать, что они будут крыться в немного изменённых реакциях на раздражители. Незначительно изменённых. Возможно, это даже нельзя будет заметить.

Хорошо. А что там с телом?

«Для полного понимания нужно будет совместить мою информацию с данными от ритуала, которые получила Дельфина, ведь для чистоты эксперимента я не использовала заклинания и магию, анализируя лишь ощущения тела и прочую информацию, которая обычно проходит мимо сознания и даже подсознания человека».

Следующие несколько минут Ровена рассказывала о том, что примерно происходило с телом. Оказалось, что ничего особенного, как бы это абсурдно ни звучало. Каждое полнолуние параметры тела действительно немного возрастают, как и выходная мощность магии и контроль над гемомантией. Однако, суть ритуала в том, чтобы проявить финальную, так сказать, стадию. Проблема оказалась в том, что на текущем уровне развития тела и с имеющимся геномом, даже с учётом изменений от восстановления тела с учётом души василиска, эта самая «финальная стадия» для меня попросту недостижима без саморазрушения. Во избежание этого саморазрушения телу потребовались вливания магии и энергии гемомантии намного больше, чем способна продуцировать совокупность моих души и тела.

Однако, ритуал попытался принудительно раскрыть эту форму, расход энергии начался. Разбитое сознание, поддавшись инстинкту самосохранения, попыталось решить проблему, но каждое по–своему. Вариант с поглощением нужных ресурсов извне был принят к исполнению. Первым источником ресурсов оказалась Дельфина, потому я и попытался до неё добраться. Или говорить «Я» — не очень уместно? Не важно.

В общем, когда добрался до Дельфины, «три страны», ни в одной из которых «человечности» не наблюдалось, каким–то образом просканировали женщину и пришли к выводу, что «выпивать», или съедать, или ещё каким–либо способом употребить Дельфину — неразумно. Это как съесть целиком какой–то вкусный фрукт вместо того, чтобы посадить его. Ни я, ни Ровена так и не смогли понять, что именно наколдовала эта троица в теле женщины, но это точно должно было в перспективе сделать её в энергетическом плане «вкусней», чтобы «вкусностей» было больше, а ресурс их восполнялся быстро, ведь на основе моих же памяти и знаний, доступ к этому ресурсу у меня есть всегда. Звучит ужасно пошло как ни крути, но вот именно пошлого контекста там нет вообще. Похоже, «три страны» и не думали, что ситуация вернётся на исходную, потому вот сделали такое вложение в будущее и в своё спокойное существование без лишней суеты.

Для обеспечения тела энергией, и чтобы остановить начавшуюся энергетическую и физическую деградацию с распадом, было принято решение отправиться в «злачное место». Лютный был выбран из–за вполне рациональных соображений — кому какое дело до отбросов? Всего минута ушла на то, чтобы найти небольшое логово оборотней. Троих, в которых я увидел нечто очень мне непонравившееся, я сразу превратил в фарфоровые куклы и оставил про запас. Для подпитки тела было решено воспользоваться заклинанием Гермионы, основанным на резонансе энергии, и другими знаниями, что в итоге привело к следующему: я ловил оборотня, вливал в него немного своей магии и энергии гемомантии, и запускал процесс энергетического резонанса в теле жертвы. В итоге, жертва словно двигатель на безбожном форсаже, начинал вырабатывать невероятный объём разноплановой энергии, которую я и поглощал. Само собой, в таком режиме тело жертвы невероятно быстро изнашивалось и по сути, умирало от старости, но из–за частично перенятых моим телом функций Меча, даже органика в итоге переводилась в энергию.

Забавно, что мне сложно вспоминать произошедшее из–за разницы восприятия от каждой личности. Это просто дикая противоречивая каша в голове. А ещё забавным я считаю то, что встретил в Лютном тётушку Беллатрикс в компании профессора Снейпа. Если я правильно помню то, как она воспринималась моими сознаниями в магическом и прочих планах, то у неё есть множество серьёзных поводов заняться собой как в плане здоровья, так и внешности. Хотя, о последнем мне судить тяжело, ведь эти три личности вообще на внешность не смотрели.

На обратном пути мне попался ещё один неизвестный мне оборотень, промышлявший чем–то в тёмном закоулке. Его постигла участь прошлых жертв, но именно его энергия стабилизировала состояние тела, и тут–то сработал ритуал Дельфины. Пусть конечная стадия превращения достигнута не была, но стоило только стабилизироваться, как магический контур, внедрённый в тело, перестал насильственно поддерживать полученную форму и отключился, а все изменения обратились вспять. Вместе с этим и сознание вернулось в норму.

Однако, оборотни умерли не напрасно — эффективность контроля над энергией гемомантии и магией возросла, пусть и не феноменально. При этом, судя по отчёту Ровены, эффективность гемомантии по отношению к моему телу тоже возросла, а значит пассивные и активные усиления будут работать несколько лучше. Правда, это же значит, что и ослаблять себя до человеческого уровня будет тяжелее, нагрузка на нервную систему вырастет, и… И плевать вообще на такие эфемерные недостатки. Мозги держать в тонусе вообще полезно, а постоянная концентрация на гемомантии и магии вообще лишь в плюс идут.

Вернувшись после пробежки в дом Дельфины, я не мог не заметить её отсутствие в зале. На столе лежала записка, в которой небрежным почерком она говорила о том, что ушла в лабораторию для анализа данных, и чтобы я привёл себя в порядок и явился туда. Так я и поступил, и через пять минут, почистившись магией и одевшись в свободные штаны армейского кроя и прочую домашнюю одежду, зашёл в лабораторию на первом подвальном уровне. Бывал я здесь не часто, но на вид ничего не изменилось: столы с различными артефактами или алхимическими приспособлениями и перегонными ретортами, шкафы с книгами или пронумерованными коробочками и сундучками, свободный участок пола с универсальной диагностической схемой на нём. Дельфина в простом тёмно–синем длинном строгом платье, больше напоминающем некий деловой костюм, сидела на стуле за одним из столов и делала записи в обычной тетради, попутно завтракая. Одежда леди Гринграсс намекала, что сегодня день «Мозгового Штурма». Неоднократно видел я такую картину за столом Рэйвенкло, потому не удивился вообще ни на йоту. Интересно, на каком факультете училась леди Гринграсс? Ведь мне это неизвестно.

Заметив меня, Дельфина махнула рукой, мол: «Садись», и я, взяв соседний стул, сел рядом, заглядывая в записи. Одним лишь жестом руки она показала, что: «Сейчас доем и поговорим». Потому я просто ждал, попутно читая её записи. Женщина вдруг замерла на секунду, и взяв тарелку с большим количеством бутербродов аж с несколькими сортами мяса, колбас, сыров и зелени, поставила её так, чтобы я тоже мог дотянуться до чего–нибудь. Не став отказываться от предложения, взял первый попавшийся бутерброд.

Не меньше пяти минут ушло на опустошение тарелки, а напитком вообще послужила созданная Агуаме́нти вода в трансфигурированных стаканах.

— Итак, — Дельфина поставила точку в записях, и отложив в сторону перьевую ручку, посмотрела на меня. — Сначала по делу. По вчерашнему случаю. Вот.

Дельфина вытянула перед собой руку с небольшой склянкой, внутри которой плавала серебристая ниточка, словно это вытянутое из головы воспоминание. Она взмахнула над ней палочкой и над столом возникла самая настоящая трёхмерная спектрограмма из бесчисленного множества столбиков разной высоты, а цвета их варьировались по всему диапазону, от почти невидимого фиолетового, до исчезающего красного.

— Сейчас ты можешь наблюдать магическую спектрограмму твоего тела и магии в начале ритуала. Она, к моему удивлению, довольно ровная и не имеет каких–то выбросов в отдельных показателях, что несколько странно, учитывая твои возможности. А вот…

Дельфина убрала склянку на стол и взяла другую, с похожей светящейся ниткой внутри, что плавала там, словно в жидкости. Вновь проведя палочкой над склянкой, она создала иллюзию почти не отличающейся спектрограммы. Эх, сколько же различных прикладных, специфических заклинаний мне неизвестны?

— Видишь? Отличия минимальны, а беглым взглядом их даже заметить сложно. Тут, — Дельфина начала указывать палочкой на определённые разноцветные пики и впадины спектрограммы. — Тут, и вот здесь. И здесь. Это говорит нам о том, что структура тела, его пропорции, пропорции его показателей и прочие взаимосвязанные параметры, даже геном, остаются практически в том же положении. Для понимания, даже родственники ощутимо отличаются по спектрограмме, а уж представители разных видов, тем более магических, и подавно. Спектрограммы же волшебника–оборотня в своих ипостасях различаются как небо и земля.

— Получается, то, во что стремится обратиться тело, не особо отличается от оного?

— Если делать выводы на основе спектрограмм, то да. Однако… — Дельфина жестом палочки развеяла иллюзию и убрала в сторону склянку, взяв две другие и по очереди взмахнула палочкой над каждой, создав иллюзию двух ну очень разных спектрограмм.

Одна спектрограмма была довольно ровной, показания её были низкие и столбики светились в диапазоне от голубого до густого зелёного, образуя этакую холмистую поверхность. На второй же эти столбики были много выше, имели красные и тёмно–бордовые цвета, но поверхность была не ровной и в ней имелись впадины бесконечной глубины — похоже, на этих участках показатели буквально проваливались в бесконечный минус. Или плюс, пока не ясно.

— На первой, зелёной спектрограмме, ты видишь интерпретацию численных показателей тела. Пришлось поднять среднюю планку для человека на твой уровень, чтобы получить правильную картину. Вот тут и тут, — Дельфина указала в пару возвышенностей на графике, — отображается выработка магии и прочих энергетических компонент тела. Как видишь, они завышены по отношению к другим параметрам тела, что указывает на повышенный их расход организмом для каких–то своих нужд. Это говорит о постоянном и мощном развитии и самосовершенствовании тела по какой–то программе, инструкции. Такое наблюдается у маленьких детей и прочих быстро развивающихся организмов. Или каким–то образом перестраивающихся. Или прошедших химеризацию. В общем, претерпевающих изменения.

— Понятно. То есть изменения в организме провоцируют большую выработку магии на свои нужды?

— Да. Именно, но такие выводы нужно делать только вкупе со следующими данными. Вот эти впадины, — Дельфина указала на некоторые из пониженных участков трёхмерного графика, находящихся в другом их конце и симметрично показателям выработки энергий. — Эти впадины говорят о затратах магии и прочих энергий, и ресурсов телом. Ну или душой, или разумом, они ведь связаны. Если мы приведём показатели выработки и поглощения энергий к одному числу, то получим небольшой остаток, который и является магическим и энергетическим фоном существа. А теперь посмотри на вторую. Что можешь сказать?

— Судя по всему… — я на миг задумался, глядя на все эти красные данные. — Налицо явное резкое повышение всех параметров и смещение баланса. Не знаю, в какие конкретно стороны, тут нужно знать расшифровку. А вот там, где были указанные вами ранее показатели энергетики, выработки и расхода, изменения самые большие. Выработка подскочила примерно на тот же уровень, что и остальные показатели, но несколько выше. А вот потребление… Где оно вообще?

— Правильно мыслишь, — улыбнулась Дельфина. — Но для интерпретации действительно нужно больше знать. Такая схема отображает не только численную интерпретацию, но и сбалансированность системы, потому, к примеру, увеличение расхода заставляет соответствующие участки не расти, а падать. Пограничные же значения, которые может отобразить эта схема зависит от волшебника, обрабатывающего информацию. Если в его восприятии данные выходят за границы, которые он может себе представить, то они проваливаются вниз или наоборот, вырастают за отображаемые границы. Видишь, показатели тела высоки настолько, что с трудом укладываются у меня в голове, а эти провалы… Видишь, насколько они резкие?

— Безусловно.

— Крутизна образованного склона показывает, насколько эти параметры вообще выходят за пределы допустимых границ для волшебника, который данные обрабатывал.

— Получается, что в момент, когда ритуал принудил тело достичь финальной фазы обращения в «нечто», показатели расхода энергии выросли до заоблачных высот?

— Именно. До заоблачных в моём понимании.

— Но получается, что такие схемы не особо показательные, ведь у каждого волшебника свои границы допустимого в воображении.

— Да, но это для личных работ. Такими данными обычно не обмениваются, да и пользуются ими редко за отсутствием необходимости.

— Хорошо. Но что нам даёт эта схема? Ну, помимо знаний о чудовищном расходе энергии.

Дельфина улыбнулась.

— За исключением этого фактора можно сказать, что твоя «финальная» форма практически не отличается ни внешне, ни балансом сил от обычного состояния. Уровень сил — другое дело. Как и в случае с первыми двумя спектрограммами, эти графики сильно отличаются между собой даже у близнецов. У оборотня в обычной и «лунной» фазах различия не увидит только слепой.

— Хм, тогда, для полноты картины, мне тоже есть что рассказать.

За полчаса я поведал леди Гринграсс о том, как воспринимал всё вокруг во время работы ритуала и о некоторых своих особенностях. Не сказал о Мече Духа и гемомантии, превратив их в «странную способность поглощать немного энергии и магии, а при сильном желании — разрушать конструкты». Последнее было проверено. Дельфина после этого рассказа минут десять размышляла и выдала вердикт — странная херня. Вчера, валяясь под деревом, она думала о том, что моё превращение имеет отношение к вампирам, ведь у меня есть клыки и я явно собирался испить её кровушки, или что–то подобное. Однако после интерпретации данных, этот вариант был отброшен — вампиры, как и оборотни в лунной фазе, радикально отличаются по показателям, а в моём случае даже частичных изменений по образу вампиров нет.

Рассказал я и о том, как разбилось моё сознание, поделившись на три немного более тупые, но при этом и более способные в плане манипуляций энергиями части. Этот рассказ её заинтересовал в наибольшей степени, ведь он связан непосредственно с внесёнными в её тело изменениями, а судя по интересу в её глазах, суть их осталась не ясна. Естественно я рассказал, что эти личности видели Дельфину в качестве энергетической пищи, но в силу постоянного её присутствия в моей жизни в последнее время, решили культивировать из неё более «вкусную» еду, да чтобы на «подольше» да на «почаще».

Лицо Дельфины оставалось бесстрастным, но по глазам можно было увидеть нешуточную борьбу самых разных и противоречивых эмоций, периодически сменяемых на задумчивость. Длилось это не меньше минуты, а после особо затянувшихся размышлений, леди Гринграсс хмыкнула, улыбнулась, а потом и вовсе засмеялась, облокотившись о стол и подперев рукой голову.

— Ха–ха–ха… А я гадала — в чем смысл этих изменений! Зачем вносить изменения в тело поверженного противника? А оказывается, всё просто — зачем бегать за едой, если её можно выращивать?

— Что–то около того, — покрутил я рукой в жесте неопределённости. — Я сам не совсем понял логику произошедшего. А вы уже знаете, что именно… изменилось?

— Не совсем, — Дельфина вернула лицу спокойное выражение. — Если взглянуть на такие же спектрограммы, то можно увидеть, как выровнялись некоторые несбалансированные показатели, сильно выросла выработка энергии по всем спектрам, но и расход подошёл вплотную. Процесс ещё явно идёт. Вообще, я сильно удивлена как твоими показателями, так и изменениями.

— Что удивительного?

— Любой химеролог в своей работе стремится создать идеально сбалансированный организм. Даже естественно эволюционировавшие существа не обладают балансом. Говорят, именно отсутствие этого баланса вообще привело к становлению химерологии, как магической науки. Не желание создать неведомую зверушку, не желание создать боевую машину, а именно достичь идеального баланса. Равновесие. Твои показатели близки к желаемому и это очень интересно. Помимо прочего, твоё пусть и раздробленное, но обладающее твоими знаниями, сознание, умудрилось какими–то манипуляциями сгладить нежелательные элементы в моей работе над собственным телом, приближая данные к сбалансированным. Что ты знаешь такого, что не знает никто другой?

Этот вопрос заставил меня задуматься. Действительно, что такого особенного я знаю?

— Хм… — размышлять я решил вслух. — У меня идеальная память. Там хранится почти вся Запретная Секция, много разноплановой литературы по учебной программе Хогвартса, обычная школьная программа, среднего уровня общие знания по медицинским, техническим и естественнонаучным дисциплинам обычных людей… Понимание принципов работы очень многих устройств обычного мира… Да куча всего.

Дельфина в задумчивости откинулась на спинку стула и положив руку на стол, начала явно непроизвольно постукивать по столешнице пальцем. Я терпеливо ждал.

— Это имеет смысл, — тихо сказала она. — Большинство магических дисциплин нашего времени берут своё начало из древности, частично сформировавшись в двенадцатом веке, а окончательно — только к началу девятнадцатого века. Волшебники на протяжении всей истории были на много шагов впереди обычных людей в вопросе познания окружающего мира. Всегда, до середины этого века. Потому сейчас некоторые гильдии активно лоббируют программы подготовки с учётом маггловских знаний. Консерватизм волшебников не знает границ. Это невероятно сложно. Да чего греха таить — в силу воспитания я тоже консерватор, хоть и борюсь с этой своей чертой ради знаний и силы.

— Неудивительно, — я не сдержал лёгкой ухмылки. — Средства познания радикально отличаются, как в итоге и обоснования тех или иных явлений. Если я правильно понял из книг, волшебники только двести лет назад начали активно использовать арифмантику для повсеместного составления моделей мира и явлений вокруг себя. Вы считаете, что сплав разнообразных, хоть и не особо глубоких знаний, что у меня в голове, позволил провести такие манипуляции?

— Почему нет? Жаль, что извлекать ход мыслей из памяти нельзя. Да и не получилось бы, скорее всего. Опыт в окклюменции мне подсказывает, что обратное слияние скорее всего превратило воспоминания в кашу.

Мне понравилось, что леди Гринграсс пришла к тем же выводам, что и я. Почти до самого конца дня мы разбирали результаты ритуала и расшифровывали те или иные данные, попутно приходя к одинаковым выводам. Учитывая, что оборотни–долгожители с годами перенимают некоторые повадки и элементы внешности, роднящие их со зверем, и каждое полнолуние на крохотную долю процента этот эффект усиливается, то сходная ситуация должна быть и со мной. Однако, я ни в кого не превращаюсь, а тупо совершенствуюсь, а потому, с каждым месяцем я буду становиться сильнее, и предел этих сил пока неизвестен. Однако, если даже примерно прикинуть сроки, то уровень, показанный во время ритуала, будет достигнут лет через пятьдесят, может больше.

Растроение личности — побочный эффект ритуала, попытавшегося реализовать весь потенциал души и тела. При этом и верхняя планка достигнута не была, ещё и скачкообразная нагрузка пудовым молотом ударила по сознанию, разбив его на несколько частей — таковы наши выводы.

Изменения, запущенные в теле Дельфины не являются негативными и преследуют сугубо положительную цель — по крайней мере так получается по нашим расчётам.

Вот, собственно, и все выводы, полученные на основе данных с ритуала, но, как ни странно, этого оказалось более чем достаточно для душевного спокойствия. Правда, Дельфина пока не может нормально колдовать, по крайней мере энергозатратные области трансфигурации, во многом опирающиеся на силу волшебника, пока ей недоступны, но, судя по всему, это не дольше чем на неделю.

Вечером, когда мы уже закончили разбор результатов, проверили мою учебную программу и согласовали график личных занятий, происходить которым суждено лишь раз в неделю, присели, значит, чаю выпить на дорожку. Сидим на креслах за столом в главном зале, а моё любопытство никак не хочет униматься.

— Наставник, возможно моё любопытство излишне, но я не мог не заметить — стоит только вам отвлечься от работы, как вы сразу начинаете о чём–то переживать.

Сидящая напротив Дельфина поставила чашечку с чаем на стол и задумчиво посмотрела на меня, сохраняя молчание долгие полминуты.

— Раз ты так хочешь знать… — Дельфина откинулась на спинку кресла, положив руки на подлокотники. — Ситуация в Англии резко начала обостряться. Многие этого не видят, да и не могут видеть. Другие же игнорируют. Многие богатые и влиятельные семьи пришли в движение. Бессмертие — странная вещь. Все хотят его получить, но никто к нему не стремится. Однако те, кто вопреки всему смог этого достичь, вызывают безмерное уважение других волшебников. Единицы знают о крестражах, но никто эту магию не применяет, стараясь сохранить самое ценное, свою душу, в целостности. Волдеморт ещё очень давно всем рассказывал, что достиг бессмертия, но даже знающий о крестражах волшебник никогда не заподозрит его в этом — создание крестража идёт вразрез с нашим мировоззрением.

— Не удивительно, это я про желание сохранить душу. Её наличие для волшебников не является секретом.

Леди Гринграсс согласно кивнула и продолжила свою мысль:

— Теперь же, среди богатых, влиятельных и потенциально союзных Тёмному Лорду семей ходит информация, достоверная информация, о его возрождении. Те, кто был с ним в прошлом, по добру ли или по принуждению, вновь примкнут. Сомневавшиеся — поверят и присоединятся. Немного денег и сладких речей с обещаниями, и все, кто недоволен своей жизнью, от бедных до богатых, прибегут под его крыло, ведь он достиг бессмертия.

— Вас это беспокоит?

— О, нет, — грустно улыбнулась Дельфина. — Меня беспокоят другие факторы, но это предисловие было необходимо. Семья Гринграсс обладает как влиянием в определённых кругах, так и финансами. Но, помимо этого, для общества мы — одни из Священных Двадцати Восьми и поверь, это очень многое значит. Однако, как я поняла, когда Генри с помощью Волдеморта сбросил некоторые ограничения, справедливо заслуженные, кстати, то многое поведал о секретах семьи. Многие семьи, которые были или в скором времени окажутся на стороне Тёмного Лорда, как я говорила, имеют политический вес. Тёмный Лорд вполне может заинтересоваться нашими знаниями, а значит моя семья окажется под ощутимым политическим прессом. Я уверена, что если бы Генри не умер, то в скором времени меня попытались бы убрать или иным образом вынудить к принятию «верного решения». Если бы не сложившаяся ситуация, то официальным лицом семьи вновь стал бы мой отец, но сейчас… Это наихудший вариант из–за последствий одного инцидента — он почти сквиб и общественность это знает. Сам понимаешь, что из такого может получиться. Из вариантов остаётся только мой выход на политическую и прочие арены, хотя даже сейчас немногие посвящённые знают о…

Леди Гринграсс замолчала и посмотрела на меня, словно ожидая продолжения.

— Что вы фактический глава рода?

— Именно, — кивнула она, улыбнувшись и поправив рукой толстую косу почти белых волос на плече. — Значит теперь остаётся либо склонить меня к сотрудничеству, либо…

— Я вижу много вариантов. Можно подвести ситуацию к замужеству Дафны или Астории, на выгодных другой стороне условиях, выбить остальных членов семьи, и всё. Не удивлюсь, если в планах Генри фигурировал подобный вариант. К примеру, устранить вас при помощи сил Волдеморта, на правах регента выдать, к примеру, Асторию за того же Малфоя, ведь их семья верна Тёмному Лорду, как–нибудь выкрутиться с Дафной, и всё. Ваш отец из–за магической слабости не сможет как–либо воспротивиться.

— Почему именно Асторию? — Дельфина наклонила голову немного набок, внимательно глядя на меня.

— Она мне показалась довольно умной и сообразительной девушкой. Как ни странно, но это наилучший вариант для захвата семьи. Она довольно быстро всё сообразит и пожелает решить проблему умом. А пока она играет роль послушной жены и ищет решение, всё уже будет кончено. Дафна же, как мне кажется, довольно вспыльчивая и своенравная особа, способная наворотить дел, как говорится, не отходя от кассы. Неудобно.

— Я думала примерно в таком же направлении. Конечно, всегда остаётся вариант с силовым захватом. Однако, ты ведь знаешь, какие дисциплины в магии мне известны?

Кивнув, я взял чашечку так и не остывшего чая со стола и сделав пару глотков, вернул её на место.

— Воевать против такого волшебника на его же территории, даже превосходя его по силам, предприятие крайне самоубийственное. Однако, о наличии у меня мастерских званий знают настолько мало людей, что на штурм мэнора без сомнений ринутся волшебники под руководством Волдеморта. Если потребуется.

— Наставник. У меня есть вопрос, который меня мучает с самого Турнира. Почему бы просто не уехать из страны? Даже если Волдеморт умудрится реально захватить власть, подавить очаги сопротивления, начать свою магглоненавистническую кампанию, то он далеко не сразу ринется за границу.

— Это невозможно, — Дельфина отрицательно мотнула головой. — Представь себе небольшой городок, в котором абсолютно нет никакой информации и слухов из внешнего мира. Рано или поздно определённые люди и семьи наберут влияние, сосредоточат в своих руках ресурсы и производства. Хотят они этого или нет, но их имена окажутся на слуху обывателей и других успешных семей. Идут годы, столетия, городок постепенно растёт, а пропорционально с этим растёт и влияние этих семей. И вот уже, если говорят о пекарне и хорошем хлебе, к примеру, на устах у всех одна фамилия. Известные военные карьеристы — у всех на слуху и все их знают. Лучшие кузнецы — любой забулдыга скажет, где находится их семейная кузня. Слухи, информация, репутация. Этих людей знают все и все рады им. А теперь представь, что этот городок — Магический Мир Европы и континентальных Америк, а эти известные фамилии — старые семьи. Мы сотнями лет нарабатывали репутацию и уважение, а наши фамилии буквально открывают двери практически везде. Однако, всего одним поступком можно обрушить эту репутацию так, что даже распоследний неудачник в лохмотьях и без кната за душой посчитает своим долгом плюнуть тебе в лицо.

Мы синхронно взяли со стола чашечки чая, но те оказались пусты. Жестом руки Дельфина левитацией подняла в воздух чайничек и разлила нам ещё немного горячего напитка.

— За примерами далеко ходить не нужно, — вновь продолжила рассказ Дельфина. — Семья Уизли, несмотря на свои древние корни, всегда придерживалась взглядов в большей мере положительных по отношению к магглам. Однако при этом всегда были истинно чистокровными в лучшем смысле этого слова — у них богатая история и традиции. И абсолютно всем было плевать на их интересы и увлечения, ведь старые семьи знали, что Уизли — семья, честь которой проверена временем. Но стоило только им публично заявить, что обычные люди, их нравы, увлечения и интересы для них важнее их собственного магического наследия, как вся их репутация обрушилась. Никто из влиятельных, богатых, или даже просто крепко стоящих на ногах семей уже не хотел иметь с ними никаких дел. Века не прошло, и старая, уважаемая и богатая семья превратилась в то, что ты видишь сейчас. Всего один поступок.

Прервавшись на пару минут, мы уделили внимание чаю, попутно наслаждаясь прекрасным печеньем с нежнейшим изюмом.

— Неважно, — продолжила леди Гринграсс, — кто одержит верх в приближающемся конфликте. Если кто–то из старых семей вдруг решит «спастись», собрать вещи и уехать, то всё, чего эти семьи достигли за долгие годы, будет разрушено. При любом раскладе. Такая же ситуация была и в семидесятых. Заметь, сбежать — действительно логичный и простой выход. Но никто не сбегал. Да, старых родственников или совсем маленьких детей постарались вывезти из страны, если была возможность. Куда проще магглорождённым или волшебникам во втором, третьем поколениях. Когда за твоей душой не стоят ряды предков, когда о тебе толком и не слышал–то никто, и даже после Хогвартса тебя вспомнит от силы пара человек, фамилия твоя для большинства является пустым звуком, а свои пожитки вмещаются в котомку за плечом… Тогда да, тебя ничто не держит и для тебя нет никакой разницы, куда ехать и где жить, строя своё будущее.

— М-да… Мне это кажется несколько странной позицией, хотя последнее время я начинаю понимать подобное.

— Помимо этого, теперь есть и другая проблема. Для широкой общественности Гринграсс придерживались нейтралитета, но теперь, когда Генри оказался, хоть и ненадолго, в кругу ближайших сторонников Волдеморта, а информация об этом разлетается среди определённых кругов с невероятной скоростью, вся схема нейтралитета рушится. Нужно принимать новые меры, готовиться к разным подковерным играм, обеспечивать безопасность членов семьи, уже лично мне — выходить в свет, вести переговоры и скорее всего, пересматривать старые соглашения, корректировать запланированное, и всё это под давлением обстоятельств. К примеру, через три дня будет приём в мэноре Малфоев в честь официального принятия Драко статуса главы рода.

Беседа вновь прервалась, давая нам возможность насладиться чаем.

— Подобное приглашение с одной стороны показывает, что приглашающая сторона ценит присутствие приглашённого, ведь кого попало не приглашают. Но с другой, это не визит на чай, от которого можно отказаться, используя любой, даже самый бредовый аргумент. Помимо прочего, на такие рауты принято приглашать коллег, но позвольте… — Дельфина улыбнулась. — Какие Коллеги? Ученики Хогвартса. Тут кроется и вторая причина, по которой я не могу отказаться — на подобные мероприятия девушке принято ходить в сопровождении старшей леди. Просто пригласить в гости — без проблем. Прогулки, рестораны, да даже поездка в другую страну на отдых не требуют подобного.

— А к чему вообще отказываться?

— Чутьё и пусть не полные, но сведения о списке приглашённых. Семья Малфой не первый раз собирает различные мероприятия и рауты. Приглашённые на них люди всегда могли быть самых разных взглядов и сфер деятельности, но их объединял один фактор — выгодный контакт для семьи Малфой. А вот на предстоящем рауте список приглашённых образует совсем другую картину. Там будут те, кто в своё время подозревался в связях с Пожирателями Смерти, политические радикалы чистоты крови, семьи, поддерживавшие Волдеморта ранее, несколько нейтралов, и несколько волшебников для того, чтобы разбавить этот список. Со многими семьями Малфоям вредно не просто дела иметь, но даже контактировать, а тут такое… Это нетипично. Неправильно. Нелогично. А значит — подозрительно.

— То есть, вам в любом случае необходимо пойти на этот приём?

— Да, — кивнула Дельфина. — Но и это полбеды. Уже мне, в свою очередь, нужно прибыть туда в сопровождении, так как официально я не являюсь главой семьи, а смерть Генри не подтверждена по понятным причинам.

Это действительно так, ведь Проте́го Дьябо́лика не оставляет следов, а официально на том кладбище никого не было и никто ни при каких обстоятельствах не будет добровольно давать показания о смерти человека, ибо это повлечёт расследование ДМП, а там и следы Тёмной Магии, подключатся авроры… Безусловно, дело можно довольно легко замять, но это пустая трата денег. Очередные собрания Визенгамота проходят четыре раза в год, а неявка на внеочередное карается штрафом в сто галлеонов — пустяк. Может стоило больше общаться с портретом леди Вальбурги для более глубокого понимания сути местного серпентария?

Пока я размышлял, Дельфина продолжила говорить:

— Вот и получается, что одна я прийти не могу, взять первого встречного без урона репутации не могу, а та пара человек, присутствие которых рядом допустимо по этикету и прочему, ни за что туда не пойдут. И вот же чудесное совпадение! — Дельфина артистично сплеснула руками. — Есть несколько кандидатур, компания которых является решением спорным и очень… Скользким, я бы сказала. Но более того, это радикалы, а что ещё важнее — они сами написали, мол: «Многоуважаемая, нам стало известно… ситуация… приём… честь имею пригласить». Какая–то интрига максимально очевидна, чувствуется какая–то спешка, но и сама ситуация близка к безвыходной, когда от тебя требуется что–то, а все остальные решения будут плохи в любом случае.

Покрутив в руках чашку с чаем, взглянул на наконец–то выговорившуюся леди Гринграсс, что задумчиво смотрит на такую же чашку в своих руках, словно там, на дне, можно найти ответ на все вопросы.

— Раз такая ситуация, — решил я внести ясность в некоторые моменты, которые могут быть неизвестны Дельфине. — То я должен вам сказать, что в Малфой–мэнор на неизвестный срок поселился Волдеморт со сбежавшими из Азкабана Пожирателями. Не знаю, насколько особняк велик, но думаю, там вполне хватит места, чтобы и «гостей» разместить, и раут этот провести, и ещё много для чего.

Дельфина немного нахмурилась, а во взгляде отразилась работа мысли. Правда, это длилось недолго, ведь выводы и так очевидны, а моя информация лишь подтвердила их. Меня же одолевали почти незаметные, но противоречивые чувства.

С одной стороны, леди Гринграсс — глава семьи, мастер в трёх направлениях магии и в боевом их применении, что выливается в четыре мастерства. Она достаточно умна, а тот факт, что росла она в высшем магическом обществе, должен благотворно сказаться на её способности выкручиваться из щекотливых ситуаций.

С другой стороны, мне, как молодому человеку с классическим, я бы сказал, воспитанием и мировоззрением в обеих жизнях, претит мысль о том, что молодая красивая женщина отправится без поддержки буквально в пасть ко льву. Хотя, конкретно в данном случае, будет более уместным «пасть змеи». Да даже если отбросить в сторону моё мировоззрение, то остаётся другая возможная проблема — моё ученичество.

Проблема в том, что если Волдеморт тем или иным образом перетянет на свою сторону Гринграссов, то он не остановится на простом договоре поддержки или чем–то подобном, нет. Он затребует большего, беря под контроль как семью, так и Дельфину. Там и выгодные ему браки, метки, клятвы какие–нибудь — не одним Непреложным Обетом богат магический мир. Всё это скажется на мне, как на ученике Дельфины — от банальной репутации ученика Пожирателя Смерти, коей Волдеморт обязательно постарается и сможет сделать Дельфину, до простого обязательства следовать за ней, как за своим мастером. Ведь одна из причин, почему я обратился с вопросом об ученичестве к Дельфине — её фактический нейтралитет.

Если Дельфина перейдёт на сторону Волдеморта, и как я сказал, не важно по каким причинам, мне придётся за ней последовать, либо разорвать контракт, а это чревато последствиями как магическими, так и социальными. Все мастера состоят в соответствующих гильдиях или других организациях, либо же как минимум там зарегистрированы. Копии контрактов хранятся там же. Причины расторжения, последствия оного и прочая информация, в том числе и сторона, расторгнувшая — всё это указывается в этих гильдиях. Смена жизненных ценностей мастера не является уважительной причиной, а значит, если я пойду на этот шаг, то с мастерством в области трансфигурации, химерологии и колдомедицины мне будет ой как непросто. Помимо этого, подобный шаг испортит отношения с главой рода Гринграсс… Цепочку последствий можно тянуть до бесконечности.

«Не тупи, смешной мальчик. У тебя в голове огромный склад знаний. В данном случае есть один простой выход с неоднозначными последствиями. Это решит текущую проблему, но в перспективе может добавить новых».

И вправду. Книги, правила, устои, кодексы гильдий…

Откинувшись на спинку кресла, я внимательно посмотрел на задумчивую Дельфину.

— А как вы смотрите на вариант, в котором вашим «плюс один» буду я?

Леди Гринграсс подняла на меня взгляд, полный искреннего удивления, а я продолжил свою мысль.

— Если мне не изменяет память, а она мне верна, положение ученика при мастере позволяет выполнять роль сопровождающего на светских мероприятиях без какого–либо урона чести. Так мы вполне сможем достичь сразу нескольких целей. С одной стороны, моё очевидное для взрослых волшебников из старых семей родство с родом Блэк и присутствие рядом с вами в качестве ученика создаст ряд вопросов, на которые обязательно захотят получить ответы. К примеру, насколько я сам осведомлён о своём родстве? Каково моё положение в роду? Чем я могу распоряжаться, а чем — нет. В каких дисциплинах мастер вы, ведь этот вопрос мало кому известен, как я понял. Каков уровень силы? Какова степень нашего сотрудничества? Что вообще происходит? Более осведомлённые о ситуации прошлого и присутствовавшие при воскрешении Тёмного Лорда зададутся куда более серьёзным и нелицеприятным вопросом — сгорел ли Генри Гринграсс в огне Дьяболики по незнанию и недосмотру, либо же были другие причины? Особо хитрые и опытные могут себе навоображать вообще неведомо что! К примеру, что в отсутствие достойных преемников, юный Макс Найт смог получить главенство над родом Блэк, напросился в ученики к главе рода Гринграсс, по предварительному сговору они решили прикопать Генри, а опытная и довольно могущественная интриганка, она же — глава Гринграсс, решила объединить под своим чутким руководством активы, знания и связи двух влиятельных благородных семей, воспользовавшись древним и безотказным способом.

Никогда не видел у леди Гринграсс так широко открытых глаз. Она смотрела на меня так, словно увидела ручного нунду, что априори является нонсенсом. Дельфина пару раз моргнула, а губы её начали растягиваться в улыбке, а через пару секунд она звонко рассмеялась, откинувшись на спинку кресла. Отсмеявшись, она посмотрела на меня взглядом, полным веселья.

— Это звучит настолько бредово и неестественно, что в подобное легко поверят! — она не скрывала довольной улыбки.

— Именно, — улыбнулся я в ответ. — Ничего не подтверждать, ничего не отрицать, и их умы сами нарисуют себе подобную картину. Подобный выход в свет заставит умных усердно копать носом землю в поисках информации, а альтернативно одарённые поспешат перейти от спланированных действий к поспешным, видя, что потенциальная возможность контроля утекает из рук, словно песок.

— Они выдадут себя и свои планы, — улыбка Дельфины стала хищной, а взгляд острым. — И тогда можно будет нанести упреждающий удар. Причём, непосредственно на самом приёме это собьёт все планы.

— Да. Это даст время до Хогвартса, в котором Астория и Дафна будут в относительной безопасности, а воздействовать на них смогут только через других учеников, но и то не слишком активно. А значит, будет время до Рождества, чтобы угомонить всех ретивых. Мне же, для введения всех в заблуждение, на этом вашем рауте нужно будет лишь проявить себя, как джентльмен по отношению к вам, поддаться на какую–нибудь провокацию, а они будут, я уверен. Ну и раскатать кого–нибудь тонким слоем по серому камню полов Малфой–мэнора.

— А ты не боишься? Сунуться в логово Тёмного Лорда?

— Волнуюсь. Кстати, если мы примем этот план к исполнению, то мне придётся где–то получить информацию о допустимых мерах поведения на подобных приёмах.

— Не проблема. Я отправлю тебе почтой пару книжек и воспоминаний о подобных раутах, особенно богатых на самые разные события. Однако, твой статус ученика, с одной стороны является ограничением, а с другой — карт–бланшем.

— Итак? Как поступим?

— Действуем по твоему плану.

— Тогда, — я встал с кресла и подойдя к сидящей пока Дельфине, протянул руку в лёгком поклоне. — Позвольте, леди Гринграсс, пригласить вас на очень сомнительное мероприятие в доме семьи Малфой, а по совместительству, штаб–квартире Тёмного Лорда и Пожирателей Смерти.

Дельфина мгновенно преобразилась, примерив образ кокетливой девушки, и подала руку.

— С удовольствием, лорд Блэк, — она ослепительно улыбнулась и держа меня за руку, встала с кресла.

— А сможете ли вы отыграть немного влюблённого и самоотверженного юношу? — она продолжала так же улыбаться.

— С вашей красотой и ослепительной улыбкой это не составит никакого труда.

— Я польщена, — Дельфина выдала лёгкий книксен, а после на её лицо вернулась серьёзность. — Не будем терять времени. Нам обоим стоит подготовиться. Посылку отправлю сегодня.

Переняв серьёзный настрой, кивнул.

— Тогда я немедленно отправляюсь домой.

Распрощавшись, закинул на плечо стоявшую рядом уже собранную сумку. Вместе с леди Гринграсс мы дошли до аппарационной площадки и переместились каждый в своём направлении.

Оказавшись в привычном тёмном проулке рядом с домом на Гриммо, я аппарировал вновь к дому Найтов. Время было вечернее, и они ещё должны быть дома. Зайдя внутрь, прошёл на кухню, где Сара и Джон наслаждались чаем.

— Вечер добрый, — я с улыбкой обнял Сару и пожал руку Джону. — Я на секунду. Пора. У вас всё готово?

— Да, Макс, — серьёзно кивнул Джон, которого я чуть было в мыслях не назвал «отцом». В прошлой жизни у меня с родственниками было туго из–за их фактического пренебрежения моим существованием, а в этой — не сложилось, потому и слово мне не нравится. Но надо же…

— Практически на чемоданах сидим, — улыбнулась Сара.

— Тогда отправляйтесь ближайшим рейсом. Скоро может быть жарко, и я ничего не гарантирую.

— Ясно. Ты, Макс, береги себя.

— В меру своей разумности…

Только после этого я с чистой совестью аппарировал обратно в тёмный проулок на Гриммо и поспешно наложил на себя магглоотталкивающие чары, быстро направившись к дому.

Зайдя внутрь, вытащил из сумки три фарфоровые фигурки оборотней и, вручив сумку расторопно появившемуся Кричеру, направился в ритуальный зал. Раньше я здесь был только ради ознакомления. Ничем особенным помещение не отличалось: большое, просторное, глубоко под землей, а мягко светящиеся желтым стены и пол выполнены словно одним монолитом из какого–то очень гладкого серого материала, похожего на камень. На таком можно чертить или вырезать схемы, а потом — восстанавливать. Всё–таки хорошо, что волшебники строят дома максимально самодостаточные и автономные. По сути, тут можно запереться и вообще никогда никуда не выходить — в таких домах есть всё. Ну, в зависимости от возможностей и требований семьи.

«Я знаю, что ты задумал, и даже знаю, что ты хочешь, чтобы я начала просчитывать. Для начала, исполни без активации каждое заклинание из серии, чтобы можно было прочувствовать контур и начать анализ».

Вынув палочку из кобуры на предплечье, начал выполнять каждое из двенадцати заклинаний для создания Зодчего Теней. У меня не возникло проблем с каждым отдельным заклинанием — я четко ощущал, когда его контур окончательно формировался и когда оно было готово к активации. Все эти ощущения обрабатывала Ровена, помогая на основе имеющегося опыта интерпретировать их в визуальную структуру, подобие которой я видел давно, ещё когда профессор Флитвик демонстрировал нам с Гермионой свой маговизор. В визуализированных структурах проще искать и вычленять зависимости, составляя алгоритмы и понимая, какой участок контура за что отвечает. Именно этим в итоге и занялась Ровена, пообещав мне сильную головную боль и легкую усталость, ибо работать будет на максимум, затребовав себе ещё и гемомантическое и магическое усиление на пределе возможностей.

Зачем? Магический комплекс для создания Зодчего является, как говорится, допотопным. В те времена не использовали арифмантику для обоснования или создания заклинаний, пробуя всё на собственном опыте, потому и понять какую–то конкретику и суть этой магии можно было только так — подгоняя формулы под существующую магию.

Пока Ровена терроризировала ресурсы организма, я занялся созданием схемы ритуала. Это дело простое — создаёшь гемомантией немного крови, которая, как мне теперь известно, и не кровь вовсе, и чётко представив себе эту схему, вырезаешь кровью на поверхности. Ритуальный зал Блэков очень хорош, а поверхность тут идеально ровная, а главное — равномерная. Влияние поверхности на схему сведено почти к нулю.

По моей воле в воздухе образовался шар крови, и сразу же выбросил из себя кровавые нити толщиной в сантиметр, начав с их помощью медленно наносить гравировку на поверхность пола. Десять минут вдумчивой работы, и вот на полу красуется сложная схема из нескольких кругов один в другом, вдоль и поперёк исчерченных рунами, линиями, фигурами и непонятными символами. Однако непонятными они оказались лишь на первый взгляд, а память мне подкинула соответствующую литературу — старый и забытый вариант рун. Ну, не настолько и старый, просто в одно время, а точнее в тринадцатом веке, волшебники Англии решили создать свой уникальный магический язык на основе рун, но бросили это дело. Хотя те два десятка символов вполне справлялись с возложенной на них ролью и магический, эзотерический и прочие смыслы успешно несли. В общем, ничего сверхъестественного.

Через обещанные полчаса Ровена выдала результат анализа и теперь я имел неплохое представление о сути комплекса заклинаний. Правда, чтобы в этом представлении разобраться, пришлось выманить у Кричера зелье от головной боли, некоторый запас которого, как и некоторых других, благополучно хранится под стазисом уже много лет и ничуть не испортился. Эту технологию могли бы применять и в Хогвартсе, но, по сути, хранилище с чарами Стазиса — сложный артефакт, а у школы вечно нет денег, но есть зельевар.

После выпитого зелья и десятиминутного ожидания, когда оно подействует и приведёт голову в норму, я начал обдумывать результаты анализа.

Суть заклинательного комплекса по созданию Зодчего Теней довольно проста. Говоря современными понятиями, из плоти и энергии жертвы, увеличенной при помощи не самой безболезненной смерти и части ритуальной схемы, создаётся псевдоразумная сущность, способная манипулировать трансфигурацией пространства и материи. Посредством заклинаний и соответствующих образов закладывается особая, я бы даже сказал, уникальная схема трансфигурации, управляемая встроенным ментальным блоком.

Суть уникальности — в отсутствии конкретного предмета трансфигурации и ограничении на конечный результат. Классическая трансфигурация подразумевает чёткий визуальный контакт с предметом, либо его визуализация. К примеру, стоит перед тобой цельный куб гранита с железной сферой внутри. Можно трансфигурировать и куб и шар одновременно, видя при этом куб, но опираясь лишь на зрение, нельзя трансфигурировать шар, не затронув куб. Однако, если ты знаешь, что внутри есть шар и способен его визуализировать в своём разуме, то даже без визуального контакта, но с точным направлением контура заклинания посредством палочки или воли на местоположение шара внутри куба, его можно без проблем трансфигурировать. Здесь же неведомый мастер переплюнул сам себя, а возможно и всех современников — в ментальный блок закладывается визуализация самой идеи тени. В итоге предметом трансфигурации становится всё, что подходит под ментальный слепок образа этой идеи. Ограничение же вытекло из соображений экономии магии, заложенной в Зодчего — для трансфигурации используется только трансформация предмета. И вот тут самая фишка — трансформация через трансфигурацию пространства.

Подобный подход конкретно в этом случае работает убийственно прекрасно. К примеру, в воздухе висит диск и отбрасывает на землю круглую тень, а пространство между ними образует этакий конус. Трансформация через трансфигурацию пространства позволяет из затенённого круга на земле буквально вырастить что–угодно в пределах образованного конуса, при этом выращенный объект из–за трансфигурации пространства будет одновременно являться и материей, и нет. То есть, для ментального блока Зодчего это будет материя, которой он может, к примеру, проткнуть цель, а вот цель не может воздействовать на него. Только магией. При этом расход магии на манипуляции ниже, по сравнению с такими же манипуляциями в исполнении волшебника — это связано с тем, что в ментальном блоке нет лишних мыслей, ему не нужно концентрироваться для их отсеивания и прочее, завязанное на сознание.

Однако, из–за того, что осознанно магией пользоваться может только что–то, обладающее душой, Зодчего для успешного выполнения задачи ментально соединяют с создателем–волшебником. Судя по всему, Зодчий использует крохи разума и факт наличия души для целевого использования своих возможностей, иначе бы он просто трансфигурировал всё что подпадает под ментальный образ в произвольные структуры. В общем, по сути своей, Зодчий Теней является ещё и псевдоматериальным артефактом, который без волшебника или души работать не будет.

Осознав полученную от Ровены информацию, тут же внёс допустимые корректировки в заклинания, чуть–чуть меняя их. Теперь, вместо одной жертвы можно принести три, а сам Зодчий будет не псевдоматерией, а вполне материальным шариком размером с футбольный мяч. Но прежде, чем начать подготовку…

Ровена, попробуй материализовать мой Меч.

«Занятно…»

Я просто вытянул руку в сторону, больше ничего не делая, а спустя краткий миг она на мгновение покрылась кровавой плёнкой, что тут же стекла к ладони, образуя мой Меч Духа. Вне всяких сомнений — это он.

«Легко».

Отлично, Ровена.

Развеяв меч, вытащил из кармана три фигурки оборотней и обратным заклинанием из Гримуара вернул им их человеческий вид, тут же парализовав магией при помощи палочки. Просто три неприятного вида волшебника в лохмотьях. Они довольно старые для оборотней и явно разделяют жажду крови своей звериной сущности — это буквально читалось на их лицах. Ну, а когда я был в состоянии растроения сознания и разгромил ту мерзкую конторку чёрных дельцов, то, как ни странно, карал лишь виновных, каким–то образом понимая, что они — отборные твари. Аргументы были простые — за них никто не побеспокоится, ведь это реальные маньяки, а живы лишь за счёт откатов сотрудникам ДМП и аврорам. Везде чернуха…

Взмахом палочки сложил тела друг на друга, а вторым — запустил трансфигурацию из живого в живое, без особых изменений создавая из них единый организм. Довольно странные сиамские близнецы получились, ну да ничего.

Стоило только привести оборотней в чувство, как на мои уши полился поток отборных ругательств и матов, обещая мне такое, что я даже решил запомнить некоторые варианты — вдруг придётся кого–то убить очень изощрённым методом?

Переместив полученный организм левитацией в центр схемы ритуала, одним жестом активировал её, парализуя неудачников. Попутно решил провести очередной эксперимент, суть которого заключалась в использовании на этом организме не только ритуала, но и того метода, которым я выкручивал мощность и ресурсы организмов оборотней на максимум, прежде чем поглотить. Тогда, в Лютном.

Направив руку на полученное органическое матерящееся в три голоса чудо, направил в них заклинание Резонанса, напитав его небольшим количеством энергии гемомантии, и направляя саму эту энергию в их тела. Попутно с этим окончательно запустился ритуал, схема которого засветилась голубым, погружая ритуальный зал в мистический голубой свет.

Три спаянных тела тут же дико заорали, поглощённые агонией мучений, сходной с Круциа́тусом. При этом ещё и мой метод раскачки их ресурсов, изнашивая организм, начал своё дело, что, судя по всему, тоже является очень болезненным.

Окклюменция помогла отстраниться сознанием от душераздирающих воплей троицы убийц и спокойно делать своё дело, контролируя процесс. Смена оттенка свечения схемы ритуала на красный ознаменовала окончание первого этапа, и начало второго. Три голоса мгновенно стихли — умерли. Их плоть начала словно сжиматься, стягиваться внутрь, спадаться, сминаемая. Настало время читать заклинание.

Рука с палочкой словно у заправского дирижера–фехтовальщика, выписывала в воздухе небывалые кренделя, но сам я молчал — распознав и определив конструкты заклинаний, да ещё и при помощи Ровены, я мог колдовать их без слов, волей направляя магию правильным образом. Не самое крутое достижение, да и концентрации пока что много требует, но всё же лучше, чем читать тридцать девять слов на латыни и надеяться, что внезапно образовавшаяся во рту слюна не исказит звучание какого–нибудь слова.

Тела трёх несчастных уже давно превратились в висящую над полом, светящимся красным, кроваво–непонятную сферу, которая по мере движений палочки всё уплотнялась и уплотнялась, становясь чернее. С последним контуром из комплекса заклинаний, сфера окончательно сформировалась до размера футбольного мяча, схема ритуала потухла, а стены ритуального зала вновь начали мягко светиться желтым.

Быстрым шагом я направился к сфере, вытягивая перед ней руку.

Ровена, материализуй меч и дай ему чёткую установку на поглощение сути, способностей и… Не знаю, импровизируй, но тебе нужно уверенно поглотить это, сохранив весь функционал и при этом подключить его к душе и телу, словно…

«Можешь не продолжать. Я знаю, что ты хочешь, раньше, чем ты это выговариваешь в мыслях»

Казалось, будто меч материализовался сам по себе, приятной невесомой тяжестью, как бы это ни было парадоксально, ложась в руке.

«Протыкай».

Без замаха, ткнул сферу кончиком меча, и та буквально всосалась в его лезвие, растёкшись по нему чёрной кляксой, исчезая.

«Сделано. Анализирую результат».

Своей волей развеял меч, а в теле ощущалась совсем лёгкая слабость. Сев на пол прямо здесь, не сходя с места, я ждал ответа от Ровены, тупо глядя в пол.

«Твоя задумка удалась» — раздался голос Ровены в голове буквально через минуту.

Продемонстрируешь?

«Это так не работает. Нужно чуть больше волевого усилия с твоей стороны, чтобы дать больше магии. Я могу и сама запустить процесс, но так ты быстрее адаптируешься к способности Зодчего, как к своей».

Совсем немного сконцентрировавшись на желании вызвать Зодчего, я заметил, как подо мной поплыли тени, завибрировали, словно в детском кошмаре, а из–под одежды и на открытых участках тела появился тонкий слой чёрного дыма. Всего миг, и от меня словно отделилась чёрная непроглядная женская фигура в платье. Лишь контур, но чёрный, как бездна.

— Занятно, — изменённым женским голосом, глухим, с металлическими и шипящими нотками заговорила она, подняв перед собой руку. — Странные ощущения. Совсем не как тело.

— Странно здесь то, — сказал я, поднявшись на ноги, — что твой голос не в моей голове.

— Могу и в голове звучать, но так интереснее. Я словно в трансгрессии. Тело держится на воле, а ощущения — эмуляция. Привыкла уже так ощущать всё.

— Попробуй более объёмные и масштабные манипуляции.

— Сэр, есть сэр! — внезапно козырнула абсолютно чёрная женская фигура в длинном платье.

От чёрной фигуры с огромной скоростью буквально разошлась по полу волна чёрной тени, окутывая странными витиеватыми образами и фигурами пол и стены зала, а в следующий миг из них практически мгновенно выросли длинные и острые угольно–чёрные шипы, окружив нас остриями. Я ощутил, как магия в теле словно немного напряглась, тратя на эти манипуляции ощутимое, но далеко не критичное количество энергии.

— Твои знания, — заговорила Ровена своим новым голосом, — о физике, свете и прочем, наряду с видением концепции мироздания, довольно забавно сложились в ментальный слепок для Зодчего.

— Что забавного?

Шипы вросли в стены, а чёрные тени, которым неоткуда взяться, рассосались. Сама фигура Ровены опала, словно пустая одежда, тут же исчезая.

«С таким ментальным блоком этой способности вообще плевать, есть ли тень вокруг в привычном понимании. Можно использовать тень атомов на других, просто отсутствие света, или моделировать понимание в зависимости от точки зрения. Например здесь — светлый зал со всенаправленным освещением. Однако, если смотреть с другой стороны, здесь тень от потолка, а источник света для неё — освещение снаружи. Или же, тень от Земли на самой Земле, когда на неё не светит Солнце. Точка зрения — всё. Это же простой ментальный блок. Видение волшебника является решающим».

Я надеялся на такой результат.

«А теперь — спать. Требуется восстановление. Немного, но требуется».

***

Три дня прошло в тренировках со способностями Зодчего, хотя, как я и планировал, при поглощении он полностью перешёл под контроль Ровены, а уже через неё этими способностями учусь управлять я. В принципе, если эти способности перевести в заклинания, то получится очень эффективная и не особо ресурсоёмкая боевая трансфигурация, но вся фишка в том, что для управления этими способностями мне вообще не нужны никакие контуры. Это как будто я напрямую контактирую с нужной мне областью пространства и на одной воле, питаемой магией, создаю нужные объекты из тени, попутно играясь с трансфигурацией пространства. Жаль, что она ограничена подобием трансгрессии для созданных теневых объектов. Но открылась неожиданная сторона этой способности, и даже не одна: внеочередное увеличение объёма вырабатываемой магии, пусть и небольшое; при добавлении энергии гемомантии к магии в соотношении один к двум, трансфигурированные тени способны буквально кромсать магические контуры и энергетические продукты активации контуров, к примеру, щит Проте́го вообще не является препятствием для трансфигурированных из тени объектов.

Леди Гринграсс, как и обещала, отправила книги и воспоминания. Детально разбирать их нет смысла, ибо все правила поведения и допустимые действия или реакции на действия других волшебников, сводятся к одному понятию — веди себя сдержанно и вежливо, а на поступки других отвечай по чести. Суть поведения как ученика сводится примерно к тому же, но с учётом, что вас двое и каждый в своём роде друг за друга в ответе. При этом, этикет в приоритете. Проще говоря, если твоего мастера оскорбят, то ты имеешь полное право встать на его защиту в возникшем конфликте, но вступает в силу этикет. Если ученик и мастер одного пола, то действовать нужно по старшинству, то есть, не лезть вперёд мастера, а если сильно хочется, то обратиться к мастеру: «Разрешите натянуть глаз на жопу этому смерду». Если ученик и мастер разного пола, то работает схема «леди и джентльмен». В моём случае, если кто–то оскорбит леди Гринграсс, то я, как джентльмен, сопровождающий даму, имею полное право порвать всех причастных на британский флаг. При всём при этом, двойственность подобного подхода, позволяет с невероятной ловкостью жонглировать понятиями, ситуацией и ответственностью за поступки друг друга. Что это значит?

Кто–то оскорбляет леди Гринграсс, я вступаюсь, а обидчик говорит, мол: «Вашему ученику следует знать место», или что–то в таком роде. При этом, можно сказать, мол: «Он в первую очередь джентльмен», и получится, что обидчик нанёс аж два оскорбления. И вот эту инициативу можно перебрасывать между собой, как горячий пирожок.

Встретиться договорились за полчаса до отправки в Малфой–мэнор и даже обговорили наряды — это стандартная тема для тех, кто посещает мероприятие совместно, да и поможет вводить волшебников в заблуждение, выигрывая время. И вот, я переместился порт–ключом к дому Дельфины в лесу. Следуя тексту записки, смело открыл дверь, шагнув за порог. В центральном зале дома, как и всегда, царил покой. Неяркие светильники по углам; стол с креслами и диванами в центре; причудливые тени от потрескивающего в камине огня затейливо пляшут на стенах и полках шкафов.

Рукой с тростью стряхнув несуществующую пылинку с черной мантии, поправив лацкан абсолютно чёрного блэковского костюма и убедившись, что ни одна серебряная запонка с кроваво–красной инкрустацией никуда не пропала, как и прочие аксессуары в подобном стиле, обернулся на звук шагов. Дельфина вышла в строгом закрытом платье нескольких оттенков зелёного, напоминая оные в малахите. Немного серебряных аксессуаров с кроваво–красными камнями, как у меня. Всё в меру, всё аккуратно, но дорого — и это видно.

Хоть наряды и были согласованы заранее, но одно дело — знать, а другое — видеть. И вот сейчас, без всякого подтекста, я получал настоящее эстетическое удовольствие, наблюдая за её сдержанными движениями. В который раз убеждаюсь, что только с возрастом и опытом женщина приобретает какую–то совершенно мистическую способность очаровывать, и при этом не нужны никакие голые ноги, короткие юбки и прочая вульгарщина.

— Леди Гринграсс, — улыбнувшись, сдержанно поклонился. — Я даже представить себе не мог, насколько ослепительно прекрасны вы будете этим вечером.

— Льстец, — на лице Дельфины появилась ответная улыбка. — Как прошла подготовка к рауту?

— Прекрасно. Во всеоружии.

— Отрадно слышать. В ближайшие минуты должны появиться девочки, и отсюда мы отправимся камином в Малфой–мэнор.

Располагаться не стал — ожидание меньше минуты. Занятно. Оказывается, я непривычно сильно волнуюсь. Даже мысли стали рубленными, короткими.

Пламя в камине загорелось зелёным и через краткий миг оттуда вышли Дафна в синем платье и тёмно–синей мантии, и Астория, вся в чёрном. Хотя, чёрный цвет одежд младшей девушки оказался обманчив и при прямом падении яркого света он отливал тёмно–зелёным.

Стоило только девушкам убедиться, что камин они прошли нормально и чистить себя не требуется, а пламя камина сменилось на обычное, они заметили меня и были крайне удивлены. Похоже, леди Гринграсс не оповестила девушек о личности своего «плюс один».

— Дафна, Астория, — кивнул я с вежливой улыбкой на лице, и если Дафну так и тянуло отвернуться, вздёрнув носик, то Астория выдала обычный книксен.

— Отправляемся через… — Дельфина наколдовала палочкой Темпус. — Три минуты двадцать пять секунд.

Дельфина подошла к камину и проведя рукой над строго определёнными кирпичами, запустила довольно интересный механизм — камин увеличился в размерах. В одной из книг я читал о коллективном перемещении в каминной сети, но слишком уж привык видеть это самое перемещение, выполненное лишь одним волшебником.

Мы стояли молча, дожидаясь нужного времени. За тридцать секунд до отправки, Дельфина бросила в камин горсть летучего пороха, подставка для которого стояла на безопасном удалении от огня, и пламя стало зелёным, давая тем самым понять, что можно заходить внутрь. Первыми зашли Дафна и Астория и тем самым они будут у нас за спинами. Следом зашли мы.

— Малфой–мэнор, — сказала Дельфина за пять секунд до нужного времени и бросила очередную горсть пороха в пламя под ногами.

Нас буквально затянуло и поволокло по зелёному пространственному коридору, нещадно крутя. От него тянулись в разные стороны другие коридоры, но жестокая круговерть перед глазами не давала что–то рассмотреть, пока Ровена не решила пропускать сигналы от органов чувств через себя, играя роль этакого стабилизатора. Я и не думал, что можно было так ловко послать к Мордреду всю физиологию и на одной воле проводить сигналы по другим нервным соединениям.

«Это Магия, мальчик мой».

Тьфу на тебя три раза!

Магия тянула нас по одному конкретному маршруту в этом пространственном зелёном коридоре, больше похожем на трубу, но казалось, будто всего одно небольшое волевое усилие, и я смогу перепрыгнуть в совсем другой поток. Однако не стоит относиться к путешествиям через каминную сеть легкомысленно. Подобный маневр со сменой адреса в полёте действительно можно выполнить, только это опасно и можно остаться без руки или ноги, отправив ту к кому–нибудь в камин.

Ровена, ты сможешь спрятаться в тени Дельфины и девочек?

«Безусловно. Хочешь быть всегда в курсе событий?»

Да.

Все мои соображения о переходе через каминную сеть и мысленный разговор с Ровеной не заняли и пары секунд, и вот появилось ощущение скорого выхода из камина. Небольшое волевое усилие, попытка сделать шаг…

Мы вышли в большом и просторном зале с высокими потолками и стенами из массивных каменных блоков цвета серого гранита. Всё было искусно декорировано, у стен стояла дорогая резная мебель, висела пара больших картин с пейзажами, а высокие окна в стене напротив были завешаны массивными шторами. Ступив на ковёр, устилавший большую часть пола, я встретился взглядом с Драко в чёрном фраке и мантии. Рядом с ним стояла Нарцисса в тёмном платье с бежевой вышивкой растительных мотивов и высокой прической светлых волос.

Безусловно, я вышел одновременно с леди Гринграсс, и мы сделали шаг вперёд навстречу хозяевам дома, а позади нас почти мгновенно вышли Дафна и Астория. Меня порадовала неспособность Драко стойко принимать неожиданности, а следовательно, и его удивлённое лицо. Краем глаза тут же оценил ситуацию. В этом зале, судя по всему, только встречают гостей, что прибывают по расписанию, а потом проводят в другой, за одной из дверей — либо слева, либо справа. Скорее всего справа, ведь именно там, прислонившись спиной к стене, стоял какой–то мужчина за тридцать, и появление Дельфины в моей компании его явно не обрадовало.

— Лорд Малфой, — я решил идеально выдерживать интонации Люциуса. — Примите мои поздравления. Обязанности главы рода — тяжкое бремя и я надеюсь, вы понесёте его с честью.

Драко приосанился, ухмыльнувшись.

— Не сомневайся, Найт.

— Леди Малфой, вы неизменно прекрасны.

— Благодарю, мистер Найт.

Ещё с десятка два секунд шли стандартные приветственные реплики уже между нами всеми, и только после этого Драко и Нарцисса повели нас в другой зал, как я и думал, в правую дверь.

Второй зал, где и располагались уже прибывшие, и обязательно появятся ещё действующие лица, был, в принципе, похож на предыдущий, разве–что длиннее и явно подразумевался как бальный. Тут и там стояли столики, фуршеты и всё в таком роде, однако, судя по расстановке, танцы не подразумевались, но это и очевидно — не бал же. Освещение здесь было довольно хорошее и способствовали этому две большие люстры под потолком, однако ближе к стенам, где были расположены столы с диванами и креслами, свет немного приглушался, создавая иллюзию более приватного пространства. Волшебников и волшебниц разных возрастов здесь набралось уже довольно много, в пределах сорока человек, но богатством цветов в одежде могли похвастаться лишь немногочисленные представительницы прекрасного пола. Мужчины предпочитали классический чёрный или тёмно–синие цвета.

Как только мы вошли в зал, все обратили на нас внимание — кто–то обернулся, а кто–то лишь мельком мазнул взглядом, продолжая тихо беседовать в своих компаниях по интересам.

Драко с Нарциссой отправились встречать других гостей, а мы пошли по залу, ибо приличия требуют поздороваться и пообщаться практически со всеми, кроме очевидно занятых, кто сидит за столиками. Невдалеке я заметил небольшую компанию ребят из Хогвартса, от которой откололись Нотт и Забини. Они двинулись в нашу сторону и стоило нам пересечься, как сразу же… выдали вежливые приветствия, а парни предложили Дафне и Астории присоединиться к их компании. В общем, девочки ушли, давая большую свободу маневра.

Если вкратце, то первый, пожалуй, час нашего блуждания под ручку по залу, можно описать в несколько предложений. Внутренне я был напряжен, снаружи — естественным образом держался в меру важно, в меру сдержанно, в меру… Всё «в меру». Мы подходили к тем или иным волшебникам, Дельфина представляла меня им, их — мне. Фразы дежурные, интерес вежливый, а вот взгляды… Взгляды, пусть и не очевидно, но говорили куда больше, чем слова. Несмотря на мою схожесть с Нарциссой, во мне видели непонятно что и многих не устраивало моё присутствие здесь. Некоторые пытались задавить авторитетом, или надавить своей надменностью, но меня таким не прошибёшь.

Я считал забавным то, что среди всех этих волшебников были и те, кто сбежал из Азкабана. Я узнал Долохова, черноволосого волшебника с немного искривлённым лицом, Джагсона, полноватого здоровяка с волосами, собранными в конский хвост на затылке и поглядывающего на всех взглядом психопата — ненавижу такой взгляд, резковатые движения… Человек–неожиданность — сейчас он искренне веселится безобидному анекдоту, а в следующий миг может с гневом в глазах бросить в тебя Ава́ду. Лестрейнджи, причём оба, были здесь и тихо общались с кем–то за столиком.

Покончив с обходом, мы с Дельфиной подошли к одному из пустых фуршетных столиков и взяв немного закусок, незаметно проверили их магией без палочки на наличие различных интересных примесей. Таких не оказалось.

— Как–то даже обыденно, — заметил я, осматривая зал и волшебников в нём.

— Ты же не думал, что на нас сразу нападут? — улыбнулась Дельфина.

— А как было бы просто, да? Сразу решил все вопросы и отправился домой. А так — ждать. Ненавижу ожидание.

— С другой стороны, — Дельфина взяла бокал с белым вином и после проверки магией, сделала небольшой глоток. — Можно многое увидеть и услышать.

— Ну да, — кивнул я. — Я уже под сотню раз услышал различные пересуды и предположения о нас. Как я и думал, многие в замешательстве.

Продолжая наблюдать за обстановкой, подмечаю, что молодёжь постепенно удалилась.

«В другой зал, не переживай. Я тут всё фиксирую. Они расселись по диванам и перемывают тебе косточки. Все в недоумении».

Прелестно, когда есть такая уникальная возможность шпионить. Всё–таки трансфигурация — мощь!

«Драко с нетерпением ждёт визита Тёмного Лорда, и по его мнению, он поставит тебя на место».

Прелестно!

Пока Ровена давала отчёт о ситуации среди молодёжи, в нашем с Дельфиной направлении двинулась троица волшебников. Леди Гринграсс тоже заметила это, а с десяток других волшебников явно бросали взгляды с нас на них.

— Джагсон посредине, — зашептала Дельфина. — Роули, который светлый, а второй, с короткими чёрными волосами — Кэрроу.

С ними мы не беседовали и мне интересно, что они замыслили.

— А, Дельфина! — радостно улыбнулся Джагсон, беря на себя инициативу в разговоре. — Как давно мы не виделись! Четырнадцать лет! А ты всё так же хороша!

— Герберт, — сугубо вежливо улыбнулась женщина.

Троица волшебников немного презрительно оглядели меня, но очевидно, что они показали ровно то, что хотели показать.

— Пойди, мальчик, погуляй с другими детьми, — как от мухи отмахнулся от меня Джагсон. — Взрослым нужно поговорить.

— Мне нечего скрывать от своего ученика, — не дала мне вставить слово Дельфина.

— Ученика ли? А? — ухмыльнулся Кэрроу. — Неужели ты променяла моё приглашение на общество этого…

Кэрроу скривился, пытаясь подобрать слова. Ну, ясно. Провокация. Поведёмся.

— Полегче на поворотах, — ухмыльнулся я, — Амикус Кэрроу. Как известно, язык без костей часто является причиной преждевременной смерти.

— Угрожаешь мне? Взрослому волшебнику? — лицо Кэрроу приняло очень суровый вид, что на немного вытянутом остром лице выглядело довольно устрашающе.

— О! — раздался голос сбоку, и краем глаза я отметил подошедшего к нам ещё одного здоровяка–волшебника с седой бородкой и проседью в волосах, Вильям Гойл, нынешний глава их рода. — А не тот ли это парень, что тогда был на кладбище?

Гойл пристально посмотрел на меня, буравя взглядом.

— Нам сильно потом досталось.

— Такой сопляк?

Забавно это слышать из уст волшебника, которого я и выше, и, пожалуй, шире в плечах.

— Последнее предупреждение, Амикус, — я нарочито называл его по имени. — Полегче на поворотах.

— А то что? — Кэрроу подошёл вплотную. — Погрозишь мне пальчиком?

— А ты проверь.

Джагсон всплеснул руками.

— А и вправду! Помнится, юный лорд Малфой с большим энтузиазмом представлял, как посмотрит на позор или мучения некоего Макса Найта. Почему бы тебе, Амикус, не обеспечить подобное?

Не дожидаясь нашего ответа, Джагсон обернулся к волшебникам в зале.

— Дуэль! Дамы и господа! Повеселимся немножко!

Стоило бы заметить, что всё идёт не по этикету, а наигранность происходящего очевидна. Волшебники восприняли новость крайне положительно и в рекордный десяток секунд разошлись на две противоположные стороны зала, создавая этакий коридор.

— Макс, — посмотрела на меня Дельфина, но я лишь моргнул, мол: «Нормально всё».

Мы с Амикусом вышли на середину импровизированного коридора, а волшебники, вынув палочки, создали плёнку защиты, что предотвратит шальное попадание по ним.

— Условия? — спросил я, глядя на Амикуса.

— До неспособности сражаться, сдачи или потери палочки. Посмотрим, стоишь ли ты чего, или лишь бросаешь слова на ветер.

Я уменьшил трость и убрал в специальный карман жилетки. Как и Амикус, я вытащил палочку из кобуры, и мы развернулись друг от друга, расходясь на десять шагов. Поворот, поклон.

— Начинаем, как монетка коснётся пола, — Амикус вытащил галлеон и не дожидаясь одобрения с моей стороны, попросту уронил его, наводя на меня палочку.

«А у нас тут какое–то зелье распыляется»

Где конкретно?

«Вокруг Дельфины. Похоже, что она не заметила… А нет, заметила».

Моё восприятие было взвинчено на максимум, а на кончике палочки я уже создал аж четыре контура разных защитных заклинаний чтобы точно не прогадать. Однако, Амикус скучающим движением запустил в меня просто Реду́кто, от которого я просто отклонился вбок.

«Придётся тебе поддержать его игру. Злодеи уверились, что пары зелий подействовали. Дельфина наверняка попробует выяснить больше конкретики о происходящем».

Я ответил Амикусу таким же Реду́кто и даже произнёс заклинание, дабы уверить волшебника в его превосходстве. Так мы начали лениво перебрасываться обычными заклинаниями, под тихие смешки окружающих. В зале, кстати, появились и детишки–слизеринцы во главе с Драко, который с большим любопытством и ухмылкой на лице следил за дуэлью.

Пару раз Амикус пускал в ход бытовые чары типа завязывания галстука или модифицированного завязывания шнурков, и мне приходилось уже не уклоняться, а ловить их на большую полусферу Проте́го, дабы не показать раньше времени способность ловить заклинания и чары на кончик палочки. Забавным и в некоторой степени раскрывающим идею Амикуса было то, что неоднократно он посылал в мою руку с палочкой склеивающие чары, чтобы я точно не выронил палочку, окончив тем самым дуэль. Хочет потянуть это дело и поиздеваться?

Леди Гринграсс, Джагсон и Роули отправились прочь из зала, и сделали это довольно скрытно, а когда за ними захлопнулась дверь в зал, Амикус провёл довольно любопытную серию из бытовых чар, прикрытых ярким лучом Экспелиа́рмуса, которое ещё и озвучил. Однако, движения палочкой он сохранял, а моё зрение неплохо подстраивается, потому я отразил Экспелиа́рмус и бытовые чары, нарочно пропуская склеивающие на руку и Силе́нцио. Отыграв изумление, с непониманием посмотрел на Амикуса, чем вызвал его ухмылку.

— Вот сейчас–то я и покажу тебе твоё место, сопляк.

Некоторые волшебники довольно осклабились, особенно отличились в этом плане Драко со своими верными товарищами Креббом и Гойлом.

— Как насчёт небольшой демонстрации Тёмной Магии? К примеру… Кру́цио! — с палочки моего оппонента слетел тусклый красный луч, от которого я легко увернулся и тот угодил в стену далеко за моей спиной.

— Не кривляйся! — вскрикнул волшебник. — Кру́цио.

Но я вновь увернулся. Тогда Амикус немного озлобился и начал закидывать меня заклинаниями посерьёзнее, стараясь или раздробить кости в ногах, или нанести болезненные раны, или вскипятить кровь в отдельно взятых органах. Разноцветные, а порой и вовсе невидимые лучи то и дело «свистели» у моего виска, но я исправно уклонялся. Амикусу надоело, что я постоянно уклоняюсь от всего подряд, потому он кинул в меня Инка́рцеро. На подлёте ко мне конструкт развернулся, что выглядело как несколько переплетённых канатов превращающихся в подобие ловчей сети. На лице Амикуса появилась торжествующая улыбка, но я просто активировал трансгрессию и верёвки пролетели сквозь чёрный дым.

Некоторые волшебники начали изумлённо переговариваться, ведь это довольно сложный навык из трансфигурации, а эту дисциплину изучает далеко не каждый.

«В принципе, можешь заканчивать. Возможно, потребуется свобода твоего передвижения. Наша компания уединились в свободной комнате, но через тень я ощущаю здесь других действующих лиц и какое–то подавляющее магическое воздействие — тяжело начать выстраивать конструкты. С сильными получится, но не в текущем состоянии Гринграсс».

А что там злодеи?

«А что они? Роули, как и Кэрроу, не понравилось, что не его выбрали в качестве сопровождающего. Они тут вовсю рассказывают коварные планы. Типа, Волдеморт приказал выбить из Гринграсс подпись под парой документов, желательно мягко, но при необходимости — любыми средствами. Пара интриганов из их коллег составили простенький план, а мы вносим в него элемент хаоса. Вот они и решили использовать смесь ментальных зелий, а прямо сейчас хвастают, что выпили антидот заранее, а без него даже колдомедик не нивелирует эффект».

Не став больше сдерживать свою скорость, взмахнул палочкой, отправляя в Амикуса перенасыщенный магией Сту́пефай, разлетевшийся на десяток сгустков. Тот успел выставить щит, остановив больше половины, но остальные пробили брешь, заставляя волшебника уклоняться. Пока сгустки летели, я кинул вокруг Амикуса Глиссе́о, превращая пол под ним в невероятно скользкий, а по бокам и вверх от волшебника запустил Конфри́нго.

Как только защита Амикуса посыпалась, он попытался уклониться, сделав шаг в сторону, но поскользнулся. Падая, он ушёл в трансгрессию, чёрным дымом взлетая вверх, чтобы пропустить под собой линию огня Сту́пефаев, но попал под один из моих невидимых лучей Конфри́нго и огненный взрыв выбросил раненого волшебника из трансгрессии. Амикус покатился по полу, беспорядочно кувыркаясь и без сознания застыл только у самой стены, приложившись о ту лицом.

Простым усилием магии я развеял на себе Силе́нцио и склеивающие чары на руке, вкладывая палочку в кобуру на предплечье и доставая трость.

— Мило, — улыбнулся я толпе. — Но скучно. Думаю, победитель очевиден?

Занятно, но никто не спешил помогать Амикусу. Волшебники повздыхали и убрав плёнку щита между нами, начали расходиться по своим компаниям, активно обсуждая увиденное. Драко сердито надулся и развернувшись на пятках, споро зашагал в сторону одной из дверей, прочь из зала. Компания слизеринцев увязалась за ним.

Как там дела у Дельфины?

«Сложно сказать. Чужое магическое воздействие, психологическое давление, постепенно нарастающий эффект зелья… Обычную дамочку из богатой семьи это выбило бы из колеи. На одном физическом ускорении Дельфина их порешает, ведь это воздействие мешает и им колдовать. Кстати, а ты знал, что у неё в платье спрятано шесть метательных ножей и два длинных стилета в крохотных ножнах с расширенным пространством?»

Откуда мне это знать? Я в её платье не копался. Что за зелье? Хотя бы примерно.

«Да какая–то смесь, должная постепенно лишать разума и наращивать сексуальное влечение. Этакая корявая Амортенция, только, судя по словам этих двоих, ментальная составляющая может конкретно сдвинуть крышу. Дельфина–то нейтрализует его самостоятельно и без антидота, я это чувствую, но Джагсон и Роули могут и попытаться применить силу. Полагаю, Дельфине придётся рассматривать их как врагов и убивать, чтобы не допустить эффект зелья до разума».

Я присел за один из пустых столиков, где свет был немного приглушен, а со стороны лишь сконцентрировавшись на этом месте, можно было опознать волшебника.

И в чём смысл? Ну, то есть, понятно, что Дельфина — красивая женщина и всякое такое…

«По их словам, она либо подпишет документы и получит антидот, либо зелье окончательно начнёт на неё действовать, и когда она поедет кукухой, а эта парочка вдоволь повеселится, всё равно подпишет, лишь бы продолжить веселье. Эффект недолгий, но для целей хватит, а «наш зельевар» обещал результат».

Ну и пусть режет их.

«А если пойдёт что–то не так? Да и не на официальном приёме же убивать их, пусть они и дерьмо знатное?»

Ладно, понял. Они уже всё рассказали и всех выдали? И кто рядом?

«Всё. Сейчас они просто давят психологически, подсовывая документы и нагнетая атмосферу, а Дельфина гоняет доступную магию по телу, подбирая ключик к зелью. А вот кто тут есть помимо… Не могу сказать. Кто–то в потайной нише в стене. О! Да это же Снейп! Ну–ка… Держит в руках какой–то кубик, который и давит на магию вокруг, а палочкой целится туда, где стоят эти двое. Похоже, он собирается прервать их, если дело дойдёт до тела».

А ведь в этом есть смысл! И Волдеморту не даст усилиться, и этих двоих в его глазах немного опустит, и даму прекрасную спасёт, дав антидот. А потом с «прекрасной дамы» можно и услугу спросить. Причём, как для себя, так и для директора, так и для Волдеморта, если это такая многоходовочка. Недопустимо. Гринграсс должны остаться нейтральны!

«О, ну давай, герой!» — в голосе Ровены отчётливо читались нотки иронии. — «Прокладываю маршрут по тени… Готово».

Сидя за столиком в зале и уже не глядя на волшебников вокруг, окутал себя тенью и буквально провалился в неё, ориентируясь на точку выхода, организованную Ровеной. Прийти, всем навалять, забрать Дельфину — план прост, как пять сиклей.

***

Сидя на диване в небольшой и уютной комнатке, освещаемой мягким светом светильников на стенах, Дельфина с интересом слушала сидящих напротив Пожирателей Смерти. Судя по всему, они, как и многие другие волшебники, не имели понятия не только о мастерских степенях женщины, но и о их направлении. Тот же Джагсон смотрит на неё как на двадцатилетнюю глупышку, с которой был когда–то шапочно знаком. Правда, даже тогда Дельфина старательно налегала на изучение магии. Да даже Генри не знал о мастерстве и опасался только лишь родовых знаний по некромантии!

Зелье, пары которого она умудрилась пропустить во время беседы в зале, отнимало львиную долю концентрации и внимания, и стоит только его ослабить… Дельфина гнала от себя мысли о возможной перспективе. Она уже не юная пигалица и подобным подходом к решению вопроса её не удивишь — всякого наслушалась и видела примеры. Но смена ролей с хищницы на добычу, да ещё и счастливую своим положением — это было недопустимо и тот факт, что кто–то решил провернуть подобный трюк, вызывал в ней лишь гнев. Именно его она и подпитывала, чтобы держать эффект зелья под контролем и постепенно преодолеть его эффект.

Джагсон подвинул стопку документов по столу в сторону Дельфины.

— Решайся. Иначе… — его пошлый взгляд пробежался по фигуре женщины.

— Да чего тянуть! — вскочил светловолосый Роули, потирая руки. — Результат будет один и тот же, а так хоть себя порадуем. А то: «Туда не ходи, сюда не ходи, это не делай».

Роули явно кого–то пародировал.

— Ну? — Джагсон, как ему казалось, надавил взглядом, а Дельфина окончательно переключила сознание на несколько простых целей: «Ускориться, метнуть кинжал, вынуть стилет…». В её голове зрел план действий, ведь магию сейчас применить тяжело как ей, так и этим двум, а вот усилить себя…

Внезапно тени по всей комнате дёрнулись раз, второй. Единственное, что успели сделать присутствующие — напрячься. За доли секунды простые тени от предметов и тени самих волшебников словно взорвались чёрными кляксами, расползаясь по стенам в страшных образах животных и карикатурных страшных рожах. Джагсон и Роули вскочили и потянулись к палочкам, как и сама Дельфина, но тени словно приобрели объём и плотность, а из них выстрелили толстые жгуты, оплетая Пожирателей смерти. Одновременно с этим послышалась какая–то возня и две противоположные стены буквально взорвались, образуя ниши и разбрасывая повсюду пыль, камень и элементы деревянного декора. Из проёмов вывалились двое волшебников, окутанных жгутами из тени.

С большим трудом Дельфина удержала себя от резких движений, быстро переводя взгляд с волшебников, а резко скакнувший адреналин в крови на время отодвинул проблему зелья в сторону. Первым вывалившимися из пролома в стене волшебником, оказался профессор Северус Снейп, которого жгуты подняли в воздух и знатно приложили головой о пол, причём явно намеренно. Профессор потерял сознание. Вторым волшебником, а точнее — волшебницей, оказалась Беллатрикс Лестрейндж. Она с ужасом и страхом смотрела на чёрные жгуты теней, что вовсю хозяйничали в комнате, да и её саму плотно опутали, лишив палочки и чуть ли не распяв в воздухе.

— Нет–нет–нет… — тихо бормотала Белла, пару раз мотнув головой, разметав в стороны беспорядочные длинные кудри чёрных волос, среди которых затесалась одна седая прядка. — Не может быть…

— Что это за херня! — завопил Джагсон и попытался дёрнуться в сторону и даже смог наколдовать огонь без палочки, но жгуты сжались и раздался множественный хруст костей. — А–а–а-а! Тварь… Дерьмо!..

Вновь раздался хруст и теперь уже и Роули подпевал своему товарищу, а их крик был полон боли.

— Выкуси… — Белла выдохнула, а над ней засветился яркий–яркий шарик Лю́моса, быстро потухнув, но ничего не изменилось. — Как же так? Как же так?!

Белла посмотрела своими чёрными глазищами на неподвижную и осторожно осматривающуюся Дельфину.

— Прикажи ему отступить…

— Это не я…

На одной из стен сгустились тени и начали быстро набухать, образуя мужскую фигуру, а в следующий миг эта фигура превратилась в Макса, заходящего в комнату и поигрывающего тростью. В тот же миг Белла заснула, а Высокий молодой блондин подошёл к Дельфине.

— Вы узнали что–то?

— Да, и немало, — Дельфина убрала палочку.

— Тогда… — парень взял со стола договора и быстро их все пролистал. — Пошалю немного.

Макс резко развернулся на каблуках, а чёрные жгуты и тени в комнате быстро собрались в женскую фигуру, состоящую из непроглядной тьмы. Эта фигура быстро догнала парня и словно хотела пройти сквозь него, но просто впиталась в его не менее чёрный костюм. Скулящих на полу Джагсона и Роули словно невидимая рука потащила за шиворот вслед за парнем, а когда они скрылись за дверь в коридор, Дельфина опомнилась и быстрым шагом последовала за ними, одновременно заинтригованная как поворотом событий, так и задумкой ученика, но при этом теша себя надеждой, что задумка эта не окажется слишком идиотской. И…

Они дошли до банкетного зала, и стоило только Максу распахнуть перед собой двери, как гул от разговоров и лёгкая музыка стихли, а присутствующие волшебники обратили на них внимание. Надежда умирает последней — если бы Дельфина знала эту фразу, то вся глубина её смысла дошла бы до женщины именно в этот момент. Макс жестом одной руки отправил Джагсона и Роули кувырком по полу, а остановились они только в середине зала. Конечности их, как и пальцы, были неестественно согнуты во многих местах, и мужчины не могли перевернуться со спины, не испытав при этом невероятную боль. Вот только рты их раскрывались в беззвучном крике.

«Уже и Силе́нцио наложил?» — мелькнуло в голове Дельфины, и она посмотрела на своего ученика.

Волшебники в зале отпрянули от центра, освобождая много места, и с большим интересом поглядывали на происходящее. Тут были, пожалуй, все приглашённые. В воцарившейся тишине Макс ровным и уверенным шагом шёл к центру зала, а к Дельфине, придерживая полы платьев, чуть ли не бежали её девочки, спеша поинтересоваться причинами и смыслом происходящего.

— Волшебники! — громкий и уверенный голос Макса разнёсся по залу, а сам парень немного раскинул руки в стороны, словно приветствуя всех. Шаги его замедлились. — Братья, сёстры. Мои друзья…

Он медленно прошёл вокруг двух беззвучно стонущих тел, обращаясь ко всем вокруг.

— Сегодня мы собрались здесь, — Макс обвёл взглядом волшебников, не смевших прервать, ведь слово может держать каждый, да и Джагсон с Роули не слабые волшебники, а теперь валяются. — Чтобы выразить свои надежды и поддержать юного Драко Малфоя со вступлением на тяжелый и трудный путь. Путь главы семьи.

Волшебники одобрительно загудели, мол: «Так и есть, а как иначе?».

— Но на этом празднике, где мы, братья и сёстры, волшебники, явились дабы показать своё единство, эти двое… — презрительный взгляд Макса упал на валяющихся под ногами Джагсона и Роули. — Решили самыми грязными и мерзкими способами разрушить семью моего наставника и её многовековую историю. Вот…

Макс жестом бросил в воздух договоры, и те полетели в стороны, разделяясь на копии, множась, и плавно опадая в руки других волшебников, которые невольно начали вчитываться в строки: кто–то с ужасом, а кто–то — с печальной ухмылкой.

— Скажу вам без утаек, — уверенный голос Макса вновь заполнил зал. — Я, будучи чистокровным волшебником далеко не в первом поколении, одиннадцать лет провёл среди магглов, les no magic.

Волшебники в зале возмущённо зароптали и то и дело доносились реплики «Как же так?» и всё в таком духе.

— Когда смотришь в их общество, видишь интриги… — продолжал он, а роптание стихло. — Зависть, злобу, ненависть. Они с радостью идут на обман, шантаж и убийство. И ради чего?

Макс с вопросом смотрел на волшебников, а из толпы то и дело слышались выкрики, мол: «Потому–что они грязные животные!», или иного содержания. Дельфина вздрогнула, когда почувствовала за спиной присутствие кого–то. Обернувшись, она увидела Закутанную в чёрную мантию с капюшоном Беллу, что взглядом полным удивления наблюдала за Максом.

— Ради чуть больших благ, ради удовольствия, ради власти и денег. Чем большего они достигают, тем больше они хотят. Идут по головам своих же родственников, а про чужих им людей и говорить не стоит. Отбирают всё и всех ради себя… Они полны высокомерия, жажды власти, варварства…

Многие из волшебников согласно кивали и выказывали своё одобрение.

— Я с детства знал и помнил о своём происхождении… — Макс приложил руку к сердцу. — С надеждою ждал, когда смогу вернуться сюда. И вот я здесь. Уже пятый год я познаю все тайны и нюансы жизни в мире магии. Но чем дольше я тут живу… Чем больше вижу…

Волшебники замерли в ожидании окончания реплики, а рука Макса, что он держал у сердца, сжалась в кулак.

— Моё сердце обливается кровью, — с чувством сказал парень. — В чём разница, друзья мои?! В том, что мы магией завязываем шнурки, а магглы — руками?!

— Мы, волшебники, в руках которых ключи от мироздания. Мы, способные взмахом руки обеспечить себя всеми мыслимыми благами мира. Мы, способные зажигать… — Макс вытянул перед собой руку ладонью вверх и над ней создалось самое настоящее миниатюрное солнце, повторяя его цвет, текстуру и пятна, окутав зал волной жара, а в следующий миг парень сжал кулак, заставив шар исчезнуть. — И гасить звёзды. Почему я вижу здесь, в магическом мире, ровно то же самое, что и среди магглов?

Макс обвёл взглядом волшебников, но ответа не нашёл.

— Почему мы готовы рвать друг другу глотки, убивать своих сестёр и братьев, лишать их всего, рушить их семьи? Ради чего? Ради того, что сами можем достичь? Ради влияния? Или может быть… — В руке парня оказалась горсть галлеонов. — Ради гоблинского золота?

— Мы, представители семей, в чьих жилах течёт кровь десятков поколений волшебников. Те, кто должны быть путеводной звездой для молодых семей, эталоном и образцом для подражания. Мы уничтожаем друг друга, низводя наши семьи до пепла на ветру. Это — цель чистокровных волшебников? Это вы передадите своим детям? Руины и развалины мира? Наши предки, не щадя себя открывали секреты магии, погружаясь в тайны мироздания, сложив свои головы на алтарь познания магии. Открывали неведомое и новое, чтобы дети подхватили их знамёна и несли дальше, сквозь века. Чтобы жили в мире, где не будет нужды и места жестокости и насилию. Чтобы честь, гордость и достоинство никогда не стали пустым звуком, верность слову и делу была как прежде, в основе поступков, а каждое новое поколение привносило что–то новое и невероятное. Toujours Pur — эти слова выгравированы на гербе моей семьи. А что несёте вы? Что завещали вам предки?

Небольшая пауза в речи Макса была прервана очередным гулом перешёптываний, а некоторые волшебники словно ощутили на своих плечах руки предков, что огромной вереницей стояли за их спинами. Они приосанились и в глазах многих Дельфина увидела не вечную маску презрения, но гордость, и с улыбкой заметила, как по её собственному телу пробежал табун мурашек.

Макс сжал галлеоны в руке и те осыпались золотой пылью, исчезая. Дельфина каким–то внутренним чутьём поняла, что финал этой речи может оказаться не столь значимым и даже более того — вредным. Она уверенным шагом двинулась к Максу и мягко положив руку на его локоть, почти неслышно прошептала.

— Не продолжай. Достаточно.

Парень внимательно посмотрел на неё голубыми глазами и кивнул.

— Пора уходить, — вновь шепнула она, а Макс перевёл взгляд на волшебников.

— Неотложные дела требуют внимания и засим мы удаляемся. Надеюсь, беды не постигнут дом семьи Малфой под руководством молодого главы.

Макс с Дельфиной направились сквозь расступающуюся толпу к выходу из зала, а Дафна и Астория скорым шагом догнали их, ступая позади. Когда они скрылись в каминном зале, толпа волшебников вновь оживилась, начав обсуждать новую тему, но лишь немногие заметили сидящего за одним из столиков в тени Волдеморта в компании двух волшебников. Но даже так, их лица невозможно было разглядеть и запомнить, а стоило только отвести от них взгляд, как тут же забывал о том, что же такого интересного увидел секунду назад. Да и видел ли?